Лекарство для злодея

Возвращаясь с работы, Иностранка пыталась сохранять спокойствие, которого и без этого было не то чтобы много, но сегодня все вышло на совершенно новый уровень, до такой степени, что если ветер подует не так и хоть один из ее прядей попадет на лицо — Юань уничтожит водопроводную систему всего района, разгромив все постройки в радиусе пары километров вокруг себя. И дело было далеко не в учениках, точнее не только в них. Она еще в первый день поняла, что ожидать от этих детей чего-то на уровне с их ровесниками из поднебесной просто глупо, все же не все страны стремились к такому тотальному контролю и выдроченному совершенству, соответствовать которому и не всякие машины смогут, что уж говорить о людях. Все дело в коллегах — в их повышенном внимании к ее персоне. Нет, девушка не была единственной представительницей прекрасного пола в коллективе, однако она являлась таковой среди именно преподавательского состава и теперь брюнетка понимала почему. Выдержать столько сальных и чуть ли не раздевающих ее взглядом смогла бы не каждая, даже самая закаленная временем особа, что уж говорить о молодых, которые были примерно её возраста. Даже сотрудницы бухгалтерии начали смотреть на нее с сочувствуем, а уборщицы причитали у нее за спиной молитвы здешним богам за ее здоровье и защиту от всего что ей предстоит увидеть. Если бы не надобность делать хоть что-то, вместо прозябания в четырех стенах, та бы положила документы на увольнение уже сегодня, не думая ни секунды, будучи уверенной, что дедок, что заведует этим учебным заведением бы ее даже понял. Это не первый раз, когда на нее смотрели так по звериному, словно на желанную добычу, вот только раньше ее это не волновало, она могла спокойно закрыть на это глаза, пару раз уложив на лопатки особенно активных недоумков, если такие возникли бы. Что же изменилось сейчас? Повлияло ли на это стереотипы о Японии, которыми Юань пропиталась еще на родине, что каждый мужчина здесь готов даже школьницу в аренду взять, ну или целую семью? Местная литература с высоким рейтингом, что была настолько извращенной, что вызывала тошноту? Неряшливый и противный вид ее коллег? Она не могла на это ответить, ну или же не хотела искать ответа. Доковылав до дома, не уничтожив парочку мусоров по пути, что уже достижение для Маньинь в ее состоянии, иностранка быстрым шагом, скидывая в полете с тебя обувь и верхнюю одежду направилась в ванную. Хотелось раствориться в кипятке, растереть свою кожу до красных следов мочалкой, только бы избавиться от всей той грязи, что ментально покрыла ее с головы до ног. Когда же блондинка опустилась в воду от которой поднимались клубы пара, заполняющие собой все небольшое пространство комнаты, от которого зеркало запотело еще в первые минуты, молодая особа наконец-то смогла расслабиться и закрыть глаза благодатно задышав полной грудью, наслаждаясь запахом сырости. — Тяжелый день? — раздался голос из ниоткуда, отчего Юань подскочила на месте, распахивая глаза, после выдыхая сквозь зубы и закатывая глаза, поняв кто перед ней. Напротив нее в каменной ванне сидела такая же обнажённая Юньли, что смахнула мешающую мокрую красную прядь со своего лица. — Чего ты пугаешься, это всего ли я, — усмехаясь произнесла женщина, после коварно улыбалась, — или думала это будет кто-то другой? — Вот давай без этого, — раздраженно ответила блондинка, облокачиваясь на противоположный бортик и стараясь смотреть куда угодно, лишь бы не на плод своей большой фантазии, — надоела. После того сна ее мать чуть ли не при каждой удобной возможности напоминала ей о злодее, что только утром покинул ее квартиру, сказав, что его на кой то черт требуют приехать прямо сейчас. Так что день был ужасен во всех аспектах: ранний подъем, подгоревший завтрак, ужасные коллеги, тупые студенты, так еще и кофе в автомате оказался таким же противным как и в больнице. Поэтому сейчас обладательница водной причуды хотела отдохнуть, если не сдохнуть вовсе. — Да я и не хотела, — выставив руки перед собой в защитном жесте начала оправдываться