Ошейник принадлежности

      С момента официального назначения прошёл месяц. Целый месяц, состоящий из распределения обязанностей, отбора через конкурс на должность сухопутного капитана, переноса столицы и других, мелких, но бесконечных поручений. Случилось лишь одно крупное нападение, оно выпало как раз на смену Антона, спровоцировав новое его попадание в газеты.       В этот же временной период Арсений разругался с несколькими советниками короля, полностью испортил отношения с прошлым капитаном, чьё место занял, лучше сблизился с самим королём и несколькими его приближёнными (включая тех, с кем приближаться не хотел, но был вынужден по должности), узнал несколько тайн и планов на будущее для королевства, от которых по-тихому помолился Морской Царице, а также посетил длинное интервью, на котором его мучали часа два, если не три.       Не обошлось на нём и без провокационных вопросов:       — Арсений Сергеевич, каким образом Ваш подчинённый стал им и вне рабочих отношений? Он на эти вопросы не отвечает, Вы ему запретили. Вам есть, что скрывать?       — Запрет не значит ничего такого плохого, о чём Вы нафантазировали. Это обычная практика, введённая для того, чтобы люди не задавали бестактные вопросы нижним, ставя их в неловкое положение.       — В таком случае, может, расскажете нам, каким именно образом вы познакомились?       — Вам не кажется, что это наше личное дело?       — Единственный сабмиссив на всю гвардию сразу попадает Вам в подчинение, а потом становится Вашим постоянным. Вам не кажется это странным?       — Нет, с чего бы? Я не раз говорил уже, что Антон крайне способный юноша, а ещё безмерно старательный. На своём курсе он был лучшим, это общеизвестный факт, который Вам подтвердит любой его сокурсник. Потом он хорошо прошёл практику. Он не единственный, кто попал в ряды «первых» за такие заслуги. Ничего необычного в этом нет.       — И в какой момент между вами начались отношения? Уже после того, как Вы пригласили его в роту «первых»?       — Вы чрезмерно любопытны. После. Я его дополнительно наставлял и тренировал где-то год. В промежуток обучения между нами не был никаких отношений. Скажу также, что о DS-статусе своего подчинённого я был осведомлён сразу, и приглашал его к себе владея данной информацией. Как-никак, он проходит медицинский осмотр, и эта информация была передана мне с его делом и аттестатом.       — Вы были удивлены, когда узнали об этом? Или Вы уже встречали сабмиссивов в рядах гвардии?       — Я был обескуражен, не без этого. На моей памяти ещё ни одному нижнему не удавалось так далеко пройти, многие отбривались на первых курсах, так что их перестали брать в академию. Но я не исключаю никогда вероятности, что люди не всё о себе рассказывают, как не рассказывал и Антон своим коллегам. И сразу предупреждая Ваш вопрос, это его личные причины, я их разглашать не буду. У него тоже спрашивать не рекомендую.       — Вы запретите ему это рассказывать?       — И сильно облегчу ему этим жизнь.       — Как Вам удаётся совмещать работу и личную жизнь? У Вас был секс или сессии на работе? Наказывали ли Вы его за косяки на работе?       — Опять сплошные личные вопросы. Вам не кажется, что в этом блоке я дал уже достаточно ответов? Совмещается без проблем, работе ничего не мешает, беспокоиться не следует.       Личные вопросы проскальзывали на протяжении часа. Под конец Арсений совсем перестал даже расплывчато на них отвечать, выдавая одну и ту же отговорку — он не обязан отвечать на личные вопросы, они не друзья и интервью это организовано из-за его повышения, а не межличностных отношений.       Впрочем, впоросы про короля, курс королевства и обстановку по монстрам на суше тоже присутствовали. Арсений с большим удовольствием отвечал на всё, на что мог ответить, и старался сделать это максимально объёмно. Во-первых, чтобы не было претензий к его квалификации, а во-вторых, чтобы меньше времени осталось на другие, бестактные вопросы, за которые ему хотелось надавать интервьюеру по жопе.       Антон ожидал в соседнем помещении. Когда интервью закончилось, несколько ребят из съёмочной группы и сам интервьюер подошли к нему уточнить некоторые вопросы, на которые он заученно выдал одну и ту же фразу.       — Удобно же скидывать всё на меня?       — Удобно, но ты их всё равно посылаешь, так смысл отправлять их к тебе?       — Ты, правда, думал, что я буду им отвечать? Я согласен ответить только на неоднозначные вещи, чтобы выправить и свою, и твою репутацию, а остальное им знать не нужно. Был ли у нас секс на рабочем месте? За какие заслуги у тебя появилась машина? Когда между нами случилась первая сессия? Наказываю ли я тебя за косяки на работе? Боже, Царица Морская. Ответь вот мне на последний вопрос. Наказываю я тебя за рабочие косяки?       — Что Вы, нет, сэр. Меня невозможно наказать за то, чего нет.       — Умничка.              И вот наступил финальный день. Вся городская стража стояла на иголках, «первые» наворачивали нервные круги и безостановочно обсуждали, каким же будет итоговое решение капитана, кому он отдаст свою должность. Антон в том же самом кабинете сидел абсолютно вольготно, пил чай и кушал печенье, невозмутимо заполняя бумаги за неспособного из-за стресса Димы даже ручку нормально взять.       — Чего вот ты такой спокойный?       Антону даже отвечать не нужно было: за него ответил сидевший рядом Миша. Миша тоже волновался несильно, потому что сам точно не мог бы стать претендентом на роль следующего капитана — слишком уж молодой, всего ничего пришёл на это место и никаким гением в магии не был, — он даже в конкурсе не участвовал, чтобы лишний раз не нагружать искренне уважаемого им капитана.       — А чего ему переживать? Если он и останется дальше тут работать, то новый капитан с ним плохо обращаться не станет, никто не посмеет просто, а сам он им точно не будет. За что ему переживать?       — К тому же я, вероятнее всего, знаю, кого выбрал Арс, — невинно улыбнулся Антон.       На него в тот же миг уставились все бывшие в кабинете. Неформальное, почти интимное обращение к капитану, так ещё и важная информация — никто не мог пройти мимо, даже те, кто не особо рвался на место капитана, всё равно прислушались.       — Кого? — в один голос спросили Миша с Димой.       — А это вы скоро узнаете. Меня выбор господина полностью устраивает.       — Ну ещё бы, — буркнул Дима. — Когда нижнего может оно не устраивать?       — Не будь так красноречив в словах, — возмутился вдруг Миша. — Я слышал, что это право, а не обязанность — соглашаться с доминантом. В конце концов, может же быть у людей разное мнение? Не ты ли тут всё время был спецом по части DS-отношений, не будучи к ним причастным?       — У меня тётя доминна. Я от неё и по слухам от родственников многое узнал. Наверное, ты прав. Могут они не соглашаться, и часто расстаются из-за этого. Только по тому и расстаются, если в сессиях сходятся. Это у меня всё на нервной почве. Экзамен был такой строгий, я точно новенький, только-только выпустившийся из академии.       Арсений слышал их только потому что находился за дверью. Он не подслушивал, но сложно в общей тишине не слышать громких разговоров нервных подчинённых. Перед ним стоял начальник одной из рот. Недавно случилось экстренное событие, требовалась переброска гвардейцев из другой, близко расположенной группы. Они как раз обсуждали дальнейший план действий прежде чем стали свидетелями разговора выше.       — Ваши люди так переживают.       — Не каждый день им выпадает шанс стать капитаном.       — И то верно. Как Вам в новой должности?       — Об этом ещё рано судить. Я всё время в основном исполнял свои прежние обязанности.       — Мне будет не хватать Вас. Под Вашим началом выросло много хороший людей, капитан. Многих я с честью забирал к себе.       — Правда? Мне всё время казалось, что я только бумажки перебираю. Если так, то хорошо. Не хотелось бы запомниться канцелярской крысой.       Начальник роты рассмеялся и заверил, что репутация за капитаном осталась хорошая. Арсений не преуменьшал свои достижения, но по характеру ему нравилось подкалывать и самоиронии он не был чужд.       Стоило двери слегка раскрыться, гул голосов сдох. Подчинённые подняли ожидающие вердикта глаза, точно были бесправные звери на скотобойне. Власть за их души могла вскружить голову алчному человеку, именно поэтому Арсений руководствовался при подборе нового капитана личными качествами, и отнюдь не стремлением к работе или желанием служить королю до гробовой доски. Ему требовался человек рассудительный и добрый, которому не пришло бы в голову нарочно мучить других, строить козни и самоутверждаться за чужой счёт. Навыки мага при этом не особо-то и были важны.       — Бу! Господа, ну право, я же вас не сокращать собираюсь, к чему столько переживаний? Моё решение уже не изменить. Бумаги подписаны. Ваш новый капитан уже находится среди вас. Официальную церемонию отыграем чуть позже. Позвольте перед уходом сказать несколько слов.       Подчинённые сидели и стояли в ожидании, некоторые кивнули, но слова против никто не сказал, даже внешне не показал. Арсений успел привязаться к ним, как учитель привязывается к ученикам, которым отдаёт все силы, обучая и воспитывая не хуже, чем воспитывал бы собственных детей.       — Здесь есть парочка человек старше меня. Знаю, они хотели стать капитаном ещё много лет назад. Ещё до создания личной роты, я был знаком с… половиной, теперь уже третью, если мне не изменяет память, из вас. За эти годы все вы стали лучше. И по рабочим навыкам, и, надеюсь, внутренне. Граждане не особо жаловали гвардию раньше. Уважали, да. Но уважали из страха. Вы же на самом деле стали внушать им чувство защищённости. Надеюсь, это позволяло вам всё это время оставаться хорошими людьми и любить свою работу. И позволит дальше. Простите за длинную речь, состарился, пусть мне всего лишь около сорока. Я и без конкурса многое о вас знал. Но, во-первых, нужно было дать шанс другим подразделениям и другим ротам поучаствовать, и, во-вторых, привнести немного канцелярской формальности.       Арсений уделил время в речи нескольким конкретным подчинённым, выделив все их достоинства и недостатки. Он старался судить непредвзято, но всё равно мешал к работе личные моменты. Ведь именно из-за личных моментов он по итогу остановился взглядом и жестом на Диме. Он говорил про него много, особенно чётко проговаривая его слабые стороны (о которых все и так знали, а разговор о более глубоких нюансах он приберёг до более приватной обстановки). Излишнюю нервность и самокритичность он без колебаний занёс в число недостатков.       — И всё же, — Арсений встал перед Димой и протянул ему руку. — Среди всех кандидатов, в тебе я вижу лучший потенциал именно для должности руководителя. Тебе нравится работать с бумагами, а, поверь мне, это будет теперь составлять бо́льшую часть твоей работы, ты любишь обучаться, делиться опытом да и опекать новеньких. В тебе есть те качества, которые лично я считаю важными для должности капитана. Из главных минусов — мало в тебе строгости. Надеюсь, это не помешает тебе и твоим коллегам, ныне подчинённым, продолжать продуктивно и комфортно работать вместе. Ну а вы не расстраивайтесь, не так уж хорошо быть капитаном, знаете ли.       Ребята хлопали. Дима с замешкой пожал протянутую ладонь. Торжественность момента взлетела до небес и рухнула за секунду, стоило Мише открыть рот для слов благодарности. Отчасти глупая, но искренняя речь могла тронуть сердце любого сентиментального человека. Дима прослезился, остальные захлопали ещё громче, закричали поздравления и пожелания Арсению новых свершений. Поздравляли так, точно он уходил на дно Морское. Но безмерно любя, лаская нарциссическую душонку доминанта.       — Ну и, конечно же, проставляюсь перед уходом, — сказал Арсений, когда шум немного стих. — Завтра у нас пятница, а это прекрасное время для выпивки после работы. Но, если не возражаете, хотел бы праздновать в Тематическом баре. Некоторые из вас знают, о каком баре идёт речь. Не против? Выпивка там недурная, а на цены не вам смотреть.       Пить качественный алкоголь в хорошей компании за бесплатно все были «за», хотя и не все полностью понимали, о каком месте шла речь. Антон встретил новость особенно радостно-мечтательным взглядом. На этот раз их отношения не были ни для кого тайной, так что при остальных в нерабочее время они могли спокойно позволить себе стандартные DS-отношения. Арсений переживал только за реакцию некоторых консервативных членов их команды, а такие присутствовали, в том числе за то, насколько хорошо (без унижений и обидных подколок) будут обращаться с его нижним коллеги после лицезрения всего запланированного.       Но, в любом случае, Антон слишком хотел быть собой, быть рабом для своего хозяина, полностью отрабатывая подаренный ошейник, и если последствия будут неприятны, он просто уйдёт с работы. Как бы Арсений ни пытался оттягивать этот момент.       Буквально вчерашним вечером мэр предложил занятный выход — собрать в должности королевского капитана новых «первых» себе в помощь, возможно, переманив к себе нескольких старичков из уже собранной роты. В таком случае Антона можно было спокойно забрать обратно под своё начало и не беспокоиться о том, насколько хорошо его принимают. Разумеется, данный жест станет грубым непотизмом — профессиональные навыки Антона ещё не подходили для взвода особого назначения, отвечающего за охрану первых лиц королевства а также разведку, — но Арсений пошёл бы без раздумий на этот ход. Для хорошего верхнего благополучие нижнего одна из основных потребностей.              Вечер пятницы отличался облачным синим небом и шумной толпой идущих в бар гвардейцев. Назначение нового сухопутного городского капитана задевало не только «первых», но и все остальные городские подразделения — капитан стоял во главе города по обязанностям защиты населения. Поэтому праздновали многие, но только «первые» отмечали с прошлым и нынешним капитаном одновременно. И только для них момент прощания был особенно трогательный.       — Арсений Сергеевич, мы будем скучать, — до влажных глаз с двух рюмок распереживался мужчина, которого Арсений привёл к себе совсем ещё зелёным парнем практически десять лет назад.       А Арсений только подошёл к столу после разговора с Анташе. В него вцепились крепкими руками, затягивая в насильственные объятия. Антон, итак стоявший позади, отошёл на небольшой шаг, чтобы не помешать.       — Не пугай меня так, буду к вам ещё заходить, когда время появится.       — Да у Вас и с нами его не было, и потом не появится!       Растрогавшего потянули коллеги. Арсений напоследок похлопал его по спине и сел на край дивана. Антон в последние минуты на работе переоделся в гражданское (чтобы не «пачкать» честь голубых одеяний), розовая дизайнерски рваная в нескольких местах толстовка гармонировала с такими же рваными и перешитыми белыми нитями голубыми джинсами. Этими джинсами Антон и сел на напольный диванчик для нижних, сложил ладони на бёдрах и гордо выпрямил спину, так что ничем нескрытый чёрный ошейник изящно выделился на шее.       Сперва у многих коллег это вызвало недоумение, но обошлось без неуместных вопросов.       — Голодный? — Арсений лениво, свисающей с подлокотника дивана левой рукой, коснулся волос Антона.       — Не особо, сэр. Но из Ваших рук с радостью приму что угодно.       Арсений криво улыбнулся, сразу же делая жест прислуживающим. Милый мальчик в обнимку с подносом сразу оказался возле их стола.       — Мой господин, что Вы желаете?       — Нарезку из колбаски, сыра и «какой-нибудь» коньяк.       — Сориентируете по выдержке, сорту или стоимости, мой господин?       — Не сориентирую. Плесни первое, что попадётся.       — Слушаюсь, сэр.       Анташе закончила разговор со своими питомцами, отправила двух хорошеньких девочек за дальний стол к недавно вошедшим посетителям, а сама подошла к барной стойке и, пока бармен подготавливал снифтер, незаметно ткнула мизинчиком в стоящий у края коньяк. «Вы уверены, госпожа?», шёпотом, так что сидящий неподалёку сможет прочитать по губам, а не услышать, спросил бармен. Она кивнула, а потом, посмотрев на Арсения, подмигнула.       Разумеется, такая хорошая хозяйка и близкая подруга знала, что пили её постояльцы. И что значили их пожелания. Арсений подвёл поданный мальчишкой коньяк к носу, вдохнул спиртовой аромат — неплохой, но слишком броский, — сделал пробный глоток и, сморщившись, стал возмущаться.       — Какой ужасный напиток, я не буду это пить, — он выплеснул содержимое в сторону, ровно на сидящего рядом на коленях Антона. Янтарная жидкость ударила по лицу, осела на волосах и потекла вниз пачкать толстовку с джинсами. — Принеси нормальный.       — Да, мой господин, слушаюсь, — быстро ответил неуспевший отойти официант.       На этот раз Анташе показала на другую бутылку. Её Арсений знал и хорошо помнил, потому что пил этот коньяк множество раз.       Подчинённые, пусть и не все, обратили внимание на Антона, несколько человек посмотрели на капитана, как на ненормального, другие же, включая Диму с Мишей, обеспокоенными глазами просканировали Антона, едва удержавшись от комментариев. Кто-то всё же сказал «капитан, Вы облили…», но Арсений проигнорировал сье замечание. С приторной улыбкой он принял новый снифтер, вдохнул знакомый вкусный аромат, сделал глоток и с лёгким упрёком сказал официанту «сразу бы так».       Спустя ещё два глотка и несколько брошенных фраз в жерло общего обсуждения, Арсений повернулся к Антону.       — Ты, я вижу, уже выпил. Коньяк здесь неплохой наливают, тебе понравился?       — Да, сэр.       — Закуси, — он подцепил тонко нарезанный кусочек сыра и подвесил над лицом Антона. Тот вытянулся подобно псу и осторожно забрал угощение. Сам же закинул в рот другую часть нарезки и, жуя, поделился: — И нарезочка хороша.       