Оковы времени

Они были совсем юны. Тот возраст, когда мир кажется таким огромным и непознанным, словно ты вступаешь в него впервые, и в каждом углу ждут открытия мироздания. Уже не ребёнок, но ещё и не взрослый, ты пытаешься найти своё место среди множества дорог и развилок, которые судьба предлагает твоему вниманию. В это время мечты становятся смелее, а желания обретают отчётливость. Так важно не упустить этот трепетный миг, эту искру внутри, которую разжечь может только юная душа, полная амбиций и надежд. Они были такими — один шёл по пути заклинателя и, наконец, смог достичь цели в столь юном возрасте, пройдя все испытания и стать во главе храма горы Гушань; второй следовал его тенью, оберегая и планируя остаться подле своего близкого друга навсегда. Они поднимались на гору по узкой тропинке, что вела из деревни. Их взгляды встретились, и в тишине леса только шелест листьев был свидетелем их немых обещаний. Сяо Чжань смотрел в глаза Лу Ювэя, видя там что-то большее, чем простую дружбу. Его сердце билось быстрее, и он уже начинал осознавать, что нечто важное изменилось между ними. Дорога к горе была долгой и трудной, но мысль о том, что Ювэй будет рядом, приносила Сяо Чжаню спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. По мере того как они поднимались выше в гору, окружающий мир становился всё более диким и таинственным. Здесь, вдали от деревенской суеты, природа казалась могущественной и в то же время умиротворяющей. Сяо Чжань внимал каждому звуку, вслушиваясь в голоса природы. В его душе происходила борьба, ведь чувства, которые он испытывал к Лу Ювэю, не были простыми. Став заклинателем, Сяо Чжань больше не мог уделять всё своё внимание только одному человеку. С завтрашнего утра он должен был посвящать себя совершенствованию, медитации и находить время на решение вопросов и помощь прихожанам. Но это только завтра. Сейчас у него ещё оставалось время, чтобы побыть эгоистом и насладиться компанией Лу Ювэя. Наступила ночь, и костёр тихо потрескивал, отбрасывая тени на их лица. Они сидели рядом, делясь друг с другом своими мечтами и страхами. Сяо Чжань, ощущая тепло рядом сидящего человека, делился своими опасениями о предстоящем пути к заклинательству. Ювэй уверял его, что вместе они преодолеют всё, и уверенность в его голосе заставляла сердце Сяо Чжаня трепетать от переполняющего счастья. В тот момент они оба знали, что их связала не просто дружба, а нечто гораздо более глубокое и значимое. — Поздравляю тебя с прохождением испытаний. Ты теперь полноправный заклинатель с горы Гушань, — гордо произнёс Ювэй, поднимая кувшин с вином. — Спасибо, — улыбнулся ему в ответ Сяо Чжань. — Но почему мне кажется, что твои слова не звучат, будто ты рад? — Я рад, очень рад, — уверял его Ювэй. — Я горжусь тобой! Сяо Чжань смотрел ясными глазами на Лу Ювэя — верного друга и… Кем они были друг для друга? Партнёрами? Любовниками? Кем? Они с детства были вместе, пока их дружба не переросла в привязанность и юношескую влюблённость. Сяо Чжаню предстояло стать заклинателем, а Лу Ювэй обещал, что отправится на гору с ним, чтобы всегда быть рядом и помогать, чтобы Сяо Чжань не остался в одиночестве. — Я должен буду вернуться сегодня в деревню к отцу, — с нотками грусти произнёс Ювэй, держа в своих ладонях ладони Сяо Чжаня. — Но обещаю, что завтра утром я вернусь. Вернусь и останусь с тобой. — Тебе не обязательно быть постоянно на горе, — улыбался Сяо Чжань, смотря в глаза цвета тёмного шоколада. — Знаю, но я не хочу возвращаться домой, — опустив глаза, проговорил Ювэй. — Отец прознал о нас… — Всё будет хорошо, Ювэй, — погладил Сяо Чжань тыльную сторону ладони большим пальцем. — Он у тебя добрый и хороший. Я уверен, что когда ты с ним сегодня поговоришь и всё объяснишь, он перестанет злиться, — успокаивал Сяо Чжань, чувствуя тягучую боль в груди. Он осознавал, что его слова далеки