Ирисы и фикусы

На улице стеной лил слишком уж холодный и неприветливый для начала осени ливень, от которого, в сочетании со штормовым ветром, не спасал даже зонтик. Погода испортилась совершенно внезапно: Чайльд вышел утром из дома налегке и теперь недовольно морщился от каждой капли, стекавшей за воротник. Взлетев по лестнице, ведущей наружу из перехода метро, он с надеждой искал спасения от ненастья, и — да! Было настоящим облегчением увидеть, что в цветочном всё ещё горит свет; иначе пришлось бы бежать до самого дома. — Аякс, мон трезор! — мгновенно отреагировал на звук открывающейся двери Чжун Ли, который в это время занимался подрезкой растений. — Господи, ты же весь мокрый! Разверзлись хляби небесные, кто бы мог подумать… Погоди, я найду полотенце, у меня где-то в подсобке были чистые, — он уже было поспешил в глубь магазина, как тут взглянул в глаза любимому. — Погоди… Что-то случилось? Странно, Чайльду казалось, что ему удалось взять себя в руки, волновать партнёра не хотелось — наоборот, он хотел его обнадёжить и создать хоть какую-то иллюзию того, что всё под контролем. Но, видимо, сдвинутые брови и чересчур сосредоточенный вид настолько были ему не свойственны, что выдавали с головой. Чжун Ли подошёл к нему, настороженно вглядываясь в лицо. — М-м-м, ты только не переживай, — пробубнил Чайльд, опустив взгляд. — Но, в общем, меня уволили. Одним днём. Чжун Ли непонимающе уставился на любимого, прежде чем выдавить: — Они там что, совсем рассудком тронулись?.. — Не знаю, — бросил тот. — Я сегодня пришёл в офис, а меня вместо деловых встреч вызвали на ковёр. Сказали, что сокращают штат, связанный с Россией. Мол, теперь стрёмно вести с ней бизнес… — Как ты, милый? — кажется, когда Чайльд стал более многословным, то и Чжун Ли чуть вышел из ступора, потому что бросился снимать с него промокшую куртку и прибавил температуры на кондиционере: в цветочном приходилось тщательно поддерживать тепло, поэтому экономить на обогреве не получалось, даже несмотря на то, что это явно не окончательное похолодание. — Честно говоря… В некоторой прострации, — почесал макушку Чайльд, плюхнувшись на первый подвернувшийся табурет. — Я так давно этого опасался, что, кажется, уже успел смириться с мыслью, что рано или поздно это произойдёт. Плюс сам понимаешь — это не работа мечты, многое в ней мне уже осточертело. Да, меня ужасно бесит то, что они выставили меня на мороз с голой жопой — квартиру они мне оплачивать больше, естественно, не собираются. И ВНЖ у меня кончается через пару месяцев. Но если говорить откровенно, у меня ощущение, будто бы я наконец-то освободился от кучи хлама, которую всё это время таскал на своих плечах. Скорее всего, придётся пораскинуть мозгами насчёт того, как продлить документы… Но думаю, я справлюсь, — он тепло посмотрел на Чжун Ли, и тот ответил ему полным сочувствия, но и гордости за него взглядом. — Тем более, что у меня есть твоя поддержка. Что-нибудь да придумается. Если что, наймешь меня ухаживать за растениями? Только чур, за кактусами, их я точно не смогу убить, — он подмигнул партнёру, на лице которого внезапно появилось задумчивое выражение, будто он действительно рассматривал такую опцию. — Шучу-шучу, с этим набором документов я могу остаться здесь только на схожей должности. Как бы мне ни хотелось целыми днями таскать мешки с грунтом и мешать для тебя удобрения, а также м-м-м… Зажимать в подсобке, пока нет клиентов, так не получится. — Почему не получится? — притворно возмутился тот, почуяв, что паршивое настроение бойфренда медленно сменяется на игривое. Они оба явно понервничали, и неплохо было бы чуть сбросить напряжение. — Почему бы и не зажимать, раз так хотелось бы? Знаешь ли, для этого не обязательно быть постоянным сотрудником магазина, тем более, что я не особо-то и ищу себе коллег… — Я бы очаровал тебя так, что ты бы непременно взял меня на полную ставку, — Чайльд, не вставая с табурета, нагло притянул Чжун Ли за талию к себе. Почувствовав его тепло так близко, он зарылся лицом в его футболку, вдыхая совсем слабый, почти выветрившийся к вечеру аромат туалетной воды. — Каким же это образом? Я считаю, что когда тем, кто состоит в отношениях — будь то любовных или родственных — дают какие бы то ни было привилегии, это нечестно. Тебе придётся как следует постараться, чтобы доказать, что ты достоин занять эту должность, — Чжун Ли ещё крепче прижал голову Чайльда к груди, перебирая волосы, пробежался прикосновениями вниз по шее, обвёл пальцем ушную раковину, скользнул ладонями по щекам и чуть отстранился, заставляя Чайльда посмотреть ему в глаза. — Дай-ка подумать, — улыбнулся тот. — Я невероятно красноречив и коммуникабелен, а значит, умею работать языком, — Чжун Ли фыркнул. — И кстати, вполне рукастый. Могу гвоздь забить, Windows переустановить… Задницу помассировать… — Что в общем-то ты готов наглядно продемонстрировать, я так понимаю, — руки Чайльда, спустившиеся с талии чуть ниже, уже давно оглаживали ягодицы Чжун Ли. — Что ж, я готов рассмотреть твою кандидатуру, впрочем, чтобы узнать тебя как потенциального работника получше, нам необходимо провести собеседование один на один. — Думаешь, нам кто-то может помешать? Рабочие часы, конечно, ещё не закончились, но вряд ли кто-то высунет нос на улицу в такую отвратительную погодку. — А вдруг случайный прохожий заглянет через витрину вглубь магазина, увидит тут, хм… Один великолепный и очаровательный цветок и непременно пожелает унести его с собой? — Чжун Ли нежно чмокнул любимого в лоб. — И что же ты будешь в таком случае делать? — Чайльд отвечал на пока ещё сдержанные поцелуи далеко не невинными прикосновениями: одной рукой по-прежнему касаясь ягодиц, другой он играл пряжкой ремня Чжун Ли, не отводя от него хитрого взгляда. Поддастся — он это знает точно. — Заявлю, что он не продаётся. Что это поистине редкий экземпляр и драгоценное сокровище хозяина магазина. Что этот восхитительный цветок требует тщательного ухода и особо бережного отношения, которое может ему предоставить далеко не каждый знаток растений, — этот льстец из-под чуть опущенных ресниц стрельнул глазами в