Я всё исправлю, господин Чон

Утро субботы будит Тэхёна тихим оповещением телефона. Улыбка слегка тускнеет, когда, сфокусировав взгляд на сообщении, он понимает, что сегодняшнее свидание закончилось, не успев начаться. Господин Чон ❤️ Тэтэ, доброе утро! Надеюсь, не разбудил тебя. Прости меня, пожалуйста, сегодня совсем никак не получится встретиться. Сделку со среды перенесли на понедельник, и я без тебя катастрофически ничего не успеваю. Обещаю, что мы обязательно устроим тысячи свиданий после подписания. Позвони, как проснёшься. Целую в носик: * И любого бы, наверное, обидела подобная новость, но Тэхён и сам трудоголик по жизни. Более того, знает работу Чонгука, как никто другой. Поэтому он расстраивается, конечно, но ненадолго. Во-первых, причина у Чонгука действительно веская, а во-вторых, в голове уже зреет план. Повалявшись ещё несколько минут в постели, Тэхён идёт в душ, по дороге заказывая необходимые продукты. Ким совсем не умеет варить детские каши, но зато его выпечкой можно сводить людей с ума. Именно этим оружием массового поражения он и решает воспользоваться, чтобы спасти этот день.

***

Время уже пять часов вечера, в офисе слишком тихо и не осталось даже тех, кто выходил на подработку в свой выходной. Чонгук, откинувшись в кресле и зарывшись руками в непослушные волосы, сидит в окружении кучи бумаг, чертежей, папок и флешек. Голова перестала соображать несколько часов назад, в висках пульсирует от усталости, а ещё он так и не получил ответа от Тэхёна на своё сообщение. Омега либо снова забыл поставить телефон на зарядку, либо выключил его специально, но дикое волнение совсем не способствует продуктивной работе. Альфа внутри скулит, скребётся, и Чонгук уже правда готов бросить всё на свете и отправиться вымаливать прощение у своего чуда. Они оба так ждали этот день, и Тэхён вправе обижаться, расстраиваться и даже злиться, лишь бы только не пропадал снова. Чонгук прикидывает в уме, сколько времени ему потребуется на дорогу до дома омеги и сможет ли он оставшуюся работу доделать дома. Просчитав маршрут, уже почти решает ехать, как дверь в кабинет без стука тихонько открывается, а в дверном проёме мелькает яркая голубая макушка. — Тэ? — Чонгук опешив сидит, даже не меняя положения. Сейчас он не просто удивлён, скорее шокирован. Если честно, даже не совсем верится, что омега действительно стоит перед ним с одной из своих самых ярких улыбок. — Сюрприииз, — отводит одну руку со стаканчиком кофе, второй продолжая удерживать объёмную картонную коробочку. — Мне показалось нечестным бросать тебя один на один с трудностями. Чонгук ещё несколько секунд осознаёт, что происходит, и резко подскакивает, с шумом отодвигая рабочее кресло. Ещё секунда, и Тэхён теряется в объятиях мужчины, который сразу окутывает теплом, сам вдыхая нежный хлопок, чтобы заполнить тоску и пустоту сегодняшнего отвратительного дня. Кто бы мог подумать, что Тэхён одним своим появлением сможет прогнать все переживания и усталость, будто и не Чонгук почти сутки сидит здесь безвылазно без сна и отдыха. — Ты пришёл, мой хороший, — шея омеги покрывается крошечными мурашками от горячих прикосновений губ к нежной коже, а Чонгук, как обезумевший, продолжает осыпать шею, ключицы и лицо щекотными поцелуями, заставляя Тэхёна отклонить голову назад, с наслаждением подставляясь под новые ласки. — Прости меня, пожалуйста, — глядя в глубину прекрасных глаз, которые сверкают ярче звёзд на ночном небе. — Ну ты чего? — Тэхёну даже слегка неловко видеть альфу таким. Да, он хотел заставить его немного поволноваться, чтобы сюрприз получился более эмоциональным, но даже представить не мог такой реакции на своё появление. Внутри жгучей сладостью растекается осознание того, что по нему скучали, за него волновались, боялись обидеть и так счастливы видеть сейчас. Он до дрожи хочет ответить