Крысиный король

      В приполярье наступило короткое и холодное лето. Величественная красота северной природы раскрывалась в самом пышном своем убранстве. Дмитрий и Маша проводили все свободное время вместе.Они ходили на выставки, которые приезжали в городок, или строили антенны на крае крыш и небес, выезжали в чистое поле белыми ночами для радиолюбительских переговоров.       Особенно полюбились Мари велопрогулки. Она и Дмитрий уезжали далеко-далеко от города, туда, где девушка никогда еще не бывала. По дороге встречались деревеньки, будто затерянные среди дымчато-зеленого вереска, и Маше казалось, что еще пару километров, и они точно достигнут края земли.       Мир вокруг виделся словно застывшим в своей суровой красоте севера. Малиново-красный, небесно-голубой, васильково-фиолетовый — все это цвета, захватившие северные просторы! Смотришь по сторонам — и будто с головой окунаешься в многоцветье. Отовсюду льется поток насыщенных, ярких цветов. Игра света, незаметным творцом, создавала природные шедевры. Это и всполохи радуги после дождя, сияние первых звезд, и тихое мерцание реки, раскрашенной серебристой лунной кистью короткой ночи, всего на один час — и снова восход северной Авроры, и ледяная река, тронутая солнечной дымкой. Яркие краски небесного огня — и очаровывали, и пугали, и манили.       Бурлящие реки, спокойные поля, бескрайние леса — все это завораживало Мари. Этим летом, рядом с ее верным другом все было совсем по-другому. Если небо — то распахнутое и голубое, если вода — то глубокая и тягучая, если лес — то бесконечный и таинственный, если горы — то крепкие и мудрые. И все на своем месте. Словно специально Дмитрий попросил деревья, горы, реки выстроиться перед ними в стройную и завершенную композицию.       На пеших прогулках вокруг озера в городе Мари тоже всюду замечала удивительную красоту. Самые привычные предметы, украшенные светом, представали вдруг в новом, необыкновенном облике. Даже невзрачная поганка в переливах солнечного света становилась одухотворенным героем разворачивающейся прямо здесь и сейчас сказки.       Маша и Дмитрий сидели на мостике у самой озерной воды. Девушка скинула легкую туфельку и опустила кончики пальцев в прозрачную гладь и тут же отпрянула, словно обожглась — студеная, даже в зените лета. Маша вздрогнула, озябнув. Ее тела вдруг невесомо коснулось тепло, а затем руки Дмитрия ласково обхватили ее плечи. Девушка замерла от незнакомых чувств, одновременно и смущаясь и желая всей душой, чтобы спутник не разрушал этих скромных и таких драгоценных объятий. Она посмотрела вверх. Там будто бы разыгрывалась настоящая небесная симфония — в лазурных небесах перистые облака, словно натянутые струны, или причудливые, сотканные из света и легких белых вихрей узоры напоминали в разгар дневного пекла кружева метели.       — Когда мне было три года, я, не удержавшись, на мостике, упал в болото. Мутная жижа сразу захватила меня в свои объятия, и я бы погиб, если бы не проходившая мимо соседка, — улыбнулся Дмитрий. — С тех пор прошло много времени. Но у меня есть мечта, экспедиционное полное пересечение России за Полярным кругом за несколько сезонов, от Кольского полуострова до Чукотки, без применения технических средств передвижения, с восхождением на главные вершины горных хребтов. Русский Север всегда меня манил, даже в столице, и особенно в ней.       — Но там дальше, на север — морозы страшные, я слышала, что до 65 градусов! И штормовые ветра! А тропы не хожены! Как же ты пойдешь?       — Пешком, или на собачьих и оленьих упряжках, на лыжах, сплавом по рекам.       — Это очень опасно!       — Зато тут и исследование возможностей человеческого организма, и испытание снаряжения, и вся первозданная красота Севера. А потом напишу очерки о непредсказуемой гордой реке Печоре, и загадочной мистике Тимана и про все захватывающие приключения.       — Идти в неизвестность и открывать неведомое… Ты очень смелый, Дмитрий! — в восхищении сказала Маша. — Я боюсь даже покидать наш городок, не то, чтобы ехать в Москву на учебу, и уж тем более в такой опасный поход.       — Опасные походы все же дело, по большей части, мужчин. Только у них обычно хватает сумасбродства на такие приключения, — засмеялся Дмитрий, — Но у тебя, милая Мари, не меньше смелости и силы! Выступать на огромной сцене перед столькими зрителями! Бесконечные тренировки в стремлении к абсолютному совершенству и огонь таланта! Вот, что самое ценное и трудное! Гораздо благороднее, чем топтать снега своими сапогами.       — Балет — это любовь и страсть, экспрессия и одержимость, это — волшебство, мечта, размышление и стремление к гармонии. Это то, что помогает ценить жизнь, людей, природу. Понять, насколько уникален, хрупок и уязвим наш мир. Это тот вид искусства, в котором можно совершенствоваться бесконечно.       