Секрет Полишинеля

Хизаши просыпается от полновесного удара локтем в живот и валится с постели на пол, утянув за собой и одеяло, которое зацепил ногой. Что за драки посреди ночи?!  Поднявшись на ноги, альфа понял, в чем дело: Айзава беспокойно ворочался и что-то невнятно мычал, прижимал руки и колени к груди, затем резко выпрямлял конечности, словно отбивался от кого-то. Снова кошмары одолели?  — Подъем, Стёрка. Всё в норме, я здесь, это просто сон, — принялся, приговаривая, расталкивать друга Ямада, но тот никак не желал открывать глаза, а его бубнёж и ворчание приобретали всё более нервный характер, с сухих губ то и дело срывалось хриплое «нет».  — Не смешно, ну-ка, петух пропел, солнышко встало, просыпайся, — не терял надежд добудиться коллеги Мик, слегка похлопывая его ладонями по щекам, но едва успел увернуться от очередного удара вслепую. На лбу Шоты явно виднелась испарина, тот всё никак не просыпался, несмотря на все усилия преподавателя английского. Ямада даже плеснул ему на лицо немного воды из кружки на тумбочке — тщетно. Айзава не приходил в себя. И насчет солнышка и петуха диджей очевидно соврал, ведь за окном было темно, хоть глаз выколи, пускай ночь и пошла на убыль.  Машина скорой помощи, полная решимости разбудить всех постояльцев учительского общежития, прибыла по пустым городским дорогам минут за десять с момента звонка, не более, но из-за ограничений на территории академии к корпусу не смогла подъехать, так что стирающего героя до белой кареты на руках тащил перепуганный и взъерошенный Хизаши в расстёгнутой куртке и расшнурованных сапогах, которыми шлёпал по слякоти от подтаявшего снега.   Скрип больничной койки сопровождается сиплым возгласом и стрекотанием колёсиков стенда капельницы; Сотриголова резко принимает положение сидя и тут же падает назад на простыни, схватившись за голову. В ушах поднялся невыносимый гул, и даже душевые песнопения Мика были бы предпочтительнее, чем это, но мужчина испытал облегчение, узрев сквозь муть сухости глаз больничные стены и ткань ширмы. Где угодно будет лучше, чем там, куда занесло Шоту его сознание.  Окна плотно занавешены, но, судя по электронным часам на тумбочке у кровати, ничего нового пациент на улице бы и не увидел: поздний вечер всё-таки. А бдительный медбрат, услыхав движение в палате, мигом прибежал и влетел внутрь, нависая встревоженно над болезным брюнетом. Ни повязки на глазу, ни протеза, зато несколько отверстий от иголок на внутренней стороне локтя под стерильной марлей да катетер, куда уже ничего не поступало: что бы ни было в капельнице ранее, теперь та была пуста.  — Добрый вечер, Айзава-сан. Как ваше самочувствие? — затараторил юноша с длинными заячьими ушами, прижатыми к голове, пока доставал прибор для измерения давления и сатурации, — Вы проспали практически сутки, но во второй половине этого дня представилась возможность взять у вас анализы, результаты будут готовы завтра утром. Что-то необычное чувствуете? Боль? Тошнота? Спазмы?  Омега едва пришел в себя, и вот на него уже обрушили град информации и вопросов.  — Кхм… добрый. Как я могу к вам… — он осёкся, выловив взглядом в общей круговерти бейдж на халате юнца, — Доброго вечера, Хираяма. Странное дело, вы утверждаете, что я столько времени проспал, но чувство такое, что я студент после ночи кофе и зубрёжки накануне экзамена. Голова трещит, глаз… у вас есть увлажняющие капли? — спросил он и окинул взором помещение, — Впрочем, немного мутит. Вероятно, причина в том, что я давно не ел. Прежде всего, пожалуйста, объясните, почему я здесь.  Сотрудник клиники услужливо закивал и снял с руки пациента манжету тонометра.  — Вас привезли сюда в связи с тем, что ваш друг не смог разбудить вас, и, по его словам, у вас наблюдались тревожные симптомы. Вы подозреваете, что могло послужить причиной такого состояния? — спросил парень, цепляя на палец Шоты очередной приборчик.  — Я грешу на стороннее вмешательство. Прежде подобное уже случалось, однако на этот раз мне значительно тяжелее далось это состояние. Я могу получить направление на томографию головного мозга? — уточняет Айзава и, подтянув подушку к спинке кровати, присаживается поудобнее, попутно разминая затёкшие конечности.  — Разумеется, утром вы пообщаетесь с вашим лечащим врачом, он соберёт полноценный анамнез и определит дальнейшую стратегию, — закивал медбрат, от чего его уши по-детски нелепо колыхнулись.  Забрав все приборы и сделанные записи, парнишка в халате скрылся за дверью палаты, напоследок кинув что-то по поводу кнопки экстренного вызова персонала, и в помещении стало тихо.  В голову постепенно начали возвращаться более чёткие образы мучительно долгого наваждения, которое язык не поворачивался назвать сновидением. Взъерошенные у висков мазутного цвета пряди прилипли к коже из-за вновь выступившего пота, сердце разогналось помимо воли его вместилища, кажется, подскочило давление, а про вопрос о каплях тот малец благополучно забыл, так что саднило теперь даже под веками.  Нет-нет-нет, нельзя засыпать. Нельзя… 

