Бычара

Джек.

             Я наконец-то перестал сдерживаться и высвободил содержимое желудка прямо на садиста Схепертса. Голова совершенно не давала соображать и думать о происшедшем. Знал только одно — я ни о чём не жалею. Да, было грубо, но а что от меня хотели в состоянии эффекта, полном одержимости?       Скривившись от запаха и неприглядного вида придурка, отправился к сумке, где ещё должна была оставаться вода. Бруно недовольно мычал, пытаясь вытереться от вонючей слизи. Я заполнял себя чистой водой, надеясь, что рвать меня больше не потянет. Было плохо. Еле выпроводил Аманду, чтобы она не видела мою слабость, ну и чтобы, конечно, не было доказательств моего преступления.       Слова и намерения Аманды меня немного успокаивали, но всё же, останется ли она при своём же мнении завтра или очнётся и захочет моего наказания? Пока я старался не думать об этом и, посмотрев на Бруно, позлорадствовал его жалкому виду.       — Я уже говорил, что ты дерьмо? —Подошёл ближе и, взяв пластиковую бутылку, полил сверху, промывая ему глаза. — Всё, что происходило здесь, — из-за тебя. Всё могло быть по-другому. Иначе. Аманда бы не пострадала, — прошептал я и, обернувшись, убеждаясь, что никто не стоит за спиной и не слушает, замахнулся и влепил говнюку пощёчину. Говнюк, естественно, упал, и я, схватив его за шкирку, поднял, посадил обратно. Бруно схватился за щеку, прижимая место удара, и невинным взглядом посмотрел на меня. — Пока никого нет, сломаю тебе напоследок что-нибудь, а то удумал избивать женщин.       — Са-а-ам-то... — услышал я протяжные и простанывающие слова из рта говнюка. Я аж онемел и нагнулся, упирая руки в колени, смотрел на него, вертя головой, не веря своим ушам.       — Да, ты прав, Бруно. Я тоже хорош. Не оправдываю себя — поступил я отвратительно, не услышал просьбу влюблённой в меня женщины, — я нервно рассмеялся и, опустив резко голову вниз, тут же вздёрнул, уставился на говнюка. — Но и сломать всё равно придётся, так что не ори громко, понял? — Предупредил я, грубо поджимая губы и хватая его руку. Ухватил за палец и выгнул, пока не сильно. — Зачем тебе десять? Да, много же для тебя, согласен? — Вывернул сустав и дёрнул, отпустил. В комнате царил крик Бруно. Я улыбнулся и по-дружески похлопал по плечу. — Не ной, ты же мужик? Эй, мужик или нет?! — Прикрикнул я, толкая Бруно в плечо, чтобы он перестал дуть на сломанный палец и посмотрел на меня, а ещё заодно орать прекратил. Он кивнул, а я усмехнулся и погладил по жёстким коротким волосам.       — О, а вот и сестрёнка пришла! А я тут успокаиваю твоего брата. Не хочет прощаться со мной, — произнёс я, увидев на пороге тихо зашедшую Люсию. Наверняка она надеялась, что увидит что-то нехорошее. Не успела. Она кинулась к нам, проверяя, насколько Бруно цел и не отпало ли у него чего, а то ведь я клятвенно обещал сохранить его в целости и сохранности.       — У него порезы, синяки и палец сломан!       Широко распахнув глаза, она уставилась на меня, а ещё приоткрыла свой привлекательный ротик. Я прикусил нижнюю губу, жалея и не жалея об этом.       — Да ладно, где? — Прикинулся я дурачком и, не поверив её словам, начал рассматривать физиономию Бруно, качая головой и цокая языком. — И правда, палец сломался и синяки, порезы, ну надо же. И откуда они на нём взялись только?       Я пожал плечами, не находя объяснений.       — Мистика какая-то.       — Прекрати включать идиота! Почему он ещё и в блевотине? Где Аманда?       О как, вспомнила о подружке. Ну надо же, она у неё на третьем месте!       — А я думал, об Аманде ты спросишь в первую очередь, — усмехнулся, допивая воду.       — Где Аманда?! — Спросил появившийся перед нами Дидерик. Упирая руки в бока, он оглядывался по сторонам, но не находил желаемого объекта.       — Уехала.       — На чём? — Не отставал Дидерик, приблизившись. Видимо, думал, что сможет учуять ложь, но чуял он только то, как мне было херово, поэтому, зажав нос пальцами, сделал шаг назад.       Люсия вытащила из сумки влажные салфетки и принялась тщательно вытирать Бруно, поглядывая на меня и давая понять, что тоже внимательно слушает мои ответы.       — На такси.       — Ты её обидел?       — Эм, не-а.        — Поехала покупать новый. — Повертел я изувеченным смартфоном перед маленькими глазёнками Дидерика. Тот присвистнул.       — Его молотком, что ли, били? — Дидерик схватил телефон, рассматривая разбитый экран, смятый корпус.       — Это ты у Бруно спроси, — кивнул я в сторону умытого и покалеченного, и по-прежнему вонючего Схепертса.       — Она точно в порядке, Джек? — Дидерик не верил. Я тоже знал, что не в порядке, что ничего хорошего с ней сейчас не происходит. Я могу признаться в том, что сделал, но не хочу, не буду, пока не поговорю с Амандой.       — Эй, ты меня слышишь?       Дидерик рявкнул, явно начиная нервничать и подозревать неладное.       — В порядке, не волнуйся, — спокойно произнёс я, пытаясь держаться уверенней и скрыть плохое самочувствие.       — Надеюсь на это, Джек, — кивнул Дидерик и отправился помогать Люсии.       Вдвоём они подхватили Бруно и вывели его из дома. Я уселся в кресло, наблюдая за Люсией и представлял, как и с ней расправляюсь по-зверски. Хотелось понять, что чувствовал бы по отношению к Люсии, окажись она на месте Аманды. Ничего.        Как бы страшно это ни звучало, но ровным счётом ничего не ощущаю. Пустоту. Голова к тому же ровно не держалась и наклонялась то влево, то вправо, пока я рассматривал Люсию и мысленно ебал её во все дыры. Дидерик обернулся.       — Поедешь с нами? Ты же больше ничего не планировал?       — Не планировал. Моя машина на обочине, недалеко, — подтвердил я, облизывая пересохшие губы. Протяжно вздохнул, стараясь оставаться спокойным и невозмутимым, а вообще, спать хотелось очень.       — Ты какой-то подозрительно спокойный и даже вялый.       Засранец всё же заметил мою резкую смену настроения, и хорошо, что он не знал, чем занимаюсь в фантазиях.       — Плохо мне, передозировка лекарствами и алкоголем. Вот меня и стошнило на Схепертса.       — А, то-то я чувствую, от Бруно несёт, как от тебя, дерьмом, — скривился Дидерик, поглядывая на улицу. Люсия уже усадила брата в машину и теперь устраивалась рядом.       — Да, я очень старался искупать его в желчи, — усмехнулся я и, не чувствуя по-прежнему прилив сил, попытался подняться. Меня ждала Аманда, для которой я хотел сделать всё. Готов принять любое её решение, всё-таки за поступки отвечать нужно.       — Я заметил. А почему окно разбито?       Дидерик вышел на улицу вместе со мной, перекинув сумку через плечо. Я подумал, что нужно сжечь эту халупу и оставить в прошлом моё ромашковое поле вместе с Бруно. Да, яйца вернуть не получилось, потомства у меня не будет. Жаль. Но у меня появилась другая цель. Повернувшись к другу, я понял, что забыл, о чём он спрашивал.       — Что с окном? — переспросил Дидерик и указал на пустой проём.       — Бруно выпрыгнул.       — Сам?       — Ну, он же дебил.       Я спокойно пожал плечами и помахал Люсии. Даю сто процентов, она думает, что я его выкинул. Бруно помахал мне в ответ, думая, что я прощаюсь с ним. Выродок.       — Всё равно мне как-то не верится, что Бруно сам взял и прыгнул в закрытое окно.       Дидерик тоже сомневался, но, в отличие от Люсии, очень старался поверить в мои небылицы.       — Он решил догнать Аманду и попросить прощения за разбитый телефон.       — А через дверь выбежать нельзя?       — Повторяю, «он же дебил», перепутал.       — А ты где был?       — Ну, я, это, наслаждался представлением, — признался я.       — Ладно, в принципе, от тебя я большего и не ожидал.       Дидерик усмехнулся и, похлопав по моему плечу, отправился к машине, тем более Люсия сигналила, подгоняя его. Я обрадовался. Допрос закончен.       — Я позвоню тебе, — предупредил Дидерик, и я кивнул в знак: «Ну ладно, позвони, но только отстань уже от меня и проваливай быстрее».       Я вздохнул с облегчением, расправив плечи, и отправился к джипу, закинув в рот две подушечки мятной жвачки.       Заметил в салоне Аманду. Судя по закрытым глазам, она спала. Это даже хорошо. Моя совесть спала вместе с ней, а её женская гордость молчала.       Сев за руль, я несильно хлопнул дверцей. Взглядом прошёлся по покалеченному телу Аманды со следами чужих и своих отпечатков на коже.       Подтянувшись ближе, поцеловал в щеку, хотел, чтобы она почувствовала нежность, которую я не мог ей дать, а она ведь заслужила её. Заслужила всё, что просила. Отогнав куда подальше мысли, завёл машину и тронулся с места.

