Обреченный на жизнь, полную страданий

      Северус Снейп знал, что не должен этого делать. Пока студенты дуэлировались у него на глазах, он пытался отговорить себя от своего плана. Он потратил все выходные на приготовление этого зелья. На самом деле, это было гениальное зелье, противоположное тому, которое стало причиной несчастного случая, отправившего его младшую версию в будущее. Он не знал, почему не додумался до этого раньше. Выпивший его человек отправился бы в прошлое и там спокойно сосуществовал бы со своим вторым «местным я». В отличие от «обычных» путешественников во времени, существование в одном временном континууме двух версий одного и того же человека, принявшего зелье, не нанесло бы вреда ни «оригиналу», ни его «двойнику». Они просто существовали бы вместе.       Например, как он сосуществовал с шестнадцатилетним Северусом.       Самодовольный придурок.       — Я видел Протего и получше, у второкурсника-хаффлпаффца, — сказал Северус, и его голос, несмотря на царивший в комнате хаос, эхом разнёсся по ней. Драко Малфой покраснел, ведь это его заклинание было слабым, а Миллисент Булстроуд, наоборот, немного выпрямилась, минутная слабость Малфоя подняла ее самооценку на пару пунктов вверх.       В дальнем углу кабинета Питер Петтигрю и Гермиона Грейнджер противостояли его молодому «я». Северусу было противно, что его двойник позволяет себе ухмыляться в то время, как дерется со своей девушкой.       Девушке… девушке явно не хватает здравого смысла, раз она показывается с ним на людях.       Но целью этой тренировки было не просто оттачивание боевых навыков путем дуэлирования против одного или нескольких противников, речь шла о концентрации внимания, удержании окклюменционных щитов и принятии в доли секунды решения — покалечить или позволить потенциальному противнику узнать важную информацию.       Северус знал, с кого начать.       Десятилетия практики позволили ему легче, чем многим другим, использовать легиллименцию. Бесшумно, безмолвно и, что самое опасное, без зрительного контакта, Северус ментально потянулся к ближайшему доступному разуму.       Окклюменционные щиты Булстроуд были менее чем рудиментарными. Это была всего лишь ее первая официальная тренировка с ним в качестве инструктора, так что он и не ожидал многого. Зельевар проник в её мысли, пытаясь обнаружить воспоминания, которые девушка не хотела бы показывать главе своего факультета, однако не нашёл ничего, что по большому счету могло бы поставить в неловкое положение её саму или его, как ее декана. Всё, что он нашел, это небольшое нарушение правил, но этого хватило, чтобы Булстроуд запаниковала, и заклятие Драко поразило ее.       — Мистер Малфой, вызовете мисс Грейнджер на дуэль. Мисс Булстроуд, вы можете присесть, — Северус указал на скамью.       Девушка-бык неуклюже плюхнулась на скамейку и хлопнула в ладоши:       — Давай, Гермиона!       Грейнджер улыбнулась, прекратила дуэль с юным Снейпом и, не сбавляя шага, принялась осыпать заклинаниями Драко.       Малфой поднял свои щиты, а Северус направил свою магию на Петтигрю.       У крысы были на удивление сильные ментальные щиты. Его поверхностные воспоминания были о танцах, на которых он был с мисс Булстроуд. О том, как, несмотря на зависть к младшему Северусу, девушкой которого стала Гермиона, он радовался за своих друзей. Что-то смущающее, что-то правдивое, то, что для неподготовленного легилимента показалось бы подлинным разумом волшебника, но не для Северуса. Он продирался сквозь дебри крысиных воспоминаний до тех пор, пока как-то резко и неожиданно для самого себя не утонул в чувстве вины.       Петтигрю сдерживался во время своей дуэли с его младшим «я».       Петтигрю подыгрывал.       Из чувства вины.       В ярости Северус перестал церемониться со студентом и глубже погрузился в его разум, ища воспоминания о его собственных, Северуса, мучениях, которые теперь тоже были окрашены чувством глубокого сожаления.       Это была новая форма пытки. Казалось, мучения Северуса не прекратятся никогда. Сначала в суде перед ним извинился Блэк. Затем в кабинете директора — Поттер и Люпин. Теперь вот он утопал в чувстве вины в сознании крысы.       Почему только сейчас они стали способны сопереживать ему? Почему до перемещения в будущее не удосужились воспользоваться своими мозгами, чтобы критически осмыслить ситуацию, и заняться чем-то другим, кроме его травли?       Северус снова потянулся к разуму крысы, и его вопрос сам собой получил ответ: он откликнулся воплем боли Драко и торжествующим хихиканьем некой магглорожденной.       Забыв про Питера, Снейп-старший погрузился в сознание Грейнджер. Как и Петтигрю, девушка защищалась поверхностными воспоминаниями, которые неподготовленный ментальный маг принял бы за её истинные мысли.       Но в отличие от Петтигрю, Грейнджер вплетала элементы своей текущей деятельности и окружения в канву этих лже-мыслей.       Она вспомнила, как ударила Малфоя по носу, и подумала о том, как он дразнил её, а она дразнила его в ответ. Она думала об их странной дружбе и о том, как приятно было бы победить его.       Северус ухватился за воспоминание, которое, казалось, относилось к летним каникулам. Ощущение полёта наполнило его магию, когда воспоминание потянуло его за собой. Он ожидал увидеть библиотеку или, может быть, оглавление книги, но вместо этого метафизически влетел в помещение, похожее на кладовку. На полках и ящиках были надписи вроде «насадки для дрели», «пинцеты», «стерилизующие растворы» и «зонды».       