Потому что я тебя люблю

Чан выбрасывает недокуренную сигарету и шумно выдыхает, поправляя непослушные волосы, выкрашенные в светлый оттенок. Ночной ветер задувает под тонкую рубашку, заставляя мурашки пробежать по спине. — Хён? — ярко-красная растрёпанная макушка выглядывает из-за двери, потирая сонные глазки. Чонин подходит к старшему и берёт его за руку. — Пойдём спать? Чан ещё раз выдыхает и поднимает взгляд на Чонина, слегка улыбаясь. — Пойдём. Чонин ведёт парня в комнату, зевая и что-то бормоча себе под нос. Чан не слушает. Заваливается на кровать прямо в джинсах и выходной рубашке. Всё равно завтра собирался стирать постельное бельё. Сон не идёт. Как и вчера, и позавчера, и последние пару месяцев. Чан чувствует тяжесть на кровати рядом с собой и чужие руки на своей талии. — Ты опять курил? Чан не отвечает. — Тебе же нельзя, хён. Чан не отвечает. — Ты пил снотворное? Чан тихо угукает, надеясь, что Чонин его услышит. — Тогда почему упаковка стоит невскрытая? Чан не отвечат. — Я тоже скучаю по нему, Чан, — тихо говорит Ян, чуть крепче прижимаясь к крепкой спине. Парень в его руках внезапно вздрагивает. — Можешь не отвечать. Я знаю, о чём ты думаешь последние несколько месяцев. Я понимаю, почему ты снова перестал нормально есть и спать. Но, пожалуйста, постарайся позаботиться о себе хоть немного. Или позволь это сделать мне. Мы справимся. Вместе мы справимся. Ты мне веришь, хён? Чан кладёт руку на ладонь Чонина и переплетает с ним пальцы, крепко сжимая чужую ладошку. — Ты можешь поспать со мной? — на грани слышимости просит Чан. Чонин в ответ тихо смеётся и накрывает их обоих лёгким одеялом, целуя парня куда-то в макушку.

***

— Чан, — медовый голос звучит отовсюду, будто бы зовя за собой. — Чани, — парень оборачивается, в поисках источника сладкого звука. — Пойдём со мной. — крепкие тёплые руки обнимают его со спины, а перед глазами всё почему-то плывёт. В нос ударяет запах молока, цветочного парфюма и каких-то специй. Кажется, ими заправляют курочку в круглосуточной забегаловке в двух кварталах от дома. Размытая фигура, будто бы со всех сторон зовущая Чана за собой и гипнотизирующая своим голосом, напоминает ему о временах, когда он был счастлив, когда в его жизни всё было хорошо. Когда он ещё не успел ничего разрушить по собственной трусости. Чан отдал бы всё, что у него есть, лишь бы вернуться в то время хотя бы на один чёртов час. — Снова кошмары? — спрашивает Чонин, видя, как парень резко сел на кровати. — Ага…типо того, — бормочет Крис. На самом же деле это не был кошмар. Впервые за многие годы. Кажется, во сне он был даже слишком счастлив. Сильнее, чем он этого заслуживает. — Ложись дальше спать, хён. Сам говорил, тебе завтра рано вставать, — не открывая глаза, говорит Чонин и тянет Чана за руку обратно на кровать.

