I'd get him to swap our places

Когда Майк проснулся в следующий раз, Макс сидела рядом с ним. Она бросила на него беспечный взгляд, как будто ничего не случилось. — Привет, неудачник. Майк чуть не улыбнулся в ответ. — Взаимно. Макс выглядела намного лучше, чем в последний раз, когда он видел ее вне Логова Разума. Она сидела в инвалидном кресле и всё ещё выглядела немного худой и измождённой, но Майк с радостью заметил, что её руки и ноги были свободны от гипса. — Извини, что разочаровываю, но я решила, что теперь моя очередь поговорить с тобой. Учитывая, что я стала причиной того, что ты оказался в такой ситуации, и всё такое. Как обычно, сразу к делу. — На самом деле, Векна был тем, кто... — он хотел сказать, что поймал меня в ловушку в своем воображении, но мгновенная вспышка лиан, скользящих по его телу, и когтей, нависающих над его лицом, заставили слова застрять у него в горле, — пытался убить меня. Выражение лица Макс не изменилось, но она не закатила глаза, что заставило его заподозрить, что она заметила его заикание. — Ты знаешь, что я имею в виду. Кстати, спасибо тебе — я благодарна, что ты вытащил меня оттуда до того, как он, э-э, решил меня разбудить, но то, что ты сделал, никому не сказав… это было очень глупо, знаешь ли. — Мне так и сказали. — Я бы так разозлилась, если бы ты умер, — Её лицо слегка смягчилось, и на невозмутимой маске, которую она носила, наконец-то появились трещины. — Не обижайся, но если бы мне пришлось гадать, кто из них, скорее всего, устроил бы для меня что-то подобное, я бы в последнюю очередь предположила, что ты. Это его совсем не удивило. — Логично. Я вел себя с тобой как придурок, как только ты переехала в Хокинс. Макс усмехнулся. — Если бы ты чувствовал себя виноватым из-за этого, ты же знаешь, что мог бы просто извиниться? Вместо того, чтобы, ну, жертвовать собой ради меня? — Ну… Мне жаль, что я так обошелся с тобой, когда ты переехала сюда, — искренне сказал Майк. Тогда она закатила глаза, глядя на него. — Сейчас уже немного поздно для этого. Но извинения приняты. — Спасибо. В разговоре на мгновение наступила пауза, которую Макс быстро заполнила, сказав то, что, вероятно, хотела сказать ему уже несколько недель. — В чем именно заключалась твоя логика? Вместо того, чтобы иметь друга в коме, мы могли бы иметь мёртвого друга? Майк пожал плечами — точнее, он не мог поднять руки так высоко, как обычно, потому что они были в гипсе по плечи. — Мы не знали, выживешь ли ты. Я был… ну, я думал, что я единственный, кто может попасть в Разум, поэтому я решил, что могу позволить тебе умереть или освободить тебя сам. Макс покачала головой, явно не соглашаясь с его логикой. — Даже если бы я умерла, у всех остальных в любом случае остался бы один мертвый друг. — Да, но лучше я, чем ты. Макс застыла, ее глаза расширились от шока. Впервые за все время Майку удалось заставить Макса замолчать. По крайней мере, на несколько секунд. — Почему? — Спросила она, когда к ней снова вернулся дар речи. — Чем ты лучше меня? Майк не мог поверить, что Макс была так потрясена. Он думал, что все просто смирились с тем, что Макс нужна больше, чем он, даже если никто этого не говорил. — Не думаю, что ты понимаешь, как все были расстроены после того, как он напал на тебя. Лукас был в отчаянии. Эл была вне себя всю дорогу обратно из Леноры, она ни с кем не разговаривала. Все — Дастин, Уилл, даже Стив и Робин — постоянно были на грани слёз. Ты была нужна Лукасу. Ты была нужна Эл. И остальным… они предпочли бы тебя мне. — Не думаю, что ты понимаешь, как все расстроились, когда это был ты! Уилл был буквально в шоке после того, как увидел, как тебя поломало пополам. Дастин тоже видел твоё тело, ты знал об этом? Ему потребовались дни, чтобы перестать дрожать. Эл была так опустошена. Нэнси не могла перестать плакать. Все были в ужасе, когда узнали, что ты сделал. И даже если бы ты никому не был нужен, как насчёт меня? Майк нахмурился. — Что насчёт тебя? — Как, по-твоему, я бы себя чувствовал, если бы ты умер? Как, по-твоему, я себя чувствовала, когда ты застрял в Логове разума? Думаешь, я бы справился, если бы мне пришлось прожить остаток жизни с мыслью, что я жив только потому, что ты мёртв и висишь надо мной? Что бы ты чувствовал, если бы я застряла в Логове Разума, потому что пожертвовала собой, чтобы вытащить тебя? В конце концов, деньги упали. —...ужасно, — признался Майк. — Когда я узнала, что ты сделал - из того письма, которое ты написал Нэнси, — меня чуть не стошнило. Теперь Майк был единственным, кто ошеломленно молчал. — После смерти Билли… Какое-то время я действительно боролась. Иногда я жалела, что на его месте не была я. Раньше я жалела, что не умерла вместо него. Я... Я думаю, что теперь с этим покончено. Но если бы ты умер ради меня... — она покачала головой, — все эти чувства вернулись бы ко мне. Было бы еще хуже, потому что Билли на самом деле умер не из-за меня, а из-за тебя. И я не уверена, что смогла бы оправиться от чего-то подобного. Он понимал, что за этим кроется. Они все равно могли потерять Макс. Волна вины захлестнула его грудь. Это была не та жалость, которую он испытал, когда его мать и Нэнси практически рыдали над ним, когда он только очнулся, и не тот шок, который он испытал, когда Уилл рассказал ему, как отчаянно пытался спасти его. Это было непреодолимое, неподдельное чувство вины. — Извини. Ты права, мне следовало обсудить это с остальными. — Да. Ты должен был это сделать. Но ты этого не сделал. И… тебе не обязательно говорить об этом сейчас или со мной… но тебе стоит поговорить с кем-нибудь о своей депрессии. — Э-э… Моей что? — Майк, у меня депрессия, и я знаю, что у тебя тоже. Я бы поняла это, даже если бы Векна не нацелился на тебя. Майк не был уверен, что на это ответить, поэтому отвел взгляд от Макс и решил начать возиться с простынями, прежде чем вспомнил, что не может пошевелить руками. — Я устал. Макс вздохнул. — Ладно. Я уйду. Но, пожалуйста, поговори с кем-нибудь об этом. Майк виновато смотрел на дверь несколько минут после того, как она ушла. На самом деле он не лгал — он был морально истощён и постоянно чувствовал усталость с тех пор, как сбежал из Логова Разума, — но он не был на грани сна, как тогда, когда его разговор с Уиллом оборвался. И боль в конечностях становилось всё труднее игнорировать. Должно быть, врачи отучают его от лекарств. Он подумал о том, что сказала Макс. Конечно, он больше не чувствовал себя по-настоящему счастливым, но он не был постоянно грустным. Просто... безэмоционально. У него ведь нет депрессии, правда?