на объятия, зарыться в тёмные, растрёпанные волосы, но по-прежнему стоит с разведёнными в стороны руками, удерживая на весу свою ношу. — Я так хотел успеть всё доделать и вернуться к тебе, но, как видишь, не очень справился с этим, — он виновато отстраняется и оглядывается на стол Тэхёна, на котором свободного места нет, а про свой и говорить нечего. — Господин Чон, — с лукавой улыбкой наблюдает, как дёргается кадык Чонгука на этих словах. — Что за бардак вы тут без меня устроили, м? — слегка выгибает бровь, будто и правда может злиться на этого мужчину. — Я… Ну, я всё исправлю? — то ли спрашивая, то ли утверждая, отвечает альфа и выглядит сейчас как нашкодивший школьник, чем наконец вызывает согревающий и завораживающий смех. — Ладно, вместе исправим. Только сначала нужно доделать всё к сделке и, может быть, общими усилиями мы даже сможем освободить завтрашний день. Чонгук не верит, что Тэхён действительно сказал именно то, что он услышал. Ведь получается, что омега вместо того, чтобы устроить истерику по поводу «Твоя работа тебе действительно важнее, чем я!», без какой-либо просьбы приехал в свой выходной, чтобы помочь и поддержать своего альфу в непростой период. В мире Чонгука — это что-то на невозможном. Если этот светлый лучик теперь действительно его, очевидно, в прошлой жизни он только и занимался тем, что переводил котят через дорогу и спасал старичков. — Тээ… Чонгук решает не договаривать, ведь всё равно сложно выразить свои мысли словами. Он просто не тратит время и сминает чужие губы в самом вкусном поцелуе. Он сладкий — со вкусом омеги и клубничного бальзама, и нежный — с отголосками извинений и благодарности. Тэхён отвечает, не глядя поставив коробочку и кофе на ближайшую полку за спиной. Наконец, полностью прижимается к сильному телу альфы, скользя руками по его плечам. Чувствует, как тяжело начинает дышать Чонгук, и сам поддаётся эмоциям. Но если они продолжат в том же духе, то можно было сразу ехать домой, всё равно такими темпами ничего не сделают. — Ты голоден? — отрываясь от манящих губ и пытаясь отдышаться, шёпотом спрашивает Тэхён. — Очень! — втягивает нежную кожу на шее, и сразу становится понятно, о каком именно голоде идёт речь. — Гуки, послушай, — пытается отстраниться, но всё тело дрожит, отказываясь прекращать это сумасшествие. — Гуки, пожалуйста, — уже чуть громче. Ему наконец удаётся пробиться сквозь шум в ушах альфы. — Посмотри на меня, — продолжает говорить как с маленьким ребёнком, внимательно наблюдая за тем, как Чонгук старается прийти в себя, всё ещё перебирая голубые волосы на затылке. Взгляд альфы становится осознаннее, и Тэхён снова не может сдержать улыбки, глядя на такого Чонгука. Он счастлив от мысли, что именно ему позволено видеть живые эмоции и желания человека, который всё время собран и строг перед посторонними. — Прости, мой лучик, — Чонгук тоже смущённо улыбается, понимая, каким нетерпеливым был пару минут назад. — Я просто так скучал, ты даже не представляешь! — Представляю, Гуки. Мне тоже слишком сложно не иметь возможности видеть тебя, — совсем не преувеличивает, ведь сам каждую секунду заглядывал в окошко духовки, чтобы проверить, готово там уже или нет. Когда уже можно будет идти... Пока они продолжают перебрасываться маленькими милостями, Тэхён освобождает место на кофейном столике и смотрит на диванчик, с которого началось их стремительное сближение. Он невольно замирает, улыбаясь своим мыслям. Прокручивает в голове их первый поцелуй, прогулку под дождём. И даже не расстраивается, что заболел, ведь это привело Чонгука в его квартиру. Он понимает, что немного завис, когда чувствует большие ладони на своей талии и слышит тихий шёпот на ушко: — Я тоже теперь не могу смотреть спокойно на этот диван, — Чонгук прижимается со спины и укладывает голову на хрупкое плечико. — Каждый раз в