У мисс Грейнджер что-то не в порядке с головой.       От этих странных этикеток у большинства волшебников скрутило бы живот, но не у такого окклюмента, как Тёмный Лорд, поэтому Северус подавил отвращение и открыл один из ящиков.       Внутри лежали металлические инструменты, вызвавшие в памяти давно забытые воспоминания об общественной стоматологической клинике, куда родители Лили однажды притащили его в детстве.       Блестяще.       Ведьма использовала маггловскую стоматологию, чтобы скрыть свои воспоминания. Осознав это, Северус стал увереннее рыться в ящике, пока не нашел то, что искал. Мысли и воспоминания мисс Грейнджер о нём. Не о его юном «я», а о нем — жирноволосом подонке из подземелий.       Это была его последняя надежда уберечься от собственного безумия.       Самые ранние воспоминания о нём относились к её первому году учёбы. Казалось, её поразило его строгое поведение и угрюмое выражение лица. В первый день занятий она ловила каждое его слово. Девочка хотела попробовать сделать всё, чему он её научит. Она хотела произвести впечатление. Не на других учеников, на него.       Чертова всезнайка.       Следующие несколько лет Северус перемотал, подобно маггловской аудиокассете, слегка злясь на то, что она украла из его кладовки. Хотя это объяснило, почему несколько лет назад ему пришлось лечить лохматую девушку-кошку. Он был шокирован тем, что Грейнджер практически влюбилась в него после инцидента с оборотнем.       Он не спасал ее. Он спасал чертова Избранного.       Не то чтобы Северус собирался рассказать ей об этом, но он мог бы сообщить об этом молодой версии самого себя и посмотреть, сможет ли этот юнец покончить с представлением девушки о нем как о байроновском герое.       На четвёртом и пятом курсах подозрения ее друзей в его адрес только росли, но она оставалась непоколебима в своей вере в него.       В какой-то момент перед его глазами встал образ того, как он стоит над изуродованным телом Драко и выкрикивает приказы Петтигрю и юному Снейпу. Гермиона была охвачена страхом. Но не перед ним, а за него.       «Какие последствия настигнут профессора, если Тёмный Лорд узнает, что он спас Драко? Что он привёл его в дом грязнокровки?»       С тех пор как девушка осознала, что он на стороне Света, ее воспоминания снова и снова наполнялись страхом за него.       Это предопределило ее судьбу.       Северус не стал бы извиняться за то, что должно было произойти дальше.       Он без всякой осторожности и изящества вырвался из её сознания. Девушка, естественно, схватилась за виски, и Драко нанес удар, от которого она отлетела к стене.       — Малфой, Снейп, против Петтигрю, — приказал Северус.       Он кивнул ведьмам в сторону стола с зельями, стоявшего в углу кабинета, и раздал каждой по три флакона: красный для общего обезболивания, розовый для контрацепции и фиолетовый. Флакон с темно-фиолетовым зельем, который собиралась открыть Грейнджер, выглядел почти так же, как и флакон с зельем от головной боли, что был в руке Булстроуд.       — Грейнджер, — рявкнул он, сначала ей нужно было выпить другие зелья, — о чём говорит второе правило Утера об эффективности зелий?       — От общего к частному, — простонала она, откладывая фиолетовую бутылочку и открывая сначала обезболивающее.       Она выпила красное зелье, взяла в руки розовое, понюхала его и посмотрела на Булстроуд.       — Розовое, блестящее, похоже на миорелаксант, — сказала слизеринка.       Северус слегка расслабился. Его особое противозачаточное зелье действительно было похоже на миорелаксант и действительно было надёжной защитой для обеих ведьм. Они слишком многое могли предложить и получить от мира, чтобы остаться без такого рода защиты.       Грейнджер снова понюхала содержимое флакона и посмотрела на Северуса, словно спрашивая, права ли Миллисента.       — Я вряд ли отравлю вас, мисс Грейнджер, но, во что бы то ни стало, продолжайте оскорблять мои навыки зельеваренья.       Это сработало, девушка выпила розовое зелье, а затем и фиолетовое.       Идеально.       Гермиона закрыла глаза и на мгновение схватилась за живот.       Вот и все.       Она раздвоилась.       Где-то сейчас, в прошлом, на его шестом курсе появится раздражающая, но уже влюбленная в него, молодая ведьма и спасет его от ада, в который превратится его жизнь.

***

      Северус нетерпеливо ждал окончания тренировки, чтобы едва ли не бегом броситься в свои покои. Она должна была быть где-то там. Такая любящая и преданная ведьма просто не смогла бы бросить его.       Он переступил порог, и его шаги отозвались от каменных стен хрустом разбитого стекла. Домовики отказались убирать беспорядок, который он устроил в гневе. Честно говоря, Северус и сам не хотел, чтобы они его убирали.       Подобные приступы ярости были ему несвойственны. Он должен был быть достоин своей ведьмы. Он не должен был быть таким, как его отец.       Всё свободное время между завтраком и первым уроком Северус провёл, убираясь в своих комнатах и гадая, когда к нему вернутся воспоминания о Гермионе и их совместном прошлом.       Он не особо задумывался о том, как подействует его зелье. Но оно должно было подействовать. Все расчеты были верны.       По мере того как день шел своим чередом, а воспоминания так и не начали наполнять его голову, Северус начал паниковать.       К концу недели, когда никаких признаков их с Гермионой совместного прошлого так и не появилось, Северусу пришлось признать: его зелье не сработало.       Или это, или кто-то свыше еще при рождении обрек его на жизнь, полную страданий.