      ***

      Припарковавшись возле ворот, я понадеялся не встретить никого из родственников. Выслушивать, какой я скотина, не хотелось. Сам знал. Но мне не жаль, я всегда и всем говорил, что я — животное, что выполню план. Да, месть состоялась, но не увенчалась успехом. Но всё же я отыгрался. Я вышел и, не желая будить Аманду, завернул её плотнее в куртку, взял на руки.       Однажды я уже носил её на руках. Только тогда я был для неё героем, и моя новая цель — стать им снова. Опять. Всё, что захочет, я вывернусь наизнанку, но что? Чтобы она не посадила меня? Или всё-таки мне самому хочется показать себя прежнего ей?       Я поднялся по ступенькам и толкнул дверь, порадовавшись, что было не заперто. Пройдясь по тёмному коридору, заглянул в гостиную и, убедившись, что никто не смотрит телевизор, пробрался в спальню.       Уложил Аманду на кровать, накрыл пледом, собрался уйти в душ — смыть с себя последствия ебучего дня.       — Джек? — услышал я тихий голос Аманды. Она подскочила в постели. Подойдя ближе, я сел рядом. — Ты забрал меня к себе? — спросила она с удивлением, должно быть, не ожидая от меня подобного. Я и сам не ожидал.       — Забрал, — спокойно подтвердил я и невольно потянул плед с её тела.       — Мне хочется под горячий душ, мне нужно согреться, — попросила Аманда, позволяя рассмотреть себя обнажённую, и я сглотнул. Член начал подыматься. Блядь, у меня стояк, даже когда мне плохо. Надо уменьшить дозу гормона. Я быстро поднялся, приблизился к шкафу, нашёл махровое полотенце и отдал ей вместе с футболкой и спортивными штанами.       — Иди.       Я помог Аманде подняться и указал направление ванной комнаты.       — С тобой всё хорошо?       — Да, тоже хочу в душ. Пойду к родителям, вернусь через двадцать минут, — произнёс я и морально настроился сбежать как можно скорее, иначе ещё одно слово — и я сам затащу эту женщину под воду и отмою ото всех следов.       — Мы будем спать вместе? — услышав это, я остановился.       — Ты этого хочешь? — спросил для уверенности, а то мало ли мои решения теперь ей не по вкусу, и она хочет другого. Может, теперь она вынашивает план мести для меня?       — Да, — раздался ответ, и я понял одно — всё идёт так, как надо. Я был рад этому. Усмехнувшись, кивнул ей и скрылся.

Двадцать лет назад

      — Джек, ты украл деньги! — кричал Жан, не веря, что сын мог поступить таким мерзким образом, а затем, схватив отпрыска за ухо, потащил через двор. — На что ты их потратил? На сигареты? — Жан усердно засыпал сына вопросами и, не услышав ответа, выкрутил ухо сильнее.       — Нет, папа, я отдал деньги Бруно! — сумел ответить Джеки, закрываясь руками от отца.       — Зачем? — Жан стих, не понимая поступка сына. Неужели вымогательства?! — Джек, этот проходимец заставил тебя таскать ему деньги?       — Нет, пап, я заплатил за Аманду. По-другому Бруно не отдал бы мне её. Он продаёт Люсию и Аманду, а если никто не покупает девочек, он избивает их и заставляет сосать ему, понимаешь? — Жан замер и с открытым ртом уставился на сына, не веря в его слова.       Успокаивало одно — сын никогда не врал. Он сглотнул.       — Но почему девочки ничего не рассказывают родителям?       — Им никто не верит! Все думают, что это выдумка: «Бруно никому не причинит вреда». Он перед ними корчит хорошего мальчика. Его жалеют, а он пользуется этим. И к тому же отец защищает его. Мне везёт — только я могу купить их, а больше никто не может. Пап, прости, — шепнул Джеки, обнимая отца в поисках поддержки.       — Но почему ты просто меня не попросил?       — Ты бы мне поверил?       — Нет, — ответил Жан с твёрдым намерением пойти и разобраться с этой придурковатой семейкой Схепертс как следует. — И часто ты платишь за Люсию и Аманду?       — Всякий раз, когда Бруно опять захочется накопить на что-нибудь запретное.

Наши дни

      — Джек, — долетел до меня из спальни голос отца.       — Что, пап? — я обернулся к родителю, надеясь, что надолго наш диалог не затянется.       — Кого ты привёл?       — Аманду.       — А что с ней?       — «Купил» её у Бруно, пап, ничего нового. Ты же знаешь, забей.       — Знаю. Ты молодец, Джеки, — похвалил меня отец, и я кивнул в знак того, что да, знаю. Не надо было её впутывать в свою «месть». Надо было просто отрезать Схепертсу яйца и отпустить существовать дальше. — Только разве Бруно не в пансионате? — вопрос отца вывел меня из задумчивости, и я посмотрел на него, не понимая, о чём он спрашивает.       — Там тараканов травят, и Люсия взяла его на выходные, а Аманда приехала в гости немного невовремя. Вот Бруно и решил воспользоваться уже повзрослевшей девочкой.       — Бедняжка, — покачал он головой, потирая переносицу. Посмотрев на меня, отец уступил мне дорогу, отпуская в долгожданный душ. Я надеялся, что он не направится к Аманде выразить ей огромное сочувствие. А если и отправится, то она обязательно отбелит мою репутацию. Я потряс головой, не желая больше ни о чём думать. Надо решать проблемы по мере их поступления.