Антон почти полностью незаметно вытер с себя коньяк. От него несло спиртовыми парами, этот запах, впитавшийся в одежду и волосы, так просто было не вывести. С другой стороны, какая разница на запах, если получался эффект клеймения и прилюдного унижения? Арсений коротко взлохматил оставшуюся сухой часть волос и вернулся к разговору.       Минут через десять в заведение вошёл мужчина, которого хозяйка встречала также радостно, как капитана. Арсений знал всех таких людей в лицо, поэтому и сам поглядел на вход. Костика — для нижних Константина — он узнал моментально, они пересеклись взглядами, кивнули друг другу с улыбками, обещающими скорый разговор. Но как и Арсений, Костя не мог обделить хорошую подругу вниманием. За ним следовала по пятам его нижняя, заинтересованно поглядывая по сторонам. На ней не было ошейника, но эта девочка была с ним уже месяц седьмой. Худое красивое и очень подвижное тело подходило её бойкому любознательному характеру. Она работала, кажется, в спорте. Обучала преимущественно детей вставать на ролики, коньки или что-то в этом духе.       — Стой ровно.       — Слушаюсь, господин, — поклонив голову, ответила эта девочка, но заведённые за спину руки продолжали беспокойно играть друг с другом, и даже с далёкого расстояния прекрасно разглядывалась её улыбка.       Девочка любила пошалить. Арсений это помнил, но с трудом мог вспомнить её имя. Что-то на «А». По закону схожих имён, с Антоном она должны была сойтись.       — Арина, мы только зашли, а ты меня уже позоришь.       — Простите, господин. Мы так давно никуда не выбирались, я нервничаю.       — Это не оправдание.       — Тогда ещё раз простите, господин, мне нечего сказать. Можете наказать меня за неподобающее поведение.       — Ну вот и как с ней быть? — вздохнул Костя. Анташе со смешком отпустила их от себя, пожелав хорошего вечера и попросила ругать так, чтобы не жаловались остальные посетители.       В баре было непривычно оживлённо из-за отмечающих гвардейцев. И почти каждый этот гвардеец не являлся частью Темы. Верхние из-за этого напрягались, недовольно озирались, могли нажаловаться хозяйке, а вот нижние, если не были стеснены внутренними ограничениями, то есть не имели подобные сквики, считали чужаков прекрасным фоном для публичного секса. Ведь что может быть лучше, чем смутить своим неподобающим поведением случайно заглянувшего человека? Антон в этом смысле получал двойную порцию унижения, потому что подчинялся перед товарищами по работе.       Арина, подошедшая вместе с Костей, на чужаков в баре смотрела во все глаза. Ей было интересно, волнительно, а как она увидела Антона, то и вовсе извелась в нетерпении, пусть внешне только напряглась в плечах, стараясь унять неспокойные руки за спиной, но лицо у неё было из тех, на котором невозможно прятать эмоции.       — Давно не виделись, Арсений. Куда пропал?       — Если я скажу про работу, ты мне поверишь? Потому что больше у меня оправданий нет, Кость, — Арсений с улыбкой пожал Косте руку и жестом пригласил его сесть рядом с собой. Подчинённые подвинулись, освобождая незнакомому мужчине место.       Внешне Костя был представительным: крепким по телосложению мужчиной с аккуратной стрижкой русых волосы и в идеальном сером костюме с отливом в голубой тон. А ещё он совершенно не подходил к столу, преимущественно усеянным голубыми мантиями.       Арина поскорее заняла место рядом с Антоном и сразу же прильнула к его уху, спрашивая что-то шёпотом. Антон ей ответил так же на ухо с той же вовлечённостью. И они продолжили шептаться, трогая и порой толкая друг друга, подхихикивая, строя гримасы и поглядывая на своих верхних.       — Я видел твоего нижнего только в газетах, но тем не менее заметил сразу это тело, прекрасно подходящее для чего?       — В последний раз посещал открытые шибари-подвесы, кажется, год назад.       — И почему? Идеально же подходит. Я представляю эти композиции и уже завидую. Хотя, признаться, с гибкостью Арины, жаловаться мне не на что. Ты пойдёшь на фестиваль?       — Когда он?       — Совсем выпал из жизни? — Костя осуждающе покачал головой. — Кончай столько работать. В тридцатых числах. Два прекрасных дня, столько простора! Наташа, Демьян, Артур, Жак, Карина, если ты их ещё помнишь за своей работой, все придут. Когда ты в последний раз с ними виделся?       — С Жаком, кстати, случайно недавно пересёкся, когда ездил к королю. Он рассказал, что вступил в полиаморные отношения, но оставил меня без подробностей. Знаешь, вкинул и убежал, пока я пытался раздуплиться.       — Он вступал в них трижды, и до сих пор одна его нижняя очень ругается с другой. Там было весело, мы без смеха не могли за этим следить. Представь, у Жака нет постоянной, он приручает разных нижних, а потом в один прекрасный день приходит с девочкой на поводке. Ошейник именной, красивый. Проходит буквально неделя, он приходит на открытую с другой нижней, и на ней тоже ошейник. Тоже именной, немного отличающийся от первого. Говорит, что с первой всё кончено. И её, на самом деле, видели без ошейника. Потом ещё через неделю он приходит с этой первой нижней, и говорит, что кончено уже со второй. По итогу дней пять назад он объявился сразу с двумя. Но, знаешь, скажу прямо, они так ненавистно пялились друг на друга всё время, я думал выцарапают друг другу глаза. Ставлю на полное расставание. Боюсь, Жак не вынесет характера этих малышек.       — Жак всегда был самодуром. Ставки принимаются?       — Конечно. Хочешь вкинуться?       — Мне сначала нужно подробнее изучить вопрос и встретиться с ними вживую. А вообще, на моей практике полиаморные очень редко сохранялись. Если между тремя DS-персонами. С ванильными приживались намного лучше.       — Есть такое. Сам ведь знаешь, какие ревнивые нижние. Если их немного распустить, а для быта это необходимо, то черта проявится во всей красе. Да и верхние делиться не любят. Помню, пыталась как-то Карина поделить одного нижнего со своим братом. Но мальчик, хоть двоих признавал, любил и так далее, всё равно больше на брата её смотрел.       — Помню-помню, Карина выдрала его напоследок и вышла из отношений, а её брат надел нижнему ошейник. Я вот тоже не смог бы делить нижнего с кем-то на постоянке.       — А просто? Обмен хочешь? Твоего мальчика многие хотели бы приютить.       — Тчш, — Арсений скосил взгляд на прислушавшегося Антона и наклонился поближе к Косте, чтобы тот не услышал. — Я слишком собственник для этого, но ему об этом знать ни к чему.       — Выпьем же за это, — поддержал таинственность Костя. Арсений налил ему коньяка — официант в прошлый раз любезно принёс целую бутылку, а пустые бокалы на столе ещё присутствовали, — затем себе и, чокнувшись, выпил залпом. — Ты так и не ответил.       — Про фестиваль? Хотел бы, очень люблю это мероприятие и Антошу выгулять в такое место хотя бы разочек очень нужно, но тридцатое и тридцать первое у меня забиты до самого вечера. Вернее даже не так, мне придётся уехать в соседний город ровно в эти числа. Может, в следующий раз?       — Следующего раза уже год не наступает. Поди разучился связывать уже?       — Обижаешь. Но практики с чем-то более картинным у меня в последнее время не было, в этом ты абсолютно прав. Домашние обвязки совсем не подходят для сложных выставочных.       — А потренироваться?       — Просто так неинтересно, азарт просыпается перед самим фестивалем.       — Не знал, что ты любишь откладывать на последний момент. К тому же… он у тебя зелёный? Ничего не слышал о твоём нижнем, хотя спрашивал у всех, кого знал.       — Учитывая весь опыт, да. Мы пробовали далеко не всё, а он без меня и того меньше.       Костя продолжил спрашивать про нижнего, приглашать на ближайшие мероприятия и рассказывать интересные истории, которые Арсений пропустил за своей работой и нежеланием после неё куда-либо ехать. Арина тем временем делилась своим богатым опытом, попутно расспрашивая Антона о вещах личного характера, на которое тот, отчего-то, очень охотно, пусть порой и краснея, отвечал.       — Слушай, — шептала Арина, — Мой господин на мне перепробовал уже все розги, и больше всего мне понравились берёзовые. Но розги всё равно идут после всего. Я однажды после розг неделю сидеть не могла! Нет, я, конечно, сильно накосячила, но чтобы неделю! Это было слишком жестоко!       — Верхний всегда справедлив в выделенном наказании, — с улыбкой ответил Антон, а после, потише, добавил: — Но от розг, особенно от ивовых, так жопа болит, что сдохнуть хочется. Сидеть вообще невозможно, и спать нормально только на спине получается.       — Тоже за что-то сильно провинился? Или у тебя низкий болевой?       — У меня жестокий верхний. В сравнении с теми, которые у меня были, он бьёт сильнее и больше. Зато мне больше внимания и потом эффект дольше держится. Когда розги сходят, покалывает классно. И любое поглаживание сэра так хорошо ощущается!       — Да-да-да! После верёвок тоже! Ты же любишь шибари?       — Конечно! Только мне надо подтянуть гибкость, я думаю. Ты, кстати, на бамбуковой палке висела?       — Недавно совсем! Текла потом, как Ниагарский водопад! Мой господин снял это на видео, впервые видела, чтобы пот настолько ручьём тёк. Я в тот момент вообще ни о чём не думала. У меня, знаешь, помутнение. Я только держусь, уже практически перестаю чувствовать, а он ходит вокруг меня, любуется, пока я отрубаюсь, снимает. Я потом, клянусь, полчаса у него в ногах валялась, благодарила! Но сначала это было очень больно, я уж думала останавливать. Там и поза была очень, как по мне, сложная, почти всё тело на весу, остальное на этой палке бамбуковой. Но блин, как же по итогу круто получилось!       Антон завистливо посмотрел, поёрзал и поделился своим опытом с кольцом и обычными подвесами, плюс сказал, что на полу поваляться связанным тоже любит, но по голосу было слышно, что он во всю уплыл в фантазии о сложном подвесе на бамбуке, чтобы тоже всё тело кричали о боли, плавился рассудок, приводя к полному выпаду из реальности.       Их послушать, много на заметки возьмёшь. Напрямую верхним не все нижние говорили о своих желаниях — не принято. Конечно, хитрожопые нижние, целью которых было удовлетворить исключительно себя, встречались. Особенно часто этим болели новенькие, но со временем спесь с них сбивали и учили подчиняться желаниям верхних. Если хочешь, чтобы твои хотелки полностью удовлетворили — плати. Некоторые нижние так и делали — платили верхним, чтобы те делали с ними оговоренные вещи. Но в общем в их среде главными и ведущими всегда были и оставались доминанты, они выстраивали план сессий, контролировали, принимали решения о наказании или поощрении, шли на поводу или проезжались по хотелкам большим и толстым. Главное, что должны были доминанты сабмиссивам — исполнение принципов БДСМ. Добровольно, разумно, безопасно. А дальше уже нюансы.       — О чём вы там говорите? — прервал их милейший диалог Арсений.       — На меня ругаешься, чертовка?       — Ни в коем случае, господин, — заверила Арина, подняв на Костю озорные глаза.       — А ты многое плохое обо мне наговорить успел? — Арсений облокотился о диван локтем и лениво прилёг щекой на руку.       Антон чуть подался вперёд, точно пёс, ожидающий ласки хозяина.       — И в мыслях не было, сэр.       — Мне кажется, нас дурят, — Костя взял колбаски со стола, — Но какая разница, если наказание уже назначено? Моё дело лишь увеличить количество ударов. Ты, кажется, не ела давно. Лови, — он кинул колбаску в воздух, Арина легонько спружинила, широко раскрыла рот и поймала брошенное лакомство.       — Благодарю, господин.       Арсений свободной рукой тоже взял кусочек колбаски.       — Позволь тогда и моего покормить.       