***

Чонин — реалист. Он не склонен к самообману и прекрасно понимает, что той самой любви в их с Крисом отношениях нет, никогда не было и не будет. Чану нужно было утешение после тяжелого разрыва с бывшим парнем, в котором он сам был виноват. А Чонин всего лишь хотел заботиться о ком-то, кто будет в этом нуждаться. Со своим парнем Чонин расстался три года назад по собственной инициативе. Сынмин был хорошим партнёром, но отношения у них не сложились. В какой-то момент у Кима начались проблемы, о которых он не посчитал нужным рассказывать парню, а все попытки Чонина помочь или хоть как-то поддержать неизменно перерастали в скандалы. Последней каплей стали слова Сынмина о том, что забота Чонина ему уже надоела. Ян не знает о том, что его уже бывший парень пожалел о сказанном в ту же секунду. Но уже было слишком поздно. Чонин не хотел оставаться с человеком, который не принимает его любовь в том виде, в котором он привык её выражать. Поэтому сразу после расставания он обратил всё своё внимание на Криса. Удобно. Он продолжал видеться с Сынмином практически каждый день, ибо работали они вместе, но теперь у него появился человек, с которым они могли частично залечивать свои раны друг об друга. Любит ли он Чана? Да. Как брата, как друга, как близкого человека. Но не как парня. Их отношения — это смесь из крепкой дружбы, привычного распорядка дня, удобства в быту, бесконечного уважения и редких страстных ночей, без которых они могли бы и обойтись при необходимости. Но влюблённости у них никогда не было даже с одной стороны. И оба прекрасно это понимают. Чонин не жалеет о том, что они начали встречаться. Он показывает любовь нежность и привязанность, а Чан в свою очередь всегда находится рядом. Пока Чан рядом, его всё устраивает. Ему нравится засиживаться вместе с Чаном допоздна, пока он работает. Ему нравится вместе ездить на тренировки. Ему нравится напоминать Чану о том, что ему нужно выпить снотворное. Ему нравится утешать Криса, путающегося в каждой своей мысли, и безуспешно пытаться спасти его от потока сознания, не утихающего ни на минуту. Эдакая изощрённая форма мазохизма. — Раз он ушёл, значит это было его решение. Ты не можешь этого изменить, — в очередной раз проговаривает Чонин, не надеясь, что Чану это хоть немного поможет. Чан никогда не показывает своих слёз. Он не позволяет себе плакать при младших, но раз в несколько месяцев стабильно начинается период, когда на каждом общем завтраке парень сидит в кепке, пряча опухшие глаза и полопавшиеся капилляры. «Это не он ушёл, Чонин. Это я его оставил.»

***

Последнее, чего ожидает Чан от прохладного полудня субботы, так это встречи со своим бывшим любимым человеком и по совместительству ночным кошмаром у входа в круглосуточный магазин. Сознание услужливо подкидывает картинки пятилетней давности, заставляя горло пересохнуть, а глаза заслезиться. — Ты ел? — тёплая ладонь мягко ложится на затылок, аккуратно поглаживает волосы и шею. — Что? — бормочет Чан, не видя ничего от слёз. Это опять сон? Снова игры его воспалённого воображения? Вот сейчас он проснётся и будет придумывать очередную отмазку для друзей о том, почему у него опять опухшие глаза. — Ты очень похудел, Чани, — Уджин тепло улыбается. — Когда ты кушал? — Когда я…что? — Чан мотает головой, не справляясь с эмоциями, и громко всхлипывает утыкаясь лбом в чужое плечо. — Почему? Как ты здесь оказался? — Ты, наверное, голодный. Давай пообедаем вместе, — предлагает Ким, не переставая гладить младшего по спине. — Я угощу тебя твоим любимым мясом. Хочешь? Чан протестующе мычит и хватается за чужие плечи, крепко сжимая пальцы, отчего Уджину, наверное, должно быть больно. — Зачем ты пришёл? — сипит Чан. — Почему ты вернулся? — Я хотел увидеть тебя. Крис до крови прикусывает губу, чтобы не зарыдать с новой силой. Уджин говорит так нежно и тепло, будто ничего не произошло. Будто Чан не предал его несколько лет назад. — Кажется, ты нашёл своё счастье рядом с малышом Нини. — Нет, нет-нет-нет, перестань, прошу, не говори так, — Чан задыхается от слёз. — я не хотел этого. — Если ты нашёл того, кого на самом деле любишь, я очень счастлив. — Я его не люблю! Уджин пытается отстраниться, чтобы заглянуть в глаза Чану, но тот не даёт ему этого сделать, сжимая кожу под тонкой рубашкой до синяков. — Волчонок, отпусти, пожалуста. Мне немного больно. Чан тут же разжимает пальцы и хочет отскочить от хёна, чтобы не делать ему своими действиями и своим присутствием ещё больнее, но Уджин хватает его за запястья и укладывает чужие ледяные ладони на свою шею. — Давай ты ещё немножко поплачешь, а потом мы пойдём поговорим и покушаем вместе, хорошо? Чан кивает и снова заходится рыданиями, повиснув на руках Уджина безвольной куклой.