      ***

      — Джеки, там кто-то приехал. — Отец тихонько постучал в дверь и приоткрыл, шепнув, что заметил какого-то полоумного, приехавшего в гости в два часа ночи. Матюгнувшись, встал, поправил одеяло на Аманде, надел спортивные штаны и вышел. — Может, полицию вызвать? — спросил он, и я нахмурился. Натянув толстовку и сунув сигареты в карман, отправился спросить: «Какого хрена надо?»       — Не надо, я справлюсь, иди спать. — Поглубже вдохнув, вышел из дома. Ночь приветствовала теплом, звездным небом, полнолунием и каким-то бесстрашным уродом на чёрном Мерседесе. — Блядь, — цыкнул, как только фары потухли, а из машины вышла миловидная женщина с копной пшеничных волос, идущая ко мне. — Лия, что же тебе не спится-то? — задал вопрос скорее себе и, достав сигарету, закурил, ожидая, когда она подойдёт совсем близко и потребует объяснения. Бруно-то привез не я, да к тому же немного сломанного.       — Привет.       — Привет.       Лия встала напротив меня и зевнула, прижимая ладонь ко рту. Ну явно же спать хотела, вот и спала бы.       — Будешь сигарету?       — Да.       Вытянула она одну из пачки, и мы втянули дым одновременно. Мне иногда нравилось вот так находиться рядом с ней и просто монотонно прокуривать наш день, удачный или неудачный — неважно, главное, с пониманием и молчанием.       Интересно, а как оно будет с Амандой, если я всё-таки окажусь на свободе, и меня не отправит за решётку одна из этих терпеливых очень хороших влюблённых женщин, блядь!       — Почему Бруно привезла Люсия, а не ты? — послышался вопрос на половине скуренной сигареты, и, взглянув на меня, она подошла ближе.       — У меня возникли дела, а Бруно взять с собой не мог, поэтому попросил Люсию и Дидерика отвезти его обратно.       По взгляду заметил, что она знает правду и пытается услышать её от меня. Лия покачала головой и усмехнулась.       — А откуда ссадины?       — Выпал из машины, наверное, — пожал я плечами, доказывая ей, что она не услышит признания, а раскаяния — тем более. Она рассмеялась и затянулась сильнее, её глаза заблестели, она готовилась заплакать. Ненавижу слезы!       — Ты трахался со мной, чтобы у тебя появилась возможность быть к Бруно поближе. Не потому что ты хотел быть со мной, да? — проглотила она вопрос и кинула окурок, безжалостно растоптав его, а затем взглянула на меня, ожидая простого и в то же время такого сложного: «Да, детка, смирись с этим, не ты мне нужна, ох, не ты».       — Прости, — я отметил, что за последние сутки уже два раза произнёс извинение двум женщинам, но только ни одной из них оно не нужно. Обеим нужны мои действия, изменения.       — Значит, полтора месяца ты думал, как вывести Бруно на прогулку без последствий и покончить с ним, — утвердительно цыкнула она, произнеся вполне себе логическую цепочку.       — Да, — коротко ответил я и задрал голову, показывая, что горжусь всем, что сделал, а если получится исправить некоторые нюансы — буду гордиться сильнее. Я посмотрел на окна своей спальни.       — Почему ты не был со мной честен?       — Не хотел очернять нашу с тобой идиллию. То, что я делал для тебя, было искренне. Пускай преследовал свои интересы, но я думал и о тебе, мне нравится в тебе твоя адекватность. Ты не сумасшедшая, оставайся такой.       — Я должна заявить на тебя в полицию, — произнесла Лия, пряча руки в кармане плаща, её плечи подрагивали. Вот тут я и понял, что попался уже окончательно и бесповоротно.       — Я так понимаю, раз ты всё осуществил и Бруно повержен, мы расстаёмся? — моргнула она, а я прикусил нижнюю губу и быстро достал ещё одну сигарету.       — Бруно не повержен, просто мне надо оставить его. Я вижу по твоему взгляду, что у тебя есть ко мне предложение, так? — спросил я, прищурившись.       — Я не буду заявлять на тебя, но очень хочу, чтобы ты остался со мной, не бросай меня. Знаю всю твою историю и вовсе не жалею Бруно. Я ненавижу его так же, как ты. Знаю, ты не сможешь подарить мне ребёнка, похожего на тебя, и от этого сама готова раздавить Бруно. Теперь не знаю, как смотреть на него без эмоций. Он разрушил не только твою жизнь, но и мою…       — Лия, остановись. Не говори больше ничего, я на самом деле очень благодарен тебе. Но…       И тут я понял, что никакого «но» не существует, я не хочу оправдываться. Лия слушала внимательно и сделала шаг вперёд, надеясь, что я соглашусь периодически трахать её без чувств и сожаления.       — Прости, но я больше не хочу тебя. Ты мне больше не нужна, как и Бруно. Если хочешь, пиши заявление, я понесу наказание за увечье и похищение пациента и твоё разбитое сердце, — как можно мягче проговорил я и задержал дыхание, ожидая окончательного вердикта.       Лия закивала головой и, развернувшись, зашагала к машине, не спеша, как будто ожидая, что я передумаю и предложу ей потрахаться прямо на капоте.       — Не буду писать, ты во всём прав — никто не имел права травмировать тебя. И спасибо за честность, мне важно было услышать о том, что между нами точка, — выдала Лия, всхлипывая через раз. Я насупился и не дышал, не верил, что в очередной раз всё настолько легко и гладко происходит. Всевышний, походу, всё делал тоже со мной заодно, раз оберегает от наказания.       — Спасибо тебе, Лия, ты очень хороший человек и прекрасная женщина.       — Пошёл в жопу, Джеки Ванмарсениль! — смахнув с щеки слезу, крикнула она и быстро ушла, так и не заметив моей победной улыбки ещё над одной особой. Лия уехала — и ладненько.       — Отлично, на одну меньше, — рыкнул и сжал кулак, жалея, что рядом нет груши для битья или физиономии Бруно, и отправился запирать ворота, надеясь, что никто больше не пожалует ко мне, и мне не придётся решать, кому оставаться в моей постели, а кому пойти на хрен. Я снова глянул на окна своей спальни и, не увидев Аманду, вздохнул с облегчением. Не хотел, чтобы она ревновала меня ещё и к Лии.