голове всплывает тот вечер. А ещё мне было ужасно грустно в этом кабинете без тебя. Я почти перебрался работать к Юнги, потому что здесь в одиночестве на стену лез, но он меня выгнал. — Ты же так ценишь личное пространство, Чонгук, — накрывает своими мягкими ладошками руки альфы и нежно поглаживает его пальцы. — Ценю, — соглашается. — Но теперь моё личное пространство — это ты. И теперь я его ценю ещё больше и не готов ни с кем делить, — чувствует, как Тэхён вздрагивает на этих словах, и сам прижимается ещё сильнее. Они молча стоят пару минут, покачиваясь из стороны в сторону, каждый думая о своём. Однако время действительно не ждёт, а Тэхён вспоминает, что пришёл не с пустыми руками, поэтому спешит высвободиться из объятий. На столике появляются стаканчик американо, чай с бергамотом и простая белая коробочка без опознавательных знаков. Чонгук заинтересованно смотрит, желая увидеть содержимое, и присаживается рядом со своим личным солнцем. — Так, давай сделаем небольшой перерыв. Уверен, ты ни разу за день не вспомнил, что нужно иногда есть, — открывает коробочку и выпускает аромат, который заставляет слюну скапливаться во рту с невероятной скоростью, а желудок жалобно урчать. Омега аккуратно достаёт мягкий синнабон в сливочном креме, аппетитно пахнущий сладкой корицей, и подносит к влажным губам Чонгука. Ему впервые хочется о ком-то так заботиться, кормить со своих рук сладостью и наблюдать за наслаждением на безупречном лице. А Чонгук откусывает первый кусочек ароматной выпечки, которая буквально тает во рту, оставляя послевкусие чистого счастья, и не может сдержать стона наслаждения. Он жмурится довольным котом и почти урчит от божественного вкуса. Тэхён счастлив видеть, что действительно не зря старался и смог принести хоть немного радости своему альфе в этот день. — Боже, Тэхён, где ты это взял? — глаза альфы становятся ещё больше, чем обычно. Он возмущён, что раньше не попробовал это произведение кулинарного искусства. — Я обожаю синнабоны, но таких вкусных просто не может существовать! — Рад, что тебе понравилось, — Тэхён немного краснеет, принимая похвалу. — На самом деле я очень волновался, тысячу лет уже не подходил к духовке. — Их приготовил ты?! — получив утвердительный кивок в ответ и смущённую улыбку, Чонгук сползает с дивана, приземляясь на одно колено и слишком эмоционально выдаёт: — Выходи за меня! — Дурак, — Тэхён заливисто смеётся. — Ты мне предложение делаешь или булочкам? — Тебе, конечно, — кивает он, обдумывая свои же слова. — Тогда у меня будет неограниченный доступ к запасу эндорфина. — Вот же жук, — наигранно возмущается Тэхён. — Во-первых, я не согласен на брак по расчёту, а во-вторых, это будет праздничное блюдо, иначе ты привыкнешь и не будешь дарить мне такие эмоции. Они продолжают легко перешучиваться на такие серьёзные темы, не чувствуя ни капли смущения, как будто и правда собираются прям завтра в ЗАГС. — Я согласен, — быстро соглашается Чонгук. — Уверен, что с тобой — каждый мой день будет праздником, — и, не дожидаясь ответа, снова дарит чувственный поцелуй со вкусом корицы. Они оба счастливы в эти минуты находиться плечом к плечу, дарить друг другу поддержку и заботу. Подкрепившись и прикончив все булочки, возвращаются к работе, и Тэхён, как маленький волшебник, быстро наводит порядок на столах, сортирует бумаги, раскладывая по нужным папкам. Чонгуку остаётся только ставить свои подписи на готовых документах. Каждая новая папочка пестрит яркими стикерами, которые отмечают важные пункты, и спустя несколько часов, когда на улице становится совсем темно, — в кабинете воцаряется чистота. Все документы рассортированы и лежат по своим местам. Каждый можно найти даже с закрытыми глазами, а глаза Чонгука не перестают смотреть с восхищением на удивительного человека, который пару недель назад ещё делал вид, что знает