Чайльда, тот, разумеется, считав метафору, потянулся к нему, и их губы наконец встретились. Начинавшийся с осторожной нежности лёгкий поцелуй становился всё более чувственным: едва касавшийся губ партнёра, словно и правда принимая их за лепестки изысканного и хрупкого бутона, Чжун Ли, уступая более решительному напору Чайльда, позволил ему проникнуть языком внутрь. Его дыхание сбилось, когда Чайльд, оторвавшись от губ, скользнул языком дальше — по шее, оставляя на ней влажные следы, но не кусая; руки же его вновь вернулись на талию, чтобы дразняще скользнуть под ремень и коснуться кожи. Впрочем, доступного пространства для манёвра было не так много, поэтому вскоре ремень был расстёгнут, за ним — пуговица брюк, а затем — молния на ширинке. Мешающие предметы одежды спустя некоторое время оказались на полу, и Чжун Ли, ненадолго отстранившись, чуть облокотился на стол для обрезки растений, в спешке едва не столкнув с него локтем пару терракотовых горшков. — Я абсолютно уверен в том, что за монстерами и папоротниками нас не должно быть видно с улицы, и всё равно это поистине безрассудное поведение! — возмущенно зашептал он на ухо, не забыв ухватить губами за мочку. — Ещё скажи, что тебя это нисколечки не заводит, — хмыкнул Чайльд. — Присядь-ка на стол. Так будет удобнее. Ну и не только. — В каком смысле — не только? — Во-первых, это красиво. Сам мсье Ли, в своём собственном магазине, донельзя смущённый и растрёпанный, сидит на первой же попавшейся ровной поверхности и томится в ожидании ласк своего бойфренда, в кои-то веки позабыв даже о своих чёртовых растениях! М-м, вот так эстетика. Такой в «Пинтересте» не увидишь. — Ты!.. — уже будто хотел гневно отчитать его Чжун Ли, но оборвал фразу, лукаво ухмыльнувшись. Он приглашающим жестом чуть раздвинул ноги, и Чайльд от такой малости просто возгорелся, не иначе. Опустившись перед ним, он без хождения вокруг да около насадился ртом на его член, едва не заглатывая его целиком — что вообще-то было не так-то просто сделать. Боже. Вот бы почувствовать его внутри, но это потом. Сейчас просто хотелось в исступлении ублажать Чжун Ли, пока тот окончательно не превратится в hot mess, пока его стоны не будут разноситься по пустому магазину, пока его пальцы не будут отчаянно сжимать край столешницы в попытках найти хоть какую-то опору. И это ему вполне удавалось, судя по тому, как Чжун Ли от удовольствия чуть откидывал голову назад, ещё пытаясь сдерживать рвущиеся звуки. Скользя губами по стволу, тщательно облизывая головку языком, прежде чем снова полностью взять член в рот, Чайльд думал только о том, что чтобы довести дело действительно до конца, не помешала бы смазка, но чего нет, того нет. Что ж, придётся ограничиться пальцами. Но только сегодня, мсье Ли. Если уж вы окажетесь не против взять такого усердного работника на постоянку, он ещё покажет вам, на что на самом деле способен. Окончательное решение за вами. Пройдясь по всей длине кончиком высунутого языка и снова как следует подразнив головку, Чайльд отстранился. Чжун Ли, приоткрыв глаза, вопросительно и немного недовольно на него глянул, лишившись источника удовольствия. Это вам за то, что не даёте кандидату обратной связи, мсье Ли. Хотя вряд ли это продлится долго. Чайльд старательно облизал пальцы, не жалея слюны, затем приставил их ко входу. Один вошёл на удивление легко — партнёр лишь издал шумный вздох. Изучали себя с этой стороны дома, в одиночестве, мсье Ли? Правда, озвучивать вопрос он не стал — по крайней мере, пока. Позволив партнёру привыкнуть, он добавил второй. Чжун Ли поморщился, но впустил его в себя. Погодите ещё чуточку, скоро станет намного, намного приятнее. Чайльд бережно, но настойчиво двигал пальцами, чуть растягивая, и Чжун Ли больше не мог сдерживаться: у него вырвался короткий то ли возглас, то ли стон. — Кажется, мой опыт работы, несмотря на, скажем так, иную специфику, в вашей сфере тоже подходит? — Merde… Аякс, хватит нести чушь! — Ну так заткните мне рот, месье Ли. — Это сейчас было очень плохо, Аякс!.. — Похоже, вас ещё и заводит, когда я обращаюсь к вам на «вы»? — Просто продолжай то, что начал, иначе я не сдержусь, клянусь Богом! — Так мне это и требуется, — Чайльд ввёл пальцы глубже, судя по бурной реакции Чжун Ли, достав до чувствительной точки. — Да, вот так, только вот этих стонов и не хватало. Хотите, чтобы вас было слышно с улицы? Разумеется, контролировать себя у Чжун Ли больше не получалось. Ну какой же из него начальник рабочего коллектива, право слово. Не оставляя в покое задницу Чжун Ли, он другой рукой спихнул инструменты и горшки в сторону, освобождая для партнёра место, чтобы тот мог всей спиной лечь на рабочую поверхность. О да, выглядит просто идеально — в полнейшем раздрае и сам Чжун Ли, и всё вокруг. Если уж со всех сторон наступает неразбериха и хаос, только и остаётся поддаться ему, как в последний раз. Само собой, если оба этого желают. Теперь Чжун Ли был прямо перед ним, уязвимый и от этого такой горячий. Нужно оправдать его доверие. Продолжая работать пальцами, Чайльд снова взял в рот член, подстёгиваемый стонами, втянув щёки и создав вакуум, усиливая ощущения, вторую руку же он положил на бедро Чжун Ли, удерживая его. Делать и то, и другое одновременно было сложней, но судя по реакции Чжун Ли, у него очень даже получалось. Чёрт, какой же он сексуальный, когда отпускает контроль, это просто невозможно. Хочется ласкать его и ласкать, пока его не захлестнет удовольствием, а потом дать небольшую передышку и снова доводить до пика. Фантазируя об этом, Чайльд, блин, сам едва не кончил — причём вообще не касаясь себя — особенно тогда, когда Чжун Ли на краю блаженства запустил руки в его волосы и ещё крепче притянул его к себе. Чёрт побери, и за что ему такой соблазнительный бойфренд? Он ещё больше ускорился, и реакция последовала незамедительно: рот наполнился вязкой жидкостью, а Чжун Ли с глухим стоном обмяк под его руками. — Кажется, я принят, — дав партнёру чуть отдышаться, нахально подмигнул ему Чайльд. — Когда выходить на работу? *** — И вот, короче, я прихожу в офис и сталкиваюсь буквально нос к носу аж с главным боссом. А он такой — «о, Чайльд, раз уж ты тут, пойдём-ка со мной». Я, кстати, всегда терпеть не мог его идиотскую манеру переходить на «ты» в одностороннем порядке. Мы, блин, общаемся-то раз в месяц максимум, с хрена ли со мной фамильярничать, как с лучшим другом? Захожу в кабинет, а он прямо с порога — «скажу прямо, твои услуги нам больше не нужны. Мы сокращаем российское направление, работать с ним — слишком много рисков. Расчёт получишь в течение двух недель. Трудовое законодательство? Какое трудовое законодательство? Это бизнес, детка». А-а-а-аргх! — возмущённо потрясая руками в воздухе, Чайльд издал громкий звук раненого нарвала. Он лежал на диване в гостиной, укутанный одеялом, которое притащил из спальни Чжун Ли: пледа для такой ситуации было недостаточно. Вокруг него лежали всякие разные вкусности, которые они принесли из магазина специально для того, чтобы быстро поднять герою дня серотонин: чипсы со сметаной и луком, копчёный сыр, молочный шоколад с орехами и годовой запас мармеладных мишек. Чайльд уже вскрыл такую же пачку чипсов с паприкой, и из берлоги, которую он устроил в глубине одеяла, периодически доносилось громкое хрумканье. Чжун Ли же был занят тем, что колдовал на кухне: его парень настойчиво потребовал пюрешечку, и чтоб молока побольше, и со сливочным маслом. К пюрешечке, по заказу того парня, прилагалась ещё и селёдка («Только не эта идиотская с уксусом! Хочу нормальную солёную, ну Чжун Ли-и-и! Давай зайдём в русский магазин? Блин, далеко, конечно… Ладно, у меня вроде где-то была банка, я принесу свою!»). Пока на плите уютно издавала бурление вода с картошкой, Чайльд не переставая жаловался на мудацкое начальство и в принципе на всю эту идиотскую сферу недвижимости. Раньше он почему-то и не думал, что работа его настолько доконала. Ему всегда казалось, что он в принципе неплохо общается с людьми, умеет завоевывать расположение тех, кого нужно, торгуется, продвигает свои условия. В этом он умудрялся находить в том числе что-то творческое и даже немного артистичное. Но чёрт, какой в этом толк вообще? Нахрена чиновникам, политикам и прочим важным шишкам ещё одна супердорогая хата во Франции? Чтобы наезжать туда пару раз в год и хвастаться перед друзьями? И смысл ради них стараться? Была бы его воля, он бы лучше продавал комфортное жильё хорошим людям, которые сделали бы из «жилплощади» по-настоящему уютное гнездышко. Были бы там счастливы и отдыхали душой. Вот как он на диване у Чжун Ли. Пюрешку бы там варили… Повесили занавески и поставили мягкие кресла, в которые можно было бы забраться с ногами и читать книжки или чай пить… Отчего-то Чайльду от этих мыслей стало как-то неспокойно, и он, хмурясь, ещё глубже забрался в свою берлогу. Ага, самое то, конечно, думать о комфортных пространствах для жизни, когда тебя, судя по всему, выгоняют из квартиры, и скажите спасибо, если не из страны. Они ещё не обсуждали это с Чжун Ли, но, возможно, тот пустит его перекантоваться какое-то время? Чайльд немало времени провёл в квартире своего партнёра и всё ещё даже периодически жил в ней, но остаться совсем без своего угла ощущалось будто бы… Сиротливо. Всё-таки в этой квартире всё было сделано самим Чжун Ли и под свои вкусы и нужды. (Весьма богемные, надо сказать — фыркнул про себя Чайльд. Где рабочий стол для корпения над конспектами по французскому? Где чулан для банок с закатками? Где, в конце концов, пакет с пакетами?) Интересно, — даже от одной мысли об этом Чайльду стало нечем дышать под одеялом, — каково бы было жить с Чжун Ли в своём собственном доме или квартире, не в его личном пространстве, а их общем, где у каждого есть свой уголок и всё, вплоть до шторок в душе и жидкого мыла, выбрано ими вместе? Такая перспектива приводила в восторг и немного пугала одновременно. Звучит очень, очень серьёзно. В любом случае, сейчас совершенно не время об этом думать, — одёрнул себя он, благо пюрешечка была наконец-то готова. Чжун Ли не стал накрывать на стол, просто принёс бойфренду в раздрае ужин прямо на диван, не заставляя его вылезать из теплых объятий одеяла. Пока Чайльд с аппетитом поедал напоминающее о детстве блюдо, сам он присел на краешке дивана, открыв банку пива, вторую такую же перебросив Чайльду. Пока тот пытался открыть её, не уронив на себя тарелку с едой и не заляпав одеяло, Чжун Ли уже успел сделать несколько глубоких глотков и теперь сидел, чуть нагнувшись вперед и оперевшись руками на колени. И чего он там пытается рассмотреть в отверстии пивной банки? Вряд ли от его пристального взгляда эта ослиная моча станет чем-то приемлемым — пиво они взяли, чисто чтобы запить селёдочку и снэки, всё-таки вино французы умеют делать не в пример лучше. — М-м-м, — промычал Чайльд, запихивая в себя еду. — Пюрешка просто изумительная! Спасибо, что соглашаешься на мои безумные идеи. Типа поесть домашней еды в русском стиле практически в ночи. — Рад, что смог поднять тебе настроение, мон шер — поднял на него глаза Чжун Ли. — Домашняя еда… Ты скучаешь по дому? — С чего ты взял? — Чайльд отрицательно помотал головой. — Просто такие блюда ассоциируются у меня с детским спокойствием и защищенностью, но не думаю, что даже оказавшись сейчас дома, я смогу там с лёгкостью всё это найти. Там всё изменилось безвозвратно, да и я сам уже совсем другой, — он вздохнул. — Мне наоборот не слишком-то спокойно думать, что, возможно, придётся туда съездить ради оформления новых документов или ещё зачем-нибудь, если я не смогу обновить ВНЖ здесь. Мне кажется… Семья будет не слишком-то рада тому, что я стал каким-то незнакомым им человеком. А я не смогу притворяться, будто за это время всё осталось по-прежнему. Они понимающие во многих аспектах, но далеко не во всех, к сожалению. — А что, если этого делать точно не придётся? — чуть отведя взгляд в сторону, быстро проговорил Чжун Ли. — В смысле? — немного оторопел от такой смены темы Чайльд. — Я знаю один способ… В общем… — Чжун Ли замялся. Чайльд давно не видел его таким нерешительно-взволнованным. Да что происходит? — Помнишь, ещё тогда, когда у тебя только начались проблемы на работе, я обещал, что поговорю со знакомым юристом? — Хм, припоминаю