Есть что-то неправильное в том, чтобы альфа пометил альфу?

Юй Чэнсун взял свой телефон, чтобы ответить на сообщение, и, пока чистил зубы, краем глаза поглядывая на дверь хозяйской спальни.   Дверь не открывалась, пока Юй Чэнди не отложил палочки для еды. Нужно дождаться, когда он уйдет, и прокрасться в комнату. Закончив есть, Юй Чэнди посмотрел на старшего брата, прежде чем уйти.   Юй Чэнсун пошел за ним и поднял руку, чтобы придержать дверь, когда Юй Чэнди уже собирался ее закрыть.   - Что? - Юй Чэнди поднял голову и уставился на него.   - Собери свой портфель и возьми домашку, - Юй Чэнсун не сводил глаз с телефона.   - Для чего собрать портфель? - Юй Чэнди продолжал смотреть на него. Его миндалевидные глаза были точно такими же, как у Юй Чэнсуна, но из-за того, что он еще не вырос, его взгляд не был таким проницательным, как у брата, и казался более свирепым.   - Я буду отсчитывать тридцать секунд, - Юй Чэнсун вытянул два пальца левой руки. - 30, 29, 28, 22, 18, 10, 6…   Когда он досчитал до двадцати девяти, Юй Чэнди подбежал к столу, словно его ударило током, и начал запихивать вещи в свой портфель. Когда его злой старший брат досчитал до нуля, он просто стоял перед дверью с портфелем на спине, тяжело дыша. И не потому, что запыхался, а потому, что был встревожен. Юй Чэнсун был таким с его детства. Если он говорил «обратный отсчет», то начинал считать. Если он не заканчивал к моменту окончания отсчета, то потом целый месяц брат над ним насмехался.   Поэтому у Юй Чэнди выработался условный рефлекс немедленно действовать, когда Юй Чэнсун начинал считать.   - Пойдем, - Юй Чэнсун убрал телефон и повернулся.   - Куда? - Юй Чэнди поправил лямку своего школьного рюкзака. Его короткие ноги уже хромали, и он, пробежав несколько шагов, не мог догнать старшего брата.   Юй Чэнсун ничего не сказал, вернулся в комнату, взял наушники и вышел на улицу.   - Садись, - Юй Чэнсун сел на велосипед и лениво посмотрел на Юй Чэнди.   Юй Чэнди забрался на заднее сиденье и с большим достоинством не обнял брата за талию. Затем Юй Чэнсун резко стартанул и велосипед рванул вперед. Испугавшись, Юй Чэнди крепко обнял Юй Чэнсуна.   Кроме шума ветра, в его ушах звучал безжалостный смех старшего брата, который не прекращался половину пути.   Когда они вошли в дом Чжоу Чжэюйя, уши и шея Юй Чэнди были совершенно красными.   Юй Чэнсун подвел брата к двери и постучал. Дверь открыла мать Чжэюйя. Увидев их, она улыбнулась.  - Заходите скорее. Вы, наверно, приехали на велосипеде, вон как лицо Чэнди покраснело. Чжэюй еще не встал. Он как свинья. Вы двое уже поели?  - Мы поели. - Юй Чэнсун втолкнул Юй Чэнди в дом. - Тетя, я не буду заходить. Он сегодня будет делать уроки у вас дома, можете просто оставить его в комнате Чжэюйя, я приду за ним вечером.   - Хорошо, - мама Чжоу нахмурилась. - Если у вас дома неудобно, вы двое можете просто остаться здесь сегодня на ночь, я отпущу вашего дядю погулять и переночевать.   - Не до такой степени, - Юй Чэнсун улыбнулся. - Я ухожу первым, тетя.   - Поужинайте сегодня у нас, тетя будет тушить свиные ребрышки.   - Хорошо.   Юй Чэнсун развернулся и спустился вниз. Он достал из кармана конфету, развернул обертку и положил конфету в рот. Сладкий молочный аромат распространился вокруг, но не смог заглушить раздражение, исходившее из глубины его сердца.   Когда в детстве мать выгнала его из дома и ему некуда было идти, он пришел в дом Чжоу Чжэюйя, попросив еду, питье и ночлег. Неожиданно теперь и Юй Чэнди пошел по его пути.   Казалось, что дома им двоим всегда не хватало места, как будто они вдвоем занимали восемьсот квадратных метров и не могли уместиться в доме площадью сто двадцать квадратов.   Только ради того, кто умер восемьсот лет назад, живые будут страдать до конца своих дней.   Почему?

