Прикоснись ко мне

      Спустя два часа Малфой вывел готовую взорваться Гермиону на улицу. Нет, она не злилась на то, что проторчала оставшуюся часть ночи в больнице, выслушивая язвительные замечания по поводу магловской медицины. Она совершенно спокойно убеждала Малфоя согласиться на рентген, заверяя его в безопасности странно-гудящего аппарата. Гермиона даже была безразлична к тому, что Малфой наотрез отказался снимать браслет со сломанной руки, так что медсестре пришлось забинтовать украшение в гипс вместе с предплечьем. Она настолько устала, что даже не вслушивалась в неожиданно завязавшуюся беседу между ним, троицей мужчин и проснувшейся бабушкой, которая попросту забыла, зачем здесь находилась.       Но то, что мужчина с перебинтованным средним пальцем кинул им на прощание, довело до истерики. Малфой с загипсованной правой рукой вовремя схватил её за подмышку и, словно маленького ребёнка, быстро вытолкал на улицу.       — Ты сказал им, что сломал руку, занимаясь со мной сексом?! — закричала Гермиона, освобождаясь от его руки.       — А что мне оставалось, — повысил голос Малфой. — Ты их слышала? Они же смеялись надо мной. Пусть лучше думают, что я тебя неудачно трахнул, чем то, что ты меня избила.       — Но это правда!       — Они этого не знают, — заскрежетал он зубами. — И сбавь тон, пока весь город не узнал, в каких именно позах я сломал руку.       — Ах ты, — она сжала кулак, едва сдерживаясь, но всё-таки ударила в его здоровое плечо, правда не так сильно, как планировала. — Сломать бы тебе ещё шею, да боюсь, придётся возвращаться.       Малфой плотно сжал зубы и посмотрел на неё исподлобья, готовый, как показалось Гермионе, послать её к Салазаровым предкам. Но тут его лоб расслабился, а плотно сомкнутые губы изогнулись в плоской улыбке.       — Не переживай, пусть хоть кто-то считает тебя горячей, — усмехнулся он. — Тем более, это я должен переживать о своей репутации, ведь они и правда решили, что я могу заинтересоваться... — Гермионе в какой-то момент показалось, что Малфой скажет грязнокровкой, но он замолчал, брезгливо осмотрев её с ног до головы, и продолжил. — Такой, как ты.       Он обошёл её и, поправив повязку, на которой покоилась правая рука, направился к дому.       — Это какой? — крикнула Гермиона ему вслед, но так и не дождалась ответа.       Малфой уверенной походкой шёл по мощёной кирпичом улочке. Ночная прохлада быстро рассеивалась, обещая жаркий, душный день. Несмотря на то что солнце ещё не поднялось из-за горизонта, небо уже просветлело, окрасив перистые облака в нежные жёлто-персиковые оттенки. Улицы были пустынны, в домах крепко спали люди, а птицы уже чистили свои пёрышки и разминали голосовые связки, чтобы начать радоваться новому дню.              Следуя в шаге от него, Гермиона смотрела на широкую спину и щурилась от напряжения, пытаясь разгадать загадку. Малфой не реагировал на прикосновения врача, не отреагировал и на её прикосновение, когда она ударила его кулаком, и сам схватил её за руку. Почему же тогда он бился в припадке? Может быть, дело не в ней? Он был под действием какого-то зелья, вызвавшего судороги, именно в тот момент? И где, Мэрлин его дери, палочка? В этом его наказание? Жить как магл?       Гермиона хихикнула, на секунду представив, как, должно быть, взбесился этот чистокровный хорёк, когда зачитывали приговор. Она готова была поспорить, что он предпочёл бы Азкабан.       — Хватит меня преследовать! — послышался недовольный голос. — Вокзал в другой стороне.       — А с чего ты взял, что я иду на вокзал? — ответила она и поравнялась с ним. — Я иду домой.       — Уж не о моём ли доме ты говоришь?       — Я говорю о своём доме, который ты обманом получил.       