«Пусть сгибнут все, 

Кто хоть единый раз 

Меня заставил 

Голову склонить! 

— Молился я»

***

Настало время просыпаться. В квартирке, где буквально сутки тому назад стало чуть теснее, вечер начинался с подросткового причитания и звона кухонных принадлежностей. Звездоглазый командир уже во всю распоряжался малышнёй из-за угла обиталища Ёсиды.  — Что ты показал ему? — шепотом задаёт вопрос Карт-бланш и переводит взгляд глаз цвета юных еловых побегов с лапши в кастрюльке на Арату.  Тот же, глянув на боевую подругу через плечо, с улыбкой сощурился, и в мраке трещин на левой стороне его лица промелькнули хвосты игривых комет.  — Я лишь преподнес нашей юной героине возможность проявить весь потенциал её причуды. Возложил плацдарм, так сказать… я не знаю, что именно произошло дальше.  Линия улыбки юноши разрезала его лицо в жутковатой гримасе.  — Мне известно лишь то, что сейчас наш дорогой друг находится под надзором белых халатов. Надеюсь, он скоро поправится и сможет навестить нас, — с придыханием выразил свои пожелания Арата и прокашлялся, ожидая ответа от Ёсиды.  — Колись, а. Я же знаю, что ты подобрал что-то особенное на посвящение Сайхи, — мрачным тоном отозвалась она и постучала палочками по краю кастрюли, смахивая с них капли кипятка. — Ничего-то от тебя не скроешь, проницательная ты моя, — расхохотался Итава, — Присмотрел относительно близкую нам временную веточку. Уж больно вдохновил меня рождественский эпизод, только наш герой на белом коне всё испортил. Помнится, я обещал сероглазке, что её мощь заставит трепетать даже самые закалённые сердца. Судя по нынешнему местоположению дражайшего Сотриголовы, она прекрасно с этим справилась. Может, у тебя есть идеи, что показать ему на этот раз?  Ёсида слегка побледнела, но ничего не ответила, вернувшись к готовке и нарочито внимательно разглядывая разварившуюся лапшу в помутневшей воде. Наверное, так всё и должно быть. Это к лучшему.  — Ну и не говори, сам соображу.  — …в какой он больнице? Хочу убедиться, что мы изводим не только его, — буркнула женщина и взялась за сито, переливая в него содержимое кастрюли.  — Частная клиника «Нохэби» неподалёку от Юэй. И ещё… давай без глупостей, Ёси. Я ведь узнаю. 