такое, — к чему он клонит? — Я подумал, что это был жест вежливости. — Нет, я правда нашёл контакты одного своего университетского друга, — Чжун Ли вскочил и начал вышагивать по комнате. — Хотел узнать, как вообще работает миграционное законодательство во Франции, ведь мне особо с этим никогда не нужно было сталкиваться. Я здесь родился, и вся эта бюрократия легла на плечи моих родителей, спасибо им за это. Думал выяснить, какие вообще есть способы для тебя здесь зацепиться, желательно с возможностью уволиться и поискать работу, которая тебе будет по душе… Пока ты бы мог, к примеру, ходить на собеседования, а пока жить у меня, мне не в тягость, — он снова замялся. — О, — Чайльд почему-то не нашёлся, как отреагировать на такое предложение. Оно было вполне логичным, но что-то в этой ситуации было не так, хоть он пока и не понимал, что. — Мне у тебя всегда ужасно уютно. Надеюсь, у меня получится поскорее найти что-нибудь и не стеснять тебя слишком долго. Спасибо, я буду рад. Его партнёр, несмотря на положительный ответ, будто немного скис и нерешительно топтался где-то у стеллажа с книгами, изучая корешки с таким вниманием, будто это была вовсе и не его домашняя библиотека. — Ну что, выпьем за моё светлое будущее? — Чайльд попытался разрядить обстановку, вскинув руку вверх и привлекая внимание Чжун Ли. Тот сначала не отреагировал, а потом издал глухой рык дракона, которому прищемили хвост. — Нгх-х-х-х!!! — А-а-а-а, да что такое?! — едва не подпрыгнул на диване от неожиданности Чайльд. — Уфф, merde, почему это так сложно? — раздражённо возвёл руки к небу Чжун Ли, поворачиваясь к нему. — Я… Откровенно говоря, я совсем не об этом хотел рассказать… Пардон, мон шер, я готов сквозь землю провалиться из-за собственной трусости, но… Слова совершенно не идут на язык! — Тихо-тихо, полегче! — Чайльд неловко выкарабкался из одеяла, подошёл к партнёру и взял его за плечи. — Если ты провалишься сквозь землю, нам придётся чинить пол, а у тебя такой красивый паркет, наверняка стоит целое состояние. Я не уверен, что готов вложить все свои сбережения в твой ремонт! Мне же нужно покупать на что-то кофе, пока я безработный! Чжун Ли фыркнул и, собираясь с мыслями, заключил Чайльда в объятия, уткнувшись ему в плечо: — Аякс… Пьер рассказал мне обо всех вариантах, которые могли бы помочь тебе получить долгосрочное разрешение на пребывание, и один мне кажется наиболее лёгким. Возможно, ты хотел бы его рассмотреть. — А? — Чайльд вообще перестал понимать, к чему такая суматоха. — Ну, если ты о поступлении в колледж или университет, я тоже думал о такой опции, если с работой всё совсем будет глухо, может быть, ненадолго вернусь домой, там сменю визу на учебную, а потом вернусь в… — Аякс, мон шер… — Чжун Ли закатил глаза? Что? — Ты говорил, что хочешь думать о будущем. Строить планы. Быть вместе до конца жизни. Так? Погодите-ка. — Хотел сказать тебе, что, возможно, мы ещё не так много времени вместе, но я всецело поддерживаю твои желания, — продолжил Чжун Ли, по-прежнему не выпуская Чайльда из объятий, но теперь более уверенно смотря ему прямо в глаза. — И для меня это не пустые слова. Я уверен, что то, что мы испытываем друг к другу — это настоящая, неподдельная, искренняя любовь, которая дальше будет только крепнуть. Но… Какими бы сильными чувства не были, им будет непросто развиваться и идти вперёд, если ты будешь далеко от меня. Ну и… Я просто не хочу тебя отпускать, даже если речь идёт о нескольких месяцах. Ты представляешь, какими они будут тягостными сейчас, когда я привык, что ты всегда рядом и я всегда могу обнимать и целовать тебя, вдыхать твой запах, видеть твою улыбку? Если это поможет разобраться с бюрократией — я готов. Впрочем, дело не только в формальностях. Я буду до безумия счастлив, если ты согласишься стать моим. Навсегда. — Стой, — кажется, Чайльд ещё никогда не чувствовал себя настолько растерянно. — Ты предлагаешь?.. Чжун Ли, разомкнув объятия, крепко сжал его руку в своих ладонях. — Прости, получилось внезапно, я не смог подготовиться никак иначе, кроме как морально, да и то не слишком, — он кашлянул, прежде чем приглушённо и мягко произнести давно подготовленную фразу. — Я прошу твоей руки и сердца, Аякс. Ты выйдешь за меня? В смысле? Чайльд так обалдел, что едва не забыл, как дышать. Ты, конечно, молодец, мсье Ли. Сам-то подготовился, а мне как с этим быть? Он медленно вытянул руку из ладоней Чжун Ли. — Так. Подожди, — пробормотал он, медленно отступая назад. — Слушай… — в голове всё путалось, и он сделал пару вдохов, чтобы немного прийти в себя. — Короче! Сразу говорю, это однозначно «да», просто мне нужно всё как следует прикинуть и я… Ужасно хочу в туалет! Щас! Я вернусь! — выпалил скороговоркой Чайльд и ретировался в кабинет раздумий, где ополоснул горящие огнём щёки и собрал мысли в кучку. Такого я почему-то от вас совершенно не ожидал, мсье Ли. Да, это звучит логично, но! Но!.. Твою ж мать, как-то слишком много новостей за один сегодняшний день. И что теперь с этим всем делать? — Прости, у меня что-то совсем живот прихватило, — вывалился из ванной он спустя минут десять. Чжун Ли тем временем снова в своей этой скованной позе притулился на диване. Что ж, чайльдово время быть мужиком. Он присел рядом, взяв теперь руки Чжун Ли в свои. Видно было, что, несмотря на ответ партнёра, тот встревожен и не совсем понимает, как трактовать происходящее. — Слушай… — начал Чайльд. Что именно говорить, он совершенно не продумал, понадеявшись на экспромт, и теперь это благополучно расхлёбывал. — Тебе как сказать сначала — что думает мозг или что чувствует сердце? — Э… Сердце, наверное? — настороженно ответил Чжун Ли. Кажется, он всё равно опасается, что сделал глупость. — Это я могу, — Чайльд набрал побольше воздуха в грудь. Тирада будет долгой. — Чжун Ли… Да это было не просто смело! Это было пиздец как смело! Блять… Да я как понял, что ты хочешь сказать, я вообще едва не откинулся! Я та-а-ак рад! Особенно тому, что ты серьёзно воспринял мои слова — ведь я и правда ужасно хочу провести с тобой всю жизнь! Но ты уверен?! Тебе точно нужен именно я?! Ты же просто