В голове Мари тут же заиграли торжественные трубы, она уже не могла удержать порыв вдохновения, вскочила на деревянный мостик.       — Любезные Дмитрий, — девушка присела в изящнейшем реверансе, от чего полы ее белой шелковой рубашки всколыхнулись воздушными волнами. — Хотели бы вы увидеть прямо сейчас отрывок из балета великого композитора Чайковского, «Вальс цветов»?       — О, прошу! Прошу, дорогая Мари! — зааплодировал Дмитрий.       Музыка будто сама собой спустилась с летних небес, захватила их обоих торжеством цветущей под горячим солнцем природы. Трубы и арфы, нежно-розовый, блестяще-золотой, словно само небесное светило над ними посылало не лучи, а золотые струны, которые перебирал быстрый и прохладный ветер.       Мари выполнила пару красивых фигур, а затем, словно лучик встрепенулась, отбежала до самого края помоста над серебрящейся водой, опустилась на одной ножке руками почти касаясь ледяного озера, взметнув другую ножку вверх, а потом быстро развернулась, торжественно замерла, как принцесса, готовая войти в праздничный королевский зал рука об руку с прекрасным принцем, со своим суженым.       И она в стремительных поворотах достигла места, где затаив дыхание от восторга сидел Дмитрий. Снова грациозно наклонилась, приглашая присоединиться к танцу.       — Маш, но я… — сказал Дмитрий привстав перед своей нимфой на одно колено, и тут же опустил взгляд, видно, чувствуя смущение от своей внезапной робости.       — Пожалуйста! — попросила Мари, молитвенно сдвинув брови.       — Но я не умею так…       — Это не важно!       Он встал, и в тот момент все понял, будто постиг всю эту магию: тело прекрасной девы, его изгибы, порывы души сами собой подсказывали и ему движения. В небесную музыку невероятно тонко и почти незаметно в моменте вступили нежные звуки флейт и скрипок. Дмитрий тут же положил свою ладонь под хрупкую лопатку девушки, взял ее руку. И они закружились на мостике в великолепном венском вальсе, состоящим только лишь из быстрых поворотов, так легко и плавно, будто бы могли предугадывать желания и движения друг друга. Вокруг них, словно из-под толщи водоема вставали волшебные ненюфары, а по самым доскам мостика выглядывали колокольчики и одуванчики, ромашки и розы. Вся поверхность озера вдруг стала сплошным голубым полем незабудок.       Иногда Мари, словно весенняя птичка, вдруг, взмахнув маленькими крылышками, вырывалась из его рук, и творила удивительные прекраснейшие стойки и замирала в фигурах, а у ее партнера в такие моменты замирало дыхание от восторга и чувства, что он вдруг лишился тепла этого прелестного тела. Но волшебная синяя птичка тотчас возвращалась в его объятия, они снова кружились в вальсе, глядя горячо и страстно в глаза друг другу. В угоду танцу и музыкальной теме… только лишь им?..       Горделивое и смелое Торжество молодости, любви и красоты окружающего мира, природы севера и самих молодых существ, танцующих над пропастью, над холодными волнами на узком мостике, словно на двух дощечках над бескрайней звездной непознанной бездной! И вот в их гармонию будто бы ворвался порыв осеннего ветра, строгий, тревожный. Мари и Дмитрий услышали хрусткий шорох опавшей листвы, горькую красоту кленового листопада в сумрачный день, вдвоем закачались в желто-алой лодочке осеннего листа под хмурым дождем, закружились в водовороте осенних луж, прижались теснее друг другу, сохраняя драгоценное тепло, что подарило им недавно лето. И снова, даже сквозь осеннюю хмарь в их танец ворвалось солнце, словно воспоминание о давних жарких и светлых днях. И снова стало ярко и тепло даже в промозглом черно-золотом осеннем сумраке. Рядом распустились другие цветы — яркие фиолетовые и бордовые астры, буро-желтые бархотки, оранжевые ноготки и будто горящие изнутри драгоценным плодом фонарики физалиса, и всех мастей огромные георгины.       Вдруг музыка снова поменялась на главную летнюю торжественную тему, но теперь стала быстрее, набирала скорость в преддверии своего апофеоза. Под эти быстрые и сменяющие друг друга ритмы Дмитрий, будто бы само это разумеется их необычайной постановкой, прижал бережно и сильно к себе Мари, приник к ней. Мари открыла нежные губки, словно раскрывая целомудренный цветок, готовая подарить радость возлюбленному и готовая сама окунуться в эти трепещущие страхом и огнем блаженства чувства.       С этого самого долгожданного и сладостного поцелуя Маша наконец-то признала, что она и Дмитрий — теперь вместе, впервые и по-настоящему.       Об этом Мари с почти остановившемся сердцем собиралась рассказать прежде всего маме. Не смогла вечером, вернулась домой сама не своя, тихая и смущенная, рано легла в кровать, но уснуть не могла почти до самого рассвета, все ночь думала о Дмитрии и подбирала слова для признания.       