      

            Полтора месяца назад

      — Месье Ванмарсениль, здравствуйте, меня зовут Лия, хочу выразить благодарность за финансовую поддержку от всего коллектива и жителей пансионата для «необычных» людей и очень надеюсь, что вы приедете к нам.       Я расплылся в блаженной улыбке, слушая приторно-сладкий голос в трубке.       — С радостью приеду к вам, мадам, — ответил я на благодарность и отключился, чтобы избежать ещё одной дозы глюкозы. Не любил я сюсюканье. Но, тем не менее, решил время не терять и навестить подопечных не медля, приехав в этот же день. Не терпелось мне познакомиться лично с теми, для кого я вбухиваю кучу бабла на типа благотворительность.       — Хорошо, что вы не оттягивали визит к нам, месье Ванмарсениль, прошу, присаживайтесь.       Лия попросила секретаршу принести кофе и шоколад.       — Простите, я не ем сладкое и пью кофе без сахара, для моего пресса будет не очень хорошо употреблять быстрые углеводы, — я тут же поправил Лию, рассматривая фисташкового цвета стены кабинета главврача, пытаясь сохранить спокойствие и невозмутимость.       — Только два кофе, — улыбнулась она, поправив сказанное ранее, и посмотрела на меня с любопытством. — Вижу, вы очень любите спорт, месье.       — И спорт тоже, — кивнул я, закинув ногу на ногу. Лия старалась сильно не разглядывать меня и делала вид, что не замечает моих внушительных мышц под тканью белой рубашки. Я поправил полы пиджака, стянул с шеи галстук и расстегнул пару верхних пуговиц, от чего у Лии перехватило дыхание. Ох уж эти гормоны у сорокалетних дам.       Лия встала, нервно одернула узкую юбку и открыла окно. В кабинете и правда не хватало свежего воздуха.       — Я наслышана о качестве вашей фермерской продукции, — решила она сделать мне комплимент. — Может, перейдем на «ты»?       — С удовольствием, Лия, — усмехнулся я, понимая, что слишком стараться соблазнить эту особу не придётся, она и так уже готова запрыгнуть на меня. Интересно, когда у неё в последний раз был секс? Это бы сыграло мне на руку.       — Отлично, Джек, тогда выпьем кофе, и я познакомлю тебя с жителями этого теперь по-настоящему уютного дома. Благодаря вашему финансированию мы сделали ремонт, поставили новую мебель, закупили игры и телевизоры.       — Обращайтесь, если понадобиться помощь. И давай не будем терять времени, а пройдёмся по этажам сейчас? Заодно ты расскажешь, в чём разница между пансионатом и дурдомом.       Лия нервно хохотнула, но предпочла не заострять внимание на моём грубом замечании.       — Ну, здесь необычные люди чувствуют свободу, их никто не пытается усмирить, с ними много занимаются по интересам, гуляют. Им не пытаются доказать, что они не правы, ведь никто не знает до конца, что такое нормальность, ведь так?       Лия встала и, надевая белый халат, направилась к двери, ожидая меня. Я не медля встал, одёрнул пиджак, галстук спрятал в карман и понадеялся, что скоро он мне понадобится, но как удавка.       — Да, наверное, ты права, и нормальность — понятие растяжимое, у каждого она своя, — поджал я губы, открывая перед ней дверь. Она выскользнула в небольшой проём, задевая мою грудь своей и застыла, наблюдая, как мы дышим одновременно.       — Познакомлю тебя для начала с Бруно. Он уже давно живёт здесь, сестра его привезла пару месяцев назад из Брюсселя, там ему было не очень хорошо, он подвергался некачественному лечению и обращению, бедняжка. А здесь он подаёт признаки жизни, идёт на контакт и даже может говорить. После несчастного случая Бруно несколько лет назад вообще не мог даже сидеть в кресле, а сейчас он ходит, представляешь?       Я ликовал. Радовался, что в психушке Бруно было плохо. Я готов был одарить тех врачей, медсестёр и санитаров золотом за такой уход, ну и, конечно же, благодарил тех людей, которые довели бедолагу до полного овощного состояния. Хотя наравне с ликованием я также и досадовал, ругая их. Могли бы и оставить мне хоть немного разумного Бруно.       — Очень не терпится познакомиться, знаешь, у меня был друг детства. И его тоже звали Бруно, и он тоже был не в себе, но вот как только я уехал, он тоже пропал.       — Ну, может, тогда это он, — засмеялась Лия звонко. Я хмыкнул.       — Очень надеюсь, — подтвердил я и сжал сильнее галстук в ладони, находящейся в кармане. Уверен, что мои костяшки побелели от такой великой радости. Лия сделалась серьёзной, тогда я спросил:       — А что конкретно с ним случилось, что за недоумок довёл Бруно до больничной койки? — мы поднялись на второй этаж на лифте, смотря пристально в глаза друг другу и не моргая, как в романтических фильмах, блядь.       — Бруно совершил ужасный поступок — надругался над одним местным мальчиком. Вот брат этого мальчика решил наказать его за содеянное и сильно избил. Я, конечно, не защищаю Бруно и наверняка тот парень был прав, но от дурачка что можно просить, — пожала плечами Лия и сглотнула, увидев меня онемевшего да ещё и с отвисшей челюстью от услышанного. Я сглотнул и прикусил нижнюю губу. Злился на Стивена! Ну и братишка. Тоже мне, защитник хренов! Значит, воспользовался моментом, пока я жил в другом городе, и совершил самосуд над уёбком, но до сих пор не сказал мне ничего. Гад. Я тут же спохватился и задал вопрос, протяжно вздыхая:       — Ты ещё что-нибудь знаешь об этой истории?       — Нет, Люсия не вдавалась в подробности, но того, что она рассказала, было достаточно, чтобы понять, каким Бруно был и из-за чего с ним такое сделали.       Лия улыбнулась мне. Я сохранял спокойствие, как мог, хотя получалось откровенно плохо. Хотелось расхреначить всё вокруг и морду Стивена тоже. Как мог этот гад вмешиваться в мой план?! Папа, конечно, сообщал мне, что у Стивена были какие-то проблемы с полицией, в подробности он не вдавался, да, может, и сам не знал.       Уж Стивен, засранец, мог бы получше скрывать свои эмоции, чем я. Блядь. Но я старался перед Лией оставаться приветливым и улыбнулся в ответ, очень надеясь, что не получится оскал.       — У моего Бруно фамилия Схепертс, — сообщил я, решив сменить тему разговора. И тут я заметил, как её губы вытягиваются уточкой от удивления, а глаза блестят. Её руки тянутся к моему небритому лицу, даю сто очков, что она даже понюхала меня, я не отстранился, ждал.       — Значит, ты увидишь друга! — воскликнула она, ей очень хотелось кинуться мне на шею, но двери железной кабинки успели открыться, предлагая нам выйти. Щёки Лии залились румянцем, и она выпрыгнула первая.       — Оу, как неожиданно, — подхватил я и зашагал за ней, облизывая пересохшие губы и разминая кулак. Уж нос-то я ему точно сломаю и ноги выдерну, и уши отрежу, а ещё…       — А вот и Бруно, — радостно сообщила Лия, замечая сидящего в углу бывшего безбашенного подростка. М-да, вырос я, однако, сильно, раз Бруно так успел постареть и ополоуметь окончательно. Нехило Стив ему по башке настучал. Я радовался и злился. Скривился от той мысли, что с Бруно больше нечего взять. Он как был идиотом, так им и остался, даже ещё хуже стало, но было одно очень большое «но». У него по-прежнему были яйца! Я прошёл вглубь зелёной комнаты и сел на корточки, чтобы поприветствовать Бруно. Он подбежал ко мне и обнюхал, а потом залаял. Я тут же встал и посмотрел на Лию, она пожала плечами, почесала Бруно за ухом, он довольно потёрся об её ноги.       — Он иногда принимает образы домашних питомцев, и это хорошо, так как в основном он не реагировал на окружающих. Но так было раньше, а тут, видишь, рад нашему появлению.       Бруно забегал возле наших ног и, задрав ногу, типа пометил. Я сделал шаг назад.       — А с образом человека, как у него, он соображает по-человечески?       — Сложно сказать однозначно, но мы работаем над этим, а пока у нас из образов только то улитка, то кошечка, то, вот, собачка. А, да, ещё поросёнок.       — Не отказался бы посмотреть на него в образе свиньи, — ответил я, сжимая до скрипа зубы, пока Бруно уже вилял перед нами задом, как хвостом. Теперь я не знал, насколько хорошо он поймёт, что я ему мщу. Поймёт ли, что натворил, и за что теперь платит? Будет ли молить меня о пощаде, отдаст ли то, что принадлежит мне по праву?!       — Это он вкусненькое хочет.       Лия взяла миску, накидала туда фруктовых конфет и поставила перед ним. Он в благодарность полаял и принялся есть.       «Хотя, нихрена он не отдаст!» — заткнув внутренний голос, я глянул на улыбающуюся Лию и чуть не заплакал от ненависти к происходящему. Чуть не заплакал от того, что Стивен, сука, не оставил мне разумного Бруно! Ну, более или менее разумного. Теперь мне что, придётся придушить их обоих?!       — Поиграешь с ним в мячик? — спросила она, протягивая мне игрушку, тем самым выводя из пространства губительных мыслей.       — Нет, давай в следующий раз, — я отрицательно потряс головой, стараясь придать лицу опечаленное выражение, — неприятно видеть его в таком состоянии, да ещё и осознавать, что кто-то причинил ему боль. Это заставляет сжиматься моё сердце, и я готов рыдать, — закончил объяснять я, пытаясь удержаться, чтобы не пнуть «псину» как можно сильнее. Да и вообще запинать, пока скулить не начнёт, сука блядь!       — Понимаю. Тогда пойдём к другим, немного отвлечёшься.       — Таких же псинам? — я понял, что не очень хочу встречаться с каким-нибудь очередным питомцем. Не хватало мне здесь ещё человеческую многоножку увидеть, и тогда — здравствуй, бессонница, на долгое время, а я и так спал только под снотворным.       — Не совсем. Некоторые живут в выдуманном мире, думая, что они — сказочные персонажи. Вот, например, принцесса. — Лия открыла дверь, показывая женщину лет восьмидесяти, что напевала песенку, сидя перед зеркалом и расчёсывая длинные поседевшие волосы.       — Почему принцесса?       — Потому что Рапунцель. Она всем рассказывает, что мачеха забрала её красоту и молодость.       Я протёр глаза, делая вид, что от навернувшихся от слёз, но в душе хмыкнул. Я ни капли не сочувствовал этой женщине или кому-то ещё здесь и считал, что у каждого должно быть своё заслуженное место в этой жизни. Их место тут. Но только вот где моё место? Где оно, вашу мать, а?!       Я отогнал мысли, поворачиваясь к Лии, иначе тоже сойду с ума от того, что то, чем жил двадцать лет, внезапно разрушилось. Превратилось в прах. Кто теперь мне поможет отстоять своё мужское я?!       — Надеюсь, ты не предложишь мне тоже поиграть с ней? — отшутился я и направился по коридору. Она, поравнявшись со мной, странно улыбнулась.       — Если хочешь, можешь поиграть со мной. Я не против и буду рада провести вечер в твоей компании. — Лия взяла мою широкую ладонь в свою.       — Соблазняешь меня? — напрямую спросил я, не думая об этикете.       — Да, соблазняю. У меня была мечта побыть с таким сильным и красивым мужчиной, словно сошедшим с обложки глянцевого журнала. Я встретила тебя, и ты очень похож на модель. Но тут ещё оказывается, что ты — мясник, а значит, сумеешь приготовить мне бифштекс, самый сочный и вкусный, — высказалась она и, пощупав мои предплечья, задержала дыхание. Я лишь поглубже вздохнул и решил подумать о своих уже шатких планах мести позже. Для начала надо было удовлетворить потребности хозяйки этого «приюта» для ебанутых, а потом уже, приблизившись таким образом к Бруно, я решу, как быть дальше.       — Ладно. Тогда приглашаю тебя на ужин.       — Я согласна, — облизнулась она и, встав на цыпочки, поцеловала в губы. Помня о Бруно и не зная, что с ним делать, раз он меня не узнал (или сделал вид, что не узнал), я ответил на ненужный мне поцелуй.       — Договорились, — прошептал я, как только наши губы разомкнулись. Лия кивнула и, развернувшись, зашагала к комнате Бруно. Я направился за ней, надеясь, что она не упадёт, спотыкаясь на ровном месте от переизбытка будоражащего её желания.       — Надо убедиться, что Бруно не покалечился. А то один раз прыгнул со стола, думая, что он — лягушка, представляешь? И рассёк лоб. Вот такой шрам теперь у него. — Лия показала пальцами размер в три сантиметра.       — Вот ведь бедненький, — проворчал я, радуясь неудачному падению, и увидел, что Бруно спит на полу, свернувшись калачиком.       — Расскажешь, каким он был? — услышал я Лию и почувствовал, как её рука оказалась в моей. Я сжал тонкую ладонь с твёрдым намерением идти до конца, совершенно не думая о том, каким будет финал, но зная точно, что Бруно будет страдать вне зависимости от того, поймёт он что-либо или нет!

