Поцелуй королевской кобры

      Чонглин крутился на широкой постели и не находил себе места, мысли одолевали его: "Как я легко уснул рядом с ним? Мне давно не удавалось так хорошо выспаться. И странные ощущения настигли меня. Он же мужчина, недостойный объект. Почему вдруг он вызывал непотребное желание? Фу, несусветная гадость! Надо перестать об этом думать".       Он закрыл глаза, но перед ним возник красивый образ Нианзу, который мужчине захотелось запечатлеть на холсте. Вице-президент выматерился про себя и подумал о том, чтобы позвать несколько женщин, однако личный телохранитель восстанавливал здоровье, а к Рэю он не решался обратиться с неприличной просьбой.       Чонглин встал с кровати, накинул спортивные штаны и футболку, машинально взял пистолет из ящика тумбы и вышел из особняка. Ночная прохлада обволакивала его, словно плед, чистое звездное небо казалось бесконечным. Несколько раз глубоко вдохнув свежий воздух, мужчина направился по освещенной дорожке, усыпанной декоративными светильниками, утопленными в грунте. Охранники занимали свои посты на территории, каждый на своем месте.       Чонглин внезапно заметил Нианзу, стоящего спиной к вице-президенту и устремившего взгляд в ночное небо. Чонглин ощутил волнение, увидев широкие плечи, скрывающиеся под белой рубашкой, а затем почувствовал в себе злость: "Стоит прохлаждается. Да кто он такой? Не выполняет свои обязанности, глазеет на звезды, как романтичная сеньорита. Я тебя точно уволю".       Вице-президент сжал крепче незаряженный пистолет и очень осторожно, чтобы его не раскрыли, двинулся к телохранителю. Подойдя почти вплотную, он занёс руку с оружием и намеревался приставить дуло к виску Нианзу, но тот вдруг перехватил запястье, поднял его вверх, крепко сжимая, ногой подбив ступни Чонглина.       Мужчина рухнул на землю спиной, и если бы не рука телохранителя, поддержавшая его, он мог бы сильно удариться. Нианзу присел на колено, готовясь нанести удар, когда понял, что перед ним распластался вице-президент и он крепко держит его за запястье. Кулак Нианзу застыл в воздухе, и на его лице появилось абсолютное недоумение.       Услышав шорох и увидев пистолет, Нианзу мгновенно отреагировал, правда даже не предполагал, что уложит не преступника, а Чонглина. Ошарашенный не менее, чем телохранитель, вице-президент лежал в пыли, его запястье болело, и над лицом был занесен кулак. Глаза Чонглина сначала выражали легкий шок, затем засверкали янтарным огнем от гнева. -Ты что, с ума сошел?! Отпусти немедленно! - вскричал вице-президент.       Тепло, исходящее от ладони Нианзу, охватило его запястье и распространилось по всему телу, вызывая секундную дрожь. Телохранитель почувствовал ее, но не убрал руку, а лишь ослабил хватку. Он разжал кулак, занесенный над лицом мужчины, вдруг тяжело вздохнул и посмотрел в глаза вице-президенту. Чонглин первый раз ощутил такой подавляющий волю открытый взгляд, казалось, он пригвоздил его к земле; он чувствовал себя беспомощным и почему-то обнаженным, несмотря на то, что был одет.       Нианзу опустил глаза, потянул вице-президента за руку, помогая ему подняться, и начал бормотать: -Простите, господин, прошу прощения. Я подумал, что кто-то проник на территорию, тем более у вас в руках был пистолет, и вы направили его на меня.       Нианзу сел на корточки и начал внимательно отряхивать одежду Чонглина. Однако вице-президенту эти движения показались чересчур странными и смущающими. В начале мужчина отряхнул ладонью штаны на щиколотках, затем его пальцы уверенно скользнули выше, пройдясь по подколенной ямке, и двинулись дальше, заставив Чонглина отпрянуть. -Что ты делаешь?! - зло процедил он. - Нет никакой угрозы, почему ты прикасаешься ко мне? -Я просто не хотел, чтобы господин ходил испачканный из-за меня, - смиренно ответил телохранитель, встал ровно и опустил голову.       