от правды. Сяо Чжань понимал, что господин Лу вряд ли поймёт их связь и уж тем более примет её. Но он не терял веру, что в итоге всё сложится хорошо. — Ты же будешь ждать меня? — с надеждой в голосе спросил Ювэй. — Конечно, буду! — закивал головой Сяо Чжань. — Только не опаздывай. Подъём у меня ранний, и завтрак тоже. Есть в одиночестве — дело неблагодарное, — игриво прикусывая губу, проговорил Сяо Чжань. — Обещаю, что когда ты проснёшься, я уже буду ждать тебя за столом, — искренне произнёс Ювэй, улыбаясь до самых ушей. Они тепло попрощались, и Сяо Чжань ушёл в свои новые покои заклинателя, забываясь глубоким сном от усталости. Проснувшись утром, Сяо Чжань не обнаружил Лу Ювэя на горе. Не пришёл он на гору и днём. Когда солнце закатилось за горизонт, Ювэй всё ещё не появился. Не дал он о себе знать и через год… В деревню Сяо Чжань спуститься не мог в виду тех обстоятельств, что по правилам заклинателей первые десять лет гору покидать запрещено, проводя большое количество времени в медитациях, питаясь энергией гор, что продлевали жизненный цикл, делая заклинателей бессмертными. Прихожане, что время от времени посещали храм, молча уходили, не давая ответов. Сяо Чжань так и не смог узнать, почему тот, кто обещал всегда быть рядом, покинул его. Поначалу Сяо Чжаню было невыносимо больно, он то и дело смахивал непрошеные слёзы, продолжая заниматься самосовершенствованием. Человек, которому он верил и доверял, бросил его. Сяо Чжаня охватил ужас от понимания того, что если Ювэй так легко его оставил, то во время ритуала обмена энергией он мог предать его. Не одну ночь он провёл без сна, расставляя мысли по полочкам, пока не смирился с тем, что ему суждено остаться одному на этой одинокой горе. Прошли десятки лет, когда Сяо Чжань, подметая двор, увидел на краю лестницы, ведущей в его храм, силуэт. Бронзовые доспехи воина сверкали в солнечных лучах, отсвечивая бликами на стенах храма. Подойдя ближе, Сяо Чжань увидел состарившееся, но такое знакомое лицо. Лу Ювэй возмужал, кожа потемнела от загара, возле глаз появились морщины, губы обрамляла аккуратная борода и усы. Когда-то беззаботный и юношеский взгляд стал тёмным и уставшим. Они молча смотрели друг на друга: воин, у которого за плечами годы жизни в сражениях, и заклинатель, который за эти десятки лет всё так же остался юным, и только взгляд выдавал его истинный возраст. — Ты совсем не изменился, — первым нарушил тишину Лу Ювэй. — Такова жизнь заклинателя, — сухо ответил Сяо Чжань. — Мы живём долго, при этом теряя всех, кто нам так дорог. По лицу Ювэя пробежала тень печали от сказанных слов заклинателя. — Сяо Чжань, — сделав шаг навстречу, произнёс его старый друг. — Пройдём в храм, — отступая к рядом стоящему зданию, сказал Сяо Чжань. Он не раз представлял, какой будет их встреча годы спустя, но прошло много лет, и Сяо Чжань остыл. Он уже перестал ждать и надеяться. Из юноши, полного надежд и мечтаний, он превратился в зрелого мужчину, не питающего иллюзий. Воспоминания о прошлом утратили свою яркость, будто старые картины, выцветшие под солнцем. Каждый вечер он всё реже вспоминал о временах, когда его сердце билось быстрее от одной только мысли о нём. Когда судьба, наконец, свела их снова, это была не та встреча, о которой он некогда грезил. Быль затмила собой мечту, и лицо, которое он видел перед собой, было уже не тем романтическим образом из прошлого. Визит Ювэя был для него полной неожиданностью. Они прошли вглубь комнаты, где горел очаг. Сяо Чжань жестом пригласил присесть на мягкие подушки, пока сам стал заваривать чай. Если Лу Ювэю было что рассказать, то Сяо Чжань давно перегорел. Их разговор был полон вежливой отчужденности, за которой скрывались годы недосказанности, сожалений и, возможно, невысказанной обиды. Оба понимали, что разлука изменила каждого из них — кого-то в лучшую сторону, а кого-то, возможно, и