***

В мрачных лабиринтах больничных коридоров было практически пусто. На этаже, где в частной палате расположился Айзава, ряд мягких диванчиков был оккупирован посапывающим диджеем — уж больно измотали его все бумажные вопросы и беготня по этажам, доконали заботы и волнения, вот и дрых теперь. Даже цоканье каблуков, эхом разносящееся по коридору, не смогло потревожить его сон.  Кажется, близится рассвет.  Спрятав глаза за круглыми алыми линзами, девушка присаживается рядом с тем местом, где покоилась сонная головушка Ямады. Он даже спящим выглядит по-идиотски.  Полчаса тишины, и больничная жизнь начинает вскипать и бродить, персонал носится по палатам и кабинетам, кто-то катает тележки с приборами и инструментами, кто-то таскается с кипами бумаг, и очередь доходит до палаты Шоты: туда заходят трое солидных на вид врачей. Дверь закрывается.  Щелчок.  Надрывный скулёж.  — Я бы хотел поставить вопрос о возможности моего введения в медикаментозную кому, — хрипло начал Шота, не поднимая уставшего взгляда на пришедших стражей здоровья, — Я не могу спать. Каждый раз он лепит из моих мыслей нечто омерзительное и чудовищное. Не знаю как, но уверен в этом. Пока не будет найден выход из положения, я прошу ввести меня при помощи препаратов в вегетативное состояние.  Врачи переглянулись и почти хором вздохнули. Один из них, что повыше и пошире, сделал два шага к постели и положил на тумбочку листы с результатами анализов.  — Боюсь, это невозможно на данный момент. У вас присутствуют противопоказания для данной процедуры, — покачал головой мужчина и попросил медбрата подвезти инвалидную коляску к ложу Айзавы, — Нужно провести ещё одно исследование, и мы сможем озвучить окончательный вердикт.  — Что за противопоказания? Это как-то связано с прежними операциями? — спросил Сотриголова и не без труда после трёх беспокойных ночей подряд перелез на коляску, опасаясь даже веки сомкнуть.  — Отнюдь, дело в том, что, судя по анализам, на данный момент вы находитесь на первом триместре беременности. Это необходимо подтвердить на УЗИ и…  Дальше Айзава уже ничего не слышал. Он замер, словно опять провалился в сон, но не закрыв глаз, не двинулся, когда его провезли по коридору мимо спящего Хизаши и сидящей рядом с ним женщины, ничего не ответил, когда его спросили о чём-то, по правде говоря он даже не понял, что вопрос был адресован ему. Послушно взобрался на кушетку и уставился в белёсый потолок, лампы на котором оставляли на слипающихся веках пляшущие желтые пятна.   Даже холодный гель на коже не смог вырвать его из недвижимой фрустрации, девушка-УЗИст что-то показывала пальцем на современном навороченном экране, вдохновенно говорила, но делала это словно на другом языке; Шота не понимал ни слова.  Это, верно, очередная выходка того белокурого ублюдка. Очередной сон, где тот решил новым изощренным способом помучить жертву своих прихотей. Иначе и быть не может. Бред.  Вот сейчас он проснётся, сейчас всё кончится, он поедет в участок и подаст заявление, того ребёнка непременно отыщут и привлекут к ответственности, и тогда кошмары закончатся.  Внимание, ранее рассеянное по всему вокруг, собирается воедино и направляется на яркую светловолосую девушку, на чьих плечах лежал медицинский халат.  Его уже уложили назад на кровать? Когда успели? И что за сомнительные гости?  — Ты ведь друг Хизаши, да? — спрашивает она на всякий случай, хотя и сама прекрасно знает ответ, — Хм. Используешь стирание даже сейчас? Умно. Сразу видно, что передо мной профессиональный герой, — хихикнула Ёсида и уселась на прикроватную тумбочку, — Не волнуйся, эти толстолобые халатоносцы уверены в том, что я твоя близкая родственница. Прости за беспокойство, я просто хотела утвердиться в мысли, что твоих страданий достаточно, чтобы это беспокоило Заши в нужной степени.  