Лисий танец

— Хуже смерти для лисы бывает неволя, — сказала однажды мать Вэй Ину. Он слушал, согревая ладони над жаровней, а за стенами домика, где они остановились на ночь, шумел ливень. — Не каждая лиса способна сражаться мечом, и если её изловят… — мать замолчала, и Вэй Ин посмотрел на неё, чуть обернувшись. Лицо её освещал нежный свет свечи, но даже так оно выглядело мрачным. Мать что-то утаила, и Вэй Ина это встревожило. Прежде она говорила откровенно даже о смерти. Что же тогда станет с лисой, которую поймают?.. Какие ужасы ждут её в неволе?.. — Когда стану старше, буду защищать тебя, чтобы никто не мог тебя поймать! — сказал он, посчитав, что мать ждёт от него чего-то вроде этого. Разве не должен он вырасти достойным сыном и защитником?.. — Когда станешь старше, не дай себя поймать, — возразила мать на это совсем тихо. — Занимайся как следует, чтобы защищать и себя, и тех, кого посчитаешь достойными твоей защиты. Она не улыбнулась и не похвалила его за старания, лишь притянула ближе к себе. Вэй Ин пригрелся в её руках, но тепло не смогло растворить в себе странную тревогу, что овладела его душой. Впрочем, мать не торопилась его отпускать, а он не спешил вырываться из её рук. Так и нашёл их отец… Вэй Ин лишь много позже понял, что именно не стала рассказывать ему мать в ту ночь. Тогда он был ещё слишком мал, чтобы в полной мере сознавать такие вещи. Но когда понимание навалилось чёрной волной — стал тренироваться вдвое усерднее. Чтобы никому не дать себя изловить. *** …Они вошли в Юнь Пин как обычные путники и долго бродили по улочкам, не зная, с чего начать свои распросы. Тогда-то их внимание и привлёк высокий дом, украшенный красными фонарями. Он стоял у моста через канал, перила которого увивал плющ, и на воде качалось множество цветочных лепестков. Солнце едва начинало клониться к закату, но окна дома были плотно закрыты. Вэй Ин приметил винную лавку на другом берегу канала, а на ступенях её — примостившегося старика, по виду нищего. Неопрятная одежда, простая глиняная чашка для подаяния, седая скудная бородка — облик его был невзрачным. Однако что-то подсказало Вэй Ину, что для их целей лучшего собеседника и не найти. — Вон тот человек наверняка расскажет нам немало интересного, — сказал Вэй Ин Лань Чжаню, кивнув на старика. — Если мы купим ему вина. — Что же, пойдём, — согласился Лань Чжань, хоть было очевидно, как он засомневался сначала. Вэй Ин в один прыжок достиг винной лавки, заказал пару кувшинчиков вина, а когда получил их, вышел на крыльцо. Лань Чжань терпеливо ждал его, стоя неподалёку. — Ах, славное вино, — разулыбался Вэй Ин, умело распуская лисьи чары. — Жаль, мой спутник не может пить! — он остановился на ступеньке как раз напротив нищего. — Отчего такой молодой господин не может пить? — сразу же вскинул голову старик, позабыв даже о своей глиняной чашке. — Доброго дня тебе, дедушка, — поклонился Вэй Ин с особенной почтительностью, какую не выказывал даже учителю Ланю. — Видишь ли, у каждого заклинателя свой путь совершенствования, — продолжал он, выпрямившись и почёсывая кончик носа. — Его предписывает отказ от вина. — Ай-яй, как сложно, — цокнул языком старик. — У простых людей всё проще — есть деньги — можно и выпить! — Я слышал, — тут Вэй Ин чуть наклонился к нему, — что вино становится слаще на вкус, если разделить его с хорошим человеком. Вот ты, дедушка, выглядишь как хороший человек, не откажешься ли испить со мной вина, вдруг оно и впрямь станет вкуснее? — Как можно отказаться от вина из этой лавки? Здесь продают лучшее в Юнь Пине, — отозвался на это старик, улыбаясь ему в ответ. — А заодно можно скрасить всё разговором, — протянул ему кувшинчик Вэй Ин. — Например, дедушка, скажи, что это за здание вон там? — Это не здание, юные господа, это целый цветочный сад, — захихикал старик и с кивком принял из рук Вэй Ина вино. Оно с первого же