Воронье Гнездо. Наше Счастье

      «С Днём Рождения».       С этих слов начался его день. Не с «доброго утра», не с пиликанья телефона или чего-то ещё. Услышав этот возглас от чуть сонного, но уже улыбчивого Ники, Петер тут же нахмурился и перевёл взгляд на календарь, что висел на стене. В красный квадрат там был обведён сегодняшний день.       Второе июля.       Он снова посмотрел на Ники и только открыл рот, желая узнать «откуда?», но его опередил Аарон, что хмуро потягивал свой кофе с омлетом.       — Снизь децибел, — Миньярд раздражённо потирает переносицу.       Петер переглянулся с Ники, затем с Нилом что пытался растормошить себя ароматом остывающего омлета. Петер даже не знал стоит ли ему что-то говорить. Он просто кивнул. Он даже не мог понять для чего Ники это сказал. Как-то не приходило на ум, что кому-то есть до него дела в этот день кроме него самого.       В голове было слишком много неотвеченных вопросов, но ни один из них не относился к сегодняшнему дню. В конце месяца прибудут остатки команды Лисов, скоро возобновятся настоящие тренировки и это неслабо тревожило Петера. Как нападающий он сейчас играет из рук вон плохо, пускай Ники и восхищался некоторыми его умениями на поле, сам же Петер прекрасно понимал, что всё это ни в какое сравнение не идёт с его прошлым уровнем навыков.       У него до сих пор не было мотивации. У него до сих пор не было ничего кроме «неплохо». Это никуда не годится.       — Ну так и? — начал Ники, садясь на соседний стул от Петера и принимается жевать свой сэндвич. Ландвисон поднял на него вопрошающий взгляд. — Чего? Хочешь сказать ты не собираешься отметить свой день рождения?       — Отметить? — не понял Петер и снова взглянул на календарь. Надо взять маркер и отметить день галочкой или что? — Зачем?       Ники округлил глаза и уставился на него с неприкрытым ужасом.       — В смысле «зачем?», — Хэммик указал на него пальцем. — Ты шутишь? Нил, он шутит?!       — У него нет чувства юмора, — пробурчал Аарон, хмуро допив свой пустой кофе и поднялся чтобы отмыть чашку.       — Как и у тебя чувства такта! — пожурил Ники, проследив за кузеном, затем снова взглянул на Петера. — В любом случае, совсем без праздника оставаться нельзя. Не сейчас.       Петер замер, отвлёкся от методичного пережёвывания пищи и своих сухих мыслей о том, как бы ему преодолеть блок нападения, чтобы наконец состояться как ударная сила команды. Он поднял вопрошающий взгляд на Ники. Он оглядел его, моргнул, перевёл взгляд на спину Аарона, на Нила, на молчаливого Эндрю, после снова на Ники, что под взглядом последних двух выглядел очень сконфужено. Петер живо понял что они все что-то задумали.       — Я никуда не поеду, — проглотив омлет, Петер ещё раз оглядел компанию за столом.       — Никто тебя и не потащит. Успокойся, — уверил его Эндрю, доедая завтрак, он отодвигает тарелку и крутит перед собой чашку.       — Просто небольшие посиделки после обеда, даже ближе к вечеру, — пояснил Нил, он оглядел Петера. — Думаю, было бы круто.       Петер отвёл взгляд. Тут и не поспоришь. «Посиделки». Звучит в целом просто и безобидно.       — Да ладно, не кисни, — закатил глаза Ники и оглядел Петера с ног до головы. — Вечер пролетит в миг, не заметишь. Будет весело.       «Весело».       Петер оглядел Николаса, что сказал это и даже… поверил. Он был так оптимистичен, что Петер просто не знал что ему стоит ответить на это. А может и не надо ничего отвечать. Просто кивнуть. Всё будет хорошо. Даже весело. Почему нет? Петер сошёлся сам с собой на этой мысли, он кивнул в ответ Ники, краем глаза заметив как на его лице растянулась улыбка. Возможно, Лисы правы. Они были правы чаще чем Петер привык. Давненько его мысли так не терялись, так не уплывали. Он просто не знал как поступить иначе. Он просто не думал об этом. Ему просто это было не нужно.       Ему было не нужно ничего.       Никогда не было нужно.       Петер странно ощущал когда кто-то спрашивал у него «не против ли ты?». Он никогда и не был против чего-то. Он даже не знал может ли он быть против чего-то. А если будет против, тогда что? Какие за этим будут последствия и будут ли. Петер даже не знал стоит ли пытаться разобраться в этом или стоит выдохнуть и оставить себя в покое.       Оставить в покое.       Петер цеплялся за каждую свою микроскопическую мысль и то и дело смотрел на календарь и после возвращался к своим мыслям.       После завтрака он завалился в комнате. Он не собирался выходить на улицу. В этом просто не было смысла. А был ли смысл валяться бревном на постели. Петер был просто одержим мыслью найти в чём-то смысл. Не во всём. А в чём-то одном. В чём угодно. Чтобы у него было объяснение. Но этого просто не выходило. Ни в чём ведь сейчас нет смысла. Он может встать чтобы перекусить, смыслом будет то чтобы поддержать жизнь. Он может встать и убраться в комнате. Есть смысл, чтобы вокруг было чисто. Но есть ли у него смысл вставать куда-то, веселиться, соглашаться с чем-то или быть «против». Против чего ему быть? Против кого?       