Nezhna

      Уже после отбоя Гарри вернулся в гостиную Гриффиндора, и его встретили шумом, свистом и аплодисментами — гриффиндорцы ликовали, ведь ученик их факультета был избран для участия в Турнире. Может быть, в другой ситуации Гарри бы обрадовался такой их реакции, но сейчас его плечи еще больше поникли. Он прекрасно понимал: никто не верит, что он не бросал свое имя в Кубок. Даже Рон, его лучший друг, стоял в стороне ото всех, обижаясь, так как считал, что Гарри просто не хотел ему об этом рассказывать.  — Как ты это провернул? Почему не поделился с нами?! — завопил Фред. Он был и сердит, и потрясен до глубины души. — А где же борода? Класс! — взревел Джордж вслед за братом. — Но это не я, — истово произнес Гарри. — Понятия не имею, кто это сделал! — Бесполезно. Его никто не слышал. — Пусть не я, главное — гриффиндорец! — кинулась ему на шею Анджелина. — Постарайся, Гарри, взять реванш за прошлогоднее поражение! — воскликнула Кэти Белл, еще один охотник из гриффиндорской команды. — У нас тут столько еды, Гарри! Иди ешь! — Не хочу, наелся на празднике.              Никто не верил, что он сыт и что он не бросал пергамент со своим именем в Кубок. Никто не замечал, что у него нет настроения веселиться. Ли Джордан где-то раскопал гриффиндорское знамя и обмотал им Гарри наподобие мантии. Никак от них не вырвешься: «Гарри, выпей еще пива, на тебе чипсы, арахис…», «Гарри, как тебе это удалось… как ты обманул запретную линию?» — Это не я, — снова и снова твердил Гарри. — Не знаю, как такое могло случиться!        В итоге, парень решил просто покинуть гостиную с празднующими ребятами. Он накинул мантию-невидимку и вышел в коридор, направляясь на улицу. Гарри было всё равно на холод — ему нужен был воздух. Свежий и холодный. Он пытался отыскать в гостиной хотя бы Гермиону, раз Рон не соизволил даже его выслушать, но не нашёл, а подняться в её спальню, разумеется, не мог. Гриффиндорец направился к Чёрному Озеру, чтобы побыть в одиночестве, но тут же наткнулся взглядом на сжавшуюся  хрупкую фигуру на берегу.  Луна мягко освещала рыжие волосы, спадающие на плечи, и оттого они казались огненными. Плечи их обладательницы мелко дрожали, и Гарри подумал, что ей было холодно, но стоило ему подойти ближе и всмотреться в её лицо, как он понял, что она плакала. Яркая, непоседливая Джинни Уизли, которой смотрели вслед даже старшекурсники, сидела на холодной земле, сотрясаясь от рыданий.  — Джинни? Ты в порядке? — тут же взволнованно спросил парень, заставив девушку вздрогнуть и устремиться на него своими удивительными голубыми глазами. — Гарри? Что ты здесь делаешь? — растерянно ответила вопросом на вопрос Джинни. — Решил сбежать от празднующих однокурсников, а ты?  — Я… тоже… — прошептала она. — Джинни, Джин, посмотри на меня, — сказал ей Гарри. — Пожалуйста… — тише добавил он. Девушка снова перевела на него взгляд. — Что случилось? Тебя кто-то обидел? Джинни усмехнулась, а парень невольно задумался.       Он видел её, наблюдал за ней с тех пор, как сам поступил в Хогвартс, когда ему было одиннадцать. Она тогда была ещё совсем крошкой, что пряталась за маминой юбкой. Сейчас же, она медленно превращалась в необычайно красивую девушку. Уже в тринадцать лет проявлялись мягкие изгибы, блекли веснушки, я волосы становились всё более огненными. Как и её характер. Джинни уже была дерзкой, яркой и уверенной в себе. Рон как-то пошутил, что она влюблена в Гарри с тех пор, как увидела его впервые, а он считал это бредом. Ну в самом деле, разве он мог быть ей нужен? Он всегда во что-то вляпывался, создавая вокруг себя новые проблемы, подвергая себя и своих близких опасности. Да и особо красивым себя Гарри не считал. Единственным его преимуществом был статус «Избранного» и «мальчика, который выжил». А Джинни, она такая… такая…  — Всё хорошо, Гарри. — спустя несколько минут ответила она, мягко ему улыбнувшись. Он снова спросил себя, когда она успела так повзрослеть. — Меня никто не обидел, я и сама, знаешь ли, кого хочешь обижу. — О, я в этом не сомневаюсь, — рассмеялся Гарри, не сдержавшись. Он обнял девушку за плечи, и она тут же взволнованно взглянула на него. — Идём обратно? Ты уже совсем замёрзла. 