От осознания того, что Малфоя лишили палочки, у Гермионы поднялось настроение. Его язвительный тон вызывал смех и напоминал капризы обиженного на весь мир сластёны, севшего на строгую диету.       — Тебе что, больше идти некуда? — продолжал ворчать он. — Заявилась на ночь глядя, как будто ждали. Ты искала бабку, её тут нет, так что проваливай, Грейнджер!       — А может, ты свалишь? — она взглянула на рядом идущего Малфоя, но он упорно игнорировал её. — Уверена, ты можешь себе это позволить. Найдёшь себе замок или современный коттедж со стеклянными стенами. Или что вы там богатые предпочитаете.       — Но это мой дом. Я купил его.       — Половина дома — моя!       — Уверен, его худшая половина.       — Вот только не надо убеждать меня, что тебе нравится там жить.       — А почему он может мне не нравиться? Прекрасный дом, как и эта чудная деревня.       — Вот именно! Это не деревня, а город. Маленький магловский город. Не посадили же тебя насильно... — Гермиона прикусила внутреннюю часть щеки и, прищурив глаза, взглянула на него. — Или посадили?       Малфой сжал губы и прибавил шаг.       — Это часть твоего наказания? — не отставала она. — Прости, я не интересовалась твоей судьбой.       Он уверенно шёл вперёд. Ей пришлось практически бежать за ним, ведь она не могла себе позволить отстать. Они должны вернуться вместе. В идеале ей первой нужно подняться по ступеням крыльца и хлопнуть дверью перед его носом. То, что так сделает Малфой, Гермиона не сомневалась.       — А что насчёт магии? — спросила она, когда он задержался, открывая дверь калитки, ведущую к дому. — У тебя отобрали палочку и...       — Никто ничего у меня не отбирал, — он снова заскрежетал зубами.        Сделав несколько шагов вдоль лужайки, Малфой резко остановился и повернулся к Гермионе, из-за чего она едва не врезалась в его грудь.       — Что за херня, Грейнджер? Что ты здесь забыла? Это какая-то министерская проверка? Или тупое любопытство? Я допускаю мысль, что Космея и правда твоя бабка, хотя вряд ли, — он запнулся, но тут же продолжил. — Почему бы тебе не вернуться туда, откуда ты пришла? Не лезь в мою жизнь, у меня всё отлично, так и передай Поттеру.       — Гарри? — нахмурилась Гермиона. — А он-то здесь при чём?       Малфой напряжённо свёл брови и посмотрел ей в глаза. Где-то с минуту они стояли, молча ожидая какой-то реакции друг от друга. Гермиона и не надеялась получить ответ, но жалела, что в данной ситуации не может написать Гарри. И почему вдруг ей так стало любопытно наказание бывшего сокурсника?       — Я не верю в такие совпадения, — наконец произнёс Малфой. — Я не уеду. А вот почему ты не хочешь уезжать к своим дружкам — большой вопрос.       Гермиона опустила глаза.       — Это тоже не твоё дело, Малфой.       — Погоди, Золотая девочка решила сбежать? — он засмеялся. — Колись, Грейнджер, что ты натворила?       — Я приехала к бабушке, — произнесла она и, обойдя его, направилась к двери.       — Ага, а увидев меня вместо неё, всё равно решила остаться. — Теперь он следовал за ней. — Да в чём причина? Кто-то накосячил? Поттер? Нет, он, кажется, предпочёл тебе ту рыжую. Значит, этот... Уизел?       — Может, ты откроешь дверь? — она сурово посмотрела на Малфоя, давая понять, что не собирается отвечать на его вопросы. — Я слишком устала и хочу спать. Мне и так пришлось всю ночь нянчиться с тобой.       — Тебя никто не просил идти со мной, — ответил он, приподняв левый уголок губ в язвительной ухмылке. — И не переводи тему, Грейнджер.       — Ты откроешь или нет? — Гермиона дёрнула ручку, заведомо зная, что та не поддастся. — И если ты не хочешь, чтобы я пользовалась палочкой, сделай мне дубликат ключей.       — Тебя не приняли в Министерство? — он подозрительно сощурился и тут же замотал головой. — Нет, героиню войны только идиот не примет на работу. — Его лицо озарила догадка. — Тебя домогались?       — Малфой, открой эту чёртову дверь!       Его глаза засветились, и он, улыбаясь во все тридцать два зуба, облокотился здоровой рукой о ставню, на которой держался козырёк над дверью.       — Кингсли дождался твоего совершеннолетия и таким образом предложил стать своим замом? Ах он старый извращенец. Я ведь угадал, верно? Уверен, он точно хотел бы трахнуть...       — Это Рон, — крикнула Гермиона и тут же осеклась. — Мы... Мы расстались. Очень плохо расстались. — Глаза начало покалывать от собирающихся слёз, и она с вызовом посмотрела на него. — Теперь ты откроешь эту салазарову дверь?       Малфой разочарованно поджал губы и, повернувшись, вставил ключ в замочную скважину. Раздался щелчок, и он толкнул дверь, галантно пропуская Гермиону вперёд.       — Добро пожаловать, соседка.       Она так отчаянно стремилась попасть в дом, но, оказавшись внутри, растерялась. Неужели она на самом деле готова здесь жить? И не с бабушкой, а с школьным врагом! Других вариантов попросту не было. Чтобы снять жильё — у неё не было денег, а напроситься к Гарри и Джинни язык не повернётся. Нет, уж лучше потерпеть Малфоя, чем возвращаться в Лондон.       — У меня одно правило, Грейнджер, — он прервал её мысли. — Никакой магии в доме.       — С чего вдруг? — хмыкнула она, всё больше утверждаясь во мнении, что не хочет жить с ним в одном доме, ни в одном городе и желательно в стране. Почему он вообще оказался здесь?! Почему не может уйти?       — Это правило. И оно не обсуждается.       — И почему я должна ему следовать? — язвительно сощурилась Гермиона.       — А в чём сложность, Грейнджер? В том, что об этом прошу именно я? — чуть нахмурился он, отчего в уголках его глаз появились мимические морщинки. — Представь, что вместе с нами живёт Космея. Готов поспорить, она не знает о выдающихся заслугах внучки перед всем магическим миром.       — Но её же здесь нет, — с вызовом ответила она.       — Если ты хочешь здесь жить, то никакой магии, — Малфой выглядел таким спокойным и смирившимся с участью жить с ней под одной крышей, что у Гермионы свело челюсть от злости.       — Это твоё наказание, не моё.       — Я же по-хорошему пытаюсь договориться, — он выдохнул, видя, что она не собирается уступать. Пожал плечами и, словно извиняясь, произнёс. — Но раз ты не хочешь идти мне навстречу, предупреждаю. Нарушишь правило, я напишу Уизелу, — он заметил, как Гермиона фыркнула, и добавил. — А ещё Скиттер. Думаю, выйдет отличная статья о том, что Золотая девочка сбежала от Золотого мальчика к бывшему Пожирателю.       Гермиона открыла рот и задохнулась от нахлынувших разом эмоций.       — Ты... ты не посмеешь...       — Хочешь это проверить? — изогнул бровь Малфой.       — Да как ты...       — Я не собираюсь этого делать, — усмехнулся он. — Но раз ты не понимаешь по-другому, как мне ещё заставить тебя держать палочку подальше от меня? — Он кивнул на её правую руку в кармане, словно указывая на последнюю конфету, спрятанную ото всех.       Гермиона даже не заметила, когда схватилась за палочку. Как он вообще узнал, что она забрала её из кастрюли? Она разжала кисть и вытащила руку из кармана. Малфой кивнул и, сделав несколько шагов к креслу, присел на мягкий подлокотник.       — Мне нельзя контактировать с магией, Грейнджер. Точнее с предметами, на которые воздействовали магически. — Малфой прочистил горло и посмотрел на неё, ища в её взгляде понимание. — Если ты планируешь здесь остаться, то я буду очень признателен...       — Ладно, — слишком резко ответила Гермиона, пытаясь сдержать рвущиеся наружу истинные эмоции. Она понимала, что его просьба логична, он просит, а не приказывает, но от чего-то ей далось нелегко сделать шаг навстречу. — Это касается всего дома или в своей комнате можно?       