Чонглин не улавливал ни капли раскаяния в голосе Нианзу, так же, как и в предыдущих извинениях. Появилось чувство, будто он просто играет роль или даже издевается, не боясь гнева вице-президента. Внутри Чонглина кипела ярость, правда он осознавал, что сам виноват в произошедшем, и не было оснований укорять телохранителя. -Когда у тебя выходной? - спросил вице-президент с пренебрежением. -Завтра, господин, - ответил Нианзу, улыбаясь. Мужчина надеялся расслабиться во ВИП-клубе, выпить пива и встретиться с очаровательным барменом, который был довольно сговорчив в пикантных моментах. -Завтра у тебя не будет выходного, ты наказан, - сказал строго Чонглин и возликовал, видя как улыбка Нианзу сразу сошла с красивого лица. -Через неделю теперь твой выходной. -Но, господин… - попытался воспротивиться Нианзу, одарив Чонглина недружелюбным взглядом. - Я все сказал… Не нравится - выметайся! - резко прервал Чонглин и добавил: -А то сам из себя ничего не представляешь, зато пялишься на звезды.       У Нианзу скулы свело от крайнего возмущения.       "Вот же моральный урод…" - пронеслось в его голове. -Знаете, господин, - сквозь зубы процедил Нианзу, сжимая кулаки, затем с яростью посмотрел на вице-президента, - все мы в сточной канаве, но некоторые из нас смотрят на звёзды.       Чонглин на мгновение оторопел. Он не понимал, откуда этот, по его меркам, глупый телохранитель знает изречения Оскара Уайльда. Чонглину вдруг стало не по себе. Он редко позволял себе открыто оскорблять людей, хотя думал про них всякое. Взгляд Нианзу говорил о том, что он вывел его из себя, однако вице-президент почему-то не испытал удовлетворение, ему стало некомфортно из-за своих слов. Он медленно развернулся и направился к особняку, потирая запястье, до сих пор напоминавшее о крепкой хватке Нианзу.       Чонглин вошел в свой кабинет и направился к потайной комнате. Включив свет, он мгновенно схватил лист бумаги и карандаш. Дыхание его было частым, мысли роились, а странное желание к Нианзу не отпускало и мучило так, что с губ сорвался тихий стон.       Он расположил бумагу на столе и стал рьяно и с чувством рисовать. Через час на ней появился набросок - изображение телохранителя до плеч, передающее великолепие черт Нианзу. Чонглин почувствовал себя спокойнее лишь после того, как завершил работу над наброском, и даже тогда его тело не находило покоя. Он провел пальцами по контуру нарисованного лица, подсознательно желая осязать его, но оно оставалось холодным и неживым.       "Что со мной?.. Я схожу с ума… Надо начать снова принимать таблетки для сна и успокаивающие… Что происходит с моим телом? Почему оно реагирует на мужчину, пусть он и красивый?.. Я ничего не понимаю… И ощущение, будто я его давно знаю, не уходит… Этот телохранитель за короткое время смог сделать то, что не удалось ни одной женщине за все эти годы – вызвать влечение. Он теперь опасен для меня, я уязвим и нестабилен. Но из-за чего?.. В любом случае, мне нужно избавиться от него, обязательно…" - рассуждал Чонглин, а его пальцы, не слушая мозг, продолжали ласкать бездушное изображение.       В это время Нианзу злился, стоя на своем посту, мысли о вице-президенте крутились в его голове: "Он неуравновешенный, оскорблял меня... Правда только я прикоснулся к нему, меня охватило непередаваемое удовольствие. Как приятно притрагиваться к его белоснежной, прохладной коже. Словно трогаешь шелк. И его беззащитное, ошарашенное выражение лица, словно говорило: "Делай со мной, что пожелаешь". Я очень хочу его, до умопомрачения. Ласкать часами, пока он не перестанет быть таким жестоким, холодным и не начнет стонать и извиваться, а я возьму его многократно… Неужели он мне так сильно нравится? Он точно не гей, Чонглин просто презирает их… Я совсем потерял голову".       Телохранитель взглянул на освещенные окна особняка, понимая, что Чонглин вновь не может заснуть. Тело Нианзу горело словно в огне от воспоминаний о прикосновениях к вице-президенту, низ неприятно тянуло, брюки оттопырились от немаленькой восставшей плоти.       "Ну это невозможно, я совсем оголодал. Если бы он только отпустил меня, я бы встретился с Мэтью. Он миловидный бармен, который нисколько бы не возражал принять меня. И теперь придется смириться с тем, что я вынужден в одиночестве заняться самоудовлетворением в ванной комнате, подобно подростку. Чертов гад", - раздражался Нианзу.       Он едва дождался завершения рабочей смены, чтобы уединиться. Мужчина стоял под душем, лаская нижнего дружка, стонал, зовя по имени вице-президента: "Ах, Чонглин... Чонглин, ты будешь моим, только моим..."       Этот образ не отпускал его, распаляя его возбужденное тело, пока Нианзу не погрузился в сладостные конвульсии удовольствия.