      ***

      — Эй, Стив, ты где? Выходи, падла! — кричал я, прохаживаясь по двору нашего дома в поисках брата, проведя бурную ночь с Лией. — Иди сюда, сука, я тебя бить буду, эй, слышишь! — я орал сильнее, чем было надо, хотя вовсе не хотелось будить родителей в такую рань, но прекрасно знал, что Стив не спит, а, так же как и я, появляется дома с рассветом.       — Да тут я, не ори, голова раскалывается. Чего случилось?       Наконец-то появился мой нерадивый братец, идя ко мне навстречу. Я тут же набросился на него и, схватив за ворот куртки, впечатал в бетонную стену двухэтажного дома, заставив смотреть мне в глаза.       — Что случилось?! Ты ещё спрашиваешь, гадёныш! Какого хуя ты лезешь в мою месть, а?! — спросил я и надавил на его лоб своим, передавая ему всю свою свирепость, ненависть и непонимание, что теперь делать и как!       — Прости, Джек. Я терпел как мог, знал, что для тебя важно, чтобы Бруно был целым и соображал хоть немного, но не мог смотреть на то, как он шляется по деревне и смеётся. Не мог смотреть на то, что он не понимает, что натворил. Не понимает, что ты чувствуешь. Мама тебя увезла, и это подстегнуло меня разбить ему голову. Я хотел большего, но не успел — меня арестовали, а его снова пожалели, — начал быстро проговаривать Стивен, никак не сопротивляясь мне и признавая свою вину. Я услышал его и хватку расслабил, отпустил брата. Тот упал на колени передо мной и, кажется, не хотел подыматься, а только задрал голову, посмотрел на меня снизу и заплакал. — Я увидел его счастливого. У него появился новый мотоцикл. Тут и случилось помутнение рассудка. Я вспомнил тебя, когда ты мучался от сильных болей по ночам, когда боялся шевелиться и не решался ходить, потому что абсолютно всё причиняло неудобства. Тогда я и решил стереть раз и навсегда улыбку с лица Бруно, чтобы он больше не смеялся, как и ты больше не радовался ничему.       Стивен разрыдался, и я почти тоже, быстро вытерев намокшие глаза и, схватив брата за плечи, я поднял его с колен и, поставив на землю, обнял. Крепко-крепко обнял, принимая и не принимая ебучую помощь одновременно.       — Почему ты мне не рассказал? — шепнул я ему на ухо, по-прежнему не разжимая руки, держа его как в тисках. Я всё ещё не понимал, как можно было лишить меня удовольствия, если даже очень-очень жалеешь меня.       — Я не думал, что Бруно вернётся в Бррюге. Думал, Люсия увезла его насовсем, а тут приехал ты. Сама Люсия ещё и брата привезла, да и Дидерик тоже здесь. Я очень хочу исправить всё, Джек, вернуть тот день и дать Бруно просто хорошего леща, не более, оставив его для тебя. — Стивен хихикнул, набравшись смелости и сил, обнял в ответ. Мне пришлось немного ослабить хватку, чтобы не сломать ему позвоночник. Хотя я по-прежнему не благодарил его, но уже и не ненавидел так сильно.       — Больше никогда не защищай меня, понял? — пригрозил я, делая шаг назад и пытаясь отдышаться от бушующего во мне адреналина. Лия так и не помогла расслабиться. Я готовился к драке с братом, а тут вот эти слёзы, сопли, сочувствие, твою мать!       — Никогда не буду, — уверенно подтвердил Стив и вытер рукавом куртки слёзы.       — Ладно, идём спать, а то ещё дел по горло днём, — приобняв брата за плечи и не говоря ни слова, мы отправились в дом. Вечером меня ждала Лия, и она очень просила переехать к ней, думая, что я как приезжий живу в гостинице, так и не зная, что тем мальчиком, которого покалечил Бруно, был я.