На троих

      Минхо прихорашивается перед зеркалом. Красит губы бальзамом для губ, ненавидя яркий и броский макияж по утрам, особенно когда настроение больше смахивает на теплую кружку какао и долгие объятия. На нем уютная кофта в полоску. Брюки, обтягивающие бедра — единственное, в чем он себе не изменяет практически никогда. От него несет сладкими нотами граната, он уверен в этом по тому, как двое парней наблюдают за его сборами, неотрывно, будто бы боясь, что он исчезнет, стоит им моргнуть. Это немного трогает. Самую малость. Потому что из их рта вырывается то, что он не хочет слышать прямо сейчас.       — Надеешься кого-нибудь подцепить? — беззлобно усмехается Феликс, но с места не смеет двинуться, чтобы не спугнуть солнечный настрой своего парня.       — Может быть, может быть, — беззаботно пожимает плечами старший, продолжая расчесывать пробор. — Кто знает, кто знает, — бормочет уже под нос, не обращая никакого внимания на замерших в удивлении альф.       Феликс смотрит на него подозрительно долго. Прикидывает что-то в уме, а после копирует движение омеги, укладываясь на кровати поудобнее. Только вот от Хёнджина начинает пахнуть ярче. Настойчивее.       — Хван, утихомирь свои феромоны, я просто иду на тренировку, — закатывает глаза Минхо, подходя к насупившимся парням и целуя каждого из них в щеку, оставляя после себя сладкий шлейф, чтобы скрасить мрачное настроение. — Буду нескоро. Нам много чего предстоит обсудить.       — С Баном, да? — хрипло интересуется альфа, смерив взором красивого возлюбленного, скрестившего руки на груди. — Прости, что лезу не в свое дело, не могу контролировать себя.       — И я, — тихо сглатывает Феликс, поворачиваясь к ним лицом. Его лицо больше не излучает успокаивающей улыбки, но слышится терпкий аромат грейпфрута. — В последнее время вы часто общаетесь.       — Все ясно, вы просто хотите, чтобы я пропах вами и ко мне никто не клеился, — закатывает глаза омега, но покорно усаживается рядом с двумя ревнивцами, позволяя обнюхать себя и пометить запахом.       — Ничего не можем с этим поделать, — практически шепчет Хёнджин, прикусывая ключицы, пока Ликс сзади аккуратно обнимает со спины, лижет запаховую железу, где концентрируется соблазнительный аромат ягодного пунша.       — Эй-эй, оставлю на неделю без секса, если прямо сейчас потянете свои ручонки к моему ухоженному телу, — ругается не всерьез Ли, прикрывая глаза, чтобы утонуть в смешанных ощущениях.       Его очень сильно любят, оберегают и лелеют. Прислушиваются чуть ли не к каждому чиху, укутывают одеялом комфорта и безопасности, не наглея и довольствуясь малым. Хёнджин любил дарить ему цветы после тяжелого учебного дня. Феликс готовил фирменные сладости, чтобы поднять настроение. А еще они классно сошлись в сексуальном плане. У троих выше среднего либидо и желание отыметь кого-то в разных плоскостях. У них не было конкуренции за внимание друг друга. Только обоюдное желание удовлетворить партнера и получить свою порцию ласки. Ничего личного.       Минхо рад, что согласился на эту престранную авантюру, которую обсуждал накануне той вечеринки. Что-то в Хёнджине манило, притягивало взор каждый раз, когда через силу приходилось уводить его в сторону и разглядывать куст фикуса. Его аромат, щекочущий рецепторы. Его взор, временами медленно снимающий с него одежду. Порой, оленьи глаза, полные чистой преданностью, что хотелось приласкать его и похвалить за безудержные попытки угодить.       Минхо тоже старался ради них. Не надо думать, что он только использует этих двоих для достижения своей какой-то эфемерной выгоды. Потому что возиться с двумя младшими та еще морока. Особенное, когда эти двое — альфы, ревнующие к каждому вздоху и стону. Например, Ли готовит им завтраки и ужин. Аккуратно обнимает твердые плечи, спасая от самобичевания и приглаживает взъерошенные волосы от неспокойного сна. Он сидит с ними ночью на кухне и пьет чай. Обсуждает погоду, хотя на черном полотне мало что можно разглядеть интересно. Просто его поддержка заключается в маленьких мелочах. Подложить в рюкзак Хвана контейнер с едой. Не забыть уложить спортивную форму Феликса.       