***

В первые выходные после переезда в город Сиюань Инь Гу, как обычно, проснулся очень рано. Его биологические часы были встроены в его кости, позволяя ему просыпаться и открывать глаза каждое утро в одно и тоже время.   Словно невидимая нить крепко обвилась вокруг него, контролируя каждое его движение, даже если он сбежал сюда на самолете.   Жилой комплекс был настолько старый, что вчера вечером, когда он принимал душ, он израсходовал всю воду в водонагревателе. Сегодня утром была только холодная вода. Она была настолько холодной, что, как только она брызнула ему в лицо, он забыл обо всем и сразу же взбодрился.   Инь Гу стряхнул капли воды с лица и поднял голову. В зеркале отражалось лицо без очков, а под глазами виднелись синие круги.   Может быть, он не привык к кровати, а может быть, не привык к воздуху. В любом случае, он не спал нормально уже три дня.   Он вернулся в спальню, открыл шторы, и в комнату внезапно хлынул солнечный свет.   В комнате, казалось, вдруг стало теплее.   Инь Гу на некоторое время оцепенел, прежде чем привыкнуть к незнакомой обстановке на улице.   Квартира находилась на четвертом этаже, откуда открывался прекрасный вид. Вдали виднелось здание средней школы № 1, перед которым развевается национальный флаг. На третьем этаже был класс с открытым окном, и занавески колыхались, очаровательно развеваясь на ветру.   Сегодня была суббота, так что занятий нет.   Инь Гу внезапно понял, что ему нечем заняться. Раньше он привык проводить выходные с друзьями, подрабатывать или, конечно, просто сидеть дома.   Но эта квартира… Он еще не привык к ней.   Стоит выйти на прогулку.   Посмотреть, как эта земля с простыми народными обычаями породила такого непростого человека, как его сосед по парте.   Он не смог сдержать смех, а потом на мгновение растерялся. Почему он должен сдерживаться? Инь Гу открыл шкаф, в котором было разбросано несколько комплектов одежды. Он уезжал в спешке и не успел тщательно упаковать вещи, так что он взял с собой не так уж много вещей.   Он по привычке достал черную спортивную одежду того же стиля, что у Юй Чэнсуна, и уже собирался переодеться, как вспомнил, что на Юй Чэнсуне вчера была темно-синяя спортивная одежда.   Он положил вещи обратно, и небрежно надел серую толстовку, черную свободную куртку и черные спортивные штаны.  Лучше не носить такую же одежду, как у него, на случай, если у его соседа по парте тоже такая же одежда, чтобы не пришлось покупать новую.   Бороться, чтобы заработать деньги, получить травму и купить лекарство, потратить все деньги и продолжать бороться, чтобы заработать деньги...   Он прислонился к шкафу и долго смеялся. Может быть из-за близости школы, но улица с многочисленными закусочными находилась практически сразу за выходом из жилого комплекса. Хотя едва ли это можно назвать жилым комплексом, у него даже нет ворот, это просто несколько похожих друг на друга зданий.   По обеим сторонам улицы располагалось множество магазинов. Хотя о санитарных условиях говорить не приходилось, потому что он даже носом чуял неладное, но еда здесь была вкусная. Последние два дня именно тут он решал вопрос «что поесть?».  Когда ты в Риме, поступай как римляне. Дядя, продававший булочки, сказал ему вчера: - Тут не очень чисто, но ты не заболеешь, если их съешь!   Но Инь Гу не собирался сегодня здесь есть. Он хотел прогуляться куда-нибудь подальше.   В прошлый раз он шел по улице с закусочными, повернувшись спиной к школе, и свернул налево на перекрестке. Пройдя пять перекрестков, он встретил Юй Чэнсуна в «Пейте молочный чай».   На этот раз он повернул направо.   Внезапно в его кармане зазвонил телефон.   Инь Гу нахмурился.   В этот момент особый звук мгновенно разрушил счастливое настроение, начавшееся с того момента, когда он открыл шторы и увидел, что солнце мгновенно превратилось в яичный суп. Это даже хуже, чем тарелка яичного супа, которую он выпил в забегаловке вчера утром.   Он повернул направо, достал мобильный телефон и сменил направление.   Послание его отца было по-прежнему кратким, словно добавить еще одно слово было бы благотворительностью для собственного сына.   - Достаточно размышлений?   Достаточно? Инь Гу вдохнул прохладный утренний воздух. Утро еще даже не началось. Последние два дня школьной жизни были такими простыми и счастливыми, что он забыл о размышлениях.   