***

Уджин приводит Криса в ресторанчик барбекю недалеко от их с Чонином дома. В закрытой кабинке на удивление не душно. Приятное уединение успокаивает Чана, едва переставшего плакать. Уджин позволяет себе потянуться к парню и провести несколько раз рукой по его волосам. — Как у вас дела с музыкой? — спрашивает Уджин, чем заставляет Чана поднять голову и уставиться на него в удивлении. — Что? — Джисон говорил, что агентство с которым вы втроём подписывали контракт, кинуло вас на деньги. А доказать в суде ничего не смогли. Чан мотает головой, не понимая, зачем хён об этом спрашивает. — Как дела у Минхо с Хёнджином? Ликс выкладывал в инсту фотографии из танцевальной студии. Они открыли её вместе, как и собиралсиь? Внутри Чана закипает агрессия. Непонятно — к Уджину или к самому себе. Почему он говорит о них? Почему не кричит и не ругает его за то, что он сделал пять лет назад? — А что насчёт Нини? Они с Сынмином увлекались фотографией. У них что-нибудь получилось? — Хватит! — вскрикивает Чан, зачем-то закрывая уши руками. — Зачем ты об этом говоришь? Почему ты пришёл? Почему делаешь вид, что ничего не произошло? Уджин удивлённо поднимает брови. — А что произошло? — Ты чуть не умер из-за меня! — Хочешь поговорить об этом? Чан смотрит на парня, пытаясь прочитать хотя бы одну эмоцию, скрытую за привычной тёплой улыбкой. Ким всегда был некой загадкой для окружающих, в том числе и для Чана. Это была одна из множества причин, за которые он любил Уджина. — А ты нет? — Уджин жмёт плечами. — Почему ты не злишься? Почему ты улыбаешься? Почему не ругаешь и не кричишь о том, как тебе было тяжело? — О, Чан прекрасно знал. Он знал о каждой проблеме, которую принесли Уджину его необдуманные действия, в мельчайших подробностях. — Почему ты не говоришь о том, что я испортил тебе жизнь? Почему смотришь на меня так, будто я ничего не сделал? Почему ведёшь себя так, будто я не предатель?! — выкрикивает Крис, утыкаясь лицом в собственные руки, не в силах выносить дальше этот чересчур нежный взгляд, которого он не заслуживает. — Потому что я люблю тебя. Чану кажется, что он умер. Не может такого быть. Очевидно, его мозг, из последних сил держащийся за остатки жизненной энергии, решил наказать его напоследок, провожая такими галлюцинациями в последний путь. А как иначе объяснить то, что он сейчас слышит? Чан впивается ногтями в лоб и щёки, кажется, пытаясь содрать с лица собственную кожу. — Волчонок, — Чан не заметил, как Уджин, сидящий напротив, пересаживается рядом с ним и убирает его руки от лица, глядя на него слегка взволнованно. — Почему ты сегодня весь день пытаешься сделать кому-то больно? Сначала мне, теперь себе. А Чану выть хочется от этого голоса. От голоса, в котором нет ни намёка на гнев, злость, разочарование или недовольство. — Хён… Почему? Уджин выдыхает и снова улыбается. — Почему я не злюсь на тебя? Прошло пять лет, Крис. Я уже достаточно позлился. Ты — моё самое счастливое воспоминание. Зачем мне говорить, что ты испортил мою жизнь? Разве нам станет от этого легче? Ты поступил так, как поступил, этого не изменить. Я прекрасно знаю, что нет ни одного человека, который может ударить тебя сильнее, чем ты сам. Так какой тогда смысл вообще пытаться? Я уверен, ты уже загнобил себя до