Секрет Полишинеля

Тело так и не нашли. Всех студентов геройского факультета временно отстранили от стажировок, на которые они были назначены.  Айзава собственными глазами видел, он… он стоял в нескольких шагах от того места, где одним летним днём не стало его лучшего друга. Даже похороны не проводились, пустой гроб никто хоронить не собирался, всё-таки деньги немалые, а кремировать тем более ничего. С тех пор на облака стало смотреть невыносимо. Что же до успеваемости? Хизаши, хоть и сильно просел по теории, на практиках показывал прежние результаты, а Сотриголова жил словно по инерции: учёба, еда, визиты к шантажисту, сон, еда… учёба. Траур был мучителен, но именно тот период времени оставил наиболее значительный отпечаток на том, кем Айзава в итоге стал. Их планы о собственном геройском агентстве рассыпались в прах, образ Оборо в памяти становился всё туманнее, а время лечило, под боком сиял Ямада, жизнь возвращалась на круги своя.  Декабрь выдался тёплым. Небольшая экскурсия в соседнюю префектуру обещала стать глотком свежего воздуха для студентов геройского курса, а перед посадкой на самолёт Мик всё ворчал и сокрушался, что не сможет регулярно дополнять свой подкаст записями надлежащего качества, пока они будут в отъезде. Почти вся параллель смогла полететь, но были и те, кто остался в Мусутафу по тем или иным причинам, в том числе некоторые не самые приятные для Шоты личности, так что на борт он заходил в относительно приподнятом настроении и даже не тявкал на Мика из-за бубнежа последнего.  — У нас будет три свободных дня в перерывах между экскурсионными программами, — задумчиво протянул Сотриголова и пролистал план путешествия дальше, — Можем сходить на рынок, Симай Кобо в Тодзи как раз открывается. Думаю, там будет что-то интересное. Хочу попробовать вагаси, — уже составлял план Шота, а слушал ли его вообще Хизаши — другой вопрос.  — В Онсэн хочу! — вдруг заявил блондин, вытянув ноги. Они взлетали.  — А деньги на них у тебя есть? — скептически спросил Айзава и подпёр щеку кулаком, наблюдая за тем, как за иллюминатором сменялся вид.  — Само собой, чувак, я же на подработках кис ради того, чтобы потом оттянуться! — всплеснул руками Ямада и немного сдвинул очки с носа, чтобы глянуть на друга без линз.  — Туда такого крикуна всё равно не пустят, я бы, будь моя воля, от общества тебя изолировал, — резюмировал омега и отвернулся к проходу.  — Я бы тебя от общества изолировал, пока ты не сбрил бы это своё недоразумение на подбородке. Мне ж стыдно, что я с тобой знаком, братан, сейчас это не модно!  — Оборвать бы твои тараканьи усишки, — резонно возразил Стёрка, на что уже Мик возразил, что самолично сбреет всё, до чего дотянется, когда его друг уснёт, и вот за такими дружескими, беззлобными перепалками прошел недолгий их полёт.  "Ива склонилась и спит. И, кажется мне, соловей на ветке – Это ее душа." 

