Лисий танец

Мэн Яо была чужда щедрость. Совершая какой-либо поступок, он точно знал, какую выгоду получит при этом. Когда Вэй Усянь переоделся в белоснежные одежды ученика и сбежал в ночь, крепко сжимая в кулаке подаренные браслеты, Мэн Яо лишь усмехнулся ему вслед. Ему нужна была эта ночь, вся целиком, и теперь он был уверен, что Вэй Усянь не побеспокоит их, слишком занятый Ванцзи. …Лань Сичэнь сидел у стола, вчитываясь в какой-то трактат, и сначала Мэн Яо застыл на пороге, любуясь им. Удивительно, как всё же подвело его собственное сердце, разве думал он когда-либо, что будет вот так замирать, глядя на кого-то с затаённой нежностью и желанием?! И в то же время мог ли он сам выбрать лучше, чем оно?.. — Муж мой, — позвал он лукаво, отбросив размышления, — могу ли я позаботиться о тебе так, как должно жене заботиться о муже?.. Лань Сичэнь поднял на него взгляд и удивлённо улыбнулся. — О чём ты? — спросил он. Скользящими шагами Мэн Яо преодолел разделявшее их расстояние и опустился напротив. Он был в женском платье — в Облачных глубинах ему не следовало пока что одеваться иначе — и ничуть не смущался этого. Напротив, такие одежды позволяли ему соблазнить, приковать внимание к себе. Чуть шевельнуть плечами — и лёгкий шёлк верхнего ханьфу обнажит плечи сильнее, откроет взгляду острые ключицы и соблазнительный изгиб шеи. Стоит лишь улыбнуться… — Младшие ученики наполнили бочку горячей водой по моей просьбе. Уже ночь, и моему супругу не помешает сбросить усталость, погрузившись в неё. Я расплету и расчешу волосы, омою всё тело мыльным корнем… Позволь мне, — и он чуть подался вперёд, — поухаживать за тобой. — Тебе… не нужно, — голос Лань Сичэня чуть дрогнул. Он был смущён, пусть этого не выдавало лицо. Они прошли свадебный обряд, поклонились небесам и земле, но кроме робких поцелуев, между ними ничего не случилось! Лань Сичэнь был слишком деликатен с ним! Мэн Яо же… не был новичком в подобной игре, он знал, чего хочет, и с каждым днём всё больше жаждал этого. Стоило закрыть глаза, и он сразу представлял себе, что прямо сейчас Вэй Усянь и Лань Ванцзи пользуются его щедрым подарком, пока он сам вынужден довольствоваться фантазиями. Но сгорать от них изо дня в день, из ночи в ночь — не так он представлял себе супружество. И не затем сделал подарок Усяню! — Не нужно, — повторил Мэн Яо. — Но что если… если я этого хочу?.. — Лань Сичэнь шумно выдохнул и облизнул губы. Мэн Яо тут же поднялся одним слитным и полным грации движением. Он протянул ладонь: — Идём же, супруг мой. И Лань Сичэнь принял его руку, встал из-за стола и двинулся за ним, точно околдованный. Исходившая паром бочка была до краёв наполнена водой. Мэн Яо встал так близко к Лань Сичэню, что участившееся дыхание едва ли не опаляло кожу. Он потянул за пояс, развязывая его, а затем скользнул за спину и высвободил Первого Нефрита из верхнего ханьфу. Его ловкие пальцы отыскали все завязки, и скоро и нижнее ханьфу присоединилось к верхнему. Когда же Мэн Яо принялся развязывать рубашку, Лань Сичэнь поймал его ладони и развернулся к нему лицом. — Что ты всё-таки делаешь? — спросил он совсем тихо. — Ты не можешь быть невиннее собственного младшего брата, — покачал головой Мэн Яо. — Что, по-твоему, я могу делать, как не жаждать тебя? В конце концов мы супруги, уже супруги и… — он вздохнул. — Или для тебя так важно пройти обряд именно здесь, в Облачных глубинах? — быть может, в чём-то Лань Сичэнь не был готов переступить через правила? — Что ж, тогда я уступлю… — не удалось спрятать отзвук разочарования, как Мэн Яо ни старался. — Нет… Вовсе нет, — поспешил отозваться Лань Сичэнь. — Но я… — и не договорил. Мэн Яо спустил рубашку с его плеч, потянул за завязки штанов. — Нет? Тогда позволь мне ухаживать за тобой, как должно, муж мой, — прошептал он соблазнительно и заставил его вступить в горячую воду. Мэн Яо знал, как соблазнять мужчин, и решил, что если супруг его слишком неопытен, чтобы осознавать собственные порывы, то он станет проводником, научит, подскажет, поведёт, соблазнит. Лань Сичэнь опустился в бочку, и Мэн Яо