невозможности. Я не хочу делать тебе ещё больнее. Это не принесёт нам счастья. — Ты сказал…«нам»? — Да. А что? Если ты хочешь, я могу снова исче-, — Чан не даёт ему договорить и как ребёнок закрывает чужой рот ладонью. — Нет! Я не хочу этого, — Чан бездумно берёт Уджина за запястья, и Ким видит, как подрагивают чужие руки. — Чани, — Уджин освобождает одну руку из хватки холодных пальцев и гладит впалую щёку Криса. — Тебе надо поесть. — Чан жмурится и мотает головой, говоря что-то о том, что его тошнит. — Пожалуйста, Крис. Перестань ругать себя и покушай вместе со мной. Уджин позволяет обнять себя, а сам выкладывает сырые креветки и говядину на гриль. Одной рукой он гладит трясущуюся спину младшего, а другой переворачивает мясо на огне. Когда несколько порций мяса уже готовы, Уджин чувствует, как голова на его плече тяжелеет. Боже, сколько этот парень не спал? Был бы сейчас на его месте Чонин, он бы очень удивился. Ведь за последние несколько месяцев Чан ни разу не смог заснуть без снотворного. По крайней мере так быстро, как сейчас. — Волчонок, — тихо зовёт Уджин, приподнимаясь. — еда готова. Медленно пережёвывая куски идеально прожаренной говядины, Чан вспоминает все их совместные посиделки в подобных местах, понимая, что больше никогда не сможет вернуть то время, когда они оба были счастливы. И всё из-за него. — Зачем ты вернулся? — Я же сказал, я хотел увидеть тебя. — Почему? — Тебе не кажется что мы ходим кругами? Но мне не сложно повторить ещё несколько раз. Я хотел увидеть тебя, потому что я тебя люблю. — Даже зная, что мы не сможем быть вместе, ты пришёл посмотреть на меня и снова сделать себе больно? — Мне не больно. — Неправда. — Послушай, Крис. Я люблю тебя. Не то, как ты ко мне относился, не то, какими были наши отношения, а тебя. От того, что ты один раз ошибся, ты не перестал быть собой и не стал другим человеком. А я не стал любить тебя меньше. Да, я злился. Да, возможно, какое-то время я действительно считал тебя предателем. Но если ты так поступил, значит так тогда было нужно. Это всё ещё ты. Со своими взглядами, ценностями, интересами, переживаниями, эмоциями. Ты всё ещё тот Чан, которого я люблю. Потому что я люблю тебя любым. Мне не нужно, чтобы ты возвращался ко мне или просил прощения. Я хочу лишь продолжать общаться и построить хотя бы дружеские отношения, если ты этого захочешь. Если не захочешь, мне хватит того, что я буду видеть тебя хотя бы иногда. Я действительно рад, что ты нашёл своего человека. И очень рад, что этот человек — наш любимый Нини. Чан хочет снова сказать, что не любит его, Уджин затыкает его новым куском мяса, не давая ничего ответить. Он всегда следил, чтобы младший вовремя ел, достаточно спал и не забывал отдыхать от работы. Спустя пять лет совсем ничего не изменилось, что с одной стороны радовало Чана, а с другой — заставляло чувствовать себя ещё более жалким, чем есть на самом деле. — Если бы я с ним расстался…ты бы принял меня обратно? — Волчонок, я приму тебя любым. Что бы ни случилось, какие бы не были между нами недопонимания и конфликты, ты всегда можешь прийти ко мне и рассчитывать на мою помощь и поддержку. — Я не об этом. Ты хотел бы…встречаться со мной снова? Уджин грустно улыбается. — Я мечтаю об этом каждый день.