офигенный! Красивый, талантливый, умный, богатый, успешный! Зачем тебе муж простачок, ну? — Чжун Ли всё это время сидел и обтекал с глазами по два евро. — И вообще, ты помнишь, что я из России?! Ты хоть понимаешь, что это сейчас значит? В десять раз больше гемора, чем в любой другой ситуации! Ты б ещё мужа в Северной Корее нашёл, я не знаю! Я уже молчу, что я мужик так-то! Как на тебя соседи смотреть будут? А родители и друзья что подумают? Знаю, скажешь, что тебе плевать, но всё-таки! Уфф, — перевёл дух Чайльд. — Даже не знаю, что запарнее, то, что я парень, или то, что я русский… А если я вообще мошенник, а ты мне так доверяешь? Вдруг я просто мечтаю обдурить тебя и отжать квартиру? Я ж недвижкой всё это время занимался! Ты об этом не подумал? Нет, ну, я-то, конечно, нет, но вдруг! Аккуратнее надо быть! Но вообще-то я тебя просто ужасно люблю, как до луны и обратно! Ты какой-то нереальный, конечно, я до сих пор не верю, что всё это со мной происходит! Может, я напился и сплю? Вроде бы не должно было с этого отвратительного пива так унести, да? Я… Да если бы мама знала, какой ты, она бы мне не простила, если бы я тебе отказал! Такие классные парни на дороге не валяются! Я хочу нам парные кольца с гравировкой, мы уже можем идти их выбирать? А церемонию хочу в Биаррице, мне просто ужасно там понравилось. Ну это только в том случае, если ты не передумаешь оттого, что я такой балда! Кажется, план сработал так, как нужно, потому что Чжун Ли громко фыркнул, и напряжение немного его отпустило — в глазах как обычно замерцали золотые отблески. — Ты определённо балда, Аякс, но я знал, на что шёл и своих слов обратно не возьму. Тогда что твердит тебе твой мозг? Может быть, послать его ко всем чертям? — Ну… Насчёт этого… — Чайльд сбавил обороты и заговорил более внятно и спокойно. — Я… Я правда очень обрадовался твоему предложению. Ты невероятно добр, и от одной мысли о том, что такому, как ты, нужен я, приводит меня в такое счастье, что я просто готов разорваться. Я знаю, ты сказал, что это не только ради документов, — Чжун Ли порывался что-то уточнить, но тот его остановил. — Я верю. Очень хочу верить. Но… Также я кое-что понял. В том числе благодаря тебе. Прости, так уж получается, что ты меня учишь жить — с тобой я не только открыл в себе что-то новое. Теперь я хочу лучше себя понимать. Хочу быть счастлив не только тогда, когда я с тобой. Хочу, чтобы мне была в радость ещё и работа. Хочу нести пользу себе и другим. Выражать себя и чувствовать себя на своём месте. Но для этого… Мне нужно немного времени. Думаю, я набрался смелости попытаться найти свой и только свой путь в жизни, пусть мне, может быть, и придётся для этого ненадолго тебя покинуть. Знаешь… Я понимаю, что у тебя в отношениях всегда всё складывалось не очень, но ты ведь чувствуешь, что сейчас особый случай? После всего, что между нами уже произошло, мне кажется, что мы сможем преодолеть любые сложности и выйти из них победителями. А ещё… Ещё ты столько много всего для меня делаешь, что я просто хочу кое-что тебе показать. И доказать, — Чайльд протянул руки и взял лицо Чжун Ли в ладони, нежно глядя на него. — Ты наверняка снова втайне считаешь, что твои чувства меня ко многому обязывают и что ты любишь меня куда сильнее, чем я тебя. Так вот. Я хочу сделать что-то, чтобы ты понял — я люблю тебя гораздо, гораздо сильнее, чем ты себе воображаешь. Я хочу за тебя побороться и доказать, что мои чувства к тебе тоже многого стоят. Вот. Поэтому пока что не знаю как — но я выгрызу себе этот ВНЖ и останусь в Париже, хорошо? — он вгляделся в глаза Чжун Ли, оценивая, понял ли тот всё, что он только что выдал. — А потом мы поженимся, окей? — добавил Чайльд. — Если, конечно, мне не нужно будет надевать белое платье с корсетом. Не люблю, когда что-то сковывает движения. И кстати. Я пиздец хорни с того голоса, каким ты сделал мне предложение. Надеюсь, этот факт прибавит мне чуточку баллов, и ты всё-таки закроешь глаза на то, что я балда! Последовавший за этим град поцелуев дал ему знать, что Чжун Ли более чем готов пренебречь столь мелким изъяном. *** Свадьба была перенесена на неопределённый срок, но жить жизнью женатиков никто не запрещал, особенно с учётом того, что Чайльд постепенно с концами переехал домой к Чжун Ли: тот милостиво выделил ему отсек в платяном шкафу и стакан для зубной щётки в ванной, а большего ему особо и не было нужно. Теперь он каждый день видел, как умильно Чжун Ли выглядит, когда только проснулся — сонно и растрёпанно, что, впрочем, его совсем не портило. Освоил купленную Чжун Ли кофеварку и бегал за круассанами в куртке, надетой на домашнюю одежду (её он, кстати, завёл тоже по наводке Чжун Ли, потому что тот терпеть не мог ходить в «уличном» по дому). Они вместе пили свой утренний капучино на балконе с видом на город, обычно даже особо не разговаривая, просто впитывая атмосферу просыпающегося Парижа. Чайльд оставлял Чжун Ли компанию в походах по магазинам, закупая продукты на неделю, и даже мог себе позволить поклянчить то или иное блюдо на ужин, а ещё постоянно соблазнял партнёра на разные вкусняшки: «Ну Чжун Ли! Смотри, мой любимый бри по акции! Давай возьмём сразу три штуки в одни руки! Что, правда можно? Ура! Ой, вот только у него срок хранения неделя… Отлично, сегодня у нас винно-сырная вечеринка!». В будние дни Чайльд провожал Чжун Ли на работу, в цветочный, оставлял его там возиться со свежепривезёнными от поставщиков растениями, горшками от местной керамической студии и книгами по уходу за зелёными любимцами. Самому ему в последнее время, естественно, хотелось бросить все силы на поиск новой работы, но удавалось это не всегда — на рынке труда дела обстояли достаточно тухло. Пока Чжун Ли был занят, Чайльд устраивался дома с ноутбуком, чтобы вначале посмотреть отклики на собственное резюме, затем гуглил потенциальных работодателей, потом сам рассылал отклики на казавшиеся ему интересными вакансии. Таких было не слишком много — видимо, во Франции не самый подходящий сезон для смены места работы. Он даже попробовал тыкаться в абсолютно другие сферы: сходил на собеседование на должность продажника запчастей к