Он постучал пальцами по экрану и ответил.   - Недостаточно.   Долгое время с другой стороны не было никакого ответа. Вероятно, он не ожидал, что дни изгнания не только заставят этого «хорошего парня» бояться, но и сделают его еще более бунтующим.   Верно, бунтарь. В глазах его родителей все, что он делает и говорит сейчас, это внезапный бунт, а не нормальное решение восемнадцатилетнего взрослого человека.   Когда он в плохом настроении, он предпочитал очистить свой разум, чтобы быстро успокоиться, но при этом продолжал идти, поскольку физические упражнения тоже помогают ему выплеснуть эмоции.   Инь Гу шел, опустив голову, не зная, сколько раз он уже повернул. Выйдя из своего мира, он увидел перед собой оживленный овощной рынок.   Ни крыши, ни помещения, только прилавки под открытым небом, один за другим. Некоторые даже расстилали на земле кусок полиэтиленовой пленки и раскладывали на ней овощи.   В нескольких шагах впереди него стоял продавец морепродуктов. Температура еще не поднялась, так что запах был не таким невыносимым.   Подумав, он вошел в это место, на которое раньше даже не обращал внимания.   Когда ты в Риме, поступай как римляне.   У хозяина квартиры был холодильник, который остался ему. Он мог бы купить фруктов, чтобы пополнить запас витаминов, арбуз со льдом тоже подошел бы…   Инь Гу наугад выбрал фруктовый прилавок и стал выбирать яблоки, когда вдруг кто-то окликнул его сзади.   - Инь Гу?   Он не знал почему, но, услышав этот голос, Инь Гу, который все это время был напряжен, внезапно расслабился, и уголки его рта приподнялись, когда он обернулся.   Юй Чэнсун хотел пойти и купить продукты, чтобы отнести их домой Чжоу Чжэюйю, ведь ему нужно было время от времени брать Юй Чэнди с собой поесть. Тетушка не возражала, если он приходил с пустыми руками, но он возражал.   Расплатившись, он обернулся и увидел знакомую фигуру. Хотя он видел его всего два дня назад, а Инь Гу переоделся, он все равно узнал его с первого взгляда из-за его темперамента.   Что касается того, почему он взял на себя инициативу поздороваться, то он ничего не мог с этим поделать, брат Сун был воодушевлен.   На самом деле ему просто было лень оставаться одному, и когда наконец кто-то пришел, он сказал несколько слов, чтобы присоединиться к веселью.   - Почему хороший парень не занимается утром, а вместо этого пришел на овощной рынок? - спросил Юй Чэнсун, подходя к нему.   - У меня к тебе такой же вопрос, - рассмеялся Инь Гу, и Юй Чэнсун заметил, что сегодня он без очков.   - Где твои очки? - Юй Чэнсун достал из пластикового пакета помидор и бросил его ему.   У людей с глазами феникса всегда улыбающееся лицо, и Инь Гу - один из них. Когда он улыбается, в нем есть какая-то мягкость, перед которой никто не может устоять. Когда он смотрит на кого-то, в его взгляде сквозит нежность. И хотя такой взгляд будет иметь тот же эффект, даже если смотреть на фонарный столб, у человека, на которого смотрят, обычно нет времени думать о чем-то другом.   Однако этот эффект не проявился, когда Инь Гу снял очки. Юй Чэнсун дважды взглянул на него, и ему показалось, что тот улыбается, но это была полуулыбка. Одним словом, он выглядел недружелюбно.   Удобно, гораздо удобнее.   - Я их не надеваю, когда не на уроках, - Инь Гу взял помидор, положил его в пластиковый пакет с яблоками, отсканировал код для оплаты и сказал: - Спасибо.   - Не надо меня благодарить. Если тебя действительно тронул помидор, просто поклонись мне, - ответил Юй Чэнсун.   - Тогда я больше не буду тебя благодарить, - Инь Гу взял яблоки, повернулся к нему и с улыбкой спросил: - Ты ел?   - Да, - Юй Чэнсун тоже посмотрел на него. - Но если ты хочешь угостить меня, я могу съесть еще.   Инь Гу рассмеялся, достал из пакета яблоко и протянул ему.  - Выбирай место.   Юй Чэнсун взял яблоко и подкинул его в руке. Через некоторое время он указал подбородком на ресторанчик с хого перед рынком.  - Пойдем.   - Хого на завтрак? - удивился Инь Гу, но уже начал идти в сторону забегаловки.   - Мы должны съесть гребанный хого утром, - прошептал Юй Чэнсун, на его лице промелькнуло недовольство. - Сражайся с ядом ядом, уменьши внутренний огонь.   Инь Гу на мгновение замолчал.  - Действительно, теперь, когда ты сказал об этом, я тоже хочу его съесть.