Приют для сирых и убогих

Из дневника Мин Фаня. (записано секретным шифром). Наконец-то учитель вернулся на свой пик. Первым делом он проверил мою работу, хмыкнул: - Неплохо - и потребовал чаю. Не успела заварка настояться, как в гости с видом: "Я случайно проходил, тут на Цюндин с Байчжань через кусты срезать можно" ввалился Юэ Цинъюань. Сидит и смотрит исключительно на Шэня Цинцю. Мы значит тут с Сюэ Яном старались, готовились. Шиди вон как шикарно Му Цинфана довёл, а этот бессовестный учителя глазами пожирает, по сторонам не смотрит. Наставник, не спорю, хорош собой, но не настолько же! Вот так стоял я в закутке, костерил Юэ Цинъюаня, а он в это время отхлебнул чай, поднял взгляд и узрел наше совместное творчество. Поперхнулся гость так, что у него чай из носа потек. Когда глава Юэ откашлялся и привел себя в порядок услужливо протянутым платком он спросил только: - Сяо Цзю, это реально Му Цинфан писал? Или твоя фальшивка для устрашения адептов? - Малыш Сюэ довел бедного лекаря. На третьей попытке адепта помереть прямо в морге Цаньцяо, нервы Му Цинфана не выдержали и он явил миру это. А если Вы еще раз назовете меня каким-то странным именем, то я сделаю табличку с надписью "Воображаемые друзья - признак душевного расстройства" и вручу Вам прямо на собрании. - Глава Шэнь, зачем Вы так? - О, исключительно из заботы о Вашем здравии. Понимаете, у меня когда-то тоже был воображаемый друг. Брат практически! И, поверьте, это душевное расстройство принесло мне массу неприятностей. К счастью, мне удалось избавиться от иллюзий и излечиться. Юэ Цинъюань попытался извиниться (за бестактность?) и был прерван учителем. Дальше они пили чай в гнетущей тишине. Настроение Шэня Цинцю после встречи с главой испортилось. Но мне таки дали премию и выходной. Дату отгула учитель велел согласовать с моей девушкой и только тогда доложить ему. Забегая вперед, это будет завтра! Я в предвкушении. Надо подготовить свое темно-зеленое ханьфу с вышивкой. Зря я что ли год назад все пальцы себе исколол? Зато научился! Скоро смогу и цянькуни делать, надо лишь с формулами разобраться. Отклонился от темы. Потом учитель проверял, кто каких успехов достиг в самосовершенствовании. Мной был недоволен, на Сюэ Яна наорал и велел в наказание бегать вокруг пика на рассвете ежедневно в течении месяца. Псих потом радостно сказал, что это месть за бабкин палец и он очень легко отделался. Тепло похвалил наставник только Нин Инъин, отметив ее старания и усердие. Осмотр меридианов Ло Бинхэ проводили на улице. Учитель у нас - человек злопамятный, поэтому кроме нас троих, присутствовали еще Бай Жун, как мой официальный заместитель, Ши Юй как реальный, Сюэ Ян как самый любопытный и Нин Инъин как наставница. В общем собрали делегацию "нерастления Ло Бинхэ коварным Шэнем Цинцю во время осмотра меридианов". Бедняга "Недолотос" от пристального внимания "комитета нравственности" приуныл. Еще больше он расстроился, когда учитель еле коснулся подставленного запястья пальцами, буркнул: "Сойдет", и удалился в хижину. Вечером я застукал Сюэ Яна за продажей обезболивающих пилюль страждущим. На удивление, диюйское варево адепта Сюэ пользуется у нас спросом. - Распродажа излишков - пояснил он мне, - Я думал, учитель с меня живьем шкуру спустит как оклемается, вот и подготовился заранее. К концу торгов в спальню ввалился адепт Ло со слегка красными глазами. Ставлю на то, что он рыдал где-то в зарослях. - А ты чего такой кислый? - сразу же накинулся на него довольный заработком Сюэ Ян - На, жри конфету, а то выглядишь как моя любимая покойная