глотка развязало ему язык. — Такие красавцы, как вы, точно придутся по вкусу тамошним цветам, — он хмыкнул и погрозил Вэй Ину пальцем, а глаза его словно затуманились воспоминаниями. — Конечно, самый прекрасный цветок — Мэн Ши — растаяла, словно дым, как таким цветам и полагается, но её красота была столь притягательной, что сам глава клана Цзинь не мог миновать Юнь Пин, не проведя в её объятиях пары ночей. — Что же это была за женщина, что сам глава клана Цзинь приезжал к ней сюда? — переспросил Вэй Ин и улыбнулся, снова вплетая чары, хоть Лань Чжань рядом и сощурился неодобрительно. — Вы так молоды, что откуда бы вам знать о таких делах, да, — покивал старик своим мыслям. — Времени-то прошло немало. Прежнему владельцу этого цветочного дома удалось как-то поймать настоящую лису. Человек он был понимающий, потому лисьи чары нисколько на него не сработали. Он не только сумел обуздать её характер, но и заставил работать на себя. У нас об этом и помнят-то только такие старики, как я, да и прежнего владельца уже нет в этом мире… — он погладил жиденькую бородку, качнул кувшинчик вина. — А была эта лиса, Мэн Ши, такой красавицей! Вечерами он сажал её в полную цветов лодку, и сладкий голос было слышно даже отсюда… — закашлявшись, старик опять сделал глоток. — Вот наслаждение, вот услада для глаз! Даже если не хватает средств, чтобы войти внутрь, на цветочную поляну, можно было полюбоваться вдоволь. Да вы и не поверите даже, насколько она была прекрасна. Драгоценный лотос! Представьте только, как-то Юнь Пин проезжал глава клана Цзинь. Услышав голос Мэн Ши, он едва с ума не сошёл, потребовал её к себе на всю ночь!.. Вэй Ин переглянулся с Лань Чжанем. Им не нужно было переговариваться между собой — картина складывалась вполне понятная. Однако старик явно не собирался заканчивать только на этом. Он понизил голос и продолжал, поглядывая на них лукаво: — С той ночи глава Цзинь словно заболел Мэн Ши. Все в городе знали, что он навещает её, а сама Мэн Ши часто хвастала, что он выкупит её у владельца и сделает своей младшей женой. Только с этим глава Цзинь не торопился, — старик засмеялся. — В самом деле, что за фантазии взбредают в голову женщинам, пусть даже красавицам, пусть даже лисам? Впрочем, потому-то Мэн Ши и сделала то, что подобным ей цветкам делать не следует. Она понесла, — он всплеснул руками. — Странно ли, что стоило ей округлиться, как глава Цзинь исчез, перестал приходить к ней, слать ей подарки и осыпать её комплиментами. Владелец же был человеком умным и пообещал ей оставить ребёнка, если то будет девочка, — старик подмигнул Вэй Ину, и у того тошнота подкатила к горлу. Слишком уж неприятно было сознавать, для чего владельцу борделя была нужна ещё одна маленькая лиса. — Так вот… — старик снова потянулся к кувшину. — Привели гадателя, и он сказал, что так и окажется, да, видать, Мэн Ши очаровала его или подкупила. А может, он сам был никчёмным и ошибся. Родился у неё мальчишка, но такой очаровательный, что сердце владельца дрогнуло. Он разрешил Мэн Ши воспитывать его, если она продолжит работать. — Глава Цзинь знал, что Мэн Ши — лиса? — спросил вдруг Лань Чжань. — Что же стало с их ребёнком? — протянул второй кувшинчик с вином старику Вэй Ин. — Мальчик остался при цветочном доме?.. — Ну что ты, юный господин, конечно, нет! — покачал головой старик. — Кто бы сказал заезжему заклинателю, что его приворожила лиса?! В этом случае и от цветочного дома не осталось бы следа. Владелец, как я говорил, был очень умён, ни один заклинатель, приходивший наслаждаться цветами, не знал, что в цветочном саду скрывается настоящая лиса, а нас, простых людей, великие заклинатели ни о чём не спрашивают, — он приподнял кувшинчик, салютуя. — Другое дело — вы. Столь почтительных детей я уж давно не встречал, — он засмеялся, сделал пару глотков, а после продолжил: — Родив, Мэн Ши затаила злость