Прикоснись ко мне

      — Это не может быть правдой. Просто не может быть правдой! Невозможно! — снова и снова шептала Гермиона, перескакивая через ступеньки. Она цеплялась ладонями за перила, голые стены и, наконец, ударилась всем телом в подъездную дверь. Та с грохотом распахнулась и чуть не врезалась в неё, по инерции отскочив обратно.       Гермиона выбежала на улицу и запустила дрожащие пальцы в волосы.       Глоток свежего воздуха обжёг лёгкие, а слишком яркое солнце на миг ослепило, явив пред глазами то, что она надеялась вычеркнуть из своей памяти навсегда. А может быть, и не было ничего? Гермиона, продолжая цепляться за волосы, задрала голову вверх и посмотрела в знакомые окна на третьем этаже.       «А если всё совсем не так? Глупый розыгрыш с иллюзией или помутнение рассудка из-за нового дурацкого изобретения его брата? Рон бы никогда так не поступил по собственной воле... Не поступил бы... А если даже и так, то обязательно бросился бы следом... Почему он не выбежал следом...»       Гермиона почувствовала, как задрожали губы, и зажала зубами фалангу указательного пальца, чтобы не разрыдаться. Физическая боль притупила рвущуюся истерику, и она, не разбирая дороги, бросилась бежать вниз по улице.       Квартал. Ещё один. Она бежала до тех пор, пока лёгкие не сжались от недостатка кислорода. Нехотя перешла на шаг, успокаивая сердцебиение. Остановилась. Быстро вытерла щёки, заметив, как напряжён каждый мускул на лице. Топнула, будто это помогло бы сбросить напряжение, и двинулась дальше. Ноги сами несли её, несмотря на непрекращающуюся дрожь в коленях.       «Колени. Чёрт возьми! Рон даже не снял брюки!»       В голове моментально сформировалась картинка, которая впилась острыми кольями в её сознание: широкие ладони, обхватывающие девичьи ягодицы, маленькие, почти кукольные ручки, скользящие по обнажённой груди. Аккуратные ноготки, впившиеся в его кожу.       Гермиона вспомнила, что когда-то и она случайно поцарапала его, занимаясь любовью, и обиженно поджала губы, напомнив себе, как он отчитал её за это.       — Доброго дня, мисс Грейнджер. — Неожиданно услышала она знакомый окрик Бруствера. — Надеюсь заполучить вас в команду. Вы уже выслали своё резюме?       Не останавливаясь и делая вид, что не услышала Кингсли, Гермиона свернула на соседнюю улицу.       «Почему на улице так много людей? Почему никто не работает, хотя обеденный перерыв уже давно закончен? Почему мир продолжает существовать и не заметил, как всё рухнуло?»       Смотря под ноги, Гермиона попыталась сосредоточиться на мозаичной брусчатке, линиях на асфальте и своих ботинках. Дыхание постепенно выровнялось. Она поймала себя на мысли, что боль, всё это время сжимавшая в тиски грудную клетку, ушла, но перед глазами вновь замелькали картинки, словно колдографии на страницах «Пророка».       Как же много можно уместить в эти четыре секунды: округлые ягодицы, скользящие на коленях её парня, длинные светлые волосы незнакомки, подрагивающие от ритмичных движений. Вот её плечи откидываются назад, и в кадр попадает лицо Рона, разомлевшее от приближающегося оргазма. На последней секунде его пухлые губы приоткрываются, и он тянется к девушке за поцелуем. И её стон...       Привычный гул улицы пронзил фантомный крик. Гермиона моментально зажала уши руками, но, осознав, что этот звук доносится из её головы, дёрнула себя за волосы и вновь побежала, надеясь убежать от самой себя.       Дома, вывески магазинчиков, прохожие, машины, всё менялось как в калейдоскопе. Остановившись на перекрёстке, она подняла глаза к ясному голубому небу и затаила дыхание.       «Как такое могло произойти со мной? Где я совершила ошибку?»       Ответом ей послужили писк сигналящего светофора и лёгкий толчок от обогнавшего её прохожего. Смахнув злую слезу, Гермиона наполнила лёгкие воздухом, но не решалась сделать шаг, чтобы перейти проезжую часть и идти дальше.       Страх сковал мышцы, и она замерла, чувствуя лишь сердцебиение, разрывающее рёбра на части.       «Что ей делать теперь? Куда идти? Стоит ли переходить эту дорогу и куда она её приведёт?»       Больно укусив внутреннюю часть щеки, Гермиона осмотрелась. Серые, закованные в бетон и стекло небоскрёбы, узкий тротуар со спешащими куда-то людьми в офисной одежде, несмотря на непривычно жаркий для конца августа день. Она никогда не была в этой части города и не знала, как отсюда выбраться. А стоит ли искать эту дорогу обратно?       Обхватив локти ладонями, она сделала прерывистый вдох. Беспомощно проводила взглядом машины, что возобновили своё движение на перекрёстке. Обернулась назад, развернувшись всем телом.       Светофор безжалостно отсчитывал время, и Гермиона заключила с собой негласную сделку, что за эти тающие секунды обязательно примет решение. Но они истекли, а она так и осталась стоять.       И снова отсчёт времени перед глазами.       Её грудь болезненно сжалась, выталкивая кислород, но она повторила вдох, отразившийся иглами по всему телу. Разжала затёкшие пальцы. Слишком резко обернулась назад, отчего голова моментально закружилась.       Так и не приняв решение, Гермионы осмотрелась. Её взгляд зацепился за остановку городского транспорта, и, подойдя к ней, она присела на нагретую солнцем лавку.       — Ну же, ты ведёшь себя глупо! — шепнула она и заставила себя посмотреть на перекрёсток, который так и не смогла пересечь. — Это не конец света. Ты справишься! — Но тут же замотала головой и отклонилась назад. — Нет. Ты точно не справишься.       Приятный холод защитного стекла остужал затылок, и Гермиона решила дать себе передышку. Стоило прикрыть веки, как перед глазами вновь замельтешили страницы воспоминаний.       Вот предложение, в котором она вставляет ключ в замочную скважину.       Вот абзац, где открывает дверь их квартирки. Три месяца назад, после того как она вернулась из Хогвартса с дипломом об окончании, Рон сам предложил им съехаться, заявив, что эту квартиру он купил для неё. Гермиона хотела отказаться, но, глядя на счастье Гарри и Джинни, решила, что хочет того же, и согласилась жить вместе.       Вот строки, как она бросает ключи на поднос и подходит к льняной шторе. Эту штору, отгораживающую большую комнату от прихожей, подарила им Молли на новоселье.       Очередной лист пергамента, где она входит, и первое, за что цепляется взгляд — пальцы Рональда Уизли, сжимающие голый зад белобрысой шлюхи.       «Нет. Нельзя!»       Гермиона хлопнула себя по щекам и, смутившись, пригладила волосы.       «Нужно решить, что делать дальше. Если пойти к Гарри и Джинни, они, конечно, приютят, но придётся всё рассказать. Да и Рон наверняка первым делом отправится к ним, когда поймёт, что она не вернётся. Как отреагируют друзья? Джинни может отменить поездку к морю, а ведь она так давно мечтала провести неделю с Гарри на Санторини. Уже вечером портключ перенесёт их на райский остров. Я не могу этому помешать. А если вернуться? Это ведь и моя квартира. Там мои вещи, и я имею полное право выставить Рона. Найду работу, как и планировала, смогу оплачивать счета. Наверняка за эту квартиру в центре магического Лондона придётся платить баснословные деньги, но я справлюсь! А ещё лучше — перееду и сожгу это блядское кресло!»       Рука нащупала палочку в кармане, и Гермиона усмехнулась, представляя, как взрывает дом. Рушит до основания и заставляет тлеть каждый камень. Она не заметила, как на кончиках пальцев защёлкали электрические импульсы. Кто-то вскрикнул и отсел на другой конец лавки.       — Простите, — выдохнула Гермиона и, согнувшись пополам, спрятала лицо в ладонях.       Женщина фыркнула, но ничего не ответила. В носу защипало от подступающих слёз, запаха выхлопных газов проезжающих мимо автомобилей и жжёного пергамента.       Как-то Рон случайно поджёг книгу. Её книгу! Он знал, что его палочка сломана, но всё равно пользовался ей, подвергая опасности не только себя. Эта книга с опалёнными страницами всё ещё стояла на книжной полке, рядом с которой скакала обнажённая задница.       С удивлением Гермиона обнаружила, что больше обеспокоена расставанием с её уютным местечком, чем с Роном. Как он мог трахаться в её кресле?! Сколько волшебных вечеров она провела за книгой, свернувшись на нём. Мягкая тёмно-синяя обивка так приятно ласкала кожу. А какой был удобный подголовник! Неужели она никогда больше не сможет насладиться новенькой историей, закинув ноги на подлокотник! Или сможет?       — Нет. Не хочу его видеть, — произнесла Гермиона, заметив, как сидящая рядом дама в соломенной шляпке посмотрела на неё, и развернулась к незнакомке. — Если бы вам некуда было идти, куда бы вы пошли?       Женщина брезгливо сморщилась и отвернулась от неё, покрепче прижав к себе сумку. Гермиона не отводила напряжённый взгляд от соседки, понимая, что ведёт себя очень глупо. Но ей стало очень важно получить ответ. Впервые в жизни её захотелось, чтобы кто-то принял решение за неё. Она так устала. Сначала война, затем обрушившаяся слава, от которой получилось скрыться, вернувшись в Хогвартс. Давление со стороны студентов и учителей. Чувство вины от того, что не могла быть с Роном, когда решила вернуться в Хогвартс. А как учёба закончилась, свалилась на плечи взрослая жизнь и выбор профессии.       Не дождавшись ответа, Гермиона прикрыла глаза и усмехнулась своему нелогичному поведению. Пристать к незнакомой женщине — это было слишком даже для нервного срыва.       Не закрывая глаз, она запрокинула голову, прислонившись затылком к гладкой поверхности защитного стекла остановки, и ощутила лёгкое касание к плечу. Гермиона медленно подняла веки и заметила перед собой ту самую женщину.       — Домой, милая, — улыбнулась та. — Я бы пошла туда, где меня по-настоящему любят.       Гермиона сглотнула и хотела ответить, но незнакомка развернулась и прошла к автобусу, который с шипением остановился перед ними.       — Домой, — повторила она, прокручивая в голове всколыхнувшийся ворох мыслей.       «Мама и папа не помнят меня. Родительский дом продан... Место, где меня по-настоящему любят... Стены, в которых я была счастлива... Семья... Разве есть такое место?»       «Есть! Как же я могла забыть о нём!»       Резко подпрыгнув, Гермиона залетела в салон автобуса и протянула водителю новенькую магловскую карточку, которую оформила неделю назад на всякий случай.       — Добрый день, сэр, у меня нет наличных, но я слышала, что теперь можно расплачиваться этим, — словно скороговорку выпалила она, протягивая мужчине пластик. — Мне нужно на вокзал. Вы же заезжаете на вокзал?