Колбаска приземлилась Антону на глаз, несмотря на попытку поймать её ртом. Главное — не использовать руки. Негласное правило, которое интуитивно было понятно любому нижнему. Антон чуть подёргал головой, чтобы колбаска сползла ниже, подцепил её языком и поймал в воздухе, когда она уже падала на пол. Он тоже поблагодарил своего сэра за угощение.       — У твоей собачки превосходная ловкость. Природный талант или долгая практика? — Арсений взял кусочек сыра. Костя уже кидал новое лакомство. Арина поймала его в два счёта и уставилась взглядом голодной собаки на руки своего господина. Свой второй кусочек угощения Антон поймал лучше, в тот момент ему помогал полученный из ревности энтузиазм.       — Несколько тренировок было. У меня, кстати, была в детстве собака. Единственное, что она умела — ловить колбаску на лету. Игры с мячиком, сидеть-лежать-кувыркаться и так далее её не интересовали, вообще никак нельзя было научить. Но если кто-то уронил или кинул ей что-то вкусное, то она тут как тут, сразу оп, и поймала. Такая шустрая была, и, главное, если случайно кинули или она какую гадость нашла, то отобрать было нереально. Вцепится зубами и как начнёт рычать. Дерьмовый у неё был характер, прямо скажем. Кусала меня пару раз. Сейчас у меня сучка поласковее и куда лучше поддаётся дрессуре.       — Никогда не имел домашнего животного. Да и не так оно нужно, когда есть послушный раб.       — Каким бы он ни был ласковым, урчать как кошка не сможет.       — Зато не линяет.       — Твоя правда, — они чокнулись и залпом выпили остатки коньяка. Арсений разлил по новой. Наливал мало, чтобы растянуть удовольствие, да и не уважалось, чтобы доминант спивался в присутствие нижнего. И авторитета мог лишиться, и начудить чего, нарушив главные принципы.       Поболтали ещё немного. Костя решил откланяться к себе за столик, Арина поднялась, но тут правила игры поменялись, она узнала об этом в коротком сухом приказе, встала на колени и пошла к столику господина на четвереньках. По сторонам она едва смотрела, мазнула только коротким взглядом по столику, на котором была разложена полуобнажённая девушка. С одной стороны стола сидел презентабельный мужчина, за волосы насаживающий девушку на свой член, на противоположном от него диванчике расположилась дама в шикарном приталенном платье. Её ровные белые ножки вальяжно лежали одна на другой, заканчивались чёрными туфлями на высоком тонком каблуке. Валяться в её ногах, моля о том, чтобы она наступила хотя бы на руку, было усладой для любого нижнего. Но она просто сидела, медленно вводя в разложенную перед ней девочку тихо жужжащий вибратор.       Идиллия. Арсений откинулся на своём диванчике, блаженно прикрыв глаза. Давно он не отпускал себя в подобном месте. Алкоголь расслабил напряжённый от работы мозг, захватив заодно и тело. Подчинённые, правда, чувствовали себя не совсем комфортно в этом логове разврата, но они были предупреждены заранее, поэтому только удивлённо или недоверчиво осматривались по сторонам, стараясь сохранить «нормальность» разговорами.       Вечер плавно перетекал в ночь, некоторые расходились, другие продолжали пить или сидеть за компанию. Спустя два часа неловкость практически полностью испарилась. Антон заскучал, поэтому самовольно подполз поближе к хозяину и боднулся ему о ногу лбом.       — Кто разрешал? — Арсений схватил русые волосы и натянул их назад. Антон послушно задрал голову. В глазах от позы и внимания плескалось сплошное удовольствие. — На место. Живо.       Арсений пнул Антона приблизительно по бедру и вернулся к разговорам. Антон же вновь устроился на своём месте, изнывая от нетерпения. Тоскливые взгляды, что он кидал, игнорировались. Лёгкие скулящие звуки — тоже. Костя поднялся со своего места, попросил у официантки плеть и следующие минут пять лупил Арину по голой заднице. Звуки ударов приковывали взгляды нижних и некоторых верхних. Подчинённые неосознанно тоже стали наблюдателям.       Ожидание — вещь выматывающая. Сладкие звуки плети, смешанные с негромкими стонами, напрочь развезли утомившегося в ожидании Антона, он вернулся ближе к ногам Арсения, стал тереться о них щеками и наступать сложенными в виде лап ладонями ему на ступни.       — Так не терпится самому получить? — прервал идущий разговор Арсений, опустив под стол холодный взгляд. — Или отправить тебя к Косте на дрессировку?       — Сэр, Вы — мой хозяин, лучше Вас меня никто не воспитает.       — Сколько ни пытался научить тебя смирению, ты всё равно лезешь. Возможно, мне нужно поменять подход. Кость! — Костя как раз возвращал официантке плеть. Оставив Арину стоять в наклоне с пылающей от ударов обнажённой задницей, он подошёл к их столику. — Возьмёшь…       — Сэр! Простите меня, умоляю, не передавайте меня чуж…       — Молчать, — Арсений вздохнул от безнадёжности. — Подсоби со зверёнышем. Чем смогу, отплачу.       — Думаю, сочтёмся. Моя ненаглядная говорила, что у меня рука тяжёлая. Покажешь ей, что значит тяжёлая рука?       — Рано ты отдал плеть, — Арсений поднялся и вышел из-за стола. — По рукам. Вставай. С этого моменты ты слушаешься Константина.       — Но, сэр…       — Эти твои «но» потом плохо тебе обойдутся. Если тебе есть что сказать, говори быстро. Ты сегодня слушаться меня вообще будешь?       — Извините, сэр, — Антон пристыженно склонил голову. — Надеюсь, смогу Вам хорошо услужить, господин Константин.       Обмен произошёл. Костя прекрасно знал границы Арсения, в том числе понимал — обмен был неполным, просто припугнуть нижних. И сам соглашался на это из интереса, а ещё желания преподать урок своей нижней. Все в плюсе. Арсений не стал звать официанта. Девайсы, особенно в чужом месте, он любил выбирать вручную. К тому же с прошлого раза арсенал пополнился новым товаром. Анташе не стала влезать и советовать, хотя обычно помогала своим посетителям с выбором.       