***

В студенческом общежитии зимний вечер проходил суетнее и шумнее обыкновенного из-за разлетевшейся по 2-А новости. Конечно, были и те, кто счёл это обыкновенными слухами и пустой болтовнёй, но в гостиной всё равно собрался целый консилиум. К беседе замечательный предлог: Сато наготовил пышек с кремом на весь класс, целую гору, а за беседой уплетать его кулинарные чудеса — одно удовольствие. — Я считаю, что это не наше дело, — вынес на обсуждение своё мнение Токоями, — Почему вы так уверены, что Тодороки не ошибся? Почему уверены, что это не недоразумение? В конце концов это может быть не самая радостная новость для него самого, мы ничего об этом не знаем.  Прожевав десерт, Очако подняла руку, обозначив своё намерение держать слово. У неё ещё была сахарная пудра на губах.  — Мы многим обязаны Айзаве-сенсею, хоть кто-нибудь его с днём рождения поздравил? Может, много кто ему на Рождество вручил подарок? Мне кажется, мы должны сделать что-то приятное для него. Доводы тех, у кого есть младшие, и мнения альф нашего класса звучат довольно убедительно. В конце концов мы можем как-то завуалировать поздравление!  Киришима с пышками за щеками тоже попытался вклиниться в беседу, но поперхнулся, и Момо занялась попытками ему помочь.  — Мы же вообще ничего о профессоре не знаем, ребят, — заметил Изуку и почесал затылок, раздумывая над тем, как было бы правильно поступить, — Если мы всё-таки решим готовить поздравления, я предлагаю обратиться к Ямаде-Сенсею. Они ведь на одном курсе в Юэй учились, я уверен, что он поможет.  — Дельная мысль, — согласилась Урарака и взяла ещё одну булочку с подноса, а Токоями только головой покачал да руки на груди скрестил. — Подумайте десять раз обо всех возможных последствиях. Вы предполагали, что он, возможно, сам об этом не догадывается? Нам о личной жизни преподавателей никто не рассказывает. Вдруг мы сделаем хуже? Не лучше ли пустить всё на самотёк? С пополнением всегда можно поздравить по факту.  Оджиро согласно кивнул. — Это разумно. Не будем совать нос не в своё дело, так и проблем избежим, и неловкости заодно, — рассудил он и утёр сахарную пудру с верхней губы тыльной стороной ладони, — А если вы хотите просто его порадовать, то можно организовать что-то приятное без повода.  — Например, избавить его от необходимости приглядывать за нами, как за детьми малыми, — отметила Яойорозу, выдавив наконец из горла одноклассника крошку выпечки, — Мы столько раз подрывали его доверие, что по пальцам рук не сосчитать. Я поддерживаю затею с тем, чтобы сделать что-то приятное для сенсея, но настаиваю на том, чтобы мероприятие было ни к чему не приурочено. Затея сходить к Сущему Мику очень даже дельная, он может даже помочь нам, шоумена лучше мы не найдём точно.  — Только учитывайте, что профессор Айзава терпеть не может публичность, софиты и шум, ква, — подала голос Цую. Она сидела в уголке дивана, укутанная в плед, и неспешно обкусывала пышку, — Всё упирается в советы, которые может дать нам Хизаши-сенсей. О наших догадках, я полагаю, ква, следует умолчать.  С ней согласились. Пожалуй, в обсуждении родилось решение, которое могло бы исполнить мысли всех присутствующих в той или иной степени. Ментора его класс действительно хотел порадовать. 