Коготки с дизайном, на который ушло явно не два и не три часа, поползли к бумажкам и распечаткам, которые были оставлены горе-докторишками.  Карт-бланш бегло окидывает взглядом заключение и бледнеет, мигом вернув на место снимки и листы с анализами, после чего молча выходит из палаты. Её место занимает всё тот же широкий рогатый врач.  — Я проконсультировался с отделением акушерства и гинекологии. Если вы настаиваете на проведении упомянутой ранее процедуры, мы можем предложить выход из сложившейся ситуации. Срок небольшой, так что доступен аборт без хирургического вмешательства, тем более в вашем состоянии велик риск повторного выкидыша. Разумно будет прервать беременность, — добродушно предложил он и сложил пальцы замком, ожидая хоть какой-то реакции от пациента. — Исключено, — буквально прокашлял мужчина, рухнув плашмя поверх одеяла. Да быть того не может. Это всё звучит не иначе как издёвка. Мало ему проблем что ли?  Сбив рукой в процессе поисков бумаг стакан с письменными принадлежностями, Айзава наконец сцапал дрожащими пальцами всю макулатуру и поднёс к лицу, всматриваясь в распечатанные снимки.  — Я как-то уже смирился с тем, что детей у меня быть не может. А сейчас вы заявляете обратное. Говорите, угроза выкидыша, да?  Голос Сотриголовы лязгнул сталью, а серое око вспыхнуло алым.  — Я вас услышал. Кажется, у медиков есть такое понятие, как врачебная тайна. Настоятельно прошу вас не нарушать её ни при каких условиях, — гаркнул брюнет и, сложив все бумаги, сунул их в карман спортивных брюк, в коих его сюда и довезли, — Встану на учёт на неделе. А сейчас вынужден откланяться, — взгромоздился назад на коляску он и крутанул колёса в сторону выхода.  — Отвергнуть собственную жизнь на благо страдающего близкого… знаешь, я даже рада, что мы можем наконец разделить это чувство, — шепнула мягко Ёсида, взяв за руку ещё не до конца очухавшегося Ямаду и сцепив их пальцы в замочек, но лишь на миг, после чего скрылась за изгибами коридоров прежде, чем Мик успел прийти в себя и переварить услышанное. Куда больше его сейчас волновал выкатившийся из палаты коллега.  — Шота, я думал, что сам от нервяка отъеду! — возопил он, уже распахнув руки для объятий, но товарищ остановил его жестом.  Он изо всех сил старался не подавать вида, что взволнован на грани для его эмоционального спектра возможного, сглатывал то и дело, блуждал взглядом по плиточному полу и практически не смотрел на диджея. Страх заразен, а испуганный Ямада только подорвёт самочувствие преподавателя.  — Воздержись. Я в норме, поехали. Спасибо, что позаботился. Нам нужно будет обсудить один момент, но это за обедом, я сейчас готов лошадь проглотить, — как по бумажке выпалил омега и, стиснув зубы, скривил неуверенную улыбку.  — Чел, это стрёмно, — на всякий случай прокомментировал блондин и взялся за ручки коляски, направляясь к лифту, — Ты, блин, пугаешь. Что врачи сказали? Тебе точно не нужно остаться здесь на время?  Сотриголова отрицательно закивал и подпёр щёку кулаком, глядя прямо перед собой. Ему сейчас вообще нельзя поддаваться эмоциям, это чревато, тем более сил на всякие выходки у него просто не осталось: ни выйти тебе покричать с балкона, ни напиться, ни глупостей всяких наделать. Он и без того ходит по тонкому льду, следует держать себя в руках, ведь, будто бы, повторения инцидента он не переживёт. С одной стороны чистой воды чудеса, с другой же — сплошная морока, совершенно не вовремя, но не уговоришь же ребёнка подождать. Впрочем, одноглазый ещё сам от шока не отошёл.  Такси, неловкое пребывание на руках безалаберно-растрёпанного Мика (Коляску пришлось оставить в клинике), и спустя сорок суммарных минут стояния в пробках и бродилок по слякоти к общежитию Айзава наконец смог дорваться до обеда. К слову, обед был любезно предоставлен ошарашенным Эктоплазмом. Без маски и в обычных протезах он казался куда менее угрожающим, а бенто уступил добровольно, поразившись состоянию коллег. Нет, конечно, Айзава всегда был сонным и немного потасканным, но сейчас всё это можно было множить на пять.  