Вэй, — просто поинтересовалась. Так ведь поступают хорошие матери? — Вот не тебе сейчас из себя таковую строить, — рука девушки, что до этого была под водой резко поднялась, заливая собеседницу водой, путь это и было бесполезно, капли прошли сквозь и ударились о плитку, выплескивалась на пол, — даже мое больное сознание бы до такого не докатилось, что за самодеятельность? — Так все же признаешь, что чердак протекает? — задорно поинтересовалась красноволосая, своим смехом перекрывая чужой стон негодования, — да и, как там говорят, нужно высказаться, чтобы проблема перестала крутиться в голове подобно волчку, я лишь предлагаю помощь. — Которой сама же и не воспользовалась в свое время — Ой, — фыркнув возмутилась Вэй, — мы сейчас не про нашу семейную драму, а про твою работу, на которой, по всей видимости, все плохо — Я найду кому это высказать, так что от твоей помощи, пожалуй, откажусь, — Юань закрыла свои глаза от света ярких ламп локтем, что тоже начал действовать ей на нервы. — Кому? — тут же возразила Юньли, приподнимаясь со своего места, — своей подруге, что будет лишь извиняться за подобное и попросит уволиться, что ты точно не сделаешь, или же кому-то из своих друзей коллег, что тоже мужчины? — Они не такие, — тут же возмутилась Маньинь. Хиро был прекрасным мужем, а также отцом маленькой девочки и точно уж бы не стал оправдывать чужие похотливые шепотки, смешки и взгляды, а Тадаши и Масаши вообще гордо несли в мир иную любовь и скорее бы пообсуждали с ней вместе других мужчин, чем с теми скотами девушек. Даби обе не упомянули по понятным причинам, как бы иллюзия не вела себя своевольно, но все же являлась частью чужого сознания, а сама иностранка рассказывать подобное пирокинету бы не рискнула, помня его реакцию на чужие визитки, которые бы в данномс случае заменили бы их обладатели уж точно, ведь злодею все равно на мораль и смерти людей, если те вели себя не в соответствии с его мировым устоем. Это поражало Юань до глубины души — каким бы преступником и поехавшим его не выставляли медиа, однако у парня были свои принципы, что тот отстаивал любыми способами, какими бы аморальными те не были. Брюнет в принципе вел себя как джентльмен, по крайней мере со своей спасительницей. Никаких приставаний, пока та не сделала первый шаг, да и то, стоило ей сказать простое «не хочу» и тот оставлял всякие попытки, возвращаясь к легким поцелуям чужой шеи и плеч, сжимая миниатюрную, в сравнении с ним, особу. А ведь не все вели себя так, особенно в… в чем? В их партнёрстве, сожительстве, ведь они оба не говорили, что встречаются, что видят в другом объект своей любви, хоть их поступки так и кричали об этом. «Почему?» — задалась вопросом китаянка, — «Почему он так нежен с той, кого по сути мог убить и спокойно жить в ее доме не боясь, что кто-то о чем-то догадается? Почему ведет себя иначе, а не так как в первые недели своего пребывания в ее компании?» Тогда парень мог ей угрожать огнем, прескаться ядом, не заботясь о том, что обидит этим ту, кто его лечит. Что же изменилось сейчас или же это произошло раньше? — Воу, — раздался голос Вэй, только так тихо, что Маньинь не обратила на это внимание, погруженная в свои мысли, — начало доходить что ли? Когда их отношения их взаимных подколов, угроз и обид превратились во что-то милое? В голову девушки лезли различные варианты ответа на этот вопрос. Возможно все это начало меняться с их поцелуя, нет, не на пьяную голову что произошел по ее инициативе, а в следующий вечер. Хотя нет, даже после этого они вели себя скорее как друзья, странные, но друзья, а даже не так, скорее как приятели, что вынуждены какое-то время делить одну крышу над головой. Может это произошло после того инцидента в больнице с ному? Юань до сих пор помнит чужой взгляд, как у ребенка, что полностью разочаровал своих родителей и надеется на то, что его не убьют за подобное, не откажутся, будто это уже происходило когда-то. В голубых глазах, что смотрели на нее читалось так много: боль, отчаяние, раскаяние, страх и какой-то странный… трепет. Ведь после