нет. Ювэй рассказывал, где был, с кем воевал, как сейчас живёт. Сяо Чжань даже не смотрел на собеседника, лишь периодами кивая, отпивая горячий чай из пиалы. — Прости, что пропал тогда, — произнёс Ювэй, переводя их бытный разговор в тему, которую оба старались обходить. — Как только я оказался на пороге дома, меня сразу снарядили в дорогу. Я правда хотел прийти, всё объяснить… Почему ты молчишь? — спросил Ювэй, видя, что заклинатель, не выдавая никаких эмоций, продолжает пить чай, игнорируя вопрос. — Ну скажи хоть что-нибудь! «Я правда хотел прийти, всё объяснить…» — ложь! За столько-то лет можно было прийти и не раз, но Ювэй не пришёл. «Хотел бы, ты нашёл бы и время и возможность», — подумал про себя Сяо Чжань, но произнёс в ответ совершенно другие слова: — Я отвык от общения, — тихо молвил заклинатель. — За эти десятки лет я произнёс от силы три сотни слов, и то это слова благодарности тому мальчишке, что приносит мне на гору провизию, да прихожанам, что просят меня о помощи. Мне не чего тебе сказать, Ювэй, прошло слишком много лет, всё в моей памяти забылось. — Забылось? — эхом повторил Ювэй. — Все эти годы я то и делал, что вспоминал о нас. Я вспоминал о тебе. Даже стоя у алтаря и делая поклоны, я думал о том, что не смогу смотреть тебе в глаза. А ты просто взял и всё забыл? «Вспоминал о тебе» — ещё одна ложь. За годы совершенствования Сяо Чжань научился видеть её. Ложь всегда стояла чёрной смазанной тенью позади человека, окутывая его своими щупальцами. — Я заклинатель, мне не следует думать только об одном человеке, — монотонно говорил Сяо Чжань. — Меня больше не волнуют мои мирские желания. — Ясно, — отстранённо кивнул Ювэй. — Что ж. Тогда мне лучше уйти. «Лучше уйти…» — от этих слов в душе Сяо Чжаня сжался ком обиды. Человек перед ним больше не был тем, кого он когда-то знал. Тот Лу Ювэй нашёл бы время и силы передать хотя бы весточку или прийти сам, когда стал свободен от надзора отца, а не ждал момента, когда в его жизни произойдёт несчастье, и он снова вспомнит о знакомом заклинателе. — Ты ведь пришёл сюда не только чтобы увидеть меня. На гору тебя привела другая проблема. Ведь так? — остановил его Сяо Чжань. — Мой сын, — не оборачиваясь, произнёс Ювэй, опуская плечи. — Его прокляли. Он уснул три месяца назад, и до сих пор не открыл глаза. — Почему ты не обратился к другому заклинателю? В том регионе, где ты сейчас живёшь, он есть. — Я хотел увидеть тебя, — не смотря на заклинателя, говорил Ювэй. — Ты мог прийти и раньше, не дожидаясь, пока с кем-то из твоих близких случится беда. — Ты прав, я просто был трусом, — ответил стоящий перед Сяо Чжанем мужчина, пока чёрные, туманные клешни лжи обнимали того из-за спины. — Тем не менее, я помогу тебе, — проговорил Сяо Чжань. — Но после прошу ко мне больше не приходи. В тот вечер, когда они разошлись, каждый в свою сторону, Сяо Чжань почувствовал странное облегчение. Он понимал, что оставил часть себя в прошлом, но обрёл что-то новое — свободу посмотреть в будущее без былых цепей и обрести покой. Возможно, настоящая ценность их встречи была не в восстановлении утраченного, а в осознании, что он оказался сильнее благодаря испытаниям, прошедшим сквозь годы. Наконец он смог полностью отпустить прошлое, которое, хоть и казалось забытым, всё же давило тяжким грузом на душе. Проживая день за днём на горе, он был рад, что больше никогда не сможет почувствовать боль утраты и расставания. Он никогда больше не сможет к кому-то привязаться. Он был один…