бабка. - и запустил мелким леденцом, обернутым в бумагу в сторону Ло Бинхэ, метя в лоб. Последний проявил чудеса ловкости, поймал угощение и проворно засунул в рот. Вот чего у Сюэ Яна не отнять, так это того, что подло он никого из нас никогда не травит. Если сказал, что это конфета, значит она и есть. А вот если он говорит "яд", и дает сладости, то уже появляются варианты. Постояв еще немного с грустным видом адепт Ло все же решил поведать нам о своих печалях и заявил: - Учитель меня не похвалил. А Нин Инъин похвалил, хотя у нее совершенствование хуже моего. Я же так старался! - на последней фразе Ло Бинхэ опять чуть не расплакался. Первым заржал Ши Юй. Почти сразу за ним тихо захихикал Бай Жун. Я еле удержал лицо кирпичом а Сюэ Ян протянул: - Ой, ебануууутый! - и полез укладывать остатки медикаментов и заработки в сундучок под кроватью. - Да тебя просто нереально расхвалили сегодня! Учитель превзошёл себя в красноречии и восхищении твоим талантом - пояснил отсмеявшийся Ши Юй. - У нас до этого высшей оценкой для мальчиков считалась "учитель промолчал". Хотя нет вру! Один раз учитель сказал "Сойдет" Бай Жуну, когда тот создал свой сервиз с цветами сакуры. Его потом главе Юэ от нашего пика на день рождения преподнесли. - Вы меня, сейчас обманываете? - с подозрением уточнил адепт Ло, но плакать передумал. - На Нин Инъин не равняйся никогда - сообщил кто-то из адептов, не присутствовавших на осмотре Ло Бинхэ. - Учитель хвалит ее всегда, потому что она девочка, и она совершенно не стремится стать заклинательницей, а хочет замуж. Если ты тоже хочешь замуж, учителю скажи, он и тебя хвалить станет. А нас он тренирует и боится избаловать, чтоб мы на первой же миссии не подохли. - Да! - вдруг вклинился обычно молчаливый Бай Жун и нервно захрустел пальцами - Есть даже ученый трактат такой "О воспитании отроков". И там написано, что детей полезно бить даже просто в назидание, чтоб не избаловались. Ругать нужно ежедневно, а хвалить вообще нельзя, а то вырастут праздные лентяи. Мой папа его очень любил читать. - грустно закончил мой заместитель, еще сильнее захрустел пальцами и начал сидя раскачиваться. - И каковы результаты? - спросил из-под кровати Сюэ Ян. - Не знаю. Меня сюда отдали, потому что здесь учитель строгий. А оказалось, что если Шэнь Цинцю ту книгу и читал, то явно не до конца, - разговорился наш нервный адепт. - Я, когда сюда пришел, боялся его до жути. От нервов перепортил кучу бумаги на занятиях. Ну мне учитель и сказал, что научить меня каллиграфии, музыке и традиционной живописи с моими вечно дергающимися пальцами пока без шансов. Велел прилагать усилия в вэйцы, стихосложении, а художественные способности развивать лепкой. Но я и там перепортил кучу глины: то развалится при сушке, то при обжиге треснет. Да и слепить что-то и не повредить в процессе удавалось редко. Всё время переделывал. Учитель сказал, что я порчу материал, и если изведу все запасы, отправлюсь с аньдинцами на карьер. Я приложил больше усилий и испоганил еще больше глины. Был уверен, что меня изобьют хлеще, чем дома. Боялся очень. Учитель осмотрел мои "труды" и сказал: "Через три дня утром идешь на Аньдин, тебе всё выдадут и объяснят. Постарайся не сломать лопату". Даже оплеухи мне не отвесил! И через три дня мы с двумя парнями с пика снабжения действительно отправились на карьер за глиной для Цинцзин, Цюндин и Сяньшу. Накопали с запасом. Учитель посмотрел на мешки, хмыкнул и сказал, что излишки все мои и я могу их хоть продавать, хоть есть после ужина, хоть беречь до выпуска и забрать как