Ничего и никого.       И не для чего, и не для кого.       Это сводило с ума.       С тех пор как он поселился с Лисами он словно самостоятельно запер свою тушу в маленькой коробочке. Добровольно повесил на неё сто замков и тысячу печатей. Он просто сидел в камерном маленьком помещении и медленно сходил с ума, слушая как мерно на задворках памяти капает время. Он отсчитывал минуты, часы, дни. Они все сливались. Он постоянно терялся во времени. Когда было светло — утро. Темно — ночь. Всё что он запоминал. Но иной вопрос — есть ли смысл ему следить за этим.       Взгляд с календаря падет на тетради, что лежали на тумбе Аарона.       Аарон увлечён медициной. Наверное он видит в этом смысл.       А он увлечён рисование. А видит ли он в нём смысл? Сколько не бился Петер не мог найти этот треклятый «смысл».       А экси? Оно может принести деньги, рейтинг и известность. В этом есть смысл? Нет. Его ещё меньше.       А в чём тогда вообще есть смысл?       Петер довёл бы себя до сумасшествия, если бы сегодня он не мог задать этот вопрос ещё кое-кому. Кому-то кто точно найдёт ответ.       — Смысл?       Светлый кабинет мисс Добсон просто был отдушиной, аромат горячего шоколада, струящийся приятный свет из окон, приятная мягкая софа. Бетси смотрит перед собой, серьёзно задумавшись над вопросом что задал ей Петер.       — Смысл, Петер, очень растяжимое и субъективное понятие. Смысл есть во всём и в то же время его нет нигде, тебе так не кажется? — Бетси смотрит на него с лёгкой улыбкой. — Зависит от твоего личного восприятия. Я нахожу любопытный смысл во многих вещах, и знание этого делает мне очень тепло и приятно на душе.       — Но у меня ничего, — Петер говорит хрипло, он мнёт свои руки и смотрит прямо перед собой. — Раньше смысл был во всём, как бы то ни было, всё что я делал, видел и слышал было наполнено смыслом. Я дышал им.       Бетси понимающе кивнула, приглашая его продолжить.       — А сейчас, я еле вижу смысл в том чтобы встать на ноги и позавтракать.       Бетси неизменно крутит в руках свою ручку, она подпирает голову и пытается выцепить основную мысль в этих несчастных крупицах информации.       — Ты можешь привести пример, какой-то чтобы мы поняли, но и чтобы ты после этого не почувствовал себя хуже? — предложила Бетси.       Петер задумался. Минуту, другую, он посмотрел на шоколад, на скрипящую под пальцами Бетси ручку. Он смотрит прямо пытаясь уловить мысль. Он смотрит на прозрачный корпус и наблюдает за густыми чернилами в стержне.       — Первый год, — он смотрит так же прямо. — Тогда это было даже смешно. Это было на кануне моего дня рождения, тогда я только учился «общаться» с Воронами.       Петер скрестил руки и всё же Бетси видела, что в целом это воспоминание его не тревожит. По крайней мере не так как многие другие.       — Вороны запихнули в мой шкафчик шарик с чернилами. Похоже, решили проучить меня за мою любовь к светлой одежде, — Петер пожал плечами. — Таким образом они поздравили меня с днём рождения. Точнее, Рико. Я уверен, что это было его идеей. И, конечно, это было так. Потому что остальным Воронам, до меня особого дела не было, да и они бы не стали так заморачиваться сами.       Бетси внимательно слушала всё что Петер ей ведал, пытаясь выцепить малейший потаённый смысл в его речи, пока сам Петер пытался выстроить диалог так, чтобы самому не понять его сути. Иногда это было для него тяжело. Он приходил к Бетси зачастую с пустой головой и поэтому на их разговоре, нужно было суетливо ловить разбежавшиеся мысли. Не то чтобы мисс Добсон пугала его. Скорее это всё просто навивало некую тревогу.       — Это было так по-детски, — хмыкнул Петер. — Я имею в виду, в сравнении со всем остальным что я помни, да и даже знал на тот момент. Это было так глупо. Я знал, что Рико может сделать что-то намного хуже, нежели просто дурацкий шарик с чернилами. И это было похоже на насмешку. Я видел смысл в том чтобы ответить на это.       Бетси кивает, с тихим «угу» и ожидает продолжения.       — Что же ты решил тогда? — ненавязчиво подтолкнула она, пока Петер сделал глоток горячего шоколада.       — Кое-что настолько же детское и нелепое, — Петер поставил чашку с напитком. — В тот же день я съездил в город, чтобы купить немного молотого перца. И на вечерней тренировке, я немного «провалился». Не так сильно чтобы Тетцудзи решил нас избить, но достаточно чтобы после нескольких дополнительных кругов нас с Жаном оставили на уборку. Мы смогли приступить к ней только тогда, когда все ушли. Я взял на себя уборку раздевалки, и подсыпал перец в одежду Рико.       Бетси смотрела на Петера удивлёнными глазами, кажется не совсем понимая как должна реагировать.       — На следующей день на утренней тренировке Рико скакал как сайгак по полю, — Петер улыбнулся, кажется вспоминая этот момент. — Тогда я был уверен, что это моё самое верное решение за всю жизнь.       — И никто не догадался что это был ты? — удивилась Би.       — Конечно, Рико догадался, что это был я, — Петер пожал плечами и усмехнулся, как-то ехидно. — Но у него не было никаких доказательств, так что на этом всё закончилось. Вскоре, конечно, об это все забыли. Но я всё равно считаю, что в этом было смысла больше, чем…       Он замолчал очень резко. Улыбка сошла с лица. Он не хотел заканчивать предложение.       — Тебе кажется, что даже в этой детской шалости было больше смысла, чем во всём что ты делаешь сейчас, — расшифровала Бетси и Петер кивнул на её слова, кратко и быстро. Он всё же боялся этого признавать.       Она задумалась, негромко цокая ручкой по блокноту. В это раз подобрать слова оказалось сложнее, чем она думала. Всё сводится к одному и тому же вопросу «а в чём же смысл жизни?». Она была явно не готова дать Петеру такой серьёзный ответ. Всё же её дело не дать сам ответ, а подтолкнуть Петера к нему. Это немного иное.       — В тот раз ты ведь решил сделать это для чего-то, — предположила Бетси. — Возможно, отомстить Рико за его издёвку. Дать понять, что ты точно не козёл отпущения. Не совсем важно, какая именно тогда была твоя цель. Но ведь она была.       Петер словно стал ещё тише, он затаил дыхание, что-то вспомнив. Бетси остановила речь, давая Петеру возможность высказаться.       — Это очень развеселило Жана, — вспомнил Петер. — Тогда, я не то чтобы делал это первой целью. Но всё же, мне было приятно, что ему понравился этот розыгрыш.       Бетси поджала губы. Петер так и не поднял на неё взгляда.       — Всё это делало для тебя смысл, — Бетси продолжает негромко. — Цель и алгоритм её достижения. Во всём этом ты видел смысл. Но сейчас, всё намного проще. И это неплохо. Может ты просто не привык?       Петер пожал плечами и покачал головой, говоря этим «я не знаю».       — Ты привык всегда что-то делать. Ставить цели и достигать их, но сейчас это нужно чуть в меньшей степени, — Бетси поднимает руку, перечисляя и загибая пальцы. — Приготовить еду, сходить в душ, заняться каким-то другим важным для тебя делом. Во всём этом есть смысл просто потому что это помогает тебе.       Петер посмотрел на Бетси исподлобья, взгляд какой-то неопределённый. Взволнованный и тяжёлый.       — Это помогает только мне, — голос Петер стал слишком тихим. — Мне это кажется почти бесполезным.       Бетси безошибочно расшифровала посыл этих слов. В волнении и тревоге Петера сейчас виновата не только привычка работать на двоих, но и кое-что ещё. Бетси действительно пыталась подвести диалог к разрешению без этого метода, но похоже в общении с Петером иного воздействия на его эмоциональный фон быть не может.       Бетси отложила блокнот, склонилась чуть вперёд, сложив руки на коленях внимательно посмотрела Петеру в глаза:       — Но ведь если Жан будет знать, что с тобой всё хорошо ему и самому может стать лучше.       Петер замер и прекратил дышать на несколько секунд. Бетси продолжала смотреть на него, боясь разорвать этот контакт. Она пыталась прочитать в его взгляде осознание, возможно, то как бешено начинают вертеться мысли. Но вместо того, Бетси только уловила то как хаотично заколебался правый зрачок Петера. Тот резко отстранился и закрыл глаза. Подождал несколько секунд и открыл их. Тот поуспокоился, колебания закончились. Бетси не стала об этом спрашивать, ощутив как разрядилась обстановка вокруг них, она продолжилась.       — Ты очень много думаешь о том, что было важно раньше, — заметила Бетси. — Но сейчас всё иначе, ты же и сам прекрасно понимаешь это. Я ни в коем случае не прошу тебя отказаться от своих принципов, я лишь хочу чтобы ты осмыслил всё ещё раз. Смена обстановки требует смены мышления.       Петер кивает.       — Я просто, не знаю как справляться с этими волнами, — признался Петер. — Они становятся таким внезапными. Я просто, не вижу смысла, каким бы очевидным он ни был. Сейчас, я понимаю всё что Вы говорите, я понимаю что Вы правы. Но что делать, если я снова… потеряю эту нить?       — Попробуй подумать о том, что случиться например если ты этого не сделаешь, — Бетси сцепляет руки. — Например, предположим, я лежу на кровати, хочу встать, чтобы приготовить себе поесть. Но в то же время, совершенно не вижу в этом смысла. Что случится если я всё же не встану и не сделаю это «бессмысленное» дело. У меня ещё больше упадёт настроение, возможно, позже у меня заболит живот, и пропадут силы на любую деятельность. Даже на работу. Но если я поем, всего этого не случится. Выходит, как бы то ни было, а смысл есть.       Петер задумался. Попытался обмозговать всё что ему сказала мисс Добсон. И действительно, многое что он только этим утром записал в бессмыслицу оказались вполне себе важными. Даже вплоть до того, чтобы встать и пройтись по территории общежития. В прогулке больше смысла, чем в валянии на кровати.       — Вероятно, Вы правы.       Петер закусил губу, он посмотрел на таймер. У них было ещё около двадцати минут. Может он успеет обсудить с мисс Добсон ещё кое-что. Её слова навеяли на него, кое-какое воспоминание.       Смысл.       — Я хотел бы, обсудить ещё кое-что, — Петер посмотрел на мисс Добсон и продолжил. — Я просто, задумался сейчас кое о чём. И в этом, кажется мне, стоит немного разобраться.       — Конечно, Петер. Если ты считаешь, что это так, я готова помочь тебе, — Бетси сложила руки лодочкой, указав её краем на Петера.       — Это связано с Жаном.       Бетси была не удивлена. Из раза в раз они будут возвращаться к этой теме. Это просто неизбежно, но, конечно, неплохо. Бетси была даже рада, что Петер сам заводит с ней подобные теми. Это значило как минимум то что он доверяет ей. Это очень упрощало работу.       — Возможно, всё же было такое, что я сотворил кое-что… бессмысленное, — Петер сглотнул. — Это было на эмоциях и всё же, вероятно, было бы больше смысла если бы я просто промолчал.       Петер обнял себя за плечи и пояснил.       — Я имею в виду, то как я признался Жану в том, что… чувствую к нему, — Петер выдыхает. — Я ужасно боялся и за него, и того что он будет не в восторге от этой информации и в целом… всё тогда происходило как-то быстро.       Петер опускает руки, выдыхая, принимается рассказывать.       — Я помню это слишком хорошо. Это было на четвёртом году. В один из дней, после тренировки, Тетцудзи сказал нам с Жаном задержаться. Я уже тогда почуял неладное. Мы точно неплохо отличились на тренировке. И моя чуйка меня не подвела. Я только успел подумать, что должен хватать Жана и бежать, но было уже поздно. Тетцудзи избил его.       Петер крепко сжал белые руки, почти до красных следов. Он сжал их так сильно, что пальцы захрустели.       — Я был просто в истерике, — Петер начинал понемногу дрожать. — А Тетцудзи это было «нужно». Он пытался проверить и удостоверить то, что передал ему Рико.       Петер цыкает.       — Просто, до бешенства выводит, — Петер положил руки на голову, растрёпывая волосы, тщетно пытаясь привести в порядок путаные мысли. — Я пытался помочь Жану, а в итоге из-за меня же он пострадал. Ведь, Тетцудзи был точно недоволен этой находкой. Конечно, это пока что. Позже он нашёл очень удобное применение этому. Но чёрт бы с этим.       Петер закусил внутреннюю сторону щеки.       — «Я никогда не брошу тебя», — Петер вскинул руки и упёр одну ладонь в лоб. — Я понятия не имею, что тогда на меня нашло. Жан лежал в Лазарете сразу после этого избиения, переживая о том, что и мне могло прилететь. А я сказал ему это. Как будто это могло ему помочь.       Петер опустил руку на колено сжав кулак. Он просто не знал куда ему деться.       — Ты просто решил быть честным с ним, — предположила Бетси. — Вероятно, если уж об этом уже знали такие посторонние люди, то почему об этом не должен знать тот к кому это относится напрямую. Ты не стал держать Жана в неведенье и я думаю, что это было достаточно смело и правильно с твоей стороны.       Бетси качает между пальцев скрипучую ручку.       — Но я ведь не знаю, нужно ли это было ему, — Петер сглотнул, пытаясь справиться с растущим в горле комом. — Думаю, я поступил, скорее эгоистично, чем смело.       Бетси отметила для себя парочку новых пунктов. Таких как например склонность Петера к самоуничижению. Вероятно, из-за того что он пережил это закономерно, но ведь отсюда вытекает другая проблема. Чтобы вернуть его в норму, нужно делать упор на чужие чувства, в ином случае он просто отказывается воспринимать что-то.       — А что по этому поводу думал Жан? — Бетси подпёрла подбородок рукой. — Разве он говорил, что ты поступил неправильно?       — Нет, но ведь…       — Но ведь он всегда говорил тебе, если считал что ты не прав.       На это Петеру уже ничего не ответил. По крайней мере ему понадобилось несколько минут чтобы переварить это.       — Мне просто кажется, если бы он не знал этого ему бы было и сейчас намного легче, — Петер снова принимается растрёпывать волосы. — Перед его отъездом. Он очень переживал. Так мне показалось.       Петер плотно сцепил и разомкнул ряд зубов, кажется, это помогало ему собраться с мыслями.       — Он спросил меня, может ли он поехать, — Петер покачал головой. — Будто я должен это решить. Я хочу чтобы он был счастлив и не более того. Я не хочу чтобы он думал о том, что чувствую я, если это держит его в прошлом. Оно ему не нужно.       — Почему ты так решил? — Бетси посмотрела на него вопросительно и немного хмуро. — Ты же не можешь решать за Жана, верно? Ты не можешь знать наверняка, пока не поговоришь с ним. Я больше чем уверена, что Жан тоже желает тебе счастья.       — Я не хочу чтобы всё было так, — Петер говорит это почти беззвучно. Его голос сел. — Я не хочу чтобы что-то напоминало ему о прошлом. Вы не понимаете, с мыслями о прошлом он никогда не сможет быть счастлив.       — Но ты часть его прошлого, — парирует Бетси. — Но каково же ему будет забыть прошлое вместе с тобой? Разве картинка будет полной? Разве в этом будет смысл?       Петер замолчал, не зная что ответить.       — Я не знаю, — признался Петер.       Сеанс закончился быстрее чем они думали. Как только таймер пикнул, Бетси отключила его. Она думала что они могут продолжить, но Петер выглядел просто перегоревшим.       — Возможно, когда ты сможешь обсудить это с Жаном ты поймёшь чего именно ты хочешь, — предположила Бетси.       Это был изматывающий сеанс для них обоих.              

***

             — Может всё же не стоит? — Петер следовал за Ники на пару с Аароном прямиком к комнате Монстров. — Мне вполне хватило утреннего поздравления.       — Глупости, — упрямо отмахнулся Ники, пересекая лестничную площадку. — Как можно просто так прошляпить возможность повеселиться?        Ники был непреклонен и Аарона с этим смирился, а вот Петер до сих пор находился в прострации после их разговора с мисс Добсон. Он потратил большую часть дня на прогулку, вероятно это было неплохим знаком. Он даже успел зарисовать небольшие наброски с улицы. Тогда он решил что очистил голову и всё хорошо. Но сейчас в окружении Лисов он понял что это не так. Разом в голове появилось множество дел: постирать вещи, доработать наброски, может написать Жану, а то после утреннего «доброго утра» в чате тишина.       Но он не успел и подумать о том чтобы снова выбраться из хватки Ники, как нашёл себя в комнате Монстров.       — Я привёл их, — похвалился Ники, проходя вперёд.       Все кто был расположились на полу. Диван и все кресла были подальше отодвинуты от телевизора. Ники приземлился в круг что образовали Кевин, Нил и Эндрю. Аарон последовал за ним, подтолкнув Петера. Он последовал за ним нехотя.       — Не уверен что «вечеринки» — это моё, — сразу предупредил Петер.       — Да уж мы помним, — закатил глаза Ники. — Такого нудного пьяного человека я ещё не встречал.       Ники явно намекал Петеру на их первую и последнюю поездку в Колумбию.       — Ты должен сказать «спасибо», что мы отговорили Ники притащить хлопушки, — Кевин, что уже крутил в руке стаканчик с сомнительным напитком косо глянул на Петера.       — Спасибо, — угрюмо и раздражённо бросил Петер Кевину.       — А надо было, — упрямствует Ники. — Хоть немного веселее было бы. Но раз уж так…       Ники протянул Петеру точно такой же стаканчик как и у Кевина. Сомнительная пенная жидкость была и там.       — Я не буду это пить, — Петер держит руки так же на скрещенных коленях.       — Ой да ладно, — закатил глаза Ники. — Какое день рождения без выпивки?       — Ничего не случится, — заверил Эндрю, с таким же стаканчиком. Он растянул насмешливую ухмылку, хотя его глаза остались такими же холодными. — Сдай нам телефон на хранение, если так боишься.       — Перебьёшься, — цыкнул Петер, но стаканчик всё-таки взял. Если что просто отставит в сторону и не будет трогать.       — Тогда, если что, мы проследим, чтобы ты не сделал того чего не хочешь, — поддержал Нил. — Как тебе тут?       Наверное, стоит отдать Нилу должное. Завести разговор в такой тухловатой обстановке, наверное, было нелегко. Потому Петер постарался ответить как можно более развёрнуто.       — Всяко лучше чем было, — признался Петер. — Хотя всё лучше чем Гнездо.       Ненадолго в воздухе повисла тишина. Петер решил всё же договорить.       — Но я рад, что я именно у Лисов.       Первым на его слова просиял Ники. Нил улыбнулся. Аарон и Эндрю просто посмотрели на него, словно что-то отмечая. А Кевин, наверное, просто не знал как выразить то что чувствует, потому разом опустошил стаканчик.       — Не хотел бы как-нибудь сгонять к Троянцам? — предложил Ники. — Взял бы с собой Кевина. Он бы кипятком ссался, если бы увидел Нокса.       — А вот я его не особо хочу видеть, — отмахнулся Петер. — В последний раз мы с ним не то чтобы нашли общий язык.       — До магической терапии Би ты в целом и ни с кем общий язык не находил, — съязвил Аарон, но Петер только кивнул.       — Но тут, дело в другом.       — Ты его запугал до смерти, — догадался Эндрю, отправив в рот ложку мороженого. — Но разве именно в этом проблема? Не хочешь увидеть Моро?       — Не хочу ему докучать.       И снова тишина. Петер всё же потянулся к стаканчику. Горьковатая пенная субстанция прошлась по языку и тут же была проглочена. Вероятно эти посиделки и не так плохи. По крайней мере, он может говорить что-то не заботясь о безопасности.       — А что с новичками? — перевёл тему Аарон. — Разве Ваймак не собирался кого-то брать?       Аарон посмотрел на Нила. Тот пожал плечами.       — Речь об этом шла до того, как Петер подписал с нами контракт, — пояснил Нил и покрутил свой стаканчик. — Мы планировали взять двоих на этот год. Но решили повременить. Мэтт и девушки выпускаются только ближе к следующему лету, поэтому мы можем поискать рекрутов ещё какое-то время.       — Я, смотрю, капитально поменял ваши планы, — усмехнулся Петер.       — Им не привыкать, — пояснил Кевин.       — Так, давайте завязывайте! — прервал их Ники. — Сейчас со скуки помру. Давайте сыграем во что-то?       — В дочки-матери? — съязвил Аарон, хотя Петеру эта шутка показалась забавной.       — Для этого тебе надо звать Кейтлин, а Петер на оргии не подписывался, — парировал Ники.       — Можно сыграть в «две правды одна ложь», — предложил Нил, чем вызвал странного рода улыбку на лице Эндрю. — Ты знаешь эту игру, Петер?       — Нет. Но предполагаю, — признался Ландвисон, непроизвольно сделав ещё один глоток из стакана.       — Всё просто, — поясняет Нил. — Ты говоришь три факта о себе. Два из них правдивые, а один ложный. Задача других разгадать какой из них ложь.       Петер понятливо кивнул, когда Ники тут же заёрзал на месте.       — Оу! Оу! Я начну, я! — Ники задумчиво замычал. — Я люблю синий цвет, у меня самые крутые подкаты и однажды меня чуть не прирезали ножом.       Петер тут же задумался. Оглядел Ники. Второе точно было сказано в шутку, не стоит обижать его называя «подкаты». Петер метался между первым и последним. Если его любимый цвет не синий, тогда какой? А последнее, не то чтобы выглядит сомнительно относительно того в каком окружении живёт Ники. И тем не менее последнее более очевиднее, чем первое.       — Может первое? — предположил Петер. Все посмотрели на него. — Второе я оставлю без комментариев, а насчёт последнего, всякое может быть. А цвет он же может быть совершенно любой.       — Какой серьёзный подход, — подтрунил Эндрю и посмотрел на ошарашенного Ники. — Так он угадал?       — А? Да, — удивлённо ответил Ники. — Верно. Синий не мой любимый цвет.       — А какой тогда? — из безобидного любопытства спросил Петер.       — Голубой, цвет глаз Эрика, — Ники о чём-то вожделенно задумался, но спустя полминуты вернулся к ним. Хотя выражение его лица осталось таким же довольным и восторженным. Это было мило. До поры пока Ники не договорил. — Теперь ты, Петер.       — Я? — удивлённо бросил он. — Ну, хорошо.       Пришлось прилично задуматься, чтобы выискать три каких-то жалких и неочевидных факта. Хотя может очевидные факты это и не плохо. Они же не на деньги играют. Можно расслабиться.       — Допустим, — начал Петер. — У меня на спине огромный шрам, я прожил в Гнезде пять лет и я набил татуировку добровольно.       — Последнее ложь! — не думая выкинул Ники. — Кто угодно, но не ты сделал бы это по своей воле.       Петер отрицательно покачал головой. Но сказал за него Кевин.       — Не то что добровольно, а самовольно, — Дэй оглядел скулу экс-Ворона. — Это было ещё при мне. Я хорошо помню тот день.       — Я тоже, — хмыкнул Петер. — В тот день Тетцудзи сломал мне зуб и меня недели на две упекли в Лазарет.       Ники выдал растерянное «ой-ёй».       — Ну шрам на спине мы все видели, — припомнил Аарон и посмотрел на Петера. — Остаётся только второе. Ты прожил в Гнезде больше или меньше пяти лет?       — Почти семь, — признался Петер. Оглядев Лисов он задумался кому можно передать ход. — Аарон, может ты?       Миньярд пожал плечами, пораскинув мозгами около минуты он начал.       — Я выше Эндрю на два сантиметра, раньше сидел на героине и собираюсь идти на врача.       — Первое, — тут же ответил Эндрю. — Мы одного роста.       — Ну так не интересно, — запротестовал Ники. — Вы не дали и шанса.       — Да тут очевидно, — бросил Эндрю.       — Я думал между первым и вторым, — признался Петер. Но больше он по этому поводу не собирался говорить ничего.       Аарон молча передал ход Эндрю. Постепенно игра зациклилась и пошла по кругу, пока не надоела и Ники не предложил поиграть в ассоциации.       — Веселье, — выпало Петеру от Ники. Это поставило его в ступор. Он задумался, а Ники добавил как бы на всякий случай. — Отвечать именами нельзя.       — Ну, прогулка, — ответил Петер и посмотрел на Нила.       — Пробежка, — ответил он, посмотрев на Эндрю.       — Скука, — ответил тот. Ход перешёл Аарону.       — Тактики, — тот поморщился, а слово пришло Кевину и тот выдал, конечно, самый неожиданный ответ.       — Экси.       — Блевота, — тут же ответил ему Эндрю. Ники еле сдержал смех, а Петер всё же выпустил улыбку.       Ники, конечно, тут же обратил на это внимание.       — Я же говорил, что будет весело, — он подлил Петеру ещё немного пива. За всё прошедшее время это был только второй стаканчик. Он ещё в целом ощущал себя в сознании, поэтому всё было в целом лучше чем он думал.       Ники от чего-то подскочил.       — Чёрт побери! Мы забыли!       — Что забыли? — не понял Петер, когда Нил что-то вспомнив, тут же поднялся с места вместе с Ники и ушёл в другую часть комнаты. Вернулись они с какими-то упаковками и пакетами и сели на места.       — Давайте вы первые! — бросил Ники, уставившись во все глаза на Нила и Эндрю.       Петер не мог понять что происходит ровно до момента пока Нил не передал через Эндрю ему небольшой пакетик с коробочкой.       Красноречивая надпись небезызвестной нашумевшей фирмы производителей телефонов и техники не могло его не поразить. Эти телефоны поступили в продажу совсем недавно. Петер аккуратно положил упаковку с логотипом откусанного яблока назад. Он предполагал, что это не дешёвая покупка. Он поднял взгляд на Нила, перевёл его на Эндрю.       — Я не могу это принять, — Петер впервые ощущал себя настолько неловко.       — Можешь, — настоял Нил. — Ты должен его принять. Мы нашли специально для тебя модель без тёмных вставок. Если мы понесём его назад продавцы нас пристрелят.       — Возьми и успокойся, — устало бросил Эндрю. — Телефон — это необходимость.       — Но этот слишком дорогой, — парирует Петер.       — Зато там хорошее качество связи, — выбросил козырь Эндрю. — Сигнал долетит до Калифорнии как нехер делать.       Петер плотно сжал пакет. Выдохнул.       — Хорошо. Спасибо, — он отложил его пока в сторону, как ему на колени упала небольшая прозрачная коробочка с наушниками.       — Они со встроенным микрофоном, — пояснил довольный Ники. — А то достал мои таскать! Кстати, я тоже специально искал белые.       Петер оглядел очередной подарок, скрученный плоский провод, небольшой набалдашник с центром управления звуком.       — Круто, — ответил Петер. — Спасибо, Ники.       — Я и Кевин потом скинем тебе по паре сотне баксов в счёт подарка, — добавил Аарон. Петер уже понял, что отказываться от чего-то тут бессмысленно.       Но как оказалось это не всё. Ники достал ещё один пакет. Уже больше чем остальные. Когда Петер вытащил то что там было, то просто чуть не лёг. Яркая оранжевая ткань с белыми надписями и линиями где-то по бокам застала его врасплох.       — Ваймак хотел отдать её тебе чуть позже, но раз уж такой случай, он сказал чтобы мы подарили её сегодня, — пояснил Нил.       — Открывай! — в нетерпении галдит Ники.       Петер распаковывает прозрачную шуршащую обёртку вытягивая наружу куртку-бомбер. Вся оранжевая с белыми рукавами и полосами на плечах. На запястьях, вороте и окантовке внизу сделана полосатая резинка в цветах команды. Но что ещё лучше. Помимо герба Пальметто на груди и на спине было выведено число «06» и над ней «ЛАНДВИСОН». Внизу подпись «ПАЛЬМЕТТО». Он впервые радовался чему-то подобному. Свой чёрный бомбер Воронов он мечтал давно забыть. Надевал его всего пару раз, после чего появилось неистовое желание его сжечь.       Но это совсем другое.       — Восторг, — радостно заявил Петер. — Это просто нечто. Спасибо.       — Поблагодаришь тренера потом, — вклинился Аарон. — Он еле выторговал у Эбби твои параметры, чтобы сделать тебе сюрприз.       «Сюрприз».       Петер словно выпал из мира на пару минут. Он уставился на куртку с таким восторгом, что казалось он её прожжёт этим сиянием. Придя в себя, первое что Петер делает это натягивает на себя подарок, поправляя, рассматривая на себе эту прелесть.       — Прямо-таки натянул Лисью шкуру, — усмехнулся Эндрю, крутя в руках стаканчик с пивом. — Как ощущения?       — Божественные, — признался Петер, сам протянув в середину стаканчик с напитком. — Спасибо.       В который раз он уже сказал это? Никто не знал. Но все вполне были довольны такими словами и призывом чокнуться стаканами. Как только Петер сделал один глоток, все уже опустошил свои стаканы.       — Ну красота! — радостно начал Ники. — Ну теперь продолжим играть?       Петер только хотел ответить, как в кармане джинс затрещал телефон. Все замолчали и прислушались. На дисплее высветилось «Жан». Петер тут же подорвался.       — Я должен ответить, начинайте без меня.       — Передай ему «привет», — попросил Кевин.       Петер молча выскользнул из комнаты, прикрыв дверь и поднял трубку.       — Да, — тут же начал Петер, как привычно на французском. Уже почти рефлекс.       — Добрый вечер, — Жан поддержал французский, а в его голосе привычно слышалась улыбка. — Я не сильно поздно? Может помешал?       — Ничего подобного, — тут же судорожно ответил Петер. — Кевин тут передаёт тебе «привет», — В попытке успокоиться он опёрся на дверь, тут же оттолкнулся. Принялся нарезать круги по лестничной клетке. Из-за алкоголя всё вокруг немного кружилось, но в целом терпимо. — Всё хорошо?       — Да, всё прекрасно, — заверил Жан, игнорируя слова переданные Кевином, да и вряд ли он ждёт ответ, но что-то в его голосе показалось Петеру тревожным. — Я хотел сказать…       — Да, — тут же отозвался Петер. Сердце колотилось просто неистово, его бой был слышен везде, хотя после следующих слов, оно словно замерло.       — С днём рождения.       Сердце просто с бешеной скоростью ухнуло вниз, пробивая на своём пути всё.       — Просто, хотел пожелать всего хорошего при возможности, — продолжил Жан. Хотя долгое молчание и напряжённое дыхание заставили его волноваться. — Петер? Всё в порядке?       Петер тут же попытался прийти в себе. Он упал спиной на стену, беззвучно вдыхая.       — Да, — ответил как можно сдержаннее. — Всё хорошо. Просто, слишком много всего за день произошло.       Петер обернулся, посмотрев на дверь комнаты Монстров.       — Тебе поздравили Лисы? — догадался Жан. В голосе промелькнуло что-то еле уловимое. Немного печальное.       — Да, — но не мог же Петер ему соврать. — Они тут, устроили что-то вроде вечеринки или посиделок. В общем, непривычно.       — Вот как, — тон Жана стал весёлым, хотя, может он таким и был, а он сам, как всегда, всё себе на думал. — Это просто прекрасно. Тогда повеселись, но не засиживайся. Итак уже поздновато.       — Да, — с бесконтрольным придыханием ответил Петер. Таким тоном люди соглашаются на что угодно. — Тогда, заранее наверное спокойной ночи.       — Думаю да, — поддержал Жан. Он ответил с какой-то задержкой, но тон его был слишком мягким, чтобы что-то подозревать. — Спокойной ночи, Петер.       И длинные гудки.       И как всегда после этих разговоров Петер чувствовал как его срывает. Он еле нашёл в себе силы, чтобы не скатиться по стенке. Он доковылял до кухни между комнатами старшекурсников. Петер отложив телефон, сняв бомбер, повесил его на стул и ополоснул лицо под прохладной водой. Он сделал несколько глотков. Для принятия викодина было ещё рано, но сейчас всё это было выше его сил.       Жана что-то тревожило или ему показалось?       Петер вытащил баночку из кармана, чтобы вытряхнуть несчастную капсулу. Мысли о том что было плохой идеей мешать таблетки, с алкоголем, пусть и с малой дозой, посетят его позже.       Всё вокруг словно раз за разом принялось тыкать его в болевые точки.       Что Жана взволновало? Может перезвонить?       Петер запил капсулу и ещё минуту навязчивые тревожные мысли не покидали его головы.       Петер медленно присел на корточки, растирая лицо влажными руками. Проходит минута, вторая, он никак не может собрать мысли. А когда недалеко послышался топот ног, он почти подскочил, но удержался. Только повернул голову, на источник звука.       Ники.       — Петер? — увидев его, Хэммик тут же прекратил улыбаться, выдвинув стулья, помог ему сесть на один из них. — Ты как? После пива вдарило? Если что, я больше не буду наливать.       Петер отрицательно покачал головой, пытаясь всё ещё проглотить ком в горле.       — Я просто… — его всё ещё колотило. Нужно ещё пару минут, чтобы викодин подействовал. Петер выдыхает, опуская лицо в ладони. — Это уже, нормально. После того как мы с Жаном поговорим, меня всегда так…       — Штырит, — закончил Ники, пускай с ноткой веселья, но слишком осознано. — Я понимаю. Меня тоже каждый раз так же колбасит после того как я поговорю с Эриком. У Америки и Германии разница почти шесть часов. Пока у меня утро, он на работе. Когда он приходит, я уже сплю.       Петер кивает, Ники осторожно кладёт руку ему на плечо.       — Всё хорошо. Вы же с Жаном, ну… — Ники задумался, как бы правильно сказать. — Вы же не вместе или вроде того?       — Нет, — резко ответил Петер. — И не то чтобы я хочу это менять.       — А по мне вы красивая пара, — подтрунил Ники.       Петер поморщился, крепко прикусив внутреннюю сторону щеки.       — Я шучу, если что, — посчитал нужным добавил Ники. — Просто я пытаюсь разрядить обстановку.       — Спасибо, — искренне ответил Петер. — Правда, я просто… сегодня уже наговорился об этом с мисс Добсон. Немного каша.       — Конечно каша, — поддержал Ники. — Тебя тянет к нему на бешеной скорости, но вам вечно что-то мешает. Остаётся только ждать хоть какого-то решения и не факт что оно вообще придёт, а самому лезть боязно. Это как электро-щиток с надписью «опасно», а ты без резиновых перчаток или типо того.       Петер смотрит на Ники пытаясь расшифровать, то что тот имел в виду. И вышло вполне неплохо. Правда что его тянуло к Жану, но не то что бы ему мешало «что-то». Скорее ему мешает он сам. И то что его тянет к Жану, может мешать самому Жану. Лезть и правда боязно. А если это надо только ему? Это слишком непонятно, а от того и страшно. Наверное, стоит на этом остановиться. Всё решится как-нибудь. Может позже он сам что-то решит. Но пока что он просто устал морочить себе голову. Достаточно воспоминаний о голосе Жана, чтобы этот день и вечер считались прекрасными.       — Думаю да, — кивнул Петер. — Ты говоришь очень осознано.       Ники пожал плечами.       — Всё-таки я люблю Эрика, — пояснил Ники, не спуская улыбки.       Петер кивает. Он решил, что на этом лучше закончить разговор и вернуться к остальным.