***

— Поверить не могу, что ты действительно притащил меня сюда, — негодовал Айзава, хмурился и пробовал пальцами ног температуру мутной воды в онсэне. От неё в воздух поднимался зернистый и густой пар, а камни даже в декабрьский вечер оставались тёплыми, бамбук бурил небо, а светильники были не ярче угасающей, сырной луны. Кажется, неподалёку на печку с тихим шипением капало эфирное масло эвкалипта, распространяя аромат по небольшой огороженной территории.  Но, видимо, Ямаде было ни капельки не стыдно, наоборот — на его лице сияла улыбка, а очки запотели от пара, поэтому искр в глазах видно не было; Шота сам снял окуляры с носа друга, отложив их чуть поодаль, шагнул в воду и плотнее укутал бёдра махровым полотенцем.  — Ладно, это не так плохо, — согласился брюнет, собирая волосы в хвост канцелярской резинкой.  — Братан, не пудри мне мозги! Я же тебя насквозь вижу! — хмыкнул Мик и, скинув с себя полотенце, бомбочкой прыгнул в горячую воду, чем поднял целый фонтан брызг. Стоило альфе вынырнуть, как в него полетело его же полотенце. — Господи боже, прикройся! — на пару тонов выше, чем обычно, практически взмолился Айзава и вжал голову в плечи, погрузившись по переносицу в воду, откуда теперь пускал пузыри.  — А ты не смотри, если не нравится! — передразнил однокурсника Ямада и, пустив полотенце в свободное плавание, тоже уселся на каменные выступы в источнике, — Какое удовольствие в тяпке мариноваться? С тем же успехом ты мог, блин, в одежде сюда забраться. Душ ты тоже в труселях принимаешь?  — Душ я принимаю один, так, на минуточку, — возразил Сотриголова, выискивая глазами, что бы ещё такого в товарища бросить, на этот раз потяжелее.  — Бро, ты меня стесняешься что ли? Камон, что началось-то!  — Как-то ты слишком уж настойчиво требуешь, чтобы я тут в чём мать родила плавал. Лично я не испытываю удовольствия от публичных обнажений, прошу простить грешного, — съязвил Шота и скрылся под водой с головой, а теперь пришла очередь верещать уже его другу: когда что-то щекотнуло его по бедру, он пулей вылетел из Онсэна под аккомпанемент булькающего хохота Айзавы, что подплыл к нему в мутной воде незамеченным. А когда смех срывался с тонких губ Шоты, Мик не мог сдержать в груди собственный и тоже теперь разразился хохотом, схватившись руками за живот, и разве что причуда Сотриголовы сейчас спасала их обоих от судьбы быть выгнанными взашей из-за поднятого гвалта. В такие мгновения, Хизаши замечал, глаза омеги пылали самым сочным и наливным алым, чистым, как артериальная кровь и рубиновые жилы. Взгляд с причудой завораживал юного героя голоса. На самом деле в его подростково-драматичных текстах время от времени вылезали строки то про напоённый кровью, обессиливающий взгляд, то про плотные занавеси слегка вьющихся волос, то и вовсе про что-то уж совсем не угадывающееся, но интимное, например, иную родинку или шрам. Такие композиции обычно чужих ушей не касались, но были просто необходимы Мику, чтобы деть куда-то вдохновение, рождённое из первой, светлой и непорочной влюблённости. И пока один пишет попсовые песни, другой меряется прелестью с холодным звездопадом: он будет тем хрустальным и охладевшим осколком, который из груди не вырвать без крови.  "Так кричит фазан, Будто это он открыл Первую звезду."

