Лесная принцесса

— Мама? Мамочка! Не спи! Нужно бежать! — маленькая девочка со светлыми волосами в одной белой сорочке сидела перед окровавленным телом красивой женщины. Она заливалась слезами и дергала женщину за рукав. Почему мама такая холодная? Там за стенкой крики и лязг оружия. Страшно. Так страшно! И мама не просыпается. Почему мама не просыпается?! Любимый мамин ковёр был залит кровью. Из сердца торчала чёрная стрела. Лунный свет проникал через приоткрытое окно. Маленькие белые ручки, как и сорочка были испачканы в крови. Кровь. Так много крови вокруг. Где папа?! Папа должен спасти их с мамой! Надо позвать на помощь! Девочка попыталась подняться, но ноги не удержали. Голова жутко кружилась, перед глазами стояла белая пелена. В коридоре послышались шаги. Кто-то быстро приближался к королевским покоям. Закрытая изнутри дверь сотряслась от множества ударов. Бум! Бах! Бум! БУМ! БУМ! Она задрожала и закрыла маму руками. Кулон на длинной цепочке выскользнул из-под ночного платья и упал на кровавое пятно. Свет на мгновение ослепил. БАБАХ! Кто-то схватил ее за руку. Свет померк в истошном вопле. Проснулась. Футболка пропиталась потом, волосы липли к шее и лбу, а в горле все ещё стоял тот крик. Тяжёлое прерывистое дыхание и бешено колотящееся в груди сердце… Кто-то кинул в неё тетрадкой. — Заткнись, идиотка! — послышался голос откуда-то справа. — Опять всех разбудила своими криками! Ненормальная! — продолжил другой голос. Элина промолчала и устало прикрыла глаза. Снова этот сон. Он снится ей очень часто в последнее время и никак не даёт покоя. Такого же не может быть, верно? Постоянно одно и тоже. Эта сцена, крики, плач, свет… Девушка устало вздохнула и тихо встала с кровати. Копаться в голове не было сил. Мутная история, выдаваемая её подсознанием стала настоящим проклятьем. Каждая ночь превращалась в очередную пытку. Пускай она не помнила лица, видя лишь неясные образы, но эти дикие ощущения после сна… Ей до сих пор казалось, что на руках стыла горячая кровь. Таблетки успокоительного, кривые попытки медитации, разговор с школьным психологом — ничего не помогало. Сон все равно приходил каждую чёртову ночь. На цыпочках, чтобы никто не слышал Эли подошла к окну. Девочки в комнате немного пошуршали и, приняв удобную позу, снова погрузились в царство Морфея. Ей это, увы, не светило. Ей Морфей подсовывал кошмар. Хоть бы разнообразил чем-нибудь, ну правда! Раздражает уже… Девушка устало потёрла глаза. Когда она вообще последний раз нормально спала? На дворе была глубокая ночь и пришло чёткое понятие — сегодня сон ей точно не грозит. Захотелось заскрежетать зубами от злости. А потом ее еще называют ненормальной истеричкой… «Я на вас бы посмотрела, когда спите по три часа, а потом к вам пристают с идиотскими подколками» — Элина на цыпочках подошла к кровати и, открыв первый ящик в комоде, что стоял рядом, взяла оттуда расческу. Выйдя из комнаты и прикрыв за собой дверь, она направилась к ближайшему окну в коридоре и умостилась на широком подоконнике, поджав под себя ноги. Ступни согревали теплые носочки, а бетонная стена приятно холодила спину. Окна как обычно были закрыты, все ручки от них находились у директрисы в кабинете, но тут все равно было гораздо лучше, чем в душной комнате. Девушка начала неспешно расчесывать свои светлые, почти белоснежные волосы. Платиновый блонд был родным. Предмет восхищения и зависти. Зубьями она задела заострённое ушко и не удержалась от усмешки. Уши предметом зависти не были. Скорее уж нескончаемых насмешек. Дети в приюте (как впрочем и любые дети) не особо следят за словами. Один раз бросили пару обзывалок и приелось. Как ее только не кличали… У девочки есть имя? Пфф, да кому оно нужно, если можно называть ее кривоухой ослицей или ушастой мутантшей? Она в отместку тоже выучила много обидных слов и не боялась их применять, за что не раз и не два влезала в драку, набивала синяки, шишки да валяясь в земле. Не сложно догадаться, наверное, что о дружбе тут речи и не шло. С драчуньей и ослицей хотел дружить разве что тупой или слепой. Она ведь вовсе не была уродиной, но отчего-то все воспринимали ее как чужачку. Странная, нелюдимая, с некоторых пор ещё и сумасшедшая. Все вокруг неё было… необычным. А то, чего нельзя объяснить все привыкли сторониться. Ей