***

      Вернувшись, они обнаружили в гостиной Гриффиндора Гермиону, сидящую на диване в полной тишине. Судя по всему, празднующие всё же решили поспать. Джинни тоже вскоре ушла спать, оставив друзей наедине на диване перед камином.  — Хочешь об этом поговорить? — тихо спросила Гермиона. — Нет. Не сейчас, хорошо?  — Конечно. Только, прошу тебя, не закрывайся от меня, — грустно сказала девушка, глядя на друга. Не закрывайся и ты, мысленно добавила она. — Просто не копи в себе всё, а расскажи, когда будешь готов, ладно? Я всегда буду здесь, ты же знаешь. — Знаю. — улыбнулся Гарри, обнимая подругу.        Они просидели в тишине некоторое время, каждый обдумывая прошедший день. Перед глазами Гарри то и дело появлялся Кубок Огня, выплевывающий его имя, тут же сменяясь образом Джинни у озера. Перед Гермионой же были другие воспоминания. Драко. Переглядки с Крамом. Отменённая встреча с Малфоем. — Знаешь, а тебе идут эти привычки Малфоя, — задумчиво протянул парень.  — Ты о чём? — Эта твоя усмешка, когда Крам подмигнул тебе. Она не твоя, ты бы так не отреагировала.       Девушка застыла. Она никогда не думала об этом. Некоторые вещи стали уже такими привычными, что она уже давно перестала обращать на них внимание. Такого рода усмешки или ухмылки, сарказм, колкости, — все это — влияние светловолосого слизеринца с острыми глазами. Она не хотела быть на него похожей. Хоть иногда и замечала за собой такие мелочи, думала о них с теплотой, в силу чувств, что испытывала к Драко. Но в то же время, Гермиона прекрасно понимала, какой он человек. И она не была такой. Совсем не была. Привычки Малфоя в ней срабатывали как защитный механизм, от которого она уже хотела попытаться избавиться. От его привычек, слов, прикосновений, желаний, обещаний и клятв. От его рук, волос, губ, плеч и спины. От его глаз и сурового, острого и отстраненного взгляда.  — Я не понимаю, о чём ты, Гарри. — резко ответила Гермиона. — Герми, ты чего? Ты расстроилась? Я что-то не то сказал? Вы поссорились?        Девушка вскочила с дивана, направляясь к лестнице, ведущей в спальни девочек. — Эй, Гермиона! — снова окликнул её друг. — Ты любишь его? Она замерла, чувствуя, как руки начинают дрожать. Сжала кулаки, ища в себе силы идти дальше. Грейнджер поднялась по лестнице, оставляя вопрос Гарри без ответа.  Парень вздохнул, снимая очки и потирая лицо руками.  — И ты не закрывайся. Пожалуйста… — прошептал он подруге вслед. 

***

      Гарри искренне надеялся, что в скором времени все забудут о том, что и он являлся чемпионом, и не будут особо обращать на него внимание. Но, конечно же, он ошибся.  На другой день начались уроки, и он не мог больше избегать учеников других факультетов. Они, как и гриффиндорцы, считали, что Гарри сам бросил в Кубок свое имя, с той только разницей, что в их глазах это не делало его героем. Пуффендуйцы вовсе будто возненавидели и Поттера, и весь его факультет, считая, что он таким образом покушается на заслуженное место Седрика в Турнире.       С Роном он так и не помирился. Гермиона в Большом зале садилась между ними и, как могла, поддерживала беседу. С ней бывшие друзья говорили, но друг на друга старались не смотреть.        Он всегда с радостью ожидал уроков Хагрида. Но не сейчас: очень уж не хотелось встречаться со слизеринцами, с которыми у них был совмещенный урок. У замка он увидел Малфоя, который казался хмурым, но тут же издевательски ухмыльнулся, как только увидел Гарри и встретился глазами с Гермионой, шагающей рядом. — Эй, парни, смотрите, кто здесь. Сам чемпион Гриффиндора! — обратился он к стоящим рядом слизеринцам – Забини и Нотту. — Захватили блокноты? Спешите взять автограф! Ему недолго осталось быть среди нас, грешных! На Турнирах выживает — кошмар! — половина участников. Сколько надеешься протянуть, Поттер? Держу пари, десять минут первого тура — и тебе конец! — Замолчи, Малфой. — холодно ответила ему вместо друга Гермиона. — У-у, так твоя гразнокровная подружка ещё и защищает твой зад, Поттер! — расхохотался он. — Что, грязнокровка, падка на богатеньких известных парней? — продолжил он издеваться над ней. Девушка ошарашено взглянула на него, как и его друзья.  — Драко, думаю, это слишком, — попытался встрять Забини. — Заткнись, Блейз. Ну, чего молчишь, грязнокровка? — продолжил светловолосый, направляя свою палочку на девушку, которую втайне ото всех обнимал. Которая становилась ему всё роднее. От расцветающей в сердце любви к ней он пытался избавиться, напоминая себе о том, кто она такая.  Грязнокровка. Грязнокровка.  Любимая. Мышка. Милая.  Грязнокровка.       В голове Гермионы один за другим сменялись эти прозвища, произнесенные голосом Драко. Перед глазами проносились образы прошлого. Его обещания. Он обещал, что она никогда больше не услышит от него этих слов.       Так как все были поглощены очередной перепалкой между Гриффиндором и Слизерином, никто не заметил приближающуюся внушительную фигуру, что тут же невербальным заклинанием выбила палочку из рук Малфоя.  — Ne smeĭ. — произнёс хриплый мужской голос на незнакомом языке.