***

В темноте слышится заговорщическое и бодрое: — Всё готово? Сокол покинул гнездо. Занять позиции!  Совсем рядом звучит звонкий и претензионный женский голос: — Никто кроме тебя не знает, что значат эти твои шифровки, ты в курсе? Это не так работает.  — Всё все поняли, не ломай кайф, — донеслось в ответ, и помещение вновь погрузилось в тишину.  После окончания занятий профессора и персонал ещё какое-то время находятся в здании, выполняя рутинную бумажную работу, в том числе был и Сотриголова. За окном стемнело, уже седьмой час вечера как-никак, а в дрёму не позволяло упасть только тёплое, яркое освещение мощных ламп.  — Чё как, Стёрка? — ненавязчиво занимает собой весь дверной проём Мик, пригладив волосы, вопреки обыкновению собранные в гульку на затылке, — Всё утопаешь в макулатуре?  Айзава недоверчиво покосился на товарища и отвлёкся от заполнения таблиц в ноутбуке, чтобы взглянуть на блондина.  — Тебе что-то от меня нужно? Обычно ты не утруждаешь себя вопросами о моей работе, — выразил свои догадки он и закрыл ноут с тихим щелчком. — Брось, пффф… когда я вообще приходил к тебе с завуалированными просьбами? — отмахнулся Мик и закатил глаза, на что снискал только больше подозрения в единственном, прищуренном глазе Шоты, — Просто хотел прогуляться со старым другом, обсудить дела насущные, ну ты меня знаешь!  Хотелось, конечно, Сотриголове ответить, что выглядит это всё нихрена не убедительно, врал Хизаши объективно не мастерски, да и сам понимал, что его попытки в блеф смехотворны, но вытащить друга из кабинета он должен был. К тому же омеге становилось даже любопытно, что такого стряслось, поэтому тот действительно поднялся с кресла и поплёлся к двери. — Веди, только голову мне не морочь, у тебя это даже со студентами не прокатывает обычно.  Ворчал угрюмый профессор, впрочем, недолго. Зимний вечер, ленивый снегопад за окном, запах Ямады, его необыкновенная неразговорчивость — всё словно нарочно кошачьим теплом ложилось на уставшего мужчину, успокаивая и будто даже убаюкивая.  — Долго ещё гулять будем? — едва разборчиво уточнил он, но ответа не получил; Коллеги стояли напротив двери в одно из просторных складских помещений. Дверь туда Хизаши распахнул лёгким касанием руки, за плечи провожая друга до дверного проёма и заводя вовнутрь, в темноту, которая рассеялась тотчас, стоило двери за ними закрыться. Внутри всё засияло от дрожащего за кофейными стёклами пламени свечей, уютный для уставшего взора Айзавы полумрак заключал в себе всех студентов ныне 2-А. Ребята надели всё тёмное, чтобы отблески от их костюмов не раздражали классного руководителя, а на черных коробочках, разложенных по навесным полкам, красовались такие же угольные, как волосы Шоты, ленты. Он застыл, пытаясь разобраться в происходящем, едва ли не дрожал, но широкие ладони друга на плечах не давали ему потерять душевное равновесие. Никаких возгласов, хлопушек и резких движений, студенты только подходили к нему и, внезапно, по очереди заключали его в объятья. И ведь Айзава совсем растерялся: сперва стоял, каменея, пока разум хаотично метался в догадках, однако окончательным успокоением для него стали обвившие его пояс руки ребят его класса.  — По какому случаю такая сессия? — тихо-тихо поинтересовался он и принялся так же в строгом порядке отвечать на объятья доверенных ему детей. Конечно, некоторые ограничивались рукопожатием, например Бакуго и Шоджи, а прочие, как Очако или Момо, и вовсе прижимались к нему что было мочи и не выпускали, пока не выразят всю свою благодарность.  Слово взял Иида, прежде тоже обнявший сенсея:  — Мы стали причиной многих ваших волнений, разочарований, опасений и травм, но не знали, как можем выразить благодарность за ваше наставничество и покровительство, поэтому пришли к выводу, что лучше всего будет просто искренне всё выразить.  Мина тем временем, едва не выколов учителю оставшийся глаз рогом, была близка к тому, чтобы от земли Айзаву в своих объятьях оторвать, пока на свободное место налипли желающие обняться по второму кругу, и вдруг, лёгким касанием Уравити, молчаливый и, чего греха таить, растроганный классный руководитель оторвался от пола, и его, придерживая за складки одежды, пустили по студенческим рукам. Он не знал, что в таких ситуациях вообще следует говорить, и следует ли в принципе, так что пока просто доверил своему классу вожжи.  — А тепе-е-ерь… подарки! — объявил Мик, стащив на стол все коробочки с полок, чтобы друг имел возможность открыть их все по очереди, но, взглянув на Стёрку, стих и распахнул глаза: единственный глаз Айзавы в свете мерцающего огня сиял от влаги в нём. По щеке к потрескавшимся от мороза губам потекла прозрачная, как хрусталь слеза, ставшая неожиданностью даже для самого Сотриголовы: он накрыл лицо ладонями и утёр влажный след на коже, попросил Очако отменить действие причуды, встал на ноги и подошел к столу. — Это было не обязательно, но я ценю, — кивнул омега и обернулся на ребят из 2-А, — Я никогда бы не подумал, что решение стать преподавателем изменит мою жизнь настолько. Памяти покойной Полночи, я продолжу делать всё, что в моих силах, чтобы вылепить из вас достойных людей. А поразительными героями вы являетесь уже сейчас. Я горжусь каждым из вас, мне стоило сказать это прежде, тоже без повода, — выпалил с улыбкой преподаватель и собрал коробки, передав их другу, — Я открою всё дома, если вы не против. Спасибо вам. Спасибо всем.  И чего вдруг студенты решили для него такое мероприятие организовать? По пути к парковке Шота словил друга, не дав тому улизнуть к автобусной остановке.  — Это ты их надоумил?  Хизаши только голову запрокинул и пятерню перед лицом товарища растопырил в артистичной манере. — Бро, какого ты обо мне мнения?.. Они сами ко мне пришли с просьбой помочь в организации. Класс у тебя, конечно, на зависть, ребята правильные.  — Что есть, то есть, — не стал спорить класрук и уселся в машину, кивнув, мол: запрыгивай, подвезу.  Сутулый и какой-то даже тусклый студент первогодка стоял под фонарём и ждал заветную маршрутку, прикрываясь от падающего снега рюкзаком, что-то бормоча себе под нос. «Судя по сайту академии, классным руководителем 2-А является скрытный и непубличный стирающий герой, единственный в своём роде, он может… да, он может помочь. Просто нужно его найти, необходимо уговорить…»