Лисий танец

Третья госпожа клана Мэйшань Юй, Юй Цзыюань, вовсе не хотела замужества, но родители решили иначе. Заботясь о клане, они выбрали за неё, посчитав, что третья дочь станет достойной супругой — и залогом спокойного сотрудничества между кланами Юй и Цзян. Несмотря на то, что с молодым главой клана Цзян Юй Цзыюань училась в Облачных глубинах, её место было по другую сторону горы. Будущего супруга она видела лишь мельком и всего несколько раз. Впрочем, строгие правила не помешали расползтись слухам о деве-заклинательнице Цансэ, что пожелала учиться вместе с мужчинами и немало времени проводила с Цзян Фэнмянем и его другом, почти побратимом, Вэем Чанцзе. Тогда, во времена обучения, Юй Цзыюань не думала даже, что Цзян Фэнмянь окажется её супругом, потому только усмехалась ловкости девы-заклинательницы, что заставила двух мужчин сразу, названых братьев, пасть жертвами её красоты. Для себя тогда она видела иную долю — мечтала о Ночных охотах, собиралась исследовать свойства ядов, в общем, и не собиралась понимать дев, воспитывавших Золотое ядро только для того, чтобы затем оказаться запертыми в покоях и с младенцем на руках. И вот теперь, сидя в алом с золотом паланкине, Юй Цзыюань вспоминала всё это и… злилась. Мало того, что родители вовсе не спросили её мнения, так легко решив её судьбу, так и пока ещё будущий супруг нацелен вовсе на другую женщину. Что за брак это будет? Не только ни капли страсти, но и чувств никаких? Хорошо ещё, если молодой глава воспитан достаточно и благороден настолько, чтобы не выказывать ей явного пренебрежения! Однако свой долг перед кланом Юй Цзыюань сознавала. Ослушаться родительского слова она не могла, но сразу после заключения брака мать и отец теряли над ней власть. Юй Цзыюань решила, что станет полноправной хозяйкой Пристани Лотоса, даже если её супруг ничего такого не ждал. Не станет думать о благополучии Мэйшань Юй, но сосредоточится на том, чтобы клан Юньмэн Цзян процветал. Настроенная так, она ждала со стороны встречающего её главы Цзян вежливого, а может, и холодного безразличия, но едва тот откинул ткань паланкина, чтобы подать ей руку, стало ясно — в чём-то Юй Цзыюань ошибалась. *** Несмотря на традиции, глава клана Цзян не коснулся её в первую ночь. Лишь пришёл для долгого разговора, в котором открылось, что и сам он не ждал столь скорого брачного союза. Однако оказавшись во главе Великого клана в возрасте достаточно юном, он осознал, что со всех сторон соседи посматривают хищно. Союз с Мэйшань Юй, кланом пусть и небольшим, но влиятельным, был необходимостью и для него. — И даже если наш союз будет бездетным, — завершил глава Цзян свою пламенную речь, — винить в том супругу я не стану. Как и принуждать к чему-либо. Юй Цзыюань согласилась со всеми условиями, и даже на душе стало легче. Похоже, ограничивать её, запирать в клетку, как прочих жён, глава Цзян вовсе не собирался. Напротив, предложил ей вместе противостоять любым угрозам. *** Шло время, и Юй Цзыюань обнаружила, что с наслаждением смеётся шуткам супруга, что принимает от него подарки и знаки внимания не потому, что должна, а из-за того, что ей это приятно, что даже разделять с ним повседневные заботы больше не казалось ни долгом, ни обязанностью, а скорее удовольствием. А ещё немногим позже, она поняла, что, кажется, потихоньку влюбилась. Любовь — чувство Юй Цзыюань ранее незнакомое, теперь показалось неуместным. В памяти мгновенно встали картины первой ночи, проникновенный разговор, из которого легко было сделать вывод — сердце самого Цзян Фэнмяня или несвободно, или разбито. И настолько он погружён в эту печаль, что забыться в объятиях законной супруги не может, как не посмеет и изменить ей или привести в дом вторую жену