***

О том, что Уджин теперь живёт в доме напротив, Чан узнает сразу после обеда. Ким вызывает такси до своего дома и будит снова заснувшего Чана по приезде в знакомый район. — Волчонок, просыпайся. — М? — Чан сонно оглядывается. — Откуда ты знаешь, где я живу? Уджин улыбается. — Вообще-то я привёз тебя к себе. Зайдёшь? Чан выходит из машины вслед за хёном и смотрит то на свою дверь, то на дверь дома Уджина. — Мне…надо поговорить с Чонином, — тихо отвечает Чан. — Снова убегаешь? — смеётся Уджин. — Нет, я не…нет, не убегаю. Я приду. Я поговорю и приду, обещаю. Я не убегу от тебя. Ты…впустишь меня, когда я приду? — с лёгкой паникой в глазах тараторит парень. У Уджина это снова вызывает улыбку. Ким успокаивающе гладит чужую шею и кивает, прося не беспокоиться ещё сильнее, чем сейчас. Из окна соседнего дома на его смотрит Чонин, грустно улыбающийся то ли Уджину, то ли каким-то своим мыслям.

***

— Я не буду удерживать тебя рядом с собой, если ты захочешь вернуться к хёну, — с порога начинает разговор Чонин, не желая растягивать этот спектакль ещё сильнее. — Но ты уверен, что он не поступит так с тобой ещё раз? Мне бы не хотелось снова видеть тебя таким же разбитым, как пять лет назад. Чан улыбается и мотает головой. — Уверен. Там была сложная ситуация. Скажем так, у него не было выбора. Однажды я тебе расскажу, обещаю. Пожалуйста, не отворачивайся от него. Он очень хочет вернуться к нам. Он хочет помочь вам с фотостудией и продолжить заниматься вокалом. Кто знает, может из вас получится хорошее трио. Чан суетится, представляя, как Уджин будет снова вливаться в их коллектив. У него нет сомнений в том, что другие примут его обратно. Но вот Чонин… — Он не сделал мне ничего плохого, — вдруг выдаёт Ян. — У меня нет причин отворачиваться от него. Если ты не держишь на него зла, значит и я тоже. — Спасибо. У меня будет к тебе ещё одна просьба. — Какая? — Позволь Сынмину исправиться. Дай ему шанс. Я видел, как он на тебя смотрит. Может, он и повёл себя не совсем правильно, но я уверен, что он очень жалеет. А ещё я уверен, что ему очень тебя не хватает. — Мы видимся почти каждый день. — Это не то, Чонин. Ты прекрасно понял, о чём я говорю, — Чан притягивает парня к себе и целует на прощание. — пожалуйста, будь счастлив. Чонин улыбается. — Хён, ты так говоришь, будто собираешься исчезнуть из моей жизни. А у нас вообще-то тренировка через два часа. Бини-хён обидится, если кто-то из нас не придёт.