К слову, съезжались они долго. Сначала долго доходили до самой мысли, потом старший шипел на них настоящим котом, не представляя, как они будут делить вместе одно ложе, да еще и переживать течки и гоны друг друга. Благо, квартира двухкомнатная, и он спокойно спит у себя, пока альфы ютятся в своей. Встречаются они на кухне, которую умудрились совместить с залом. Негусто, но жить можно.       Феликс утягивает его на себя, заставляя улечься тяжелой головой на животе, пока на него аккуратно укладывается Хёнджин, перенося свой вес на сильные руки. Сейчас они тоже не пропускают тренировок, хоть и ходят вдвоем из-за удобного графика. Спелись. Минхо зря переживал за этих двоих.       — Во сколько планируешь вернуться? — спрашивает Хван, глядя ему прямо в глаза, не моргая. Это почему-то смущает. Мало кто мог выдержать злой взор старшего. Но Хёнджин моментально нашел лазейку и просто поддерживал эту маленькую игру, доводя до мурашек.       — Не знаю, — он облизывает губы, а вместе с ним — слизывает остаток бальзама.       Слюна красиво блестит на нежных устах. Хёнджин никогда не мог устоять перед такими провокациями со стороны старшего и безбожно велся, будто в первый раз, не давая отчет своим действиям. Даже сейчас, он только льнет ближе к бледному лицу и аккуратно кусает нижнюю губу, слизывает малиновый бальзам и прикрывает глаза, когда руки обхватывают его предплечья, несильно сжимая.       Феликс наблюдает за этими двумя, аккуратно оглаживая скулы омеги, что задыхался под напором альфы, вовремя закрыв глаза и приоткрыв шире ротик, впуская внутрь скользкий язык. Собственное сердце бьется быстро. Он не контролирует, как грейпфрут расползается по комнате, въедается в стены спальни, смешивается с феромонами двух других парней, создавая самый вкусный коктейль. Еще немного, и они действительно сорвутся с цепи, заметив любимое лакомство.       Минхо постанывает в поцелуй, сильнее сжимает предплечье и поднимает подбородок, смотря прямо в глаза младшего альфы, затуманенно, так, словно его околдовали на это мгновение. Феликс понимает его без слов. Спокойно кивает, аккуратно давит на плечи Хвана и использует свой твердый голос, дабы привести в чувства другого.       — Джинни, хватит, — спокойно произносит он, замечая, как замирает названный и моментально отстраняется от своей добычи. — Нашему омеге нужно идти по делам, ты ведь прекрасно это знаешь.       — Прости, Хённи, — улыбается ласково Минхо, целуя потерянного парня кротко в губы и поднимается, чтобы подарить еще один поцелуй другому парню. — Никогда не могу ему отказать, знаешь ведь?       — Знаю, мне тоже, — закатывает глаза Феликс, но при этом улыбается, как сытый кот.       — Вы оба такие противные, — морщится старший и наконец-то поднимается с кровати. — Пока-пока, не скучайте тут без меня.       Феликс смотрит на опьяненного Хвана и впитывает кожей одурманенного чужой лаской запах, вдыхает терпкую мяту и моментально становится на дыбы, улавливая аккуратные нотки возбуждения. Прищуривается лукаво и аккуратно касается подбородка юноши. Поднимает взгляд на себя, оглаживая щеки, прежде чем захлопывается входная дверь. Минхо окончательно ушел, чтобы не погрузиться в безумие, расцветающее с каждой секундой сильнее.       Феликс аккуратно подтягивает его к себе. Вес ложится плавно на ноги. Он ощущает, как спину царапает изголовье кровати, но молчит, оглядывая аристократическое лицо альфы, впитывая каждую деталь. Маленькая родинка под глазом. Точеный профиль. Аппетитные пухлые губы, которые нередко любили кусать в порыве страсти и нежности.       — Сладкий, — воркует он нежно-нежно, оглаживая большим пальцем подбородок. — Хочешь чего-нибудь?       Парень активно кивает, фокусируя взор на Феликсе, и на дне карих зрачков виден проблеск здравомыслия и похоти одновременно. Он лежит грудью на животе и смотрит прямо в глаза. Эта смесь будоражит. То, каким бесстыдным становился Хёнджин, стоило совсем немного похвалить или приказать, направить и указать, что сделать. То, как он спокойно передавал бразды правления младшему и покорно следовал словам, только успевая облизывать губы от наслаждения и удовольствия, прошибающего позвоночник.       — Хорошо, — спокойно кивает парень, внешне оставаясь хладнокровным, хотя внутри сгорал от прилива возбуждения от такой покладистости.       Скажи ему кто ранее, что он будет с удовольствие трахаться с альфой, наверняка не поверил бы.       Хёнджин изначально ему казался притягательной личностью. Он манил своим внешним видом, своим умением держаться на людях холодно, но так тепло и мило с близкими друзьями, с которыми зависал в столовой или библиотеке. Ему нравилось вслушиваться в чужой смех. Нравилось ловить себя на улыбке, возникшей неожиданно на лице. Возможно, он чуточку, но был заинтересован в нем так же, как и Минхо. Но только после того, как хён рассказал ему много интересного об этом альфе.       Ему было интересно раскрывать новые стороны. Видеть, как Хёнджин отнекивается от заботы, горячей кружки чая с парацетамолом, когда болеет, но притом краснеет и начинает пахнуть чуть счастливее, чем обычно. Или то, каким он громким и шумным становится на общих посиделках, когда ругается на преподавателя по иностранному языку. Нравилось смотреть, как тот смущенно пытается поухаживать и предлагает сходить на тройное свидание вместе.       Феликс аккуратно усаживает Хвана на свои колени, прежде чем тянет за затылок ближе к своим губам, приоткрывая рот и позволяя вылизывать себя. Старший намек понимает правильно, прижимается ближе, аккуратно зарывается в светлые волосы, чтобы унять дрожь по всему телу. Феликс всегда действовал на него, как афродизиак. И тот бессовестно этим пользовался.       Чужая ладонь аккуратно спускается от шеи вниз, по груди, слегка надавливая на пресс, где ощущалась твердость, вдоль живота и ниже. Ловкие пальцы аккуратно пролезают под резинку спортивных штанов, аккуратно сжимая сквозь ткань чужое возбуждение, ловя рванный вдох губами. Хёнджин всегда был таким отзывчивым во время секса. Отдавал сполна и любил любить в ответ, вылизывал дочиста и всегда метил своим запахом, лишь бы никто больше не позарился на его парней.       — Ты такой твердый, — усмехается Ли, надавливая на головку, получая в ответ дрожь тела подле. — Податливый, — продолжает, прокладывая дорожку из влажных поцелуев от скул к яремной впадине, облизывая ту. Странно, но именно здесь оказалась эрогенная зона его альфы.       — Прекрати дразнить меня, — шипит на него Хван, слегка оттягивая за корни волосы, чтобы поднять лицо и посмотреть разъяренно.       С этим красным лицом от смущения и лихорадочного желания. С этими растрепавшимися волосами. С этими опухшими от бесконечных поцелуев губами. Он походил лишь на жаждущего ласки, но никак не гневного из-за выходок младшего. Феликс принимает игру и только наигранно тяжко вздыхает, прежде чем залезает рукой под резинку нижнего белья. Оглаживает уздечку, моментально ломая изнутри юношу.       Хёнджин сгибается чуть ли не пополам от нахлынувшего электрического тока, что по венам достиг самого сердца. Ерзает на чужих бедрах, не до конца определившись. Хочется слезть или все-таки усесться прямо на чужой пах, ощущая тяжесть и приятную выпуклость. Ликс поощряет его, аккуратно обводит языком контур уха, прикусывает мочку и дает свободу рукам, оглаживая так, как чувствуется. Без стеснения и робости.       Свободная рука хлопает по бедру, вынуждая подняться, чтобы снять мешающуюся одежду. Теперь Феликс спокойно смотрит на член, выступающую смазку и то, как хорошо выглядит он в его маленькой ладони. Он никогда не замечал за собой кинк-сайза. Но теперь стоит что-то менять в жизни.       Пальцы бегло проходятся по стволу сверху вниз, барабаня по уздечке. Хван лишь дышит тяжело ему в изгиб шеи, подставляясь под касания и больше не разрываясь на части от противоречий. Вновь передал инициативу в умелые руки. Феликс лишь улыбается, аккуратно сжимая член у основания, практически рядом с узлом, чтобы парня едва ли не сломало от ощущений.       