Opium

      Вечер был поистине удивительным. Гермиона и вспомнить не могла, когда в последний раз так хорошо проводила время. Ей было интересно и весело проводить его с Северусом, вначале и чувствовалась лёгкая нервозность, но вскоре она окончательно исчезла, они много шутили, делились новостями, обсуждали всё на свете и это было очаровательно. Девушка смотрела на улыбающегося мужчину, чувствовала тепло его пальцев, нежные поглаживания и у неё мокло в трусиках, чёрт, она была готова прямо сейчас стянуть с него штаны, чтобы почувствовать набухающий член в своих руках. Его низкий, чуть охрипший голос совершенно не исправлял ситуацию.       - Может, мы уже закончим с рестораном и пойдём прогуляемся? Ты бы мог показать мне свою коллекцию книг. - Небрежно бросила девушка, а внутри всё затрепетало, не книги она хотела рассматривать, совсем не книги.       Мужчина и женщина, красивая, элегантная пара гуляла в парке под сводом звёзд, давно в Лондоне не было такого неба, и такой пары, которые никого не замечали вокруг себя.       Под сводом звёздного неба Гермиона прижалась к сильному телу своего спутника, ещё немного и она кончит не успев оседлать его член, внизу уже всё горело, ей отчаянно хотелось сжать покрепче бёдра, закрывая глаза она представляла, как его длинные пальцы играют с её клиттором и погружаются глубже и глубже, чёрт, такие мысли совершенно не добавляли душевного равновесия.       - Ох, что-то я замёрзла. - Произнесла девушка практически в губы мужчины. - Может мы трансгрессируем, а прогулку продолжим как-нибудь позже?       Ответа не последовало. Они стояли так близко, что каждый вдох казался общим. В парке было тихо, но тишина не глушила громкое биение их сердец. Глаза встретились — её тёплый, напряжённый взгляд встретился с его жадным, почти голодным. Между ними было лишь несколько сантиметров, которые больше не могли удерживать их желания. Её дыхание участилось, и она чуть приоткрыла губы, едва заметно, как будто безмолвно приглашая его. Она знала, что это произойдёт — знала уже давно, но сейчас, когда момент настал, всё внутри неё горело от нетерпения.              - Ты даже не представляешь… — прошептал он хриплым голосом, его глаза на миг задержались на её губах. Слова растворились в воздухе, не нуждаясь в продолжении. Её рука дрогнула, она коснулась его щеки, её пальцы скользнули вниз, к линии его челюсти. Тело дрожало от электричества, которое наполняло всё вокруг. Крепкие руки обвили её талию, притягивая ближе. Её тепло стало его теплом.       И тогда это случилось. Без слов, без размышлений. Их губы встретились с мощным, ошеломляющим чувством, как будто весь мир сжался в этой одной точке. Это был не просто поцелуй — это было столкновение двух миров. Их губы двигались жадно, нетерпеливо, как будто они пытались наверстать всё упущенное время. Вкус был ошеломляющим: смесь нежности и дикого огня, который бушевал, рвался на волю, но его так долго держали на привязи, а сейчас он сорвался с цепи и несся вперёд, сметая на своём пути все преграды.       Пальцы скользнули в волосы, сжимая, притягивая сильнее, не давая шанса остановиться, а в ответ он крепче прижал её к себе, чувствуя, как её тело полностью отдаётся моменту. Границы исчезли. Ничего больше не существовало. Были только они — две души, наконец-то соединившиеся в этой вспышке страсти.       Не отрываясь от своей спутницы мужчина трансгрессировал прямо к себе в гостинную, у него, как у хозяина дома, было такое преимущество.       Когда они наконец оторвались друг от друга, оба тяжело дышали, как будто только что пробежали марафон. Девушка смотрела на него с чуть дрожащей улыбкой, её глаза блестели от эмоций, и она совершенно не планировала заканчивать. Потянувшись изящными пальцами к бретелям платья, её взгляд не отрывался от мужчины, с удовольствием отметив, как дёрнулся его кадык при этом движении. Вечер до этого момента был слишком долгим, слишком томительным, пусть и очаровательным. И сейчас, огонь, который она так долго сдерживала был готов вырваться и поглотить всё вокруг.       