не больше старшеклассника, а сейчас практически в одиночку разобрал завал, с которым Чонгук бы провозился ещё и весь завтрашний день. Обычно он следит сам за порядком, но целый день к нему прибегали сотрудники из разных отделов, фактически закидывая его новыми бумагами и информацией. И если первые несколько часов он честно пытался всё сортировать сразу, то позже просто забил, забыл и смирился. — Что бы я без тебя делал, мой хороший, — Чонгук трепетно обнимает маленькое гордое солнышко, которое до безумия радо, что смогло помочь своему мужчине. Эти объятия отличаются от тех, что были ранее. Они спокойные и нежные, которые так нужны двум уставшим людям. Тэхён ничего не отвечает и только жмурится, продолжая льнуть к альфе. Когда Тэхён первый раз зевает, Чонгук быстро собирается сам, собирает засыпающего омегу и уже хочет отвезти его домой, когда тот поднимает свои голубые от линз глазки и закусывает губу, раздумывая — сказать или не сказать. Чонгук не давит и смотрит выжидающе, пока Тэхён решит внутреннюю дилемму. — Гука-а, — тянет еле слышно и продолжает, получив вопросительный кивок в ответ. — А мы же всё равно завтра собирались встретиться? — как ребёнок перекатывается с пятки на носок, с увлечением рассматривая узоры на деревянном паркете. — Конечно. Что-то случилось, Тэ? Ты не сможешь? — Чон заранее немного расстраивается, но всё понимает. Они взрослые люди, и у каждого могут быть свои дела. — Нет-нет, я просто подумал… Просто мне так не хочется рано вставать в последний выходной, но если я проснусь к часу дня, то с тобой мы встретимся не раньше трёх. Тогда у нас останется совсем мало времени. Ну вот я и подумал… — Чонгук, кажется, начинает понимать, что именно всё это время пытается сказать Тэхён, и решает помочь, чтобы тот не смущался так сильно. — Слушай, а может поехали ко мне? Сейчас по дороге закажем еды, посмотрим что-нибудь и спать. Так мы проснёмся и сразу будем вместе, — Чонгук продолжает уговаривать омегу, как будто это и правда было необходимо. Он прекрасно понимает, что Тэхёну было неловко самому такое предлагать. — К тому же я обещал познакомить тебя с Леей. Правда, она не очень любит чужих… Да и не сказать, что они часто у меня бывают… В общем, поехали? — Чонгук с надеждой смотрит, а Тэхён счастливо кивает и вкладывает свою ладошку в руку Чонгука, направляясь к лифту. Домой они едут без пробок, поэтому добираются очень быстро. Так же быстро едят, а у Тэхёна даже нет сил рассматривать огромную, но пустую квартиру. Единственное, на что их хватает, — это быстрый душ. Когда Чонгук с ещё влажными волосами заходит в спальню, его глазам предстаёт удивительная картина: Тэхён в домашних штанах и пижамной кофте Чонгука лежит поверх одеяла, а на нём, развалившись мягким пузиком кверху, лежит и мурчит Лея. Первый шок в том, что кошка в принципе не спряталась в самый дальний угол, а второй — животика маленькой недотроги запрещено касаться даже самому Чонгуку, а тут такое. — Кажется, у меня появилась причина ревновать, — Чонгук подходит ближе и аккуратно приземляется на кровать, в то время как Тэхён чуть слышно смеётся, чтобы не прогнать мягкий комочек. — Кого и к кому? — ему явно льстит, что один из членов семьи Чонгука уже принял его и, кажется, не намерен отпускать. — А вот это хороший вопрос, — Чонгук чешет затылок, пытаясь понять, как им теперь укрыться, а лично ему обнять Тэхёна. Решение вообще-то только одно: полежать рядышком и подождать, пока Лее надоест занимать его место, но не тут-то было. Засыпают они спустя несколько минут и без одеяла, а Чонгук аккуратно кладёт голову на Тэхёна и обнимает за талию, немного двигая пушистый хвостик, на что Лея лишь снисходительно перекладывает его чуть выше и не думает уходить. С мыслями о том, что в его спальне ещё никогда не было так тепло и спокойно, альфа проваливается в сладкий сон.