либо наложницу. Теперь своим спокойным благородством, характером тихим и мягким, за которым скрывалась стальная воля, глава Цзян очаровал её, но как же поступить, если он с самого начала дал понять, что эту сторону жизни отбросил?.. Юй Цзыюань не нравилось терзаться такими размышлениями, всё внутри неё вскипало в праведном гневе, за которым растворялось любое смятение и смущение. Так что, едва осознав, что происходит с её сердцем, она не только замкнулась в себе, но ещё и стала более резкой в словах. День, два, три… неделю глава Цзян сносил проявления дурного характера беспрекословно, но наступил миг, когда и его терпению пришёл конец. Они находились в Малом зале, только закончив трапезу, когда Цзян Фэнмянь жестом отпустил служанок. Дождавшись полной тишины, он спросил: — Госпожа моя, что я сделал не так, в чём причины твоего недовольства. — Глава ни в чём не виновен, — качнула головой Юй Цзыюань, внутренне каменея. В груди бушевало яростное пламя: «Ты виноват, что моё глупое сердце теперь стучит для тебя. Ты виноват в своём благородстве и своей терпеливости, в том, что исподволь в мысли мои прокрался и стал теперь жизненно необходимым. Виноват в том, что душа твоя по-прежнему плачет о другой женщине, о той, что умчалась прочь с твоим же другом. Ты… ты виноват в том, что люблю тебя, и в том, что сказать об этом не в силах». Верно, глаза её выдавали смятение мыслей, потому что глава Цзян вовсе не поверил ей. — Моя госпожа, — сказал он ничуть не строже прежнего, — если вдруг обидел тебя, прости, а не можешь простить — ударь. Но не отмалчивайся, не говори мне, будто бы ничего не случилось. Не казни холодом взгляда. Юй Цзыюань поджала губы и поднялась, намереваясь покинуть Малый зал. Но просто уйти нельзя было, пришлось заговорить, и стоило только решиться, как остановиться стало невозможно: — Холодом? — фыркнула она. — Что же, супруг и господин мой, холоду разве эта ничтожная научилась не у тебя? Брак наш — ошибка с самого начала. Так зачем же ждать, что я стану послушной или нежной, если с первой ночи глава сам обозначил — между нами ничего и быть не может. Вероятно, зря я не прислушивалась к сплетням, что расползались по Облачным глубинам несмотря на строгие правила. — Сплетням? — повторил Цзян Фэнмянь в замешательстве. Стоило устыдиться и замолчать, но за себя Юй Цзыюань стыдно не было, да и молчать она не хотела, привыкла недовольство высказывать сразу, сдерживалась чересчур долго. — Пусть дни обучения уже далеко, но разве сердце своё глава Цзян не оставил в том беззаботном времени? — уличила Юй Цзыюань. — Каждому было ясно, что дева Цансэ отняла сердце видных юношей нашего поколения — глава Цзян, Вэй Чанцзэ, даже Лань Цижэнь не устояли против её улыбки. И теперь мне остаётся лишь… — тут она всё же поймала себя, удержала глупость, что рвалась на язык. Впервые позволила себе раскрыться чересчур сильно, разве это достойно дочери клана Мэйшань Юй, известного своей сдержанностью?.. — Дева Цансэ и Вэй Чанцзэ недавно сочетались браком, — чуть удивлённо отозвался на это Цзян Фэнмянь. — Я был… лишь хорошим другом. Был и остаюсь таковым… Но неужели госпожа моя пьёт уксус? Вместе ответа Юй Цзыюань развернулась к нему спиной. Нужно было немедленно покинуть Малый зал, кликнуть верных служанок и отправиться на Ночную охоту, никого не спросясь, но и шагу ступить Юй Цзыюань не успела. Глава Цзян нагнал её, обнял за плечи сзади, и голос его прозвучал над самым ухом: — Так что же это?.. Юй Цзыюань замерла в его руках. *** Сдержанности в клане Мэйшань Юй учили, а проявлять чувства — нет. И первое время после неловкого объяснения Пристань Лотоса содрогалась от гнева и ярости госпожи, которая вечно спорила с главой. Со стороны могло бы показаться, что