***

— Я хочу рассказать, что произошло пять лет назад. Семь пар глаз заинтересованно поднимаются на Чана. Посиделка большой компанией прямо как раньше медленно, но верно превращается в тот разговор, которого Крис боялся даже больше, чем встречи с любимым хёном. Уджин, сидящий сзади, обнимает парня за талию и целует в затылок. — Чани, ты не обязан… — Нет. Они должны знать, — Крис прячет руки в огромных рукавах безразмерной толстовки Уджина. Запахи цветочного одеколона и какого-то дезодоранта, оставшиеся на кофте, сейчас кажутся более приятными и успокаивающими, чем когда-либо. Flashback — Чан, ты уверен, что это короткая дорога? — Уджин озирается по сторонам, недоверчиво хмурясь. Он никогда не был в этом районе и безопасным он ему совсем не кажется. — Конечно. Я каждый вечер хожу здесь от студии, — Чан держит Уджина за руку. Последние полчаса у него есть какое-то неприятное предчувствие, которое он никак не может обхяснить. Откуда-то сбоку доносится неприятный свист. — Эй, парни. Чё забыли на этом районе? — из переулка выходит группа подростков, воняющих дешёвым алкоголем и ещё какой-то дрянью, названия которой Чан не знает и знать не хочет. Размер зрачков одного из парней, очевидно, главаря шайки, не предвещает ничего хорошего. Уджин замечает в его руке разбитую бутылку и крепче сжимает ладонь Чана. Главарь шайки громко свистит, и со всех сторон, как по команде, вылезают дружки этой компании. Уджин дёргает парня за руку, и они вместе бегут вниз по улице под мерзкие смешки и свист обдолбанных придурков. Посреди дороги на перекрёстке стоит неприпаркованная машина. Чан дёргает ручку, особо ни на что не надеясь, и — о, чудо! — та открывается. Но во второй раз чуда не случается. Ключом в замке зажигания машина не заводится. Что ж, уехать они, может, и не смогут, но вызвать и дождаться полицию — вполне. — И как ты только ходишь тут каждый день? — шутит Уджин, улыбаясь перепуганному Крису. Услышать ответ он не успевает. Слух режет сначала визг шин несущегося прямо в них автомобиля, а после удар в угол со стороны водительского кресла, на котором сидел старший. Машину не заносит, но силы удара хватает, чтобы Уджин приложился головой об руль и потерял сознание. Чан выскакивает из автомобиля и несётся к ближайшей автобусной остановке, не проверив состояние Уджина и ни разу не обернувшись. Единственное, чего он сейчас хочет, — поскорее оказаться дома и забыть об этом кошмаре. — А где хён? — взволнованно спрашивает Чонин, встретив заплаканного Чана на пороге квартиры. — Он…ушёл. Мы больше не вместе. End of flashback — Я до сих пор не понимаю, что движило мной в тот момент. Помню только, что очень сильно испугался. Потом все эти суды… Меня даже не вызывали в качестве свидетеля. В том переулке как назло не было камер. Я даже не знаю, кто вызвал скорую и полицию. — Я сам вызвал, — дополняет рассказ Уджин. — И скорую, и полицию. Я пришёл в себя через какое-то время и позвонил 119. У меня в крови был алкоголь, а у тех придурков наркотики. Я сначала думал, что это просто уличные отморозки, но они оказались детьми каких-то богатеньких родителей с не очень широкими связями. Полиции не хватило доказательств, чтобы посадить меня за вождение в нетрезвом виде, но эти дети были несовершеннолетними, а их родители подсуетились, чтобы мне дали полгода условно. Дальше вы всё знаете. — Журналисты трещали об этом сначала во время разбирательств, потом сразу после того, как прошли эти полгода. Обставили всё так, будто хён чуть не убил нескольких подростков. Сливали адреса и номера хёна, люди постоянно присылали ему письма с угрозами. А я не знал, как выступить в его защиту. Ещё и агентство, с которым мы с Чанбином и Джисоном только подписали контракт, запретило мне что-либо говорить об этой ситуации. А потом я просто побоялся испортить репутацию. Чан опрокидывает в себя рюмку соджу, стоящую рядом, и снова опускает голову. — Я пойму, если вы больше не захотите иметь со мной ничего общего. Просто знайте, что хён ни в чём не виноват. Это только моя вина. Я всё испортил. Я один. Я просто трус, который так и не смог признаться никому за эти пять лет. Даже самому себе. — Если хён тебя простил, то и у меня нет причин на тебя злиться, — сразу же говорит Чанбин, садясь рядом с Чаном и похлопывая его по плечу. — Ты ни разу не давал мне повода усомниться в тебе или перестать доверять. А ошибиться может каждый, сам же говорил. — Да, я согласен с Бини-хёном, — кивает Феликс, отодвигая от Чана бутылки с алкоголем. Крис вообще вкус алкоголя не любит, но может попытаться накидаться, чтобы заглушить неудобные чувства. И только Чонин не присоединяется ко всеобщей поддержке, а уходит на кухню, не говоря ни слова. — Ты всё-таки злишься? — из-за спины раздаётся голос, разливающийся теплом в сердце и отдающий болью туда же. — Нет, — не оборачиваясь, отвечает Чонин. Мысли в голове какие-то непонятные и хаотичные, и натирание грязной посуды до блеска не особо помогает их упорядочить — Я знал обо всём с самого начала. — Чан рассказал, когда вы расстались? — Нет. Уджин позвонил из больницы в ту же ночь, пять лет назад. Я сначала хотел наорать на Чана за то, что он бросил хёна вот так, но Уджин попросил ничего ему не говорить. Я не представляю, сколько любви должно быть в человеке, чтобы после такого не только простить, но и принять обратно. Это дорогого стоит, — Чонин выключает воду и поворачивается к хёну лицом, всё ещё не глядя ему в глаза. — Но если честно, таким напуганным я Чан-хёна никогда не видел, ни до, ни после того вечера. — Как думаешь, у них получится заново? — Я очень на это надеюсь, — искренне отвечает Чонин, стряхивая капли с кожи. — А у нас? — Сынмин протягивает младшему полотенце и обхватывает им чужие мокрые руки. — А ты хотел бы? — Очень. — Тогда давай попробуем.