Антон тем временем уже следовал за Костей на коленях и отвечал на его вопросы, склонив вниз голову. Придирчивый выбор Арсения после прощупывания пяти плетей, пал на новенькую, чёрную, с короткой рукоятью и недлинными связанными наподобие верёвки хвостами с тонкими кисточками на кончиках.       Арина стояла во всё той же позе, когда он подошёл.       — Надеюсь, ты слышала наш разговор. На всякий случай повторю — сейчас бить тебя буду я. Во избежание казусов, скажи своё стоп-слово.       — Пикачу.       — Как мило. Как раз сейчас ударю тебя, но не током. У меня младшая сестрёнка, — Арсений на пробу ударил, едва замахнувшись. Арина громко простонала в себя, — в детстве постоянно бегала с ним. Просила родителей хомяка завести и покрасить его в жёлтый. Что, — ударил ещё раз, посильнее. Арина едва сдержала стон, сильно сжала руки в кулаки, — сериалы делают с детьми?       Следующие удары слетали легко. Арсению плеть понравилась, а вот Арина, судя по позе, вздрагивающим плечам и всхлипам, начинала медленно доходить до предела. Рука у Арсения, и в правду, была тяжёлой. Он ничего не мог с этим поделать, да и не особо стремился. Когда надо, бить нежно и осторожно он умел, но обычно удары получались крепкими, точными и, безусловно, болезненными.       — Хорошая плеть, мне нравится. А тебе?       — Д-да, сэр, — прошептала Арина.       — Я не слышу, дорогая, — он взял концы плети в левую руку, легонько замахнулся и хлёстко ударил.       — Ай! Да, сэр!       — Хорошо. Разрешаю сесть на диван.       Арина громко сглотнула и, выпрямившись, посмотрела на диван, как на пыточную конструкцию.       — Мой господин запрещает мне садиться на диван.       — Какая досада, — Арсений задумчиво огляделся. Костя как раз подходил к нему. Антон в зубах нёс его телефон. Лицо при этом у него было настолько сосредоточенное, что можно было представить вместо телефона бомбу, выражение не изменилось бы ни на йоту. Оно и понятно, личная вещь доминанта, так ещё и чужого, которую легко можно повредить зубами и получить за это по первое число. — Кость, я разрешил Аришке сесть на диван, а она говорит, что ты ей это запрещаешь.       — Запрещаю, верно. Но сейчас можно. Давайте все вместе сядем. Тц, ты всё ещё собака.       Попытавшийся встать Антон опустился обратно на пол и осторожно залез на диван, высоко задрав вверх голову. С телефоном в зубах это выглядело забавно. Костя занял место рядом с ним и протянул руку. Только тогда Антон с явным облегчением отдал временную хозяину его вещь, но по-настоящему он расслабился только после того, как Костя внимательно оглядел экран и не нашёл, кроме следов слюны, никаких царапин.       Арина же села на диван как леди. По крайней мере попытался опуститься как можно более аккуратно, и спружинила тут же, стоило голой коже коснуться обивки. Тем не менее ей пришлось сесть полностью под двумя пристальными взглядами. Лицо её раскраснелось и натужилось от попыток сдержать стон боли. Антон глянул на неё с завистью — он как раз обожал сидеть с выпоротой задницей, к тому же диван не был особо твёрдым, то есть и боль была умеренной.       Лицезрение работы своего господина на чужом нижнем, что может ударить по преданному рабу ещё сильнее?       Урок проходил как надо.       — Как Антоша?       — Способный пёсик, — Костя погладил Антона по голове. — Я бы поиграл с ним подольше, да и многие бы. А как тебе моя девочка?       — Очень хорошо держалась. Будь она моей нижней, мы бы продолжили. Тогда, возможно, она продержалась бы хуже.       — Ты так бережен с чужими вещами.       — Разумеется, и жду подобное от окружающих. Антош, хороший мой, всё ещё хочешь беспокоить меня без разрешения?       — Нет, сэр. Простите, пожалуйста, подобного больше не повторится.       — Очаровательно, — Костя с улыбкой посмотрел на Арину. — Как тебе удар Арсения? Ты же бил не во всю силу?       — Ни чуть, обычно.       — Обычно, — кивнул Костя. — И как тебе? Я бью лучше или хуже?       — Я не могу оценивать доминантов в таком ключе. Ваша рука легче, господин. Мне бы хотелось заслужить порку именно от Ваших рук.       Нижние в глазах Арсения делились на две категории (если исключать «зелёных»): капризные и послушные. Антон, несмотря на частое своеволие, был послушным. Ему больше нравились игры в подчинение, в раба, полный контроль и пресмыкание перед своим доминантом. Арина, наоборот, была капризной. Ей хотелось больше своеволия, она с радостью шла на подчинение, но совсем сковывать её было нельзя. Подчинение нужно было комбинировать с позволениями приставать, практически безнаказанно нарушать правила (или просто легко наказывать), в общем, концепция отношений была ближе к ролевой папик/девочка. Антон такие отношения с Антоном уже пробовал, и они значительно проседали, несмотря на всё полученное тогда удовольствие.       Очень редко, но Арсений встречал на своей практике особенно интересный тип нижних, зачастую это были именно девушки, даже женщины. Неземные существа «соглашались» подчиняться, им нравились боль и определённая часть унижений, но много вещей входили в табу. За столом они сидели рядом с верхним, как при равноправных обычных отношениях. Посадить такого нижнего на пол приравнивалось к оскорблению, которое те могли не простить.       Но в любом случае он всё равно относил их к капризным. А капризных он не желал видеть подле себя на постоянной основе.       — Думаю, можем тогда закругляться. Мы пойдём, спасибо за всё, — Арсений поднялся и протянул Косте руку. Следом поднялись и Арина с Антоном.       — Спасибо, что уделили мне время, сэр, — Арина повернулась и склонилась почти до прямого угла, плотно прижав к телу руки.       Антон растерянно посмотрел на Костю, пытаясь понять, стоит ли ему благодарить таким же образом. Оба доминанта смотрели на него ожидающе, так что он по итогу склонился со словами благодарности за уделённое время. Арсений покачал головой.       — Этикету на общественных мероприятиях тебя следует ещё поучить. Пойдём.       