отступил за его спину, раздеваясь поспешно и тихо, распуская волосы, прежде заколотые шпилькой. Он остался совершенно нагим и опустился на колени, чтобы высвободить из строгой причёски волосы и Лань Сичэню. Он разобрал пряди пальцами, осторожно и нежно, а затем коснулся губами висков. — Хочешь, я начну с масел, напитаю твои волосы драгоценными каплями? Или сначала… — но он не закончил, потому что Лань Сичэнь поймал его за руку и потянул на себя. Вовсе не так, как должно смущающемуся и неопытному. Не удержавшись, Мэн Яо рухнул ему на колени, вода выплеснулась за край, замочив небрежно брошенные на полу одежды. Лань Сичэнь поцеловал его в губы, поцеловал жадно, совсем не как раньше, прежде чем сказал: — Если думаешь, что я не желаю тебя, то это неправда. Я только… — Только что?.. — Мэн Яо погладил его скулы кончиками пальцев. — Отчего же ты, тот, кого я люблю всем сердцем, медлишь, отчего не заставишь меня забыть обо всех, кто… — он прикрыл глаза. — Прости, мой прекрасный супруг, я тебя недостоин. Не чист, не невинен, как должно. Не ты первым коснёшься меня, меня уже коснулись, смяли, испортили на глазах моей матери по приказу владельца цветочного дома за то, что она отказалась ему подчиниться. Прости… — Разве ты виноват, что просишь прощения? — Лань Сичэнь обнял его — нежно и сильно одновременно. Горячая вода обволакивала их обоих, и оттого даже застарелая боль как будто бы становилась меньше. — Виноват, что был слишком слаб, — отозвался Мэн Яо. — Виноват, что был… что не был верен только тебе. — Хочешь, я найду их, всех до одного, и каждого заставлю ответить? Мэн Яо широко распахнул глаза. Он и не думал даже, что когда-нибудь Первый Нефрит предложит ему подобное! Совершить кровавую месть! Неужели он настолько предан, так сильно любит? На мгновение Мэн Яо задохнулся от осознания. Он и не мечтал никогда, что кто-то будет любить его с такой силой! — Что, даже Не Минцзюэ? — шепнул он, склонившись к самому уху Сичэня. — Даже ему готов отомстить?.. Лань Сичэнь только крепче прижал его к себе, развернулся, выплёскивая ещё больше воды, навис над ним — нагой, совершенный, с разлетевшимися шелковистыми волосами. — Он применил к тебе силу? — вопрос прозвучал глухо, обрывочно. Мэн Яо чуть заметно выдохнул, куснул себя за губу, чтобы краткое мгновение боли напомнило — это действительно не сон, и ответил: — Нет… нет, — запоздалое смущение, а может, стыд, которого Мэн Яо прежде не знал или о котором со времён слишком быстро закончившегося детства успел позабыть, охватили его жаром, наверняка проступившим на коже румянцем. — Нет. Пусть он был… Он не умеет быть нежным, это не дано его натуре, — Мэн Яо отвёл взгляд. — Не слушай, ты не должен… И он опустил ладонь через край бочки, нащупывая увлажнившееся полотенце и мыльный корень. Лань Сичэнь смотрел на него, а он мог только размеренно намыливать ткань, чтобы затем мягкими скользящими движениями начать омывать прекрасное тело того, кого уже так много раз назвал супругом… и всё ещё не познал до конца. — А-Яо, — позвал Лань Сичэнь, поймал за подбородок, вынудив смотреть себе в лицо. — Каким бы ни было твоё прошлое, я люблю тебя с ним вместе. Я простил тебе всё, принял тебя всецело. — Любишь, простил, принял? — Мэн Яо сглотнул. Лань Сичэнь снова поцеловал его, опять иначе, чем прежде, с затаённой страстью, которую никогда не показывал столь откровенно. И от этого Мэн Яо не удержал хвостов, а когда Лань Сичэнь чуть отстранился, оказалось, что они оба выпустили свою истинную сущность. — Эр-гэ… — снова куснул себя за губу Мэн Яо. — Эр-гэ… Ступай к постели и… жди меня там, прошу. — Хорошо, — Лань Сичэнь выбрался из бочки и наспех промокнул влажную кожу и волосы простым полотнищем ткани. Он отступил за ширму, бросив на Мэн Яо короткий и горячий взгляд. Мэн Яо поднялся из воды и оглядел себя. Он прекрасно знал, что нужно делать, он умел готовить себя, но сейчас торопился, лишь наспех нанёс масло на пальцы и несколько раз проник ими в себя, сжав зубы. Пусть даже сегодня сначала придёт боль, пусть, но это будет то, чего он хотел сам! …Когда он