Малфой запустил ладошку в волосы и усмехнулся.       — У тебя не будет своей комнаты, — и, не дожидаясь её реакции, он продолжил, — в этом доме всего две спальни. Одна из них моя, и при всём своём благородстве я тебе её не уступлю. А вторая забита всяким хламом под потолок. Скажи спасибо бабуле.       — Неужели она вообще всё оставила?       — Как видишь, — безразлично пожал плечами Малфой и кивнул на диван. — Располагайся. Ванна наверху.       — Я знаю, где здесь ванная, — фыркнула Гермиона и посмотрела на маленькую, неприметную дверь рядом с кухней. — Как и то, что здесь есть третья комната. Моя.       Она уверенно переступила через всё ещё валяющуюся столешницу и прошла к двери. Повернула тусклый шарик ручки, и тот, к её удивлению, поддался. Гермиона толкнула вперёд дверь, выпуская концентрированный запах старых вещей и пыли.       На долю секунды у неё перехватило дыхание.       Она вспомнила себя пятилетнюю, врывающуюся в эту маленькую комнатку. Как с разбега запрыгивала на кровать с металлическими пружинами. Как Космея велела прекратить. И детский смех — ведь это лучший батут на свете. Она прыгала так высоко, что могла коснуться потолка кончиком пальца, а если сильно старалась, то и всей ладонью.       Как давно это было.       Гермиона замерла на пороге и медленно осмотрела помещение. Деревянное окно напротив двери вытянулось почти во всю стену. Широкий подоконник был завален пустыми горшками для цветов и отсыревшими книгами. Смежные стены располагались настолько близко друг к другу, что хотелось сжать плечи. Односпальная кровать, напротив неё — письменный стол с рядами полок, на которых раньше стояли её игрушки и книги с любимыми сказками. В стол упирался массивный деревянный шкаф и поджимал стену с другого бока. На полу — выцветший круглый коврик ручной вязки. Посреди комнаты — венецианский стул с круглой сидушкой, из которой торчала пружина.       — Тебя что, в этом доме никогда не хотели видеть? — раздалось над её ухом, отчего она вздрогнула. — Это же кладовка.       — Отвали, Малфой, — зарычала Гермиона и наконец сделала шаг внутрь. — Это маленькая комната, и для маленькой меня она была идеальна! — Она провела пальцем по пыльной столешнице, оставляя за собой чистую дорожку. — Мне не надо комнату размером с квиддичное поле, чтобы просто там спать.       — Ну конечно, — усмехнулся Малфой, облокачиваясь на косяк двери. — Чем быстрее тебе надоест играть в своей маленькой кладовочке, тем быстрее ты свалишь.       Гермиона повернулась к нему и в очередной раз сжала и разжала кулаки. Он поглаживал загипсованную руку и явно получал удовольствие, выводя её из себя.       «Нет, — решила она. — Больных и убогих бить нельзя».       — Мне кажется, или ты забыл, где твоя комната? — Гермиона достала палочку из кармана и повертела ей между пальцев. — Помочь тебе туда аппарировать?       Малфой оттолкнулся от дверного косяка и подмигнул бровями.       — А это будет забавно, жить с тобой. Ты и недели не продержишься.       Он ушёл, оставив дверь открытой, и Гермионе пришлось подойти и с силой захлопнуть её. Удар вышел чересчур громким, из-за чего она пожалела, что не сдержалась, и, тяжело дыша, подошла к кровати. Резко села и, закрыв лицо руками, согнулась к коленям. Ей отчаянно хотелось заплакать. Она умышленно прокручивала все события, что с ней случились за день, призывая хоть одну слезинку, но не могла.       Измена.       Бегство.       Малфой.       Гермиона чувствовала себя настолько растерянной и сбитой с толку, что не знала, что делать дальше. Даже во время войны у неё был чёткий план действий. А сейчас она чувствовала себя выкинутой под палящее солнце, где нет дорог и ориентиров, нет ни единой зацепки, в какую сторону идти. И что самое страшное — нет желания двигаться дальше.       