от этого было ни тепло ни холодно. Она тоже не считала их «своими». Приют «Дружба», какая, однако, ирония… Десять лет назад он открыл перед ней свои двери. «Скоро и закроет, — подумала она, уже двадцатый раз, наверное, проходясь по одной и той же пряди. — ещё каких-то два года. Целых блин два года…» Да сегодня прямо ночь откровений! Она сжала гребешок в руках, устало откидывая голову назад. Сложно было не вспоминать, когда мысли зудели разбуженным ульем. Одинокий ребенок в темном лесу. Без документов и без памяти. Картина маслом. Жизнь с чистого, мать его, листа. Задавалась ли Эли вопросом, что было до всего этого? До ее появления в приюте? Да раз… миллион где-то! Только вот кому задавать эти вопросы? Нянечке, которая ни сном не духом? Головушке, которая спрятала все это в сундук и повесила на него огромный замок, запихнув ключи куда-то в самые глубины подсознания? И лишь кулон из «той» жизни грел сердце, что не понимало, а все равно тосковало. Красивый серебряный ободок с сине-фиолетовым камнем и со странными надписями с обратной стороны. Сие крючочки и палочки не походили ни на один известный язык. Но вещица все равно была ей роднее всего на этом белом свете. Она будто была частичкой света в заполонившем все тумане, последней связующий ниточкой с другого берега. Попытавшись распрямить чуть затекшие ноги девушка почувствовала пульсирующую острую боль в правой нижней конечности. Выругалась сквозь зубы. Старый, уродливый шрам на ноге, полученный неизвестно от какого животного, уже давно не давал о себе знать. Только когда ноги уставали, а нервные переживания переполняли увы не бесконечную бочку терпения. Да уж, испорченная кошмаром ночь обещала быть долгой… Она тряхнула головой, отгоняя пессимистичные мысли, и продолжила расчесывать волосы. Девушка смотрела в окно на прекрасные звезды и луну, тихо сидела и напевала себе под нос мелодию какой-то песенки. Не знала слов, или же знала, но просто не помнила… Мелодия дарила желанный покой, отгоняя прочь все тревоги. Звёздное небо сегодня было необычайно красиво. Чудесные мерцающие огоньки где-то за миллиарды километров отсюда завораживали. Эли не могла отвести взгляд. Холодные звезды в космическом пространстве согревали её душу. Она так и просидела до самого рассвета. Облака принялись окрашиваться в нежно-розовые, оранжевые и жёлтые тона, на небосклоне появились первые лучи огненной звезды. «Сюда бы чайку горяченького,» — все-таки она немного продрогла. Стоило захватить теплую кофту, а то с неё станется — снова заболеть. Красивое личико компенсировало отнюдь не богатырское здоровье. Элина простужалась быстро, а таблетки почему-то помогали плохо. «Снова же огребу, надо скрыться пока не заметили,» — сейчас начнёт просыпаться персонал приюта, а попадаться на глаза и выслушивать упреки — последнее, чего бы Эли сейчас хотелось. Девушка соскользнула с подоконника, прошипела про отсиженную пятую точку и тихонько буквально на крыльях пролетела в комнату. Она частенько использовала свою супер-силу — Бесшумный шаг. Это не раз и не два выручало из всяческих передряг. Соседки все ещё спали. Она положила расческу на место, взяла из комода сменную одежду и отправилась умываться. Ванная на этаже была всего одна. Душ занял от силы пять минут, столько же было потрачено на волосы — простая коса удобно расположилась на плече. Быстро надев свою обычную одежду, она облегченно вздохнула. Эли не любила общие душевые с того самого раза, когда девчонки решили, что забрать ее вещи, спрятать, а потом смотреть как бедняжка будет выкручиваться — очень смешная шутка. Уши под банданой все равно топорщились, но хотя бы не так сильно бросались в глаза. Медальон она спрятала под футболку и сверху надела старую потрепанную ветровку — на улице было прохладно. В комнате по прежнему царила тишина. Элина прошла к кровати и чуть приподняла матрас. Тот противно скрипнул, и девушка опасливо подняла глаза на соседок. Они звука не слышали, продолжая сладко спать, кто-то даже похрапывал. Ловкое движение и вот в её руках уже небольшой альбом со своими зарисовками. Его она тоже стала прятать, с тех пор как прошлый нашли и порвали на кусочки. Элина потом среди ночи выбросила любимые вещи обидчиц под проливной дождь. Больше её собственность никто не трогал, но доверия все