приданое. После этого я перестал волноваться и бояться все перепортить: где карьер знаю, копаю быстро, ребята с соседнего пика дружелюбные и веселые. Сколько бы глину не поганил, всегда могу новой добыть! Почему-то после этого у меня и начало что-то получаться... Хорошо все таки, что учитель строго придерживается только правила "не хвалить", а лупит исключительно за серьезные проступки! - закончил Бай Жун, заметил всеобщее внимание, съежился и начал обгрызать кутикулу на ногтях. Надо будет посоветоваться с наставником и сдать таки эту жертву родительской заботы Му Цинфану, раз уж адепт наконец раскололся, откуда у его проблем ноги растут. - Спасибо папа, что я тебя никогда не видел - раздалось с кровати Сюэ Яна. - Ты когда вернешься, книжку забери и сам по ней отца воспитывай! Он будет старый и больной, а ты - сильный и с золотым ядром. Сможешь оттянуться за все детские годы. - Не хочу. Вообще туда не вернусь - буркнул Бай Жун, лег и отвернулся к стене. Ло Бинхэ, с которого весь этот разговор и начался снова загрустил, достал маленький шелковый мешочек, высыпал на ладонь осколки своей зеленой подвески и начал молча раскладывать их на ладони. - Давай смолой из зальем - предложил адепт Сянь Ван - Я у байчжаньцев выменял прозрачную поделочную с эффектом внутреннего блеска. Духовный столетний перламутровый кедр! Тут надо-то немного совсем. Слышал, тебя Нин Инъин готовить научила? С тебя булки! Ну, или что там у тебя вкусно выходит? А оправу можешь попросить сделать того же Бай Жуна и вклеить собранное изделие. - Керамическую? Сдурели? У него Нин Инъин наставница! - раздалось из угла. - Пусть на Ваньцзянь идет за стальной противоударной! Те, кто слушал разговор, засмеялись, а Ло Бинхэ шустро сгреб свои осколки, переместился к Сянь Вану поближе и углубился в обсуждение деталей. Записка от Шэня Цинцю для Му Цинфана. В конце недели прибывает наш новый адепт и записи Вэнь Цин. Освободи время и заранее зайди за инструкциями. Возможная причина тиков Бай Жуна - строгий отец, который избивал парня. Можешь что-то с этим сделать? Записка от Му Цинфана для Шэня Цинцю. В конце недели свободен. Зайду на чай в пятницу. Устроит? Успокоительное могу выписать адепту. Сомневаюсь, что сильно поможет, но хоть что-то. Душевные хвори лечить, увы, еще не научились. Из дневника Мин Фаня. (записано секретным шифром). Ло Бинхэ носится в восстановленной подвеской как с писанной торбой, смотрит на Сянь Вана влюбленным взглядом и уже четвертый день кормит благодетеля баоцзы. Нин Инъин бесится от отсутствия внимания. Ходил на свидание. Подробностей не будет. Скажу лишь, что вечер прошел чудесно и незабываемо. А если я и так не забуду, то зачем писать. И.... Да! Она накрасила губы алой помадой! Добила и так поверженного меня! Вчера обнаружил страшное! Оказывается, у Лю Цинге есть мозг и неплохое такое чувство юмора. А страшно то, что он десятилетиями умудрялся скрывать это от окружающих. Дальше пишу со слов одного адепта (он пожелал остаться неназванным), засевшего в кустах и побоявшегося выйти. "Предводитель обезьянок" приперся на наш пик, стал в паре шагов от двери учителя, достал из рукава цянькунь походный котелок и половник и начал со всей дури лупасить одним об другой. Грохот стоял жуткий. Примерно после десятого удара Лю Цинге заорал во все горло: - Мииин Фааааань! Выходи, первый ученик! Стучать в двери надобно! А я, как назло, был в библиотеке и слышал лишь отдаленный шум. Поэтому, естественно не пришел на зов (и пропустил все представление). Ну Лю Цинге и продолжил молотить по котелку. Примерно на 40 ударе