на главу клана Цзинь. Она воспитывала ребёнка так, что тот знал, кто его отец. Мальчишка рос гордым, но хитрым, а потому быстро научился почтительному отношению. А уж улыбался, как Будда, так что ему прощались многие каверзы и шалости. Мэн Ши вбила ему в голову, что он будет заклинателем, заставляла его заниматься, учила его… в конце концов она ж была лисой, и, вероятно, мальчик тоже унаследовал от неё что-то, — он развёл руками. — Однако после родов Мэн Ши одолела болезнь, и постепенно она стала угасать. Всё реже слышали мы её чудесное пение, а после она и вовсе перестала появляться вне стен цветочного дома. — И что с ней стало? — поторопил Вэй Ин. — Что стало с её сыном? — С ней? Однажды она не проснулась, — старик пожал плечами. — Слышал я россказни, что лисы раз в жизни могут полюбить человека. Но если человек отвергнет лису, то долго ей не прожить, сердце её разбивается на осколки и вскоре она увядает, как сорванный цветок… — он вздохнул. — Вот и красавица Мэн Ши, должно быть, увяла, как только поняла, что глава Цзинь обманул её, воспользовался её красотой. Когда её не стало, на её сбережения почтительный сын, пусть ему только исполнилось четырнадцать лет, устроил пышные похороны, а вот после этого исчез. Говаривали, что отправился к отцу. Спустя месяц владельца цветочного дома нашли с распоротым горлом. Теперь всем заправляет его сынок, да он столь неловок, что скоро всё тут придёт в упадок. — Как его звали? — холодно спросил Лань Чжань. — Как звали сына Мэн Ши? — Его-то? Мэн Ши звала его А-Яо, — старик засмеялся. — Такое имя не подходит сыну шлюхи, не так ли? Но, похоже, он был для неё величайшей драгоценностью. Только глава клана Цзинь придерживался на его счёт другого мнения, ему-то сразу было ясно, что от такого дерева не взять хорошего плода… — Благодарим за разговор, дедушка, — поклонился Вэй Ин, одарив старика ещё одной лисьей улыбкой. Когда они отошли, то услышали, как старик себе под нос расхваливает почтительное поколение юных заклинателей. Стоило им завернуть за угол, как Вэй Ин ударил кулаком в ближайшую стену, чтобы сбросить выросший внутри гнев. Лань Чжань молча смотрел на него. — Вот отчего Цзинь Гуаншань не принял Мэн Яо, — пояснил Вэй Ин. — Признать сына шлюхи своим — это для него слишком. Впрочем, и Мэн Яо не так уж жаждет оказаться принятым отцом. Становится ясно, что у него совсем другие цели. — Что ты имеешь в виду? — не понял его Лань Чжань. — Хуже смерти для лисы — неволя, — повторил Вэй Ин слова, некогда услышанные от матери. — Раз Цзинь Гуаншань обещал вызволить Мэн Ши из цветочного дома, а потом нарушил своё обещание, она не могла не затаить на него зла. Он разбил ей сердце, — Вэй Ин вздохнул. — У Мэн Яо есть все причины для кровной мести, и я не поверю, что он выбросил эти мысли из головы. — Мать наверняка научила его всему, что знала и понимала сама, — добавил Лань Чжань. — А в первую очередь научила его скрывать свою лисью природу, — дополнил Вэй Ин. — Каким бы умным ни был владелец борделя, но она и сама должна была в совершенстве это уметь. — Мне даже жаль Мэн Яо, — помедлив, сказал Лань Чжань. — Слышал, что изначально его приняли в Цинхэ Не совсем не так хорошо, как можно было бы подумать. И лишь когда Не Минцзюэ приметил его талант… — Талант, Лань Чжань? — Вэй Ин усмехнулся. — Он приметил не талант, а лисьи чары, очарованный, начал ему покровительствовать. А Мэн Яо научился у матери, как управлять мужчинами… завлекая их, — он почувствовал, как начинают предательски алеть скулы. — Не Мэн Яо ли убил и владельца борделя? — предположил Лань Чжань. — И такое возможно, — согласился с ним Вэй Ин. — Пойдём, поищем гостиницу, чтобы отдохнуть, а заодно послушать, о чём ещё говорят в Юнь Пине. — Гостиницу, — повторил Лань Чжань, и кончики его ушей очаровательно порозовели. На миг встретившись взглядами, они тут же отвернулись друг от друга.