равно не было ни грамма. Альбом был её отдушиной. И сокровищем. Одной из немногих вещей, что она с гордостью могла назвать в этом месте именно «своими». Им она очень дорожила. К ее же удивлению, Эли очень красиво рисовала. Воображение подкидывало картинки, а она воплощала их на бумаге. На одной из страниц было изображение замка на рассвете, на второй — гордый олень с огромными рогами, на следующей зелёный лес и полноводная речушка, быстро текущая вдаль. Невероятной красоты платья, острый кинжал с причудливой рукояткой, лицо какого-то монстра, застывшее в жутком оскале… Элина не знала, откуда в ее голове берутся эти странные образы, она в жизни не видела этих пейзажей, вещей и личностей вживую. Олени в их местности не обитали, замки из книжек разительно отличались от нарисованного ей, даже лес был неуловимо, но все же иным. Однако Эли всегда любовалась своими картинами, чувствуя при этом какую-то щемящую нежность (ну кроме той, что с чудовищем, та все равно в альбоме долго не продержалась — Элина вырвала лист, злостно скомкала и подожгла с помощью одолженной у соседки зажигалки, удовлетворено наблюдая, как хищная морда сгорает в ярком пламени) На самом деле отринув скромность девушка называла себя «гениальным творцом». В её альбоме расцветал собственно придуманный ей мир. Учителя в школе её хвалили и советовали поступать в художественный. Элину в эти моменты всегда охватывала гордость за собственные рисунки. Вдохновение, к слову, всегда приходило внезапно. Сейчас вот вновь руки даже дрожали немного от нетерпения — она немедля захотела нарисовать звёзды. На завтрак идти и не собиралась, прихватив с собой печенье и бутылку воды для перекуса. Коробка карандашей была уложена в сумку, как и альбом. Полуразяженный мобильник валялся где-то там же, в глубине. Им всем такие закупил какой-то приезжий меценат, а потом делал сотни фоток на фоне счастливых детишек. Да уж, такое добро всегда совершается громко… В любом случае спасибо дядечке с лишними миллионами в кармане. Тонкая отвертка сверкнула в руке, когда она, покинув комнату, зашла в дальнее крыло. Схема была отработана сызмальства. Аккуратно открыв окно, Эли ступила наружу и также прикрыла его. Второй этаж. Короткий спуск по трубе. Старенький металлический забор. Она проделывала это уже тысячу раз, поэтому все движения были точными и быстрыми. Её не хватятся до самого обеда, поэтому можно не переживать. Обильная растительность заднего двора скрывала от лишних глаз. Отодвинув один железный прутик, бочком вышла наружу. Дышать будто стало легче. Девушка поставила прутик на место, улыбнулась и побежала к лесу. Деревья встретили её ободряющим шелестом листьев. Лес возле приюта, что поместили на месте старого пионерского лагеря был не большим, и из живности тут разве что белки водились. Город — в пятнадцати минутах езды на автобусе. Все удобства, определенный комфорт, цивилизация. А под тенью деревьев все равно было спокойней. Уютней что ли. Эли не собиралась объяснять это чувство. Оно просто было и всё. Каменный колодец, рядом с которым часто сидела девушка находился почти в середине леса. Уединенное тихое местечко. О нем ходила легенда, что он исполняет желания. Если конечно желание идёт от чистого сердца. Когда Элина в девять лет нашла его, она почти каждый день приходила и загадывала. Одно единственное желание. Чтобы мама с папой забрали её домой. Глупо и очень наивно. Но она так хотела верить в пресловутое чудо. Но время шло, родители не спешили объявляться и радостно обнимать её, приговаривая как ужасно скучали, и детская вера в чудеса постепенно угасала. Но она все равно продолжала ходить к колодцу и сидеть рядом. Эли рассказывала другу о своих радостях и печалях. Странно изливать душу неживой каменной глыбе, но что тут поделаешь, когда поумнее собеседников все равно не нашлось. Холодный камень был куда милее рож сверстников, не обзывался и не пялился — такого друга ещё поискать! — Доброе утро! — прокричала Элина, наклонившись над колодцем. Эхо раздалось по воде, мелькнувшей в глубине, мелкой рябью, будто бы тот тоже приветствовал свою давнюю подругу. Девушка улыбнулась и присела на землю, облокотившись спиной о камни. Она достала карандаши и альбом. Открыла чистую страницу. Постучала кончиком по переплету. Прикусила губу. Занесла