***

Не успев выйти из ванной, Уджин слышит какие-то странные звуки, доносящиеся из спальни. Привычка чистить зубы с выключенной водой не первый раз оказывается довольно полезной. Быстро закончив с водными процедурами, Уджин идёт в спальню и видит, что Чан плачет прямо во сне. — Крис, — парень слегка трясёт младшего за плечо. — Чани~. Волчонок. Ну же, просыпайся. Уджин слегка сжимает чужой локоть, и Крис тут же распахивает глаза. — Хён? — всхлипывает Чан. — ты здесь? — Я здесь, — Уджин садится рядом, накрывая их ноги тяжёлым одеялом, и раскрывает руки для объятий. — Мне приснилось, — сквозь всхлипы выдавливает из себя Крис, — что я…что ты ушёл, — Уджин вытирает непрекращающиеся слёзы с щёк парня и целует в лоб. — я снова тебя потерял. — Я здесь, Волчонок. Я тебя не оставлю. Обещаю. Ты веришь мне? Чан кивает, медленно успокаиваясь. — Я…могу что-нибудь для тебя сделать? — шёпотом спрашивает Чан. — всё, что угодно. — Чонин сказал, что тебе прописали какие-то лекарства. Я хочу, чтобы ты пил их, не пропуская. Это лучшее, что ты можешь сделать для нас обоих. — Хён. — Что? — Прости меня, — вдруг произносит Крис. С той ночи он ни разу не нашёл в себе силы сказать эти слова. — прости, что бросил тебя. Прости, что оставил умирать. Прости, что не помог. Прости, что не заступился. Прости, что расстался с тобой без твоего согласия. Прости, что не помогал тебе. Прости, что ты прошёл через весь этот кошмар из-за меня. «Я давно простил», — хочет ответить Уджин, но осекается. Кажется, сейчас эти слова нужны Чану больше, чем ему самому. Поэтому он внимательно слушает всё, что говорит ему парень, после чего поднимает заплаканное лицо за подбородок. — Волчонок, посмотри на меня, пожалуйста, — просит Уджин. — Я тебя прощаю. Чан долго смотрит Уджину в глаза. Пытается разглядеть в них хоть какой-то намёк на шутку или издёвку, но не видит ничего, кроме бесконечной нежности и любви, которой, как ему кажется, он всё ещё не заслуживает. — Я не злюсь на тебя. И очень тебя люблю. Никогда об этом не забывай. Уджин гладит младшего по волосам и слегка потирает его уши, пытаясь хоть немного расслабить напряжённое тело. Чан уставший и очень измотанный собственными мыслями. Он не даёт себе отдохнуть и успокоиться. Он не перестаёт себя ругать и наказывать за то, что сделал с их отношениями пять лет назад. — Я надеюсь, что ты когда-нибудь сможешь себя простить. А пока отдыхай, пожалуйста, и набирайся сил. Ты обещал провести мне экскурсию по вашим последним достижениям, помнишь? — Помню, — кивает Крис, — можно…тебя поцеловать? И кто Уджин такой, чтобы ему отказывать?