С котлетами, рисом и салатом Шота расправился быстро и безжалостно, даже не обращая внимание на вскинутые брови зеленоглазого на диванчике напротив.  — Фух. Ладно, я сыт, теперь главное всё это белковое богатство обратно не вернуть, — прокряхтел Стёрка и развалился на мелких диванных подушечках. От нарастающего волнения еда просилась незамедлительно назад, но рвотный позыв про-герой сдержать сумел успешно, попутно обдумывая, как преподнести происходящее виновнику торжества.  — Я буду говорить, а ты молчи и слушай. Насколько ты помнишь, я был довольно беспечен тогда, после происшествия на корпоративе, будучи уверенным, что последствий не предвидится. Что ж, последствия всё-таки нас настигли вопреки моим убеждениям относительно собственного репродуктивного здоровья, — старался выдерживать формальный тон Айзава, но моментами голос начинал предательски подрагивать, так что приходилось сводить этот тремор к кашлю или прочистке горла, — Я взял на себя смелость решить, что сохраню эту беременность и заранее говорю, что не стану навязывать ответственность за это тебе. Это моё решение и соответственно только моя ответственность. Надеюсь, ты поймёшь. Но я всё же хочу попросить твоей помощи, — выдавил мужчина, уже едва скрывая натугу в собственном горле. Оставаться хладнокровным в подобной ситуации… звучит просто, а на деле в Юэй такому не учат.  — Ко мне в палату заходила светловолосая женщина, на первый взгляд чуть младше нас. Она сказала довольно странные вещи, так что я думаю, что она каким-то образом причастна к происходящему, а если влияние причуд на меня продолжится в том же духе, то серьёзно возрастает риск того, что ребёнка я потеряю. Я стараюсь оставаться спокойным, правда, я пытаюсь свести это к деловому разговору, но ты же меня знаешь, — выдохнул Айзава и накрыл лицо ладонями, а лицо Сущего Мика тем временем менялось по ходу всего монолога самым красочным образом. Как и просил друг, он его дослушал, не перебивал и не встревал, но теперь, когда Шота сидел сутулясь и спрятавшись в ладонях, Ямада больше не мог слушать и молчать. Сказать Стёрке, что его, Мика, сердце успело и в пятки упасть и к небесам воспарить? Как же приторно и слащаво… Хизаши просто перелезет через стол на диван, где расположился брюнет, и заключит его в самые обнадёживающие объятия. Прагматичен как всегда. Стоит ли рассыпаться в извинениях? Или лучше подыскать красноречивые обещания?  — Обычно я всегда знаю, что сказать, да..? — неловко усмехнулся ведущий и сгрёб Шоту ещё крепче, — Если ты позволишь мне и дальше докучать тебе, готовить время от времени, втягивать в идиотские авантюры и всё в таком духе, я буду безмерно рад. Но если после моего легкомысленного поступка твоё решение будет в пользу того, чтобы отстраниться от меня, то я пойму. Правда. И всё равно приходи пожалуйста на выпускной моих ребят, я уже решил, какую композицию исполнить.  Хизаши, ощутив, что друга в объятьях слегка потряхивает, напрягся, но расплылся в улыбке в тот же миг, как заметил, что Айзава беззвучно смеётся.  — Куда ж я без тебя, придурок. Я, можно сказать, даже рад, что это был именно ты. Что насчет тебя?  — А? — растерянно переспросил Ямада, не ведая, куда уже себя девать.  — Я ведь принял довольно ответственное решение без тебя, хотя это и твой ребёнок тоже. Надеюсь, ты не в обиде на меня.  Сущий Мик надулся и натужно засопел, ловя ртом воздух. И как только Стёрке такая нелепица в голову пришла?!   — Скажи, что ты шутишь, и я не стану устраивать тебе двухчасовую лекцию на тему «С хрена ли я должен обижаться».  — Не то чтобы мне сильно претила мысль о таком времяпрепровождении, просто беспокоился о том, как обернётся этот факт для твоей личной жизни, — пожал плечами Шота и обмяк в объятьях. Ну вот, на одно беспокойство меньше, и всё-таки в груди приятно щекотало. Новое, ранее неизведанное чувство явно начинало нравиться Стёрке. — Вообще-то, ластик, меня моя личная жизнь вполне устраивает, особенно в такие моменты. Это ж типа клёво, я имею ввиду, н-ну… — замялся диджей, смутившись: уместно ли вообще так говорить, учитывая, что ситуация сошла на них лавиной.  — Да, клёво, — шепотом подтвердил Шота, заприметив замешательство друга, — Думай как хочешь, лично я собираюсь считать это рождественским чудом.  Щеки Ямады покрылись неровным румянцем от услышанного. Это он сейчас серьёзно? Без приколов? Не шутит?  — Ты не будешь против, если я того… поухаживаю за тобой? — выпалил радиоведущий и резко захлопнул рот, ожидая приговора, но его не последовало.  — Разве не уже? Возишься со мной, по больницам таскаешь, еду готовишь, — рассудил Сотриголова, а затем осторожно отстранился, — Но нам нужно что-то придумать, чтобы мне прекратили сниться эти чудовищные вещи. На этот раз всё было иначе, я засыпал дважды, и дважды становился полноценным участником происходящего кошмара. Врачи сказали, что никогда прежде с таким не сталкивались.  Кажется, Айзава собирался продолжить мысль, но гомон в прихожей вынудил его умолкнуть и глянуть на нарушителей их приватного разговора: впереди гневно топала Шитай, на нервах расковыривая швы на уголках рта, пока на повышенных тонах выясняла что-то с собеседником по телефону, следом же, шатаясь из-за накапавшей за шиворот воды с козырька над входом, шёл Тошинори, попутно пытаясь привести в порядок гнездо на том месте, где предполагалась причёска.  — Почему они звонят мне, а не участковому?! Почём я-то знать должна, куда смотались их прелестные отпрыски? — рычала в трубку классная руководительница первогодок курса поддержки, после чего ожесточенно клюнула пальцем кнопку сброса абонента. Заметив, что у их драмы появились невольные слушатели, преподавательница мигом подоспела к дивану, нависая над мужчинами. Мгновением позже над её плечом секвойей вырос Всемогущий.  — Вы только послушайте! Родители вызванивают то директора, то меня, и утверждают, что это академия не уследила за их дитятками! — всплеснула она руками, да так, что Символу Мира пришлось отшатнуться, — Недавно пропали тройняшки, а на днях на связь перестала выходить первогодка общеобразовательного. Почему бы родителям самостоятельно не контролировать жизнь их детей?! — возмутилась женщина, но широкие мозолистые ладони Яги на предплечьях помогли ей выдохнуть. Всемогущий уже договорился со следствием и детективами, чтобы это дело вел тот, кто уже сколотил себе репутацию.  — Отследить их по сим-картам не вышло. Дозвониться, соответственно, тоже не вышло. Вот дела… — буркнул Тошинори и отправил коллегу восвояси к лифту, с Шотой и Ямадой он планировал поговорить ещё. — Я получил твоё сообщение, — обратился голубоглазый к Хизаши, — И у меня есть для вас кое-что весьма любопытное. Причуды пропавших детей и предварительные даты их пропажи удивительным образом накладываются на симптоматику Сотриголовы, — шепотом сообщил восьмой владелец Одного За Всех, наклонившись в три погибели через спинку дивана к мужчинам, — Одна из тройняшек влияет непосредственно на сновидения и может их навязывать, как указано в ведомости о поступивших. Её братья могут соответственно засекать мозговую активность и делиться детальными образами, кстати, не только зрительными. Говоря про того белобрысого из твоего сна, Шота, вероятно именно он подкидывает им эти самые образы. По поводу последней пропавшей сказать ничего не могу, но, надеюсь, эта информация поможет. Ну, давайте, удачи. В случае чего я всегда на связи, — подмигнул мужчина и, сунув руки в карманы, утопал к мужскому крылу.  Школьные друзья, переварив полученную информацию, молча переглянулись и улыбнулись друг другу. В комнате стояла тишина, но во взглядах их отчетливо читалось: «Всё образуется». 