Ему нравилось доводить старшего до слез. Прижимать к себе в поисках утешения и раз за разом выворачивать наизнанку от удовольствия. Ему нравилось сцеловывать соленые дорожки, нравилось вдавливать кончик носа в свою запаховую железу. Ему нравилось, и он прививал любовь к этому безумию.       Рука аккуратно ведет от головки по стволу, размазывая природную смазку. Терпкий феромон начинает раскрываться совершенно с другой стороны, и так каждый раз, когда парень на пике своего удовольствия. Пальцы обводит уздечку, надавливают сильнее и сжимаются сильнее. Другой рукой Феликс слегка надавливает на узел, что несколько увеличился.       — Наш Хённи хочет повязать, да? — ласково мурчит он на ушко, аккуратно потирая набухающий узел. Член дергается от каждого слова, пока парень сжимался от смущения. Почему-то рядом с Ликсом он всегда чувствовал себя маленьким. — Ну чего ты стесняешься, это совершенно нормально. Такой красивый и открытый. Только для меня, да?       — Д-да, — выдавливает из себя парень, услышав щелчок и ощутив прохладу на своем возбуждение. — Блять, Феликс, холодно.       — Тш-ш-ш, потерпи немного, — успокаивает его парень, размазывая смазку из бутылька, капая на член и вызывая головокружительный трепет от усилившегося грейпфрута. — Возьми футболку Минхо, — аккуратно командует он, и тот не может ослушаться, послушно захватывая одежду старшего.       — Взял.       — Положи мне на плечо и наслаждайся, крошка, — хрипло отвечает парень, продолжая стимулировать узел и головку.       Указаниям Хёнджин следует. Утыкается носом в местечко, что таило в себе два смешанных аромата, окунающих его в состояние горячки. Вздрагивает, ощущая, как холодная рука давит на спину, вынуждая потесниться. Остаточный аромат Минхо будит в нем что-то потаенное. Домашний аромат ягодного пунша выводит на не совсем хорошие мысли, а вкупе с терпким грейпфрутом, его и вовсе штормит.       Феликс, кажется, доволен. Кусает оголенное плечо, оставляет отметины, ласково зализывает ранки от пульсирующих клыков, пока активнее водит ладонью по чужому члену, имитируя толчки. Низ живота ноет от возбуждения. Но сначала он доведет старшего до экстаза, а уже после займется собой, упиваясь любимым ароматом.       — Л-ликс, я сейчас, — жмурится слабо Хван, оставляя подтеки слюны на ткани. Клыки безумно чешутся от желания прикусить чью-то холку. Феликс поощряет, жмет сильнее к своему плечу, давая немое разрешение.       — Давай, сладкий, — и не понятно, к чему это, потому что моментально вздрагивает от зубов, что пронзают кожу и оставляют легкую рану, слабо кровоточащую от давления.       Руки двигаются быстрее. Семя заливает их полностью, попадая частично на светлую рубашку Феликса и темные штаны Хвана, пачкая все вокруг, делая их грязными, но не менее счастливыми. Хван насыщает его своими феромонами. Обвивает конечностями и не отпускает, прижимается ближе, давит на пах и трется настырно, будто бы в погоне догнать чужой оргазм. Феликс стонет протяжно сквозь стиснутые зубы, спуская в нижнее белье, пока сам видит вспышки света перед глазами. Хёнджин доводит его до сумасшествия каждый раз, когда седлает его или целует. Этот раз не исключение.       Аромат перечной мяты растекается по венам, достигает одурманеного и опьяненного рассудка, пока руки продолжают инстинктивно прижимать к себе ослабевшего парня, тяжело дышащего после такого насыщенного марафона. Рука грязная. Феликс вытирает ее о свою футболку, потому что все равно в стирку, прежде чем аккуратно обнимает дрожащего Хёнджина за плечи и позволяет улечься на себе, ища пристанище носиком возле запаховой железы. Феромоны доминирующего альфы по-особенному действуют на плывущее сознание старшего.       Раньше Хёнджин стеснялся его, боялся и избегал некоторое время, вел себя отстраненно, потому что боялся того влияния, какое имел парень над ним. Потом свыкся, понял и принял тот факт, что любит отдавать бразды правления в чужие ладони и получать безмерное удовольствие от касаний, поцелуев, комплиментов.       