***

Сяо Чжань привык к одиночеству. Много лет он прожил вот так: в окружении стен храма и дикой природы, редко спускаясь в долину, чтобы забрать провизию и пообщаться со стариком, что эту провизию приносил к подножию горы. За годы, проведённые в теле заклинателя, он повидал многое, но в тот день даже он испытал недоумение, когда ясное небо разразилось громовой волной и прямо перед ним, на деревянном полу, появился мужчина. Странные одежды были все в крови, лицо красивое и совсем юное. Откуда занесло этого юношу к нему, Сяо Чжань боялся даже представить. Его черты лица напомнили Сяо Чжаню о прошлом, где-то глубоко закрытом в воспоминаниях. Юношу звали Ван Ибо. Очнувшись, тот поведал историю, которая казалась бредовым вымыслом, но Сяо Чжань поверил Ван Ибо сразу же. К сожалению быстрого решения проблемы, у Сяо Чжаня не было. Ибо казался хмурым и строгим, несмотря на возраст, но со временем Сяо Чжань понял, что под оболочкой серьёзности скрывается озорной и приятный молодой человек. Ибо был прямолинейным и никогда не врал. Той жуткой тёмной субстанции лжи за спиной парня не было. Время шло, и Сяо Чжань начал осознавать, что привязался к Ибо. Он очень хотел помочь ему вернуться, так как видел, как тот рвался обратно, но в тоже время ему безумно хотелось, чтобы он не нашёл выход и Ибо остался с ним. Эгоистично для того, кто давал клятву безбрачия, но ничего не мог с собой поделать. Сяо Чжань засматривался на Ван Ибо, когда тот целеустремлённо изучал очередной свиток, отмечая для себя всё, что могло помочь в его поисках. Он не раз ловил себя на том, что его руки тянутся поправить чашку с чаем, чтобы та была в удобной досягаемости для гостя; как застревает взгляд на пряди волос, упавших на лоб молодого человека; и как сердце начинает биться быстрее от каждой случайной улыбки, которая возникала у Ибо, когда тот находил что-то важное. Иногда, по ночам, когда луна мягко освещала стены храма, Сяо Чжань позволял себе мечтать. В этих мечтах Ибо оставался с ним навсегда, полностью прекратив попытки вернуться обратно. И хоть на утро Сяо Чжань всегда укорял себя за такие мысли, внутри оставалось тёплое чувство надежды. Однако, даже осознавая свою растущую привязанность и эгоистичные желания, Сяо Чжань старался поддерживать Ван Ибо в его поисках. В минуты, когда Ибо опускал руки, видя, как усилия не приносят результатов, Сяо Чжань находил нужные слова, чтобы вдохновить его, обещая стоять рядом, что бы ни случилось. — Чжань-гэ, — от такого обращения у Сяо Чжаня становилось тепло на душе, — скажи честно, ты тогда соврал про свой возраст? Ну, про сто лет? Они сидели у очага и пили чай. Сяо Чжань отпил из пиалы, скрывая за ней свою улыбку. Этот юноша поистине был неугомонный. Он без устали задавал много вопросов, на которые Сяо Чжань с большим удовольствием отвечал, если знал ответы. — Соврал, — становясь серьезнее, ответил Сяо Чжань. — Я так и думал, — облегчённо выдохнул Ибо. — Тебе, скорее всего, около двадцати пяти, — потирая подбородок, предположил Ибо. — Двадцать шесть, — отставляя пиалу и смотря в глаза Ибо, ответил заклинатель. — Именно в этом возрасте, более ста пятидесяти лет назад, я замер и перестал стареть. Ибо, который в этот момент делал глоток чая, поперхнулся и уставился на заклинателя заслезившимися от кашля глазами. Он то открывал рот, то закрывал. Сяо Чжань видел, как эмоция одна за другой меняется на лице его гостя. — Это ведь шутка? — К сожалению, а может и к счастью — не шутка. — К счастью? От чего тут быть счастливым? Ты столько лет жил один! Это же… Это же… Ужасно! — Ибо по детски возмущался, размахивая руками, от чего чуть не смахнул лежавшие на нём свитки. — Я привык, — пожал плечами Сяо Чжань. — Разве к такому можно привыкнуть? — пробубнил Ибо, отворачивая взгляд в сторону. Сяо Чжань наблюдал за Ван Ибо и видел, как уши того стремительно краснеют. Ему очень хотелось протянуть руку и притянуть Ибо в объятия, как он сделал тогда, в ночь их совместной ночевки. Сжав ладони в кулаки, врезаясь ногтями в кожу, Сяо Чжань остановил себя. Он не должен этого делать. Ибо вскоре уйдёт, и он снова останется один. Сяо Чжаню придётся долго восстанавливаться, но он справится. Всегда справлялся. — Сегодня я уйду на трёхдневную медитацию, — нарушил тишину Сяо Чжань. — Когда вернусь, будь готов отправиться домой. Ибо вскинул взгляд на заклинателя. Он молчал, но его глаза говорили за него. Они светились и снова гасли. Сяо Чжань тонул в этих глазах цвета тёмного шоколада. Он когда-то давно пробовал эту сладость, которая после себя оставляла во рту терпкий и горьковатый вкус. Глаза Ибо отдавали теплом, в них было столько надежды и отчаяния, что заклинатель не смог выдержать и, отвернувшись, молча ушёл во двор, оставляя Ибо в одиночестве.