из хижины вышел простоволосый учитель с обнаженным Сюя в одной руке и с гребнем в другой. - Шиди Лю, у тебя очередное искажение или ты пьяный? - спросил он, с подозрением глядя на смутьяна. - Ни то ни другое! - улыбнулся Лю Цинге. - Я экономлю тебе дверь! - Чем обязан визиту? - учитель явно не понял отсылки, но в подробности решил не вдаваться. - Я проверил отчеты по закупкам своего пика. По документам у нас столько кроватей, что они с Байчжань сыпаться должны. А гнида - завхоз сидит в изоляторе на Кусин еще после аптечек. Даже морду не набить! Поэтому я хочу с кем-нибудь подраться. Учитель закатил глаза. - Да я уже понял, что ты не хочешь - кивнул он на гребень. - Поэтому я принес еще и ягодный пирог. Заканчивай прихорашиваться и зови меня на чай. Я пока снаружи посижу. - А если я откажусь? - заинтригованно спросил учитель. - Я пойду к Му Цинфану. Пить. А потом мы оба вернемся. У Му Цинфана все разговоры - жалобы на вашего общего адепта Яна. Нетрезвый он не постесняется прийти их озвучить. Ночью. Учитель промолчал, развернулся и ушел в дом. Лю Цинге уселся на пороге, достал меч и начал его полировать. Как сказал адепт, с противным скрежетом. Минут через пять учитель снова открыл дверь (резко и прицельно, но воин увернулся на инстинктах) и пригласил главу Байчжань внутрь. Записка от Лю Миньян для Лю Цинге. Ты ругал мои романы? Хочешь почитать, что про тебя девочки с Аньдин написали? Приходи в гости и не забудь кулек лотосовых семян. Дам почитать, только если ты пообещаешь делать это в кабинете Му Цинфана. Пугают меня твои участившиеся искажения. *** Встречу с представителем дружественного ордена назначили на полдень субботы в самой дорогой чайной. Накануне вечером Шэнь Цинцю прочитал Му Цинфану длиннющую лекцию на тему того, с кем именно им предстоит торговаться. В двух словах: с тем еще лицемерным гадом. Также лекарю выдали с десяток рекомендаций, суть которых можно было свести к нескольким тезисам: - Лишнего не болтай - Думай о Мэн Яо так, как всегда думаешь обо мне. (В последнее время мнение Му Цинфана о Шэне Цинцю несколько улучшилось, но он предпочел этого не говорить, чтобы не нарваться на повторение лекции о личности Цзинь Гуанъяо и его поступках). - Если в бумагах что-то стоящее, то не подавай вида. Просто подтверди, что это похоже на научные изыскания медика в области научных интересов девы Вэнь. - Если в бумагах чушь, то можно не стесняться в выражениях досады а потом расстроенно пить чай. Торговаться буду я. - То, что знает Сюэ Ян потенциально знает Мэн Яо. Во первых, они друзья, во вторых, ученик болтлив без меры. - Главу Юэ в известность не ставить. Потом доложим, если найдем что ценное. - Нет, нам не засылают шпиона, а убирают конкурента на место главы Ланьлин Цзинь. Причем так, что сам устраняемый верит в то, что ему помогают. Да, начать шпионить он может в любой момент. За ним будут пристально следить. - Не вздумай оскорблять Цзинь Гуанъяо. Самолюбие там болезненное и все, кто его задел, как-то подозрительно быстро покинули этот мир. Перепроверив, все ли лекарь запомнил, зануда Шэнь Цинцю наконец-то отпустил свою жертву и велел приходить за пару часов до встречи на пик Цинцзин. Записка, засунутая в двери Му Цинфана. Заходил перед обедом в гости и прождал почти час. Где ты бродишь? Давай вечером напьемся? Очень надо! *** В чайной их уже ждали. Расторопный слуга проводил нервничающего Му Цинфана, безмятежного как озерная гладь Шэня Цинцю и подпрыгивающего от нетерпения Сюэ Яна в приватный кабинет, где за уставленным яствами столом сидели двое парней, очень