супруги ненавидят друг друга, но на самом деле так они наконец начали сближаться. И не пришлось ждать слишком долго — свидетельством пробудившихся чувств стала Цзян Яньли. *** Немногим позже Юй Цзыюань узнала о тайне Цансэ и поклялась уберечь её. В мире назревали перемены, и чудилось, что тьма усмехается прямо в лицо. Юй Цзыюань ничуть не удивилась тому, что однажды Цансэ и Вэй Чанцзэ пропали. Они приняла на воспитание лисёнка, не задумавшись о том, что это — ребёнок её мнимой соперницы. Вот только показывать свои истинные чувства она всё ещё не умела, оттого была особенно строга к нему… *** Очередной Совет кланов принимал Цинхэ Не, но Юй Цзыюань не отправилась с супругом. Наступал сезон сбора лотосов, никак нельзя было оставить Пристань Лотоса без присмотра. Это Цзян Чэну нужно было сопровождать отца, чтобы вникать в тонкости управления кланом. С последнего послания от Вэй Усяня и его супруга Лань Ванцзи прошло почти полгода. В нём они говорили, что уже к новогодним праздникам обучение их будет закончено. Наконец они спустятся с Небесной горы — совершенно другими, постигшими путь лисы. Но пока и их не было, присматривать за благоденствием Пристани Лотоса Юй Цзыюань должна была в одиночестве. Вернувшегося супруга она встретила в Главном зале. Не поторопилась навстречу, а осталась на своём месте, ожидала последних новостей со строгим выражением лица, и никто не заметил бы в ней и капли мягкости. Однако в тот момент, когда Цзян Фэнмянь вошёл, немедленно отпустила Иньцжу и Цзиньчжу, чтобы остаться с ним наедине. Глава клана занял место рядом с супругой, принял чай из её рук и повёл рассказ обо всём, что успел узнать и услышать. Чем дольше он говорил, тем яснее становилось, что главную новость он скрывает. Юй Цзыюань, сделав глоток чая, спросила напрямик: — Ты был достойным Верховным заклинателем. Отчего отказался теперь? — Мне пришлось проложить начало, — кивнул ей Цзян Фэнмянь, — но дальше преображать мир должен вовсе не я. Лань Сичэнь прекрасно подойдёт на эту роль. Он знает, что такое потеря и что есть надежда, он многое понял и многому научился. Теперь лучшего варианта не найти. — Действительно, — согласилась Юй Цзыюань, поглядывая на Цзян Фэнмяня поверх чаши с чаем. — А что же… госпожа Лань?.. — Прекрасна и добродетельна, — усмехнулся Цзян Фэнмянь. — Маска так приросла к лицу, что даже я порой забываю, с кем на самом деле говорю. — Что ж… — Юй Цзыюань ответила улыбкой, — нам ли не знать, как может изменить любовь. — Да, — Цзян Фэнмянь помолчал ещё мгновение, а потом, не меняясь в лице, дополнил: — И в ближайшее время нам придётся вспомнить, как отсылать к кому-то сватов. — Цзян Чэн? — Юй Цзыюань удивлённо распахнула глаза. — И кому же он открыл своё сердце? — Деве Вэнь. Глава клана, её младший брат, робко отметил, что брачный договор с кланом Цзян был бы для клана Вэнь выгодным вариантом… — Цзян Фэнмянь усмехнулся. — Но всякому ясно, что сейчас поддерживать мир и заключать соглашения таким образом не так уж нужно. — Дева Вэнь… — на миг воспоминания омрачили лицо Юй Цзыюань. — Всё ещё не в силах забыть, что именно Вэнь Жохань виновен в том, что Вэй Усянь остался без родителей на попечении нашего клана. И пусть он стал мне сыном, но как выбросить из памяти, что он — сын Цансэ, а та погибла столь трагично? — Посмотри, — предложил Цзян Фэнмянь, — посмотри на всё, что случилось. Всё это взращено нашими руками. Трое наших детей живут спокойно и счастливо. Тёмные тени прошлого замерли недвижимо, мир преображается и расцветает. Клан Вэнь уже не тот, что прежде, нет ни главы Вэнь Жоханя, ни его сыновей, для развлечения охотившихся на лис. — Верно, — и она поднялась и протянула руку. — Всё верно. Нам не о чем беспокоиться больше.