Оставшись в откровенном кружевном белье и на каблуках, девушка подошла к мужчине и рукой провела по его крепкому торсу. Пальцы скользнули ниже, пока не почувствовали внушительно выпирающий бугорок, сжав его ладонью она вырвала тихий стон из лёгких мужчины. Внутри неё всё затрепетало, она больше не могла ждать, не хотела, ей отчаянно хотелось ласкать тело мужчины и получить свою долю ласки, ей хотелось насаживаться на его член и стонать. Эти мысли ещё больше возбуждали, ещё немного и её трусики можно будет выкручивать от её смазки. Запустив руку ему в штаны, она удовлетворённо застонала ему в губы, бархатная кожа налитого члена покрытого венами, крупная головка, которая совсем скоро войдёт в неё, мысли о том, что скоро она будет заполнена им заставляли тело дрожать.       Стянув с него рубашку, которая уже начинала раздражать, пальцы девушки скользили по его груди, исследуя каждый шрам, каждую отметину прожитых лет. Северус судорожно выдохнул, когда она прильнула к нему всем телом. Их поцелуи становились всё более жаркими и требовательными. Гермиона чувствовала, как от каждого его прикосновения по коже пробегают электрические разряды. Прижимаясь к его груди, чувствовала, как сильные руки скользят по её спине, оставляя огненные следы на коже. Его длинные пальцы, такие умелые в зельеварении, сейчас творили настоящее волшебство с её телом, заставляя выгибаться навстречу каждому прикосновению.       - Северус... – его имя сорвалось с губ хриплым шёпотом. Ответом был глубокий, почти рычащий стон, который отозвался дрожью в теле. Её руки блуждали по торсу, исследуя каждый шрам, каждую отметину прошлого, словно стараясь стереть все горькие воспоминания новыми, полными страсти и нежности.       Их страсть разгоралась всё сильнее. Мужчина покрывал поцелуями шею молодой волшебницы, спускаясь всё ниже, заставляя её тело дрожать от каждого прикосновения губ. Тихие стоны эхом отражались от стен старинной комнаты, когда его язык вычерчивал невидимые узоры на её разгорячённой коже.       Гермиона запустила пальцы в его удивительно мягкие волосы, притягивая ближе, отчаянно желая почувствовать вес его тела. Каждое прикосновение Северуса было словно электрический разряд, заставляющий выгибаться навстречу. Его руки, такие сильные и в то же время нежные, исследовали каждый изгиб её тела, словно запоминая, от каких прикосновений её дыхание становится прерывистым, а из груди вырываются сладкие стоны.       - Гермиона... – её имя на его губах звучало как самое сокровенное заклинание, как молитва. Его обычно бархатный голос стал хриплым от желания, и этот звук отзывался в ней новой волной наслаждения. Она чувствовала, как его сердце бьётся в унисон с её собственным, как их тела сливаются в единое целое.       В какой-то момент она перехватила инициативу, опрокинув его на спину. Её волосы рассыпались по плечам, касаясь его груди, когда она склонилась над ним для очередного поцелуя, сила которого готова сравниться с извержением вулкана. Его руки, покрытые шрамами, скользнули по чувственным бёдрам, притягивая их ближе. Она почувствовала, как заполняется им, как его член мягко растягивает стенки её влагалища, в котором так давно никого не было, она так давно никого к себе не подпускала. Она двигалась неспешно, наслаждаясь этой заполненностью, и не позволяла Северусу ускориться, хотя ему явно этого хотелось. Его руки перебрались на упругую грудь, ласкали её, сжимали и оттягивали соски, каждое его движение пронизывало, ей уже самой хотелось ускориться, хотелось почувствовать пик наслаждения, но мужчина принял правила игры и не позволял ей ускоряться, он наслаждался тем, как его член из раза в раз погружается в тело волшебницы. Он наслаждался тем какая она влажная, ему льстило, что она текла от него, её соки окутывали член, и от этого он становился ещё твёрже, хотя казалось сильнее уже некуда. Член пульсировал, девушка стонала и молила позволить ей кончить, но он не поддавался на эти уговоры, он знал, что может быть ещё лучше, ещё горячее, и продолжал нежно, но крепко сжимать её бёдра, чтобы не давать лишней воли движениям.       В его глазах плескалось столько эмоций – желание, нежность, восхищение, и что-то ещё, что-то гораздо более глубокое, от чего у неё перехватывало дыхание. Она никогда не видела его таким открытым, таким уязвимым, и это доверие было дороже любых слов.       