станкам со знанием русского — там его готовы были взять и даже вручили каталог товаров с намёком на то, что ему уже пора начинать разбираться в ассортименте, но стоило Чайльду его открыть, как он понял, что никогда не въедет в эти технические детали. Вакансия воспитателя в русскоязычном детском саду его привлекала и то больше — но там было необходимо соответствующее образование, хотя бы в процессе. Блин, хоть борщ в русском ресторане иди вари. Даром что там ВНЖ его точно не обеспечат. Поскроллив так пару дней вакансии, Чайльд понял, что ему нужно чаще проветривать голову — и отправился в местную городскую библиотеку. Ему всегда казалось, что туда обычно ходят разве что документы распечатать, но оказалось, что далеко не всё так плохо. Во Франции в библиотеках удобные столы для работы, быстрый интернет и неплохой кофе — а что ещё нужно? Плюс у Чайльда дома уже спина начала отваливаться: у Чжун Ли было не слишком удобно сидеть за ноутбуком, потому что нормального рабочего места в его квартире не предполагалось, так что Чайльд всё это время пытался устроиться на диване. Ну да, зачем тому, кто большую часть времени проводит в собственном магазине, ещё и дома ставить письменный стол? Так у него появилась какая-никакая, а рутина. Если у него не было собеседований, он шёл в библиотеку. Когда новые вакансии заканчивались, Чайльд просто бродил между полок, разглядывая и листая книжки по самым разным тематикам. Несмотря на то, что поиски работы пока не увенчались успехом, это почему-то его не особо удручало. Всё равно во всех сферах, на которые он мог претендовать сейчас, Чайльд не находил особого вдохновения. Явно нужно было искать нечто новое, и он, словно губка, готов был впитывать всё, что подворачивалось под руку. Казалось, нужно лишь поймать это — какой-то обрывок диалога, рекламный щит, пост на Фейсбуке… Что-то непременно должно дать ему знак. А пока что он боролся со скукой всеми доступными ему методами. Вступил в чат эмигрантов в «Телеграме», и ему не впадлу было строчить подробные ответы на миллионный по счёту вопрос в духе «Привет, я айтишник, мне сделали оффер на 70к в год. Подскажите, хватит ли этого, чтобы жить в столице семье с двумя детьми?» (саммари подробного ответа неизменно заключалось в том, чтобы меньше чем на 100 тысяч в год даже не думали приезжать) или «Где купить сырники и огурцы с пупырками в Париже?! Уже везде обыскалась!» (всё есть в русском магазине). Плюс там нередко публиковались объявления о работе, да и связи — это сила, так что Чайльд это не считал уж совершенно потерянным временем. Когда вдохновение на рабочие дела ну совершенно отсутствовало, Чайльд просто шатался по округе — в основном, заходя в разные магазинчики, чтобы найти товары по скидке. Не то чтобы ему нужно было экономить: пока он ждал выходное пособие, повседневные траты взял на себя Чжун Ли, заявив, что обычно они едят вместе, так что Чайльд может спокойно распоряжаться «семейным» бюджетом. Но всё же было, во-первых, как-то неудобно — быть на чьём-то обеспечении, а во-вторых, ему просто понравился этот квест: ходить, сравнивать, находить наиболее выгодные предложения, покупать, затем придумывать, что из этого приготовить. Неожиданно он начал открывать для себя различные кухни народов мира. Чжун Ли обычно предпочитал французские и европейские блюда, Чайльд же готовил что-то родное типа картошечки или пельменей. Но за неимением более увлекательного занятия новоиспечённый безработный начал экспериментировать на кухне: благо, в доме у Чжун Ли имелась очень удобная индукционная плита, большая рабочая поверхность, качественные ножи и утварь — как тут не упороться в готовку? Чайльд обнаружил совсем неподалёку магазин с индийскими продуктами, куда теперь ходил за самыми ядрёными специями тика масала, сыром панир и свежими лепёшками наан. Подружившись с владельцем магазина, коренастым улыбчивым индийцем, который тут же перешёл с ним на обращение «май френд», он позаимствовал у него парочку рецептов, чтобы тем же вечером приготовить для Чжун Ли чикен корму — курицу в нежнейшем миндально-кокосовом соусе. Тот потом нахваливал своего повара часа два, не меньше. До небольшой лавки, которую держали местные японцы, добираться приходилось немного дольше, зато Чайльд сразу набирал целую гору всех полюбившихся им вкусностей: «Кит-кат» с зелёным чаем, моти самых разных вкусов, лапшу рамэн и удон, которые он готовил с креветками, луком и яйцом в мешочек, и пару бутылок лимонада «Рамунэ» и молочного чая. Захаживал он и на рынок: один у них на районе был постоянным, и ещё один разворачивали неподалёку на выходных местные производители. На последнем они обычно бывали вместе с Чжун Ли: покупали про запас местное вино, сыры и соусы к ним, закуски и соленья. На первый же Чайльд время от времени ходил прицениваться к сезонным овощам — ароматным помидорам, хрустящей брокколи и толстопузым тыквам. По поводу последних Чайльд, кстати, не раз думал, что было бы здорово купить тыкву ближе к концу октября и потом вырезать на ней смешную рожицу ко Дню всех святых. Ну а пока он весело щебетал на французском с окрестными тётушками, которые с каждой покупкой с радостью давали ему в нагрузку разных мелочей на пробу. И это не считая ценной языковой практики — сплошные плюсы со всех сторон! В благодарность за финансовую поддержку Чайльд старался частенько радовать Чжун Ли знаками внимания: кофе на работу, обед с собой, какие-то небольшие подарки без повода. Как-то раз, когда Чжун Ли ненадолго уехал в очередную поездку по делам, Чайльд вычитал в интернете про блошиный рынок в Понт де Ванв — не ближний свет, конечно, но времени всё равно вагон. В статье говорилось, что там можно найти интересные антикварные вещицы: картины, посуду и книги — так что Чайльд моментально загорелся выловить там что-нибудь интересненькое для партнёра. Сказано — сделано! Он тут же вооружился шопером и отправился в путь. В интернете было сказано, что официальное время открытия рынка — 9 часов утра, но лучше приезжать попозже, часам к 11, когда продавцы уж точно выложат весь свой товар. Выпив утренний эспрессо, Чайльд наконец отправился на охоту: медленно шёл мимо палаток, стреляя глазами по сторонам. Вот вроде бы много интересного, но всё не то и всё не так… Пластинки? У Чжун Ли они были в количестве. Очередная ваза? Красивая, конечно, но похожа на подделку под старину. Книги уже ставить некуда, а если купить очередной шкаф, то в квартире скоро места для Чайльда не останется. Нужно что-то более оригинальное. Чайльд уже было присмотрел в дом интересный старинный штопор, как тут его окликнули: — Эй, мсье! Налетай, торопись, только сейчас — 5% скидки на всё! Русский антиквариат! Значки времён СССР! Бюст Ленина — всего 30 евро! Хм. Звучит неплохо. Не бюст Ленина, конечно, но в целом может быть там найдётся что-то забавное. По крайней мере, так подсказывала Чайльду чуйка. И она его не обманула. На этом прилавке с бойкой коротышкой-продавщицей он, считай, встретил свою новую любовь. Красив, благороден, изящен. Не без изъянов, конечно, но кто из нас абсолютно идеален? Даже получилось немного поторговаться. И всего за пятёрку Чайльд стал обладателем такого великолепного предмета старины! Ещё и не совсем бесполезного, в хозяйстве пригодится. День удался! Когда Чжун Ли ввалился в квартиру с дорожной сумкой наперевес, первой его реакцией стала вопросительно поднятая бровь, а уже потом поцелуй в макушку для гордо восседающего на диване Чайльда: — Я дома, мон трезор. Позволь поинтересоваться, что это и где ты это откопал?.. На придиванном столике разместилась совершенно уродливая миска с головой и хвостом петуха, раскрашенная под хохлому, в красных ягодах и золотистых веточках. При этом, кажется, мастер, выполнявший столь искусную работу, был то ли не вполне в себе, то ли в изрядном подпитии, потому что глаз петуха съехал куда-то вниз, а хвост выглядел так, будто его обладатель потерял пару лучших своих перьев в борьбе за власть в курятнике — и это не считая того, что краска с внутренней стороны миски облупилась и слезла. — Это подарок! Русское народное ремесло, называется «хохлома», между прочим. Смотри, как красиво и практично! И всего-то за пять евро! Я подумывал поставить её тебе на прикроватную тумбочку или куда-нибудь в ванную — ну знаешь, чтобы всегда была на виду — но решил, что так не получится при случае небрежно похвастаться перед гостями, — Чайльд произнёс эту фразу с очень сложным лицом, но под конец всё-таки неприкрыто расхохотался. — Вынужден тебя огорчить, мой драгоценный, но пока эта, с твоего позволения сказать, khokhloma находится у меня дома, ноги тут никаких гостей не будет, — вынес вердикт Чжун Ли, задумчиво осмотрев приобретение со всех сторон. — Кстати говоря, я хотел бы обратить твоё внимание на то, что у меня в коллекции немало книг, посвящённых дизайну интерьера, возможно, тебе было бы полезно ознакомиться с какими-либо из них. Ни в коем случае не хочу раскритиковать твой выбор декора для дома, но… Вообще-то хочу, — он строго взглянул на ухохатывающегося партнёра, прежде чем расплыться в улыбке и заключить Чайльда в объятия. Тем не менее, петух переселился на одну из пока что ещё свободных поверхностей на кухне: оказалось, что в него довольно удобно складывать мелочи вроде пакетиков с сахаром или лишнего васаби из доставки суши. А к некоторому удивлению Чжун Ли, возвращаясь с работы, он всё чаще заставал Чайльда и правда листающего его книги по дизайну интерьера или зависающего на «Пинтересте». Последние его покупки на блошином рынке и развале, где торговали картинами местные художники, также удивительно хорошо вписывались в общую атмосферу квартиры. Тот постепенно полюбил прогуливаться между палаток, даже завёл знакомства с некоторыми продавцами — тем более, во время таких прогулок, стреляя глазами по сторонам, одновременно получалось и раздумывать о жизни и вообще. Крутя очередную безделушку в руке, Чайльд чётко понял, что план начал вырисовываться, вот только… Получается, и правда придётся сделать то, чего он, по возможности, хотел бы избежать? В тот раз, так ничего и не купив, Чайльд сел в метро и поехал домой. Несмотря на давно наступившую осень, выдался тёплый денёк, и он устроился на балконе, вглядываясь в стремящуюся куда-то в сторону площади Согласия улицу, по которой туда-сюда сновали велосипедисты и машины. Он полной грудью втянул полный прохлады и запаха опавших прелых листьев воздух. А ведь когда он только-только собирался в Париж, он не испытывал перед ним абсолютно никакого благоговения — это лишь работа, Париж так Париж, какая разница? Тогда почему за то время, что он провёл здесь, этот город стал ему настолько дорог? Весь, полностью, с его величественными зданиями и мусором, с кучей туристов и потрясающими музеями, с уютными кафе и бомжами. У него появились любимые места, он стал неплохо говорить на французском, ориентировался в хитросплетении улиц практически без карты, местные лавочники на районе его узнавали… Но самое главное — он нашёл здесь Чжун Ли. Без него, несмотря на всю его прелесть, Париж бы совершенно точно настолько Чайльду всё же не полюбился бы. Пожалуй, он будет скучать. Даже очень. Чуть запыхавшийся Чжун Ли ввалился в квартиру с охапкой цветов, которую утащил с работы — разноцветных хризантем, белых, жёлтых и тёмно-розовых — и, ещё не успев разуться, тут же протянул их Чайльду. Тот, уткнувшись в них носом, втянул в себя их сладковато-перечный аромат, прежде чем направиться к полкам, чтобы выбрать для них подходящую вазу. — Только скорее поставь их в воду, они немного подвяли, пока я возил их туда-сюда. — На сей раз цветы тоже что-то обозначают? — подрезая стебли, поинтересовался Чайльд. — На самом деле, это просто октябрьские сезонные цветы, — смущённо признался Чжун Ли. — Они даже в природе цветут до самых холодов. Хотя, если уж ты об этом заговорил, вообще-то в китайской культуре хризантемы занимают особое место. Чжун Ли прошёл к стеллажу с книгами, откопал один из артбуков по китайскому искусству и зачитал: — «Хризантема — это буйство красок, бросающее вызов зиме. Этот цветок символизирует осень, а также бодрость духа перед наступающим ненастьем, уединение. Хризантема символизирует "позднее благоухание" — зрелость, уход от мира в возвышенное одиночество — при этом оставаясь "гордой в инее" — цветущей и не боящейся морозов». — Надо же, — хмыкнул Чайльд, пройдя из кухни в зону гостиной и обняв его со спины. — Интересное совпадение, — задумчиво произнёс его партнёр. — Если размышлять философски, можно найти в этом описании нечто похожее на нас обоих. Не стану скрывать, до встречи с тобой я был тем ещё отшельником. Пускай редко сидел дома, но сердце от окружающих точно закрыл. Ты же, несомненно, привык к холоду… — Ой, вот не надо снова стереотипов о России, — в ответ закатил глаза Чайльд. — Нормальных морозов в Питере уже лет двадцать не было! В Архангельске, конечно, другое дело, да я там уже сколько не живу… Короче, ты бы ещё про водку с медведями вспомнил, — он взял книжку из рук Чжун Ли и поставил её обратно на место — скорее всего, нарушив задуманный в мини-библиотеке порядок. — Кстати, а где ты был, что цветы успели подвять? Я думал, ты прямо с работы пойдёшь домой. — Мне вечером нужно было забрать машину из автосервиса. Всё в порядке, это была только обычная проверка, но рабочие почему-то закопались, пришлось ждать… Потом я какое-то время искал парковку — не хочу ставить её на обычное место, всё равно завтра подумываю съездить к одному из постоянных поставщиков, это чуть за городом… Чайльд что-то мысленно прикинул, прежде чем ответить. — Иногда я совсем забываю, что у тебя вообще-то есть тачка. Хоть, конечно, и не жёлтая, как та из проката. По городу ты практически не водишь. Хм… А знаешь что? Поехали покатаемся? По ночному городу? Я соскучился по этому ощущению. Да и романтики хочется. Ты же не против? — подмигнул он Чжун Ли. Чжун Ли, разумеется, был очень даже за. Недолго думая, они спустились на улицу и запрыгнули в машину — шикарную и резвую серебристую Aston Martin. На заправке, на которую они зарулили, чтобы взять самого что ни на есть отвратительного кофе и парочку хот-догов все мужики с неё глаз не спускали. В отличие от Чжун Ли, который купил эту “свою ласточку” в основном, чтобы наслаждаться ездой самому, и которому было откровенно всё равно, что подумают окружающие, Чайльд любил такое ничем не прикрытое внимание, да и такой разительный контраст между авто и захудалыми хот-догами за пару евро его даже рассмешил. Что ж, принимать трудные решения куда проще в хорошем настроении. Правда, сердцу от этого совсем не легче. В колонках играл The Weekend — Blinding Lights, Чжун Ли уверенно вёл машину по улицам Парижа, направляясь к центру, а Чайльд, прихлёбывая кофе, смотрел в окно на проносящиеся мимо дома со светящимися окнами, в которых кто-то готовил ужин под аккомпанемент телевизора, яркие вывески уютных баров, где зависали развесёлые дружеские компании, станции метро, выплёвывающие спешаших к родным пассажиров. Почему-то Чайльд почувствовал в этом всём себя так отстранённо — несмотря на то, что Париж был ему дорог и он столькое в нём полюбил, город его до сих пор до конца не принял. Да, есть Чжун Ли, но за бурной парижской жизнью Чайльд всё равно наблюдает как будто со стороны. Раньше у него была работа, а толку? Друзей он там особо не завёл, воспринимая общение с коллегами как необходимость, а не как удовольствие. Возможно ли вообще иностранцу почувствовать себя в неродной стране на своём месте? Или так или иначе, как хорошо бы ты ни говорил на языке, как прекрасно не разбирался в культуре, ты останешься в изоляции? Чайльд любит Париж, но отвечает ли он ему взаимностью? Он протянул руку к бедру Чжун Ли, который умолк и дал любимому побыть в своих мыслях, легонько стискивая его, и тот накрыл его ладонь своей. — Как думаешь, — глухо начал Чайльд, — ничего, если я уеду? Пальцы Чжун Ли сжали его руку. Они выехали на прямой, как стрела, проспект Елисейских полей, в конце которого слепила глаза яркой подсветкой величественная Триумфальная арка. Помнится, когда Чайльд в первый раз сюда пришёл, то поднялся на смотровую площадку, после чего оказалось, что город покрыт таким плотным туманом, что спасибо хоть Эйфелеву башню было видно! Чего нельзя было сказать о Монмартре и базилике Сакре-кёр. Почему-то снизу это Чайльду было совсем не очевидно. — Надолго? — Как получится. Пока не знаю. — У тебя есть какой-то план? — Чжун Ли не отводил взгляд от дороги, но было очевидно, что он слушает и следит за реакцией партнёра с большим вниманием. — Знаешь, я долго думал, и решил… Что хочу почувствовать себя во Франции своим. Даже если Париж пока что всячески ему и не благоволит, в конце концов, он подарил ему Чжун Ли. За этот подарок — спасибо, но теперь он сам завоюет сердце города! Ещё увидит, с кем связался, засранец Париж! Думал, Чайльд смирится со своим положением? Какая-никакая, а намеченная стратегия у него имелась. — Я в последнее время понял, что мне важно вписаться в местную атмосферу и завести полезные знакомства. Плюс ко всему, я давно хотел сменить сферу деятельности, и знаешь… Из-за всех этих походов по блошиным рынкам меня правда заинтересовал дизайн интерьера. С недвигой я связываться больше не хочу, наелся, но делать уютно хорошим людям иначе — почему бы и нет, да? Было бы здорово, если бы у меня получилось подобрать классные варианты кому-то кроме этих дурацких богачей. Да, это, конечно, работа с людьми, а в ней не бывает легко — но я в таком как рыба в воде! — Думаешь всё-таки поступать в университет? — мягко поинтересовался Чжун Ли. — Да. Французский-то я уже знаю, думаю, не так сложно будет собрать все необходимые документы и оформить студенческую визу. Единственное, что рабочую на учебную можно поменять только в России, а значит, мне придётся какое-то время побыть дома. Уфф, — стоило это озвучить, как Чайльду стало немного полегче нести тяжкий груз своих планов и устремлений. Главное, чтобы Чжун Ли его поддержал. Ведь пару месяцев до поступления на зимний семестр — это совсем не страшно? — Кстати, знаешь, что я ещё подумал? — добавил Чайльд, пока Чжун Ли переваривал новости. — Если я стану дизайнером интерьера, то смогу и нам жильё спланировать. Было бы здорово, если бы наш с тобой… Ну, общий дом… Был стильным, но совершенно не таким холодным, как у твоих родителей. Ну что, попробуем? — Обязательно.