вышел из-за ширмы и приблизился к постели, Лань Сичэнь сидел на ней обнажённым. Лишь несколько свечей горело здесь, и потому всё пространство кровати окутывал полумрак, но и так Мэн Яо на миг залюбовался статью и красотой своего супруга. — Я здесь, — сказал он, приблизившись и опустившись перед постелью на колени. — Позволь мне ухаживать за тобой… — Нет, — возразил Сичэнь и потянул его на себя, вынуждая сначала встать, а затем — сесть рядом. — Нет, ты не станешь ни служить, ни ухаживать. Ты не слуга и не цветок из дыма. Ты супруг мой, мой равный, мой спутник. И больше не смей унижаться передо мной. И снова Мэн Яо словно окутало жаром. Никто и никогда прежде не готов был признать его за равного в такой ситуации. Он не успел ни возразить, ни согласиться, Лань Сичэнь подтолкнул его к подушкам, и требовательные поцелуи горячими цветами раскрылись на коже. Сначала ключицы, затем — грудь и соски, после живот, и ниже… ниже, прямо туда, где свернулось, оформилось, окрепло желание. Мэн Яо сам не заметил, как и когда издал первый протяжный стон, но когда Лань Сичэнь провёл языком по его члену, всё же попробовал остановить его: — Разве это не я должен… — прошептал он и сбился, потому что видеть, как безупречный Первый Нефрит обхватывает губами его член, было слишком, слишком!.. От нахлынувшего удовольствия Мэн Яо закрыл глаза, выгнулся, разводя колени, бесстыдно раскрываясь. Лань Сичэнь продолжал ласкать его, перехватывая его ладони, не позволяя коснуться себя. Мэн Яо был так удивлён этим, что даже не сумел оценить — умелый ли любовник его супруг! Каждое прикосновение, каждый поцелуй вызывали слишком сильные ощущения, и Мэн Яо вскоре забылся, стоная в голос, шепча: «Эр-гэ… эр-гэ…» И всё же всего этого было мало! И наконец он улучил момент, чтобы обхватить пальцами крупный, с ярко вычерченными венами член Лань Сичэня. Краткий вздох показал, что его супруг всё же жаждал внимания не меньше! — Ну же, — почти потребовал он. — Заставь меня забыть обо всех, сделай меня только своим. Лань Сичэнь едва заметно подался в его ладонь, но удержался, поцеловал Мэн Яо в шею. — А-Яо… — отозвался он. — Я не хочу причинять тебе боль. — Боль! — Мэн Яо тут же перехватил его руку, заставил проскользить пальцами по внутренней стороне бедра. — Я готов для тебя, — почти не солгал он. Внутри всё трепетало от желания. — Нет, не готов, — возразил Лань Сичэнь, но откликнулся на приглашение, входя сразу двумя пальцами, чуть согнув фаланги. — Вовсе не готов… ещё… Но я знаю, что делать. — Откуда? — полюбопытствовал Мэн Яо, только чтобы удержаться, потому что то, как растягивали его пальцы возлюбленного, было совсем не похоже на то, как это второпях и грубо делал тот же Не Минцзюэ. — Разве… разве этому учат… в Облачных… ах… глубинах? — В запретной секции нашей библиотеки есть не только книги, касающиеся тёмных или смертоносных техник, — зашептал Лань Сичэнь ему на ухо, теперь уже войдя тремя пальцами сразу. — Там есть и то, что весьма полезно для парного совершенствования. — Эр-гэ… не дразни меня… не дразни меня больше, — взмолился Мэн Яо, едва не оказавшись на вершине от следующего движения. Лань Сичэнь послушался, украдкой взглянув на него, Мэн Яо поразился красоте, наполненности, величине его члена. Каким бы могучим воином ни был Не Минцзюэ, а в этом он явно уступал Первому Нефриту. Может, всё же нужно было позволить ему продолжить?.. Мэн Яо тут же напомнил себе, что и вовсе готовился к боли, однако в этот миг Лань Сичэнь приподнял его над постелью, уложив валик подушки под поясницу. Он не стал врываться быстрым движением, сминая сопротивление непривыкшего к нему тела. Он двинулся медленно, но неотвратимо, как нарастает прилив, заполняя тайный грот. Мэн Яо тихонько застонал, вцепляясь в его плечи, запрокинул голову, но не от боли, вовсе нет. Всё тело охватила дрожь, поясница словно ослабела, сами собой поджались пальцы на ногах. Снова высвободились хвосты — только затем, чтобы огладить и обнять Лань Сичэня, ставшего на миг если не океаном, то всем миром сразу. — Люблю тебя, — выдохнул Мэн Яо и сам