«Во тьме безлунной ночи

Лисица стелется по земле,

Крадется к спелой дыне.»

***

Ёсида вернулась ближе к полудню. Дети мирно дремали по комнатам, а Арата попивал чай на кухне, болтая свешенными со стула ногами.  — Ёси, я уже заждался. Как всё прошло? — не оборачиваясь, спрашивает он. Женщина щурится и разувается, плотно сжимает дрожащие губы и стискивает кулачки. — Я кое-что купила на обратном пути. Это сюрприз, закрой глаза, пожалуйста, — просит она, и у юноши нет шанса ей не поверить. Пусть даже раньше свою причуду по предварительной договорённости она на нём не использовала, сейчас всё было иначе.  Дождавшись, когда веки Итавы сомкнутся, Карт-бланш бесшумно извлекает из раковины кухонный нож и, нависнув над ожидающим парнем, заносит руку для одного точного удара в шею.  — Ёси, ты… глупая, пропащая, зацикленная на мести женщина, — с улыбкой шепчет Арата и снова открывает глаз, поднимает руки, чтобы похлопать её по трясущемуся предплечью, — Я даже скажу, почему не можешь ударить. Просто кроме меня и этих детей ты на этом свете ни одной живой душе не нужна. Как думаешь, если убьёшь меня, будут ли они благодарны тебе?  По щекам зеленоглазой потекли слёзы, а руки, застывшие ранее в стиснутым в них ножом, безвольно опустились, роняя со звоном оружие.  — Ты знал…  — Ну разумеется я знал, с самого начала знал, и разве это не прелестный повод для него наконец со мной покончить? — рассмеялся Арата и слез со стула, чтобы подобрать прибор и вернуть его в раковину.  — И был готов убить его ребёнка для этого? Был готов убить моего племянника? — дребезжащим на грани шепота голосом спросила женщина и рухнула на колени.  — Я давно утвердился в мысли, что вокруг меня всё не более чем декорация. Если бы твой план сработал, если бы избавила ты этот мир от меня, то обрекла бы на то же самое какой-то иной. Тебе же плевать на него, верно? Точно так же, как мне нет дела до этого. Просто один из миллиардов. А если наваждения спровоцируют выкидыш, то наш чернявый прибежит мстить ещё быстрее. И мне казалось, что ты братцу своему насолить хочешь. Чего ревёшь? Даже если ты и прикончишь меня, они тебя не примут. Иди спать. Нам предстоит трудный вечер.  Свет на кухне гаснет, и женщина остаётся наедине с собственными мыслями, дрожью, угрызениями совести и холодным полом. И как только всё так обернулось?  Чувство безысходности, беспомощности, да как угодно можно назвать этот жуткий прочный омут, из которого нет пути наружу. Учавствовать в косвенном покушении на собственного ещё не родившегося племянника? Устранить одного подростка и подвести под решетку ещё четверых? Что это за выбор такой вообще?! Нечестно. Несправедливо.  — …вы плачете? — раздался девичий голосок в кухонной полутьме, и к Ёсиде на цыпочках подкралась Сайха, вдруг обнимая ту со спины.  Сглотнув ком в горле и сделав над собой усилие, блондинка выпрямилась и обернулась на студентку со слабой, хрупкой улыбкой.  — Прости, солнце, я не хотела тебя будить.  Эти слова прозвучали сродни тому, как шелестит на ветру обугленный с одного из краёв белый флаг. С чего она вообще подумала, что тут от неё хоть что-то зависит? Она изначально плыла по течению, но думала, что это её воля. Оказалось, берег для неё теперь недосягаем.  — Арата наступил мне на руку, когда возвращался к футону, вот я и проснулась, так что вы не виноваты! — поспешила опровергнуть версию женщины Сайха, ткнувшись носом в светлое её каре.  — Давай на ты, хорошо? Мне немного неловко. Наступил..? Ничего не болит?  Ёсида мигом уселась лицом к девочке и взяла её руки в свои: на одной из кистей сверху был небольшой синяк.  — Нет, совсем не болит, не переживай. Почему ты расстроена?  Кроха прижалась к Сёнко уже спереди, вцепилась намертво и зажмурилась, явно не собираясь уходить назад на боковую без ответов на вопросы.  — Я всё это время думала, что делаю что-то правильное, честное. А теперь сильно сомневаюсь. Прости, я не хочу, чтобы тот человек страдал и дальше. Ты уже большая, могу быть с тобой откровенной? — подняла взгляд на первогодку Ёсида, и, получив кивок, продолжила, — Он сейчас в интересном положении. Я узнала об этом только сегодняшним утром, узнала, что то, чем мы занимаемся, может привести к тому, что ребёнок погибнет. Этот ребёнок ко всему прочему ещё и мой племянник, а прервать порочный цикл страданий у меня не хватает силы духа. Прости, я знаю, ты тут, чтобы проявить себя, но…  Женщина всхлипнула, утёрла влажные дорожки слёз со щёк, прикусила губу и обняла Ямамото в ответ, запустив по-матерински ласково пальцы в небесно-голубые локоны.  — Сёнко! То, что я делаю, тоже угрожает сохранности твоего племянника?  На сей раз кивнула уже Ёсида, не зная, куда бы ей деться сейчас от разрывающих грудь противоречивых чувств.  — Я могу попытаться повлиять на генерации, чтобы те не причиняли ему вреда. Арата ведь не может заглянуть ему в голову, он не узнает, — шепнула Сайха на ухо новой подруге и снова стиснула её в объятьях, — Но что такого сделал твой брат, что ты изначально ввязалась во всё это?  Даже мысли об этом дегтярной терпкостью оседали на корне языка. Она и правда просто глупая и зацикленная на мести одинокая женщина.  — Нас в семье двое всего было детей. Он — старший, я родилась, когда ему было три годика, но на тот момент он уже жил отдельно от нас с мамой. У нас разные отцы, но своего я не видела так же, как и папашу Ямады. Наверняка ты слышала про первую причуду, про светящегося младенца, так дело тут в том, что некоторые причуды проявляются с рождения. Причуда моего брата была одной из таких. Его крик серьезно повредил маме ещё в родильном отделении, и если его отец, стоя за дверью, отделался ушным кровотечением, то нервной системе и мозгу мамы был нанесён непоправимый урон. Она угасала с каждым годом, пусть была ещё молода, и я видела это преображение из прекрасного мотылька в пепел. К тому моменту, как мне исполнилось двенадцать, она едва напоминала себя прошлую, была блёклой тенью человека, не всегда вспоминала даже элементарные вещи вроде того, что в душе нужно раздеваться и как пользоваться палочками. Она не помнила, что я её дочь и как меня зовут. Не помнила, кто она сама. Я всё отрочество провела у её постели, сразу после школы бежала домой, чтобы дать ей препараты, чтобы приготовить еды и сводить её в душ, поговорить с ней, почитать ей книгу. Одну и ту же все те годы. Произведение ей очень нравилось… но его сюжет мама забывала иногда в процессе моего чтения. Нейронные связи разрушались из года в год всё стремительнее, так однажды жарким летним днём её не стало. Она тихо покинула меня, не проснувшись утром. Мне было семнадцать. А он… он даже не знал, что с мамой происходит. Он ни разу не навестил её. Ни разу не приехал, чтобы помочь или просто увидеться. Плевать на меня, но она ведь его мама. Это из-за него она… из-за него, — дрожащим голосом поведала Ёсида и притихла, но вскоре вновь подала голос, — У нас с Хизаши разные отцы, так что и фамилии отличаются. Вряд ли он знает, что я — его младшая сестра, да и отец его тоже к маме не приезжал. Я думаю, Ямада просто не знал о состоянии матери, кто знает, как его настроил отец. И всё же я зла на него за то, что произошло с мамой и за то, что мои юные годы прошли в заботе о той, кто даже моего имени не помнил. Герой голоса, Сущий Мик, отнял у меня и маму, и молодость, сам того не зная. Это совсем по-детски с моей стороны, да..?  Ямамото стиснута в объятиях блондинку что было сил и стиснула зубы. Ситуация — обоюдоострый клинок, где никто не виноват, но все так или иначе страдают.  — Ты имеешь право на свои чувства. И всё-таки слепая ненависть не помутила тебе рассудок, ты чудесная, Ёси! Вечером я постараюсь устроить всё так, чтобы маме твоего племянника приснился хороший сон.  — Ох, солнышко. Пока наша авантюра не зашла слишком далеко, убегай. Не становись на хлипкий мостик преступных афер. Я верю, что ты сможешь реализовать свою причуду как и мечтаешь, но в рамках закона. Подумай об этом.  Сёнко наклоняется и целует девочку в макушку. Эмоции выматывают, им уже пора ложиться спать, а то вечер будет ещё тяжелее, чем предвещал Арата. 

"Ребёнок, которого не обнимала деревня, сожжёт её дотла, чтобы почувствовать тепло."