Их тела двигались в едином ритме, как в древнем танце, известном лишь им двоим. Каждое прикосновение, каждый поцелуй были наполнены годами сдерживаемого желания. Её ногти с особой силой впивались в его плечи оставляя вмятины, когда волны наслаждения накрывали её с головой. Тихие стоны мужчины, его хриплое дыхание сводили с ума, заставляя желать большего.       Движения становились всё более страстными, более требовательными. Каждый вздох, каждый стон, каждое прикосновение приближало их к пику наслаждения. Время потеряло всякий смысл – существовали только они двое, их переплетённые тела, общее дыхание, соединённые души.       В какой-то момент время остановилось. Существовали только они двое, их переплетённые тела, их общее дыхание, их слившиеся воедино души. Всё остальное – прошлое, будущее, весь мир за стенами комнаты – растворилось в этом моменте абсолютного единения.       Когда волна экстаза накрыла их обоих, это было подобно взрыву. Все барьеры, все маски, все страхи растворились в этом моменте абсолютного единения. В их первой близости не было неловкости или смущения – только чистая, незамутнённая страсть и глубокая, всепоглощающая нежность.       ***       Они лежали, переплетясь телами, не в силах разорвать объятия. Её голова покоилась на его груди, слушая, как постепенно успокаивается его сердцебиение. Его пальцы лениво перебирали её спутанные кудри, и в этой тишине не нужно было слов – они оба знали, что это только начало их истории.       Их первая ночь была наполнена нежностью и страстью, каждое прикосновение говорило больше, чем тысяча слов. Годы невысказанных чувств и тайных желаний наконец нашли своё выражение. В эту ночь рухнули все барьеры между ними – возрастные, социальные, надуманные. Остались только двое людей, чьи сердца бились в унисон. В эту ночь они познавали друг друга, отдаваясь страсти, копившейся долгие месяцы. Каждое движение, каждый вздох, каждый стон были наполнены искренним желанием и глубокой нежностью.       Северус не мог оторвать взгляд от разметавшихся по подушке каштановых кудрей. Его пальцы, всё ещё подрагивающие от пережитого наслаждения, нежно перебирали её волосы. Каждый раз, когда она прижималась теснее во сне, его сердце пропускало удар. Столько лет он жил за стеной из масок и защит, не позволяя никому подобраться слишком близко. А она... она просто вошла в его жизнь и разрушила все барьеры одной улыбкой, одним нахмурившимся личком, одним трогательным движением.              Глядя на её безмятежное лицо, он впервые позволил себе думать о будущем – не о выживании, не о долге, а о счастье. О том, как она могла бы каждое утро просыпаться в его постели, как её книги заполнили бы полки его библиотеки, как её смех наполнил бы эти мрачные комнаты жизнью. Он представил, как они вместе варили бы зелья в его лаборатории, споря о методах приготовления и делясь открытиями.       Гермиона чуть пошевелилась во сне, и её рука скользнула по его груди, прямо над сердцем. Северус накрыл тонкую ладонь своей, чувствуя, как что-то сжимается внутри от нежности и уязвимости момента. Впервые в жизни он не боялся этой уязвимости. Впервые ему хотелось не прятаться за сарказмом и колкостями, а открыться полностью, позволить ей увидеть все свои шрамы – не только на теле, но и на душе.       Он знал, что утром ему придётся найти слова, чтобы сказать ей всё это. Сказать, что эта ночь – не просто страсть или мимолётное увлечение. Что он хочет просыпаться рядом с ней не только завтра, но и через год, и через десять лет. Что она стала для него не просто женщиной, а домом, которого у него никогда не было.       Северус чуть повернул голову и нежно коснулся губами её виска. "Я люблю тебя", – прошептал он почти беззвучно, пробуя эти слова на вкус. Слова, которые он не произносил так давно, что почти забыл их значение. Но сейчас, глядя на спящую в его объятиях Гермиону, он понял их истинный смысл.       ***       Утром Гермиона проснулась в объятиях Северуса, чувствуя себя невероятно счастливой и умиротворённой. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь тяжёлые шторы, освещали его расслабленное во сне лицо, и она поняла, что никогда не видела его таким спокойным и безмятежным.