***

Медитировать заклинатель уходил на край горы. Там, на самом краю обрыва, где гулял пронизывающий ветер, напевая мелодии жизни, Сяо Чжань находил умиротворение и спокойствие. Приняв позу лотоса и прикрыв глаза, он окунулся в воспоминания последних дней. Дней, прожитых с Ван Ибо. Дней, когда он был не одинок… Сяо Чжань вспоминал, как Ван Ибо открыто и нагло флиртовал. Позволял лишний раз прикоснуться, от чего по телу пробегал ворох мурашек. Прикосновения Ибо были лёгкими, почти непредсказуемыми, как ветвь цветущей сливы, касающаяся воды. Сяо Чжань ощущал каждую точку соприкосновения, это было чем-то несравнимым и волнующим, ощущение, к которому он не привык, но которое с каждой секундой становилось всё более желанным. Это было как пробуждение от долгого сна. В моменты, когда Сяо Чжань смотрел на Ван Ибо, тот дарил такие волшебные улыбки, что сердце заклинателя начинало вырываться из груди. «Чжань-гэ, научи меня держать меч» — как-то раз перед его тренировкой попросил Ибо. Он так внезапно оказался за спиной заклинателя, что, развернувшись, Сяо Чжань сразу наткнулся на тёплый взгляд шоколадных глаз. Их лица тогда были так близко, что он смог рассмотреть маленькие родинки, густые ресницы и глубину тёмного взгляда. Сяо Чжань чувствовал дыхание Ибо на своих губах. В тот миг время будто остановилось, оставляя их наедине друг с другом в этом хрупком мгновении… «Встань вот так… Руку отведи назад, эту вперёд... Держи крепче…» — Ибо оказался хорошим учеником. Он держал меч, с такой ловкостью, словно делал это всю жизнь. Но игривый характер Ибо не позволял просто сделать, как просят, поэтому Сяо Чжаню приходилось его наставлять. Он помнил, как от тела Ибо шёл жар. Крепкие мышцы под ладонями заклинателя перекатывались, отдаваясь волнением где-то внизу живота. Ибо то и дело бросал взгляд через плечо, опаляя им, заставляя Сяо Чжаня нервно сглатывать и краснеть. Казалось, что воздух вокруг них становился гуще, наполняясь напряжением, растворённым в каждом вздохе и движении. Сяо Чжань с трудом удерживался, чтобы не отвлечься на мысли о том, что вызывает это напряжение — их общее стремление к совершенству или нечто большее, нечто, укутанное тайной недосказанных желаний. «Чжань-гэ, скажи… Нет. Ничего» — Сяо Чжань помнил этот разговор. Тогда он сказал, что сможет вернуть Ибо домой. Он ждал от него радости, но улыбка была печальной, а взгляд отстранённым. Неужели Ибо не хотел уходить? Может, он так же, как и Сяо Чжань, хотел, чтобы тот остался? Может, Ибо не хотел оставлять его в одиночестве? Порой он ловил себя на том, что придумывал всевозможные варианты, как все могло бы сложиться, если бы у них было время. «Если бы…» — эти слова стали его ежедневной мантрой. «Разве к такому можно привыкнуть?» — вспомнил слова Ибо Сяо Чжань. Сяо Чжань соврал. Снова. За то время, пока Ибо был с ним, заклинатель нарушил не одно правило, и ложь, которую он сам ненавидел, сжала своими холодными пальцами его плечи… Он соврал, что привык к одиночеству. Это не было привычкой, скорее это походило на смирение. Как заклинателю, Сяо Чжаню было чем заниматься: медитация, совершенствование в заклинаниях, владение мечом — всё это он уже умел в совершенстве, но продолжал развиваться дальше, чтобы не отчаяться окончательно. Чтобы не потерять ту оставшуюся частичку себя. Из развлечений у него были только книги и музыка, что он