поразился тому, как хрипло, как низко прозвучал его голос. — Люблю тебя, — откликнулся, двинувшись вперёд плавно, Лань Сичэнь, входя наконец до конца и замирая. Мэн Яо беспомощно провёл по его спине пальцами, неглубоко вонзая ногти. — Ещё, — потребовал он. — Ещё! — потому что невозможно было терпеть это чувство наполненности просто так. Лань Сичэнь слушал его и слушался, и каждое его движение заставляло стонать, почти вскрикивать, и Мэн Яо и стонал, и вскрикивал, и снова шептал: «Эр-гэ…» В какой-то миг Лань Сичэнь вдруг крепко обнял его и прижал к себе, а затем перевернулся. Теперь Мэн Яо возвышался на нём, тяжело дыша, всё ещё трепеща от распирающего ощущения внутри. — Хочу видеть, как ты… — недоговорил Лань Сичэнь, но его пальцы сомкнулись на члене Мэн Яо, заскользили вверх. Мэн Яо словно приподнялся вслед за ласкающей ладонью, чуть наклонился вперёд, чтобы член внутри него доставлял больше удовольствия, столь яркого, что звёздами вспыхивало под веками. Много ему было не выдержать. В несколько резких рывков он довёл себя до сладостной дрожи, почувствовал, как Лань Сичэнь накрывает ладонью головку, выпустившую семя, успел смутиться этому… и снова оказался на спине. Лань Сичэнь догнал его в удовольствии несколькими вдохами спустя, заполнил его до краёв, будто Мэн Яо был чашей. Прежде он старался избегать этого, только бы чужое семя не оказывалось внутри. Он всякий раз чувствовал себя униженным, как тогда, когда мать рыдала и рвалась из чужих рук, не в силах ему помочь. Но не сегодня, не сейчас. Удовольствие всё ещё бежало по его венам, он дышал тяжело и часто… и жаждал ощутить всё это снова. — Не знал, — прошептал он, — что в Облачных глубинах бывают столь полезные книги… Лань Сичэнь усмехнулся, укладываясь на постель рядом и притягивая его к себе. — В Облачных глубинах есть не только правила, — отозвался он, чуть прикусив Мэн Яо мочку уха, отчего по спине пронёсся вихрь искр, готовых тут же разгореться в новое пламя желания. — И ты подаришь эту книгу собственному брату в день его свадьбы? — поддел Мэн Яо, расслабленно закрывая глаза. — Не думаю, что она ему понадобится, — хмыкнул Лань Сичэнь. — На самом деле он любит искать свой собственный путь. — Не жестоко ли это по отношению к Вэй Усяню? — укорил его Мэн Яо. — А это ты завтра спросишь у него сам, — Лань Сичэнь снова поцеловал его. *** Вэй Усянь ворвался в их дом много позже, чем нужно, и сразу же скрылся за ширмой, торопясь переодеться. Мэн Яо, уже безукоризненно одетый, едва подавил смешок, Лань Сичэнь же чуть покачал головой, словно упрекая его в этом. Поднявшись со своего места, Мэн Яо подхватил шкатулку и шагнул к Вэй Усяню. Тот как раз закончил бороться с женским ханьфу и придирчиво рассматривал в бронзовое зеркало собственное лицо. Его губы были искусаны в кровь и так припухли, что Мэн Яо не удержался: — Вижу, что мой подарок вы оценили по достоинству. Вэй Усянь резко развернулся к нему и с неожиданной смелостью провёл кончиком пальца по шее. — Драгоценная госпожа, вы тоже эту ночь провели беспокойно, — сощурил он глаза. — Давай я помогу скрыть это, — мягко предложил Мэн Яо. — Вот бальзам, — и он зачерпнул средство из выточенной из дерева миниатюрной плошки, — он поможет быстрее залечить эти ранки, — и он мазнул бальзамом Вэй Усяню по губам. — Что ж, и мне следует помочь, — хмыкнул тот, щедро набирая пудры на кисть и закрашивая следы на шее Мэн Яо. В этот момент рукав его ханьфу скользнул вниз и открыл следы на запястье. Мэн Яо удивлённо расширил глаза и чуть наклонил голову, приглашая Вэй Усяня поделиться историей. Тот заметно смутился, краска так и прилила к скулам, но всё же ответил, пусть и коротко: — Да, Лань Чжань оценил твой подарок по достоинству. — Это была… налобная лента? — угадал Мэн Яо. — Да, — Вэй Ин снова куснул себя за губу, и пришлось опять наносить бальзам. Подводя ему глаза, Мэн Яо вспомнил, как Сичэнь сказал ему: «На самом деле он любит искать свой собственный путь». Похоже, он прекрасно знал собственного брата! Но… налобная лента?.. Теперь Мэн Яо жаждал узнать, что за этим скрывалось!..