***

В воскресенье без лишних споров общим решением становится остаться дома и весь день валяться перед телевизором, временами прерываясь на ленивые поцелуи. Они вместе так привычно готовят завтрак: альфа нарезает овощи для омлета, пока его гость их «совершенно незаметно» ворует, но месть не заставляет себя долго ждать. Тэхён к фильму испёк быстрые кексики и уже третий раз оборачивается, начиная сомневаться в своей адекватности. Он совершенно точно украшал каждый из них свежей клубникой, но от неё нет и следа. Зато есть слишком довольная моська одного альфы, который «просто проходил мимо». Омега в четвёртый раз украшает выпечку и делает вид, что отворачивается в поисках телефона, краем глаза наблюдает за передвижением Чона и перехватывает его руку со свежей ягодой, поймав воришку на месте преступления. Он тянет его руку к своему лицу, откусывает половину клубники, отправляя оставшуюся часть следом и, глядя самым невинным из своих взглядов прямо в потемневшие глаза напротив, слизывает капельки сока с красивых пальцев альфы. Дышать становится слишком горячо, когда воздух один на двоих, когда языки сплетаются в жарком танце, когда руки сжимают хрупкую талию, когда весь мир перестаёт существовать, но оба так не хотят спешить. Они, как циркачи, ходящие по горящим углям, с ненормальным удовольствием терпят практически физическую боль от напряжения, которое сковывает всё тело. С наслаждением они впитывают каждую эмоцию и каждую реакцию на свои действия, но так и не заходят дальше. — Ты меня с ума сводишь, — Чонгук упирается лбом в чужой и понимает, что не лукавит. Это правда сложно объяснить, но сейчас, в огромной домашней футболке Чонгука, в его же широких штанах, которые держатся на честном слове лишь благодаря затянутым на максимум верёвочкам, без макияжа, со следами муки на мягкой щеке, Тэхён выглядит так желанно, что Чонгука, эмоционального калеку, разрывает от чувств. Он всегда был уверен и давно смирился с тем, что просто не способен на чувства из фильмов и книг. Но случился Тэхён, и вся рациональность и выдержка рассыпались, как карточный домик на ветру. — Меня ты уже давно свёл, а я и перестал бороться, впервые оказавшись рядом, — Тэхён мотает головой из стороны в сторону, не веря, что прямо сейчас происходит то, о чём он даже мечтать не мог… Совсем недавно он был готов просто находиться рядом, даже не получая ответного интереса, но случайно смог растопить сердце и разжечь пожар, который вряд ли кто-то решится потушить. Идиллию разрушает возмущённое «Мяу» с барного стула. Лея не позволяет себе залезть на стол прямо при «хозяевах», но вполне однозначно заявляет о своих правах на порцию сливочного крема. И как можно отказать этим хитрым голубым глазам, которые чем-то похожи на кошачьи глазки Тэ? Спустя день, проведённый вместе, Чонгуку особенно не хочется отпускать Тэхёна домой, но завтра на работу. Нужно привести себя в порядок, подготовиться к новому дню, да и грех жаловаться. Если бы не Тэ, Чонгуку предстояло и этот выходной провести на работе. Поэтому единственное, что остаётся, — быстрое прощание у подъезда омеги на такую долгую ночь разлуки, чтобы завтра встретиться вновь.