исполнял сам на гуцине. Из общения только старик из деревни… Одиночество давило, всё больше погружая Сяо Чжаня в безразличие и апатию. Сяо Чжань думал, что уже адаптировался, навсегда связывая себя с горой Гушань. Он думал, что больше никогда не почувствует того человеческого чувства, что когда-то испытывал в юности. Но на пороге его дома, а точнее на полу, появился Ван Ибо. И всё, над чем так усердно работал Сяо Чжань, рухнуло, стоило ему понять, что этот молодой, серьёзный не по годам и упрямый как вол, парень, засел в его мыслях, пуская корни глубоко в душу. Может, если бы не время, что ограничивало их, Сяо Чжань попробовал бы ответить на флирт, дал бы своему желанию волю. Но у них не было времени. Оно сковало их, не давая свободы, всё больше подталкивая к тому, что им суждено расстаться…

***

Сколько он тут? Два месяца? Три? Или больше? Ван Ибо понимал, что ему не место в этом мире, но частичка души просилась остаться здесь. Он бы остался, правда остался, но не мог. Согласно свитку, что они расшифровали, ему нужно было вернуться, пока его тело не нашли и не похоронили. Одна мысль не давала ему покоя: там, под стеной с пустыми глазницами окон, промерзшего завода, среди звенящей тишины, лежит его тело. Возможно, каждый день промедления уменьшает шансы на успех его возвращения. Ван Ибо понимал, что ещё немного, и все мосты к жизни будут окончательно разрушены, исчезнут в небытие, как утренний туман под светом нового дня. Его сердце сжималось от тоски, вспоминая о родных местах, где его ждали ещё не павшие товарищи — или он только надеялся, что ждали? Не раз за эти долгие дни он мысленно возвращался к тому моменту, когда всё началось. Воспоминания о том, как ощутил боль ранения. Он помнил холод, странное дуновение ветра и ощущение потери сознания. В какой-то момент всё стало лёгким и полупрозрачным, как туман. А потом он очнулся на твёрдом полу библиотеки небожителя. Сяо Чжань… Думал ли когда-нибудь Ибо, что любовь к родине и верность к партии затмит мужчина неземной красоты, с сияющей улыбкой и большими ясными глазами цвета тёмного янтаря. Впервые, когда Ибо понял, что есть шанс вернуться, он был несказанно рад, но время спустя, когда Сяо Чжань подтвердил, что готов его вернуть, Ибо ощутил опустошение. Судьба предоставила ему второй шанс. Шанс вернуться и всё исправить. Вернуть жизнь не только себе, но и своим павшим товарищам. Он хотел всё исправить, но Ван Ибо точно не хотел уходить от Сяо Чжаня. Ибо улыбнулся, вспоминая ту ночь, когда проснулся от жажды и обнаружил себя в крепких объятиях заклинателя. Ибо спал на медленно вздымающейся груди, чувствовал тепло тела и ровное биение сердца. Руки Сяо Чжаня бережно прижимали его к себе. Ибо тогда не рискнул двинуться. Он так и остался в том же положении, сильнее прижавшись к человеку, к которому он так сильно привязался. Ибо вспомнил тот день, когда он решил искупаться в источнике, находящемся за храмом. Сяо Чжань ушёл за провизией к подножию горы, а когда вернулся, начал искать Ибо. Он помнил, как Сяо Чжань застыл за деревьями, наблюдая за тем, как тот выходит из воды. Полностью нагой, с покрытой гусиной кожей от прохлады. Ибо тогда даже не прикрылся, уставившись на заклинателя в ответ. Он чувствовал прожигающий взгляд Сяо Чжаня и видел, как кадык перекатывается под кожей от частого сглатывания. Вечером того же дня Ибо не видел Сяо Чжаня, но слышал. Совершенно случайно оказавшись у дверей покоев заклинателя, он ненароком услышал тяжёлое дыхание и шелест простыней. Чем занимался Сяо Чжань, даже представлять не нужно было. Ибо тогда обдало жаром, и он попятился от дверей, когда его остановило тихое, но чёткое «Ибо...». Возможно, что в тот момент, а может и раньше, Ван Ибо понял, что волнует мысли Сяо Чжаня. Ему было немного стыдно за то, что стал тем, из-за кого одинокий многие годы заклинатель потерял над собой контроль.