Они сплелись конечностями. Потные и грязные. Хёнджин немного ноет, когда его вынуждают подняться, перебирая ногами, чтобы скинуть грязные штаны на пол. Ноет, когда Феликс отстраняет его, чтобы снять свои грязную футболку и трусы и сбросить туда же. Ноет, но потом успокаивается, когда спину укрывает тяжелое одеяло, а младший больше никуда не планирует двигаться с тушей на себе.       — Блять, Минхо нас убьет, — стонет обреченно Феликс, вынуждая недовольно промычать и оторваться от неги.       — М?       — Это была его любимая футболка, — поясняет Ли, аккуратно заправляю выбившуюся темную прядку за ушко своего бойфренда.       — Закинь в стирку вместе с нашими вещами, он ничего и не заметит, — мурлычет довольно альфа, целуя в опухшие губы, прежде чем вновь прикрывает веки, удобно устроившись на чужом теле.       — Надеюсь.       Минхо возвращается позже рассчитанного. Мысленно придумывает миллион способов избежать сладкого «наказания», хотя у самого глаза загораются огоньком азарта от предвкушения. Они с Чаном слишком увлеклись и сделали подходов на десять больше обычного. Потому что болтали по душам. У того что-то получается с каким-то парнем из кофейни. У Ли плохая память на имена, но фотку он попросил и остался доволен. Кто-то такой будто бы нужен и подле Бана. Заботливый, улыбающийся и готов прибить за сверхурочные второй раз подряд.       Тело ноет. Особенно бедра. Ему нравятся упражнения на ноги, потому что во-первых, танцорам важно управлять ими в безупречности, а во-вторых, они просто красиво выглядели вкупе с его телом. В-третьих, что не совсем важно, но парни по ним сходили с ума, когда касались или целовали внутреннюю поверхность. У них был какой-то отдельный бзик на то, чтобы покрыть слюнями бледную кожу.       В квартире тихо. Это первое, что он замечает. Ни единого звука так, будто обитатели квартиры по-тихому свалили из дома, решив прогуляться. Минхо это было бы на руку, потому что готовить с двумя ненасытными альфами под бок — тот еще экспириенс. Он аккуратно ставит сумку со спортивной формой. Снимает кеды. Вешает куртку. Осматривается и замечает свет в соседней комнате прежде, чем его настроение подготовить для души упало ниже плинтуса. Ну ладно.       Он аккуратно приоткрывает дверь в чужую спальню. Протискивается в щелочку, чтобы увидеть умилительную картину и сдержать внутри себя громкий визг. Двое альф лежали в обнимку на постели, полусонные и разморенные чем-то приятным. В воздухе стоит гремучая смесь феромонов, от которой ноги маленько подкашиваются. Минхо закатывает, уверенный своим мыслям. «Потрахались» — просто озвучивает он свой вердикт, наблюдая за тем, как Феликс протирает глаза и сонно оглядывается, замечая в проеме старшего.       Парень просто машет рукой в безразличном жесте, закрывая дверь и оставляя этих двух щенков наедине друг с другом, пока сам направляется в свою комнату, чтобы переодеться и приготовить что-то вкусное. У него настроение кулинарное. Можно сделать токпокки, пока эти двое нежатся.       Феликс появляется в проеме раньше, чем он успевает добавить клецки в почти готовое блюдо. Заспанный и несколько помятый после секса, но посвежевший и слишком счастливый, чтобы не улыбаться своему хёну. Несколько шагов — и он утягивает в объятия со спины, боясь помешать процессу готовки. Но Минхо не ругается, как обычно. Лишь мягко оглаживает сцепленные ладони, одной рукой помешивая ингредиенты.       — Вы поставили стирку? — интересуется он с любопытством, заметив развешанные вещи на сушилке, с которых мелкими каплями стекала вода в подставленные тазы.       — Мгм, много одежды грязной скопилось, — мычит ему куда-то между лопаток младший, притираясь щекой к теплому и родному человеку. — Ты поздновато.       — Чан решил, что мы халтурили за разговорами, так что пришлось сделать дополнительные подходы, — пожимает плечами Хо, аккуратно повернувшись, чтобы пригладить выбившиеся прядки светлых волос. — Хённи спит?       — М, когда ты так часто стал его так называть? — щурится с подозрением собеседник. — Для тебя я все еще Феликс, хотя мы знакомы больше года.       — Хочешь, чтобы я тоже тебя называл Хённи? — непонимающе спрашивает старший, получив укус в плечо от недовольного парня.       — Иногда, ну, во время секса, ты называешь меня Ликси, мне нравится, — признается он. — В обычное время ты делаешь это крайне редко.       — Я тебя понял, — спокойно кивает Минхо, выпутываясь из объятий, только чтобы аккуратно чмокнуть в сомкнутые губы надувшегося альфу и сгладить неприятные ощущения. — Буду чаще называть тебя так.       — Ладно, забей, — закатывает глаза Феликс в знакомой манере, прежде чем усаживается за стол. — Есть какие сплетни?       — Вот как, я тебе нужен только для этого? — возмущенно хватает ртом воздух омега в наигранной манере, прежде чем они вместе смеются со столь абсурдной шутки. Все знают, как без ума они друг от друга. — Нет, ничего такого. Лучше ты скажи: чем это таким вы без меня занимались?       — Играли, — невинно хлопает глазами младший, замечая привычное закатывание глаз. — Джинни не хотел тебя отпускать так просто, так что пришлось переключить его на себя.       — Он все еще немного неуверенный из-за этого, — вздыхает парень. — Не знаю, как ему помочь адаптироваться с нами, иногда видно, что он стесняется нас, стесняется подойти и так же поцеловать в губы.       — Со временем пройдет.       — Мы встречаемся всего ничего. И это была твоя идея съехаться, не смотри так на меня.       — Я не смотрю никак на тебя, — хихикает Феликс. — Просто так ему будто бы проще находиться с нами рядом. Можем разъехаться, если хочешь.       — Не можем, меня все слишком устраивает. А теперь подвинься и достань тарелки, наконец-то будем ужинать.       Хёнджин выплывает через несколько минут, ведомый запахом вкусной еды, по тому, какие серенады поет его желудок, все было кристально понятно. Минхо понятливо хмыкает, накладывает еще одну порцию и ставит на стол. Осматривает помятого парня. Вроде бы крупных засосов не осталось. В отличие от Феликса. На его плече красовался отпечаток чужих зубов, красиво обрамляющий бледную кожу. Видимо, хорошо они успели развлечь друг друга.       — Проснулся? — с беззлобным смешком спрашивает старший, прежде чем садится обратно на свое место, чтобы утолить голод.       — Мгм, — кивает заторможенно Хван, будто бы едва понимая, что от него хотят. — Очень вкусно, спасибо большое.       — Хоть кто-то хвалит мою стряпню, — удовлетворено мурчит омега, привлекая всеобщее внимание. — Что? Я в хорошем настроении.       Феликс определенно хочет возразить что-то на первую часть предложения, но в итоге забивает, качая головой. Между ними не сразу образовалась такая идиллия. Изначально они долгое время не могли привыкнуть друг к другу. Правда, можно ли назвать полгода таким большим сроком для построения крепких отношений?       На кухне уютно. Бежевые стены, деревянный стол, за которым они нередко собираются только ради ужина, ибо на пары идти к разному времени, как и завтракать. Такие совместные посиделки становятся чем-то значимым всегда. Хёнджин по привычке нахваливает еду хёна, пока младший разглядывает этих двоих, подмечая мелкие детали. Например, то, каким расслабленным выглядит сейчас. Без привычного ступора и подбора слов.       Минхо тоже выглядит и пахнет счастливо. Это радует, потому что если омега чувствует себя комфортно рядом с ними, то не о чем будто бы переживать. Внутренний альфа довольно виляет хвостом, порывая встать и поухаживать за омегой, осчастливить его больше, получить порцию ласки. И, видимо, старший это замечает, раз спокойно стучит по дивану рядом с собой, вынуждая сесть рядом и переплести пальцы с чужими.       — Вы такие ванильные, — морщится наигранно Хёнджин, хотя сам чувствует цепкий взгляд омеги на себе каждую минуту. — Однако, в вузе вы вели себя совершенно иначе.       — Нам незачем играть на публику влюбленную пару, — закатывает глаза от воспоминаний парень.       — Но вы же и не играли? — недоуменно спрашивает Хван.       — Счастье любит тишину, — перефразировал младший, более-менее прояснив ситуацию.       — Да, но это не мешает нам ревновать друг к другу и говорить «отвали от моих парней», — закатывает глаза омега вновь, вызывая смех у двоих парней. Потому что таким, как описанию, был именно Минхо среди них троих. — Ну а что, мне просто так смотреть на то, как к вам клеится кто-то, пока мы вместе обедаем?       — Я вспоминаю глаза Минджу в ответ на эту реплику, — хихикает Хёнджин. — Наверное, тяжело представить, чтобы вместе встречались двое альф и одна омега.       — Мгм, — кивает Феликс, доедая свою порцию. — Но какая нам разница, в принципе? Пусть думают, что хотят, главное, чтобы нам было комфортно.       — Согласен, щенки, — в шутку называют их ласково Ли, встречая злобный и недовольный взгляды. Поднимается, чтобы собрать грязную посуду.       — Я сам все помою, хён, ты ведь готовил, — отрицательно качает головой Хёнджин, отнимая побыстрее из цепких ладоней тарелки. И так каждый раз, в этой игре победителем обычно выходил старший, но сейчас Хван немного проснулся и готов вступить в открытую конфронтацию.       — Тогда уберу одежду, вы же поставили на стирку.       — Нет, хён, я сам уберу, — поднимается с нагретого места Феликс, сталкиваясь с подозревающим что-то взором. От такого мурашки по коже бегут, потому что он никогда не мог соврать любимому человеку.       — Что-то еще произошло, пока меня не было? — щурится старший, оглядывая двоих альф, что несколько сникли, как провинившиеся щеночки. — Эй, ребят, я ведь не буду ругать вас, мне главное понять, что случилось.       — Ничего, все в порядке, — спокойно пожимает плечами Хёнджин. На нем маска актера сидела превосходно. — Просто мы хотим, чтобы ты немного отдохнул.       — Я не устал.       — Всё равно, дай нам поухаживать за тобой, хён, — ласково воркует младший, оглаживая тонкие пальцы.       — Нет, вы точно что-то скрываете, — мотает головой парень, слыша обреченный вздох Хёнджина.       — Хён, серьезно, мы просто хотим помочь тебе с домашними делами, чтобы у тебя выдалась свободная минута на себя, — спокойно произносит старший альфа, окутывая своей перечной мятой. — К тому же, у тебя скоро течка, нужно к ней подготовиться, ведь мы ощущаем повиснувшее напряжение.       — Какое еще напряжение? — недоумевает Минхо.       — Ты в пятый раз за эту неделю посещаешь фитнес-зал, серьезно? — вскидывает брови Феликс.       — А еще задерживаешься в танцевальном зале допоздна, хотя даже во время соревнований не позволял себе так сильно изматывать организм.       — Но она должна прийти только через неделю, — мотает отрицательно головой он, прежде чем осознание догоняет его. — Ну не-е-ет, зачем моему циклу подстраиваться под ваши, — мучительно стонет омега, потому что то, чего он так сильно боялся, начинает постепенно сбываться.       Это не плохо. Просто совладать с одним альфой в гон — дело нелегкое. Совладать с двумя — дело со звездочкой. Но совладать с двумя горячими альфами, будучи одурманенным инстинктами и желающим поскорее заполнить себя чем-то крупнее пальцев — обалдеть какая нереальная задача. Видимо, переживания ярко выражены на его лице. Феликс и Хёнджин улавливают неприятную кислинку и подходят ближе, притягивая к себе, чтобы перевести фокус внимания. Эти двое слишком чувствительны к его феромонам. Они буквально забываются, стоит им учуять изменения в полюбившемся аромате.       — Поедешь к Джисону? — спокойно спрашивает Феликс, потому что такая тактика была рабочей в прошлый раз.       Хан Джисон — первый человек, с которым сдружился Ли после того, как наконец-то стал носить статус «встречаюсь с двумя парнями одновременно», подозрительно быстро найдя общий язык с таким же неугомонным омегой. Поначалу это немного нервировало. Он отдавал большую часть времени на нового друга, иногда пренебрегая совместными походами в кино, а после и вовсе стал оставаться у Джисона на время течек. «С ним спокойнее» — пояснял тогда парень. Феликс и Хёнджин чуть с ума не сошли. Их омега уходит от них к другому во время столь опасного и тревожного состояния, потому что ему некомфортно находиться рядом с ними.       