похожих друг на друга. Цзинь Гуанъяо оказался очень милым и обходительным молодым человеком с нежными ямочками на щеках и мягкой улыбкой. Он сердечно поприветствовал их, выслушал ответные любезности и представил своего спутника. Мо Сюаньюй казался нервным и подавленным. Он суетливо рассыпался в приветствиях, кажется, механически повторяя заученные фразы, несколько раз вопросительно взглянул на Цзинь Гуанъяо и замер на своем месте, стараясь слиться с окружением. По негласной договоренности сначала приступили к трапезе, ведя неспешные разговоры о природе и погоде. Точнее, поддерживали легкую беседу наследник Цзинь и Шэнь Цинцю, не забывая неспешно и с удовольствием поглощать пищу. Му Цинфану комок в горло не лез, особенно, когда он вспоминал, что перед встречей глава пика ученых заставил его принять сразу три разных универсальных нейтрализатора ядов, афродизиаков и других веществ, воздействующих на сознание. - Будем надеяться, этого хватит. Не подсыплет же он нам легендарную редкость, только чтобы сплавить братца? - попытался он успокоить Му Цинфана - Если что, смотри на Сюэ Яна. Он у нас контрольный образец. Я ему антидотов не давал. Если он чего и напился, то только собственного производства. Если начнет хрипеть и помирать - не удивляйся. "Контрольный образец" уплетал еду за обе щеки, не особо заботясь о приличиях и вовсю смешивая в тарелке мясное со сладким и периодически зыркая то в сторону учителя, то Цзинь Гуанъяо. В ближайшие минуты помирать он, вроде, не планировал. "Сбываемый с рук брат" вяло ковырялся палочками в тарелке, украдкой поглядывая на всех присутствующих. - Мой брат немного утомился. Прошу его простить, он непривычен к путешествиям. Друг мой Ян, могу ли я попросить тебя проводить его до гостиницы, что на центральной площади. Опасаюсь, что он может заблудиться в незнакомом городе. Если уважаемый глава Шэнь не возражает конечно. Шэнь Цинцю милостиво кивнул и жестом велел Сюэ Яну идти. Насупившийся адепт подхватил со стола сразу две булочки с мясом и обратился к Мо Сюаньюю. - Пошли, малец. Тут старшие договариваться будут. Беседа не для наших ушек. - скривил рожу в сторону Цзинь Гуанъяо прямо таки излучающего благожелательность и покинул кабинет. Мо Сюаньюй поспешил за ним. Цзинь Гуаньяо сменил выражение лица на деловое, достал из рукава несколько тетрадей, перевязанных бечевкой и протянул Шэню Цинцю. - Адепта Вы видели. Тихий, спокойный, трусливый, наивный, почти бесталанный. Это-довесок. - он кивнул на бумаги. Шэнь Цинцю передал их Му Цинфану. - А еще наш будущий адепт имеет прискорбно приличное происхождение - дружелюбно улыбнулся шисюн. - Вы не возражаете, если мастер Му просмотрит записи. - Нисколько! - с радушной улыбкой развел руками Цзинь Гуанъяо. - Я уверен, что записи настоящие, но понять их содержимое не способен. Там может быть что угодно от общеизвестных рецептов до тайных техник и зашифрованных стихов о любви. Му Цинфан лениво пролистал бумаги и лишь усилием воли удержал нейтральное выражение лица, буквально заставляя себя продолжать неторопливо переворачивать листы. Вперемешку с дневниковыми заметками и общеизвестными рецептами шли теоретические и практические исследования темы, которая могла взорвать мир заклинателей изнутри. Очень опасной и разрушительной. Исключительно сложной, да и записанной так, чтобы малосведущий и внимание не обратил. К счастью, Му Цинфан в вопросе разбирался, пожалуй, лучше всех живущих сегодня лекарей. К несчастью это было связано с постоянными проблемами Шэня Цинцю и одной, но очень глобальной проблемой Юэ Цинъюаня. Волей