этого их отношения поменялись полностью. Китаянка чуть ли не пользовалась чужой лаской и теплом, как уличный зверек, которого приютили домой какие-то неравнодушные люди, а парень с готовностью раскрывал свои объятия, да еще и с такой теплой улыбкой и добрым взглядом, так на друзей не смотрят, на любовниц тоже. Да и она чем лучше? Иностранка никогда себя так не вела, даже когда состояла в отношениях, когда все было просто и ясно, ей признавались в любви, она же, понимая, что ей все равно никуда от долга перед семьей не деться, отвечала взаимностью, не чувствуя к человеку абсолютно ничего, кроме симпатии, как например, к хорошему другу или собеседнику, не более. Для Маньинь это был своеобразный эксперимент — способна ли она держать маску к абсолютно неинтересному ей в плане любви человеку, как ей придётся это потом делать всю жизнь, как долго она будет способна не показывать отвращения к чужим прикосновениям, как долго тот или иной парень будет ей интерес хотя бы чуть-чуть, чтобы не исчезнуть из чужой жизни не сказав и слова, что иногда не получалось и девушка вспоминала о своем партнере только спустя пару месяцев, когда избранник все же смог выловить ее в учебном корпусе в промежутке между занятиями. Из-за подобного о ней начали ходить разные слухи, что она проститутка, что нимфоманка или долтдиггерша, что было весьма иронично, с учетом того, что ее семья была в несколько десятков раз обеспеченнее всех тех вместе взятых. Юань даже в один момент приняла тот факт, что просто не способна испытывать подобное сказочное чувство как любовь в принципе, что даже облегчило ей жизнь в какой-то степени. А потом произошел тот день, после охота на ведьм, побег в другую страну, что ненавидит поднебесную испокон веков. Может в этом и дело? Блондинка никогда не посещала специалистов-мозгоправов, а после той ситуации тем более, боясь, что у нее отнимут лицензию. — А нет, показалось, — расстроенно вздохнула женщина, что все еще сидела напротив своей, прибывающей в трансе, дочери и мысленно следя за ходом ее мыслей. Однако опять проблема — по приезде в Японию блондинка тоже попыталась завести подобие отношений, столкнувшись с тем, что теперь от нее все сбегали не подавая признаков жизни. Как Юань выяснила потом, в этой стране не особо жалуют людей с мутацией, относясь к ним как ко второму сорту, конечно если они не красавчики модельной внешности, что их мутации имеют только пару гордых красных крыльев, определенно это можно считать достойным оправданием, да простит ее Ястреб, девушка не имела ничего против него. Просто ей все это казалось дикостью, хотя казалось бы, в Китае, стране стремящейся к идеалу, такое тоже должно быть в порядке вещей, однако, видимо из-за того, что именно на эту часть света выпала честь встретить новую ступень эволюции общество относилась к любым причудам с уважением и гордостью, в особенности когда светящийся ребенок занял место в их правительстве и пресек на корню какие-либо притеснения в сторону людей с мутациями, отчего обидчики получали либо штрафы, либо сроки в тюрьме. Закон работал до сих пор, даже спустя столько лет, вот только настолько рисковых людей осталось единицы, да и те потом попадали в качестве жертвенных ягнят на стол элитным деткам. Отчего отношение Даби к ней, когда тот увидел ее клыкастую пасть в первый раз ее поразила, тот не скривился, не за причитал о том, как это жутко, что было еще одним неожиданным открытием в ее жизни. Да этот злодей просто решил ее устои и привычный ход жизни, да так легко, что та задумалась о том, что что-то не так только сейчас. И что же иностранка, беженка как чуть ли не угроза номер один для своей страны, имела в итоге, что же, хороший вопрос. А имела она пирокинета, точнее… как бы это сформулировать… Его прикосновения дарили ей тепло, не только физическое, но и духовное, его поцелуи заставляли ее сердце то останавливаться, то биться в ускоренном темпе, его голос успокаивал, его глаза казались дверью в давно потерянный рай, да и в принципе злодей сам по себе стал ее оазисом. — Твою мать! — закричала