Раньше Феликс спокойно брал все заботы о хёне на себя и закрывался с ним в одной комнате во время течек. Но сейчас эту роль мгновенной перенял Хан, сверкая безумным блеском и становясь очень ласковым рядом с уязвимым другом. В тот раз, когда они проводили хёна до дверей, на пороге появился Джисон в растянутой футболке и бесформенных штанах. Он моментально приобнял затуманенного парня, уткнул носом себе в шею и спокойно помахал рукой двум альфам, оставив их с открытыми ртами.       Омеги лучше понимают друг друга в силу физиологических особенностей. Так что Минхо оставался в надежных руках и иногда посылал фотографии с их посиделками, где на фоне грудились коробки мороженого, рядом были знакомые очертания, а по телевизору шла сопливая мелодрама. Во время течек омеги становятся нестабильными на эмоции. Они просят много ласки, но притом могут оттолкнуть, когда посчитают заботу навязчивой. Джисон прекрасно считывал настроение до того, как наступит пожар.       Хёнджин с Джисоном знаком еще с первого класса в школе. Поэтому он был уверен в нем, как в спасителе, а вот Феликсу пришлось несколько раз повторять самому себе, что никто его не заменил. Потом Ли пришел к ним довольный, размеренный после течки, и просто трахнул альф, прежде чем завалиться спать в крепких объятиях. От него не несло другим ароматом. Никаких ран на губах не наблюдалось, так что тогда они оба выдохнули спокойно. После поговорили, на чистоту, прояснили моменты, и убедились окончательно, что на самом деле все действительно хорошо и чудесно.       У них был забавный диалог с Ханом после того случая.       — Все вы альфы такие тупые, — закатывал глаза парень, собирая аппаратуру перед каким-то выступлением в актовом зале. — Омег необязательно трахать на протяжении всей течки. Им важна забота и понимание, принятие своих слабостей. Так что мы с ним просто объедались сладким, спали в обнимку и обсуждали глупые дорамы, — спокойно пожимал плечами Хан так, будто бы каждый день так делал. — Плюсом, мне он нравится.       — Минхо? — непонимающе вопрошает Хван.       — Не в романтическом плане, дурень, — закатывает вновь глаза Джисон, ругаясь на коробку, что не хотела закрываться под напором кучи проводов. — Мы понимаем друг друга с полуслоненка, плюсом, однажды он сам заходил ко мне, чтобы проведать, пока я валялся без чувств в горячке, так что мы с ним квиты.       — Не помню, чтобы альфы помогали друг другу в гоне.       — А вы попробуйте, между вами как раз подходящая химия, — подмигивает собеседник, наконец-то щелкнув замком. — А теперь пока-пока, у меня дела и настройка оборудования, не до ваших любовных метаний, если честно. Ах да, передайте хёну, пожалуйста, что он оставил у меня толстовку. Я принесу ему завтра.       — Хорошо.       Ли сам может выбирать, с кем проводить свою течку. По крайней мере, во время гона он не оставлял парней одних, всегда уделяя внимание их прихотям и инстинктам, позволяя метить себя так, как хотелось внутреннему зверю. Иначе оба альфы сошли бы с ума. Так что Феликс спокойно примет его выбор.       — Почему я должен покидать свой дом? — непонимающе вопрошает Минхо. — Та течка была незапланированной, а с Хёнджином мы встречались буквально два месяца, так что, чтобы не нагружать вас двоих дурными мыслями, я решил провести ее с Джисоном. Или вам неприятно находиться со мной в таком состоянии?       — Мы и в тот раз не хотели отпускать тебя, — качает головой Хван, аккуратно целуя в темную макушку.       — Тогда договорились? — со странным блеском в глазах спрашивает Минхо, поднимая взор и встречаясь с двумя альфами взглядом.       — Да, мы поможем тебе, — спокойно кивает Феликс, вновь целуя в лоб неугомонного. — А теперь иди в свою комнату, мы пока тут все приберем.       — Хорошо, грозный альфа, — закатывает глаза омега, отлипая от родных людей. — Потом проведаю вас.       — Мы сами к тебе зайдем, — качает головой Хван, собирая попутно посуду. — Чувствую, следующая неделя будет интересной.