Она отвела ладони от лица и выпрямилась. Кровать знакомо скрипнула от её веса, и она провела ладонью по покрывалу. Здесь, на широком полотне, соединились лоскутки её детства: кусочки отцовских рубашек и старых платьев матери. Гермиона вспомнила, как несколько недель мама не отходила от швейной машинки и вручила ей свёрток перед отъездом к бабушке.       «Если тебе вдруг станет одиноко вдали от дома, оно всегда тебя согреет», — сказала тогда мама. Гермиона поразилась, что смогла отыскать в памяти фрагмент столь далёкого прошлого. Потянув за край, она плотно укуталась в покрывало, словно в материнские объятия, и осторожно втянула его запах. В носу мгновенно защекотало, и она чихнула. Вдох. И ещё один чих, а после него ещё один. Тихонько засмеявшись, Гермиона достала волшебную палочку и произнесла заклинание обеспыливания. Потянувшись к деревянной раме, с трудом открыла окно и впустила свежий утренний воздух. Комнату начало медленно обволакивать ароматами цветов и зреющих яблок. Гермиона всё ещё чувствовала себя потерянной, но в груди поселилась надежда, что она справится.       Постелив свежее бельё, она уже забралась под одеяло, как в дверь настойчиво постучали.       — Просыпайся, Грейнджер, — Малфой был явно чем-то недоволен.       Гермиона подавила разочарованный стон. «Неужели он просто не может оставить меня в покое?»       — Тебе придётся помочь мне. Открывай.       — Да иду я, — раздражённо заворчала она, ступая по полу босыми ногами.       Дёрнув щеколду, Гермиона чуть приоткрыла дверь и посмотрела на скалящего зубы соседа. Малфой стоял без рубашки с перекинутым через плечо бинтом, поддерживающим загипсованную руку, и хмурил брови.       — Мои брюки. — Он тяжело выдохнул и пожал плечами. — Видишь ли, кто-то сломал мне руку. И я не могу расстегнуть ширинку.       — Ты издеваешься? — Она округлила глаза и язвительно фыркнула. — Стесняюсь спросить, а как ты застёгивал штаны?       — Не стесняйся, Грейнджер! Лучше подумай! — язвительно ответил он. — Когда я их надевал, моя рука не была замотана во всю эту хрень. А сейчас, кажется, заело молнию.       Малфой сделал шаг. Гермиона нахмурилась и сурово посмотрела на негоо. Он стоял непозволительно близко. От одной мысли, что ей придётся прикоснуться к молнии на его брюках, у неё заалели щёки.       — Я правда не могу, — хмыкнул он, замечая её смущение.       Гермиона опустила взгляд и задержала дыхание. Мысленно она уже протянула руку. Осталось только решить, как именно это сделать. Быстро дёрнуть и хлопнуть дверью? Нет, у неё не получится так ловко справиться с молнией. Медленно расстегнуть? Она вспомнила чёрные боксёры с салатовой резинкой и почувствовала, как щёки начало покалывать от прилива горячей крови. А если она случайно коснётся его члена?       — Ну же, Грейнжер. — Малфой чуть двинул бёдрами. — Я не кусаюсь.       Гермиона растерянно моргнула. Отскочила от него и захлопнула перед ним дверь. Её сердце бешено колотило о рёбра, словно она пробежала стометровку, а ладони вспотели.       — Да перестань, — Малфой постучал в дверь. — Я хочу от них избавиться и идти спать.       Она прикоснулась к груди, призывая себя успокоиться, и сделала большой вдох. Её взгляд упал на стол, и Гермиона улыбнулась неожиданно возникшей идее. Секунда, и она распахнула дверь. Малфой не успел сказать и слово, как она подцепила указательным пальцем петельку брюк для ремня, оттянула ткань и, не касаясь обнажившейся кожи, щёлкнула ножницами. Ещё одно движение, и передняя часть брюк повисла на петле, которую она продолжала держать на пальце.       — Не благодари, — улыбнулась Гермиона и, пока он не опомнился, захлопнула перед его носом дверь. Сердце молниеносно взорвалось от адреналина. Неужели она и правда порезала штаны Малфою?       — Сучка, — донёсся его недовольный голос, и Гермиона рассмеялась.