Но когда Маша открыла глаза, мысли о возлюбленном вылетели из головы стаей перепуганных птиц. Она едва не закричала, захлопнув рот обеими ладонями. Из ее губ просочился лишь тоненький стон страха и удивления. Между тем, как будто ни в чем не бывало, на ее груди, укрытой одеялом, сидела средних размеров серая крыса. Она смотрела на девушку черными глазами, потом встала на задние лапки и принялась расчесывать усы.       — Мама… — едва слышно прохрипела Мари, потеряв голос.       На пороге тут же оказалась Анна. Она небрежно позволила себе чертыхнуться, всплеснула руками и быстро пошла на кухню, вернулась уже с веником.       — Кыш пошла, дрянь! — огрела мама крысу по спине прутиками, смахивая ее на пол.       Звереныш громко запищал, побежал до порога комнаты, там остановился и снова приподнялся на задние лапки, и Маше даже показалось, что он напоследок оскорблено оскалил длинные передние зубы и погрозил им с мамой лапкой, как кулаком.       Мари и Анна пошли за незваной гостьей, обыскали всю квартиру, каждый уголок, но крыса словно сквозь землю провалилась.       — Наверное, убежала через вентиляцию… — предположила мама. Она еще раз оглядела углы, пытаясь приметить движение и серую шкуру, но затем вздохнула и убрала метлу.       — Ничего не понимаю! — села Маша за стол, руки у нее до сих пор чуть дрожали. — Как это возможно! Крыса — и в нашей квартире! Откуда она взялась?       — Крыса сегодня, не знаю уж эта ли самая или другая, утром пока я готовила завтрак, бегала по кухне! — сказала Анна, и взгляд ее стал еще тревожнее, — Я пыталась ее выгнать, но она будто специально смеялась надо мной, прыгала по столам и грызла провода!       — Ужас!       — Вот что. Это уже ни в какие ворота не лезет! Я сейчас позвоню коммунальщикам, пусть пришлют специалистов и проверят подъезд!       Анна набрала номер, дозвонилась не сразу, после совершила короткий разговор, расхаживая по кухне, и затем рассказала дочери:       — Заявку приняли, но сказали ожидать, а сколько — неизвестно. Очень много сегодня вызовов на крыс, все бригады заняты.       Через несколько часов во всех соцсетях жителей и во всех домовых чатах начали появляться жуткие видео: огромные крысиные полчища наполнили подвалы домов. Зверьки черно-серыми блестящими реками перебегали улицы, забегали в подъезды, вылезали из всех щелей коммуникаций. Появились видео, как при открытии капота автомобиля, они хлынули из железного нутра мерзким потоком. Мужчина в нецензурной ругани на эмоциях сообщил, что внутри вся электрика оказалась перегрызенной. В сообщениях несколько несчастных хозяев жаловались, что крысы толпой нападали на домашних питомцев, несколько маленьких собак и кошек отбить у крысиного набега не удалось…       Больше всего поразило видео, где крысы целыми полчищами бегут в город с полей, а передние несут перед собой «крысиного короля» — комок из живых верещащих животных, плотно связанных перепутанными хвостами. Кто-то вспомнил, что это не к добру, плохое предзнаменование, сулящее эпидемии смертельных болезней и прочие несчастья, кто-то со знанием дела написал, что в средние века люди верили, что такой «король» является единым крысиным сверхразумом и обладает телепатическими способностями.       Вечером позвонил отец Мари, распорядился заткнуть все дыры в вентиляцию. Сам он задерживался на экстренном совещании, где чиновники и военные пытались решить, что делать в чрезвычайной ситуации. Средств дератизации у коммунальщиков не хватало, как и бригад специалистов. Подключили городских спасателей и полицию, решался вопрос и о помощи военных.       В городе к вечеру началась настоящая паника, люди бросились в хозяйственные магазины, но там уже с утра закончилась отрава даже от тараканов и моли.       Маша и мама нашли в доме единственное что можно было применить — лавандовое масло, щедро расплескали его по углам и вдоль плинтуса. Затем на всякий случай собрали тревожные рюкзаки и все остальное время читали новости. Администрация города просила сохранять спокойствие и обещала во всем разобраться. Ложиться спать они обе боялись, боялись даже гасить электричество. Маша посмотрела в окно на соседний дом — почти во всех квартирах напротив тоже горел свет…       — Машенька, — устало сказала Анна, — засыпай, а я покараулю, если что, разбужу тебя, а там, может, и отец вернется…       — Мама, — обняла Анну девушка, — Нет, не так. Давай по очереди.       Мари забылась тяжелым беспокойным сном. Анна решила ее не будить, отключила будильник дочери и бессменным часовым просидела оставшуюся ночь возле ее кровати.       А на утро удивительным образом все вернулось на круги своя, горожане не увидели больше ни одной крысы, ни в подвале, ни на улице. Словно не было этого странного и страшного дня, а всем жителям этот ужас просто всего навсего приснился в коллективном страшном сне.