Сравнявшись, Антон негромко спросил:       — Сэр, позвольте уточнить, подобным образом нужно вести себя всегда в Тематических местах? С чужими верхними тоже?       — Я же говорю, что научу тебя этикету, прежде чем мы пойдём в другие места. Верхнего всегда нужно благодарить за оказанные услуги. Но ты не обязан слушаться чужих доминантов, просто будь с ними сдержан. Твоё поведение отражается на моей репутации. Многое зависит и от человека. Я более строгих правил, поэтому мне нужно полностью поклониться, а Косте достаточно склонить голову. Все нюансы знают только нижние, часто посещающие подобные мероприятия и общающиеся с разными людьми. Тебе это необязательно, просто выучи основы, о которых я тебе позже сообщу.       Ночь стала более глубокой, просидели ещё час и разошлись. Несколько человек подчинённых налакалось до такой степени, что им пришлось вызывать такси, так как сами они были на это не способны. Арсений с нетвёрдо стоящим на ногах Димой проконтролировали, чтобы каждый сел в свою машину и отправился по нужному адресу.       — Капитан, до сих пор не могу поверить, что Вы отдали предпочтение мне, — лицо у Димы отражало степень его опьянения, всё красное и влажное от несдерживаемых эмоций. Арсений оглядел его снисходительно.       — Друг мой, предпочтение я отдал Антоше, а тебя я назначил следующим капитаном, потому что знаю, что это в твоих силах.       — Капитан! — Дима совсем расклеился, всхлипнул и полез обниматься. На улице было темно. Последняя машина ещё не подъехала. Антон стоял позади, разглядывая тёмно-синее небо. Выглядел сонно. — Я никогда Вас не забуду! Я всё сделаю! В лучшем виде! Вы не пожалеете о своём решении, правда!       — Почему у меня такое ощущение, то вы все меня хороните? Дим, пусть сейчас мы слишком нетрезвые для серьёзных разговоров, но надеюсь в памяти у тебя хоть немного отложится — с подчинёнными вести себя нужно немного отстранённее и строже. И старайся в любой ситуации сохранять хладнокровие, никогда не действуй и не говори на эмоциях. Можешь сказать «я подумаю» и уйти в свой кабинет. Ты достаточно мягкий человек, они будут пытаться тебя прогнуть. По-любому, особенно те, кто пришёл раньше тебя. Не иди у них на поводу. Можешь ко мне обращаться за вопросами, в первый месяц ты будешь предельно осторожен, по себе знаю, но не бойся слишком многого. Очень скоро свыкнешься.       — Я запомню, капитан! Может, мне прочитать какие-нибудь книжки или на курсы походить?       — Бесполезно. Взаимодействуй с людьми, наблюдай и учись на практике. И, конечно же, не бойся. И не обижайся. Люди порой просты, как звери. Некоторым нужна сила, другим лакомство, а кто-то просто любит хозяина. Ищи, что кому надо, и разумно пользуйся этими знаниями. Советую также не верить.       — Не верить, капитан?       — Не верить. Ни себе, ни другим. Вспомни себя и своих коллег. Подукрасить, смягчить, где-то скрыть или соврать. Подчинённые не всегда из корыстных целей могут недоговаривать важные вещи или преподносить их неправильно. Просто старайся получить много данных из разных мест, разложить их по полочкам и только после этого делать выводы. И тем не менее не забывай делегировать. Ты не должен делать всё сам, ты должен верно распределять силы и передавать задачи нужным людям. Конечно, если король или обстоятельство не требует личного присутствия.       — Я постараюсь всё это запомнить!       — К сожалению, ты сильно пьян и, Царица Морская благословит тебя, если ты запомнишь хоть треть. Потом ещё поговорим с тобой на трезвую. Я вас ещё навещу. Так просто вы от меня не отделаетесь. О, вот и твоя машина.       Дима не хотел уезжать, он растрогался, загорелся желанием узнать всё и сразу, он кричал, что всё запомнит и сделает, но рваный уплывающий голос и неуместные жесты ясно давали понять о его настоящем самочувствии. Арсений усадил его в машину только через три минуты прощания. Антон вышел из тени козырька бара. Вывеска «Анташе» горела тёплым розовым, едва ли освещая местность вокруг. На асфальте лежали синие тени.       — Расстроен, что всё время просидел внизу?       Антон качнул головой.       — Нет, сэр, в этом нет проблем. Это было намного лучше, чем в прошлый раз. Остальные только выглядели озадаченно.       — Тебя это не задело?       — Нет, повеселило. Такси едет, сэр?       — Три минуты. Иди ко мне, — Арсений приобнял подошедшего Антона, одной рукой закопался с затылка в волосы. От них пахло спиртным. Но лицо и руки были чистыми. Костя отводил его в туалет — какой заботливый жест. Антон с удовольствием прижался к Арсению и носом закопался ему в воротник. — Ты не возражал против обмена. Я ожидал услышать «синий».       — Ожидали, сэр?       — Думал, что для тебя это недопустимо.       — Мне бы очень не хотелось переходить другому верхнему, сэр. Но Вы хотели меня наказать, я принял Ваше наказание так, как бы Вы этого хотели.       — А если бы я обменялся на день или больше?       — Дракон, сэр, — пробубнил Антон, не желая отрываться от воротника. Арсений со смешком поцеловал его в лоб.       — Хорошо. Хочешь ещё как-нибудь сходить сюда?       — Хочу, сэр. И на мероприятия с шибари. Мне хотелось бы быть Вашей моделью.       — Подслушивал, негодник? Ты будешь, только чуть позже. Завтра вечером можем попробовать одну выставочную позу, но она будет тяжёлая, сразу предупреждаю. Надеюсь, у тебя не случится судорог. Посмотрим, как долго ты продержишься. Высоко поднимать не буду.       — Я буду с радостью ждать следующего вечера, сэр. Сегодня мы закончили или Вы хотите меня за что-то похвалить или поругать.       — Порки не дождёшься.       Антон больше не спрашивал. Куксил лицо и мял воротник пальцами. Арсению самому нравилось пороть его, но элемент наказания утратил бы всякий смысл, сделай он это сейчас. Порка была для Антона самым желанным наказанием, ей нежелательно было перебарщивать, а лучше вовсе её не использовать для настоящего закрепления эффекта.       — А если бы я сидел спокойно, сэр?       — В следующий раз и проверим.