***

Сяо Чжань, как и обещал, вернулся спустя три дня после медитации и принялся готовить место, где, по его расчётам, требуется открыть портал. — Скажи честно, — Ибо встал за спиной Сяо Чжаня. — Какова вероятность, что всё пройдёт гладко? — Девяносто процентов, — после не долгого молчания ответил заклинатель. — А эти… — Не думай о них, — перебил Сяо Чжань. — Те десять процентов. Просто не думай о них. Я верну тебя, и ты сможешь всё исправить, как и хотел. Ибо на мгновение замер, впитывая спокойные, но твёрдые слова Сяо Чжаня. Тень неуверенности всё же витала над ним. Каждый процент, скрытый в загадочных «десяти», не давал покоя его разуму. Но он доверял Сяо Чжаню. Сяо Чжань с точностью мастера продолжил чертить на земле символы и знаки, которые должны были запустить портал. Каждый его жест был безукоризнен и уверен. Внутренний свет в его глазах, угасающий лишь на мгновение раньше, вновь разгорелся. В его движениях читалась не только магия, но и решимость, она была заразительной, наполняя воздух невидимой энергией. — Ты готов? — спросил Сяо Чжань, как только последний символ был завершён. Ибо не был готов. Он по-прежнему жаждал остаться. Но, увидев готовность заклинателя, только кивнул. — Тогда встань здесь, — Сяо Чжань показал на место рядом с собой. — Сяо Чжань, — прошептал Ибо, всматриваясь в точку, где медленно и тягуче, словно нуга, стал закручиваться воздух. — Не знаю, как благодарить тебя, но я хочу, чтобы ты знал, что я не забуду тебя. Сяо Чжань рядом напрягся, спокойное до этого дыхание сбилось, но он молчал. Ибо не нужно было ответа. Он просто хотел произнести эти слова, прежде чем вязкая субстанция затянет его в водоворот. Ибо прикрыл глаза, позволив чувствам своеобразную свободу. Перед мысленным взором на миг вспыхнул образ Сяо Чжаня, а за ним — многочисленные события, что вели его к этому моменту. Они пронеслись, как быстрый фильм, оставив после себя довольное тепло. Это было своеобразным напутствием, благословением от того, кто стал ему другом и проводником в неизведанный мир. Он не знал, что ждёт его дальше, но чувство благодарности и значимости этого мига позволило сделать шаг вперёд. Звуки мира вокруг замерли, когда Ибо сделал шаг к воронке, думая о месте, куда он должен вернуться, оставляя за спиной всё, что стало так дорого, ради света возможного нового начала. Время словно остановилось, и в этот вечный момент Ван Ибо почувствовал, что действительно готов встретиться с неизведанным судьбы. Когда вихрь наконец затянул его в свои объятия, Ибо в последний раз вдохнул воздух этой реальности. Дрожь пробежала по телу, но внутри него разлилась уверенность в том, что всё не зря. Наступала новая глава, и, кто знает, возможно, голос Сяо Чжаня когда-нибудь позовёт его сквозь пространство, разрушая оковы времени…