грифель над листом. Чёрточка. Вторая, третья… — …Мне пришлось прополоть всю дорожку! Старая карга посмотрела на меня с таким недовольством, когда я ей показала полностью выполненную работу. Так всматривалась, даже очки из комнаты принесла, видимо надеясь отыскать травинку. Ха, не на ту напала! — рассказывала она, то и дело хихикая. Разговаривать с колодцем, жалуясь и раскрывая тайны и мысли, уже вошло в привычку. — А позавчера мальчишки, играя в футбол запустили мячом и я его не оборачиваясь поймала! Улавливаешь? Ох, почувствовала себя прям супер-героиней. Ты бы видел их офигевшие лица! А еще та песня!.. — она вдруг замолкала. — Знаешь, мне бы так хотелось все вспомнить. Я недавно прочитала, что амнезия может быть вызвана психологической травмой. Да даже если там все плохо… Хотя кошмары явно намекают… Иногда мне хочется вспомнить. А потом не хочется. — она тяжело вздохнула, отрывая сосредоточенный взгляд от проклевывающегося рисунка. — Нужно ли искать ответы на эти вопросы? Столько лет прошло. Может… может просто пора отпустить уже и жить дальше? — она поставила локти на колени и подперла голову, расслабляя спину. — Извечный вопрос «Быть или не быть?» — прошептала в пустоту леса. Ну уже видимо не такую пустоту. Слух у неё всегда был обострён, может на это влияла особая форма ушей — Эли уловила звуки шагов. К поляне приближались люди. Она поспешно спрятала альбом и карандаши в сумку, успев до того, как из-за деревьев показалась группка ребят. Ну да, вспомни солнце вот и лучик. Вряд ли старая грымза послала за ней свой отряд мальчиков-зайчиков, ей вообще по большему счету было плевать, чем занимаются дети в выходные, но все равно наличие компании в её секретном месте радости не прибавляло. Они тоже заметили ее. Теперь убраться тихо не получится. — Смотрите-ка, кто тут у нас! — вперёд вышел парень лет семнадцати. — Ушастый осленок! Какая встреча! Его друзья издевательски рассмеялись. Эли закатила глаза. — Какая встреча оболтус-недо-нарик! — с вымораживающей улыбочкой ответила она, отчего парень буквально поперхнулся словами, что собирался сказать. Он знал, что она знает его секрет. А ещё знал, что молчит только потому что это ей выгодно. Они не трогают друг друга, и все счастливы. Эли спокойно существуют в приюте, Тимур с кайфом торчит от травки. Провокация была засчитана успешно, и парень действительно заткнулся, чего нельзя было сказать о его компании. Уже когда Элина повернулась назад и собиралась идти в противоположную сторону, один из парней, быстро нагнав ее, схватил за руку и развернул. Девушка от неожиданности крикнула. Слишком похожее ощущение было во сне… — Точно психованная! — воскликнул кто-то. Снова гогот. — Что это у тебя? — остановивший ее парень выхватил сумку из на миг ослабевших рук. — Офанарел?! — Эли попыталась отобрать свою вещь, но Илья (именно так звали этого недоноска) уже вытащил торчащий альбом, а рюкзак перекинул дружкам. — Так, так, так. И что тут у нас? — он стал рассматривать картинки. — Ого, не знал, что бестолочи умеют рисовать. Подаришь альбомчик? — Подаришь почку? Иначе не шибко равноценно. — девушка толкнула его и выхватила из рук вещицу, прижав к груди. — У котенка прорезались зубки? Интересно, а твоя быстрая реакция никуда не исчезла? Он подал знак и мальчишка, державший ее сумку, подбросил ту в воздух, в сторону Эли. Девушка сделала несколько шагов назад, запрокинула голову и подняла руки. Поймает и даст деру. Тимур хоть в стычке и не учувствует, но и своих дружков одёргивать не собирается. Вот гад! Значит и припугнуть эту наглую морду нужно посущественней. Нельзя оставлять такое безнаказанным, и так у упыря-футболиста слишком большое самомнение. Однако быстро не получилось. Сумка пролетела чуть дальше, и Элина резко развернулась, чтобы поймать ее. Оступилась, скользнув носком по мокрой после росы траве. Почти половина тела оказалась в колодце. Одной рукой она держала за лямку сумку, во второй был зажат альбом. Опора под ногами исчезла. — Вот черт! — услышала девушка, перед тем, как все звуки потонули в ее собственном крике. Но вместо ледяной воды Эли увидела тот самый ослепляющий свет. — С возвращением, emm'asha** — послышался ласковый нежный голос, легкий и неуловимый шепот, как шелест листьев в бескрайнем лесу. Элина потеряла сознание.