не волей, пришлось изучить всю доступную литературу. Почувствовав, что за столом повисло напряженное молчание, лекарь порадовался зазубренным инструкциям от Шэня Цинцю и ровным тоном произнес: - Простите за ожидание. Автор отличался несколько небрежным ведением записей. На первый взгляд, похоже на медицинские заметки и сборники рецептов, в основном общеизвестных. Рецепты по применению трав и отваров похожи на публикации девы Вэнь по данной теме и содержат некоторые дополнения, впрочем, требующие проверки. - Благодарим за сотрудничество - встал и поклонился Шэнь Цинцю, при этом ловко выхватывая записи из рук Му Цинфана и пряча их в рукав цянькунь. - Жду своего нового ученика завтра утром на пике Цинцзин. Если потеряется, пусть ждет на верху лестницы, я за ним пошлю. В этот момент вломился запыхавшийся Сюэ Ян. - Учитель, Мо Сюаньюя я довел! - отчитался он. - Не стоит благодарности! - замахал руками Цзинь Гуаньяо, не удостоив вошедшего и взглядом - Ваши рецепты, переданные через А-Яна и так оказали мне неоценимую помощь! - после чего изящно поклонился и ушел. Сюэ Ян замер посередине комнаты со сложным выражением лица и силился что-то сказать. "Переводит с матерного на приличный"- мелькнуло в голове Му Цинфана. - Адепт Сюэ! Запрещаю Вам произносить хоть слово до тех пор, пока мы не придем на наш пик и не зайдем в мой дом. Потратьте это время на размышления. Му Цинфан, тоже воздержись от комментариев до того же времени. Тебя я ПРОШУ. - выдал на одном дыхании, выделив последнее слово, разом утративший напускное благодушие Шэнь Цинцю и, не дожидаясь реакции собеседников, устремился к дверям. Отрывки из рассказа "Колодезная любовь". Автор Весенняя Мэймэй. Лю Ци хотел выебать Шэня, но у него был слишком маленький и нерабочий член (габаритные размеры и зарисовка в приложении 1). Но Шэнь любил Лю Цинге и готов был смириться с его крохотным нерабочим достоинством. Однажды они вместе с гордым и прекрасным Шаном Цинхуа охотились на призраков у колодца. ... ... Дослушав крики Лю Ци, Шэнь Ци осознал, что его избранник не может похвастаться не только мужской силой но и умом и сразу же его разлюбил. "Не расстраивайся! Ты прекрасен, а он глуп и не может оценить такой нежный лотос по достоинству"- возвестил гордый Шан Цинхуа. Он обнял плачущего Шэня Ци и повел к себе домой, где показал ему все свои таланты. (Экстра с подробностями по привлекательной цене в книжном магазине у подножия). Наутро Шэнь Ци накрепко полюбил Шана Цинхуа. Тот не растерялся и сразу же позвал его замуж. А потом они провели первую брачную ночь и отправились в путешествие. (Скоро! Вторая часть романа со всеми подробностями боев на простынях. Спрашивайте в книжном магазине). Записка от Лю Цинге для Лю Миньян. Я честно читал это дерьмище на Цаньцяо под кабинетом Му Цинфана. Жив. Как ты думаешь, если я убью "гордого и прекрасного Шана Цинхуа" это быстро обнаружат? Записка от Лю Минъян для Лю Цинге. Как только тебя поймают и осудят, я напишу продолжение романа и назову его "Убийство во имя любви". Клянусь! Ты будешь всю первую половину тосковать буквально о каждом цуне божественного тела Шэня Ци, потом убьёшь соперника. А после у вас будут "весенние игры" прямо в камере. С извращениями (линию короткого члена я оставлю, но вы с этим справитесь)! И нет, ты не сможешь выдать меня замуж из реальной темницы! Я достаточно замотивировала тебя не делать глупости? Давай я еще раз сделаю тебе сладкий суп с рисовыми шариками, и ты успокоишься? Записка от Лю цинге для Лю Минъян. Про убийство я пошутил. Суп хочу! Приду после обеда.