на всю комнату девушка, отчего иллюзия, что смирно сидела напротив все это время аж подпрыгнула от испуга, смотря на свое чада напуганными глазами. Вода, что уже прилично остыла, поднялась вверх, после начиная кружить по всей ванной, собираясь в подобие вихря, а китаянка схватившись за плечи подобрала ноги ближе к себе. — Я… влюбилась?! — то ли спрашивала, то ли утверждала она, смотря на свою мать, — как так?! — Упс, — криво улыбаясь и разводя ладони в разные стороны протянула красноволосая, — видимо? — неуверенно поинтересовалась та, заламывая брови. — Какого черта?! — поднимаясь на ноги не унималась младшая, после делая шаг на плитку, — разве это возможно?! В их семье, точнее в роду, такое порицалось, взять в пример ее мать, на которую все смотрели как на прокаженную на всех семейных собраниях, ведь та тоже полюбила, а не просто смирилась, да что уж там, казалось, никто их тех, кто носил фамилию Юань просто не был способен на подобное. — Да, — твердо и коротко ответила Юньли, — и к сожалению, это единственная твоя любовь. — Что? Но ведь… — Вспомни, что тебе рассказывал папа, — прикрывая глаза и опускаясь на дно каменной ванны спокойно подводила к сути женщина, — та сказка, которую он тебе рассказывал пока ты была маленькой. Эта история была для маленькой Маньинь чем-то волшебным. Рыцарь, что встретил свою любовь еще будучи юнцом, да еще какую, принцессу, что по рукам и ногам была связана долгом и обречена сделать выбор в пользу процветания страны, а не своей души. Они влюбились как только встретились, наследница престола видела с мальчишке свой эдемов сад, оазис, тот самый спасательный круг во время ужасного шторма. Она любила только его, как бы не пыталась забыть и жить дальше. Любила до такой степени, что сбежала с ним куда подальше, оставив за место себя служанку, что была на нее похожа как две капли воды, обучив всему что знала. Принцесса выбрала не принца, а рыцаря, что поклялся любить ее до самой смерти, дабы та навечно осталась в своем раю, а он будет сохранять его до того момента, пока не испустит дух. — Это… была не сказка, — напугано и тихо произнесла китаянка, смотря на Вэй та, словно та была чем-то инородным и ужасающим. — Да, — вновь произнесла женщина, — сирена полюбила… вот только любовь эта одна и на всю жизнь, ведь иной для нее не больше чем добыча. — Господи, — прошептала блондинка. Ее ноги подкосились, она упала на колени, а вся та вода, что все еще находилась под потолком, окатила ее не хуже осознания, что настигло Юань так неожиданно, пугая и радуя одновременно. Мозг не мог принять этот факт, а сердце ликовало, ведь теперь все понятно, просто, не нужно гадать и бояться, ведь Даби точно ее не бросит, не бросит же? — И что мне теперь делать? Он ведь… злодей, преступник, террорист! — И? — поднявшись поинтересовалась Юньли, смотря на нее сверху вниз, — это что-то меняет? — Я ведь… — Да, — кивнула красноволосая, опережая чужой вопрос, — это я и хотела до тебя донести, теперь мне тут нечего делать. Подойдя к своему саду, та крепко обняла ее за плечи, прижимая к своей груди. — Будь счастлива, — прошептала та ей на ухо, после оставляя легкий поцелуй у виска, — надеюсь твоя сказка не закончится так же, как и моя. Прикосновения и объятия иллюзии казались такими реалистичными, такими согревающими и поддерживающими, ведь кто как не другая женщина с идентичной судьбой могла понять другую, что Маньинь, впервые за два года заплакала, обнимая свою мать в ответ, начиная понимать, почему та совершала те или иные поступки. Иллюзия исчезла, оставляя юную леди одну, наедине со своими слезами, с полным осознанием, что это была их последняя встреча, с пониманием, что теперь все не будет как раньше, а главное, с целью — защитить пирокинета, свой оазис, сделать то, что не получилось у Вэй Юньли — монстра, что после смерти мужа уничтожила весь город и убила всех коллег своего мужа, использовала тех, кто когда-то использовал ее любовь всей жизни как живой щит, великую и ужасную преступницу, что люди прозвали «熾熱沼澤的女巫» или же ведьмой огненного болота.