Ты любишь только однажды

Дорога на Аррас шла, извиваясь, вблизи реки, между зеленых холмов с белыми пятнами пасущихся овец. Майское солнце пригревало почти по-летнему, и четыре всадника, хоть и не были уроженцами этой земли, ехали по ней скорее в своё удовольствие. - Тоже мне, работка, отвезти послание дофина герцогу Бургундии… - ворчал себе под нос Арно де Монсальви, молодой человек лет девятнадцати, жгучий брюнет и вообще горячий парень. – Я бы лучше задал хорошую трёпку англичанам! Или хотя бы самому Филиппу де Валуа, вероломно взявшему их сторону… - Полно тебе, Арно! Навоеваться мы всегда успеем, - отвечал Монсальви тот, кто ехал от него справа, рыжеволосый крепыш по имени Жан де Ксантрай. – К тому же я слышал, что в честь празднования бракосочетания сестёр герцога будет устроен и турнир, поэтому, если тебе так не терпится преломить копьё, ты мог бы принять участие. - Там будет турнир? Клянусь всеми святыми, наша миссия перестаёт быть скучной! – оживился Этьен де Виньоль, третий товарищ компании. – Бургундец отдает сестер за прохиндеев из-за Ла Манша, не правда ль? В таком случае, камраты, наподдаём им хотя бы на ристалище! Эти английские собаки так просто от нас не отделаются, обещаю! Характер у Этьена был горячий, и своё прозвище Ла Ир, Гнев, он получил не просто так. - Да, старина Ла Ир, давай, я в деле! – подхватил Арно. – Накостыляем этим проходимцам! Надерем им хвосты, и… - Но не раньше, чем выполним поручение, - прервал Арно Ксантрай. – Не забывайте, прошу вас, что мы едем во Фландрию не просто так, а с письмом. - И стоило ради этого посылать нас четверых, с оруженосцами, и слугами? – не унимался Монсальви. – Одного меня бы вполне хватило. Или тебя, Жан. Даже Мишеля. Хотя нет, кому-кому, а нашему поэту не стоило бы ехать одному. Да и вообще отправляться на подобную миссию… - Уж кто бы говорил, братишка, - заслышав такое, последний из четверки, блондин с утончёнными чертами лица, счёл необходимым в кои-то века отозваться. – Может быть я и не настолько хорошо владею мечом, как некоторые, зато умею не терять спокойствия и за словом в карман не лезу. Поэтому без меня, боюсь, друзья мои, ваша миссия рисковала бы… закончиться не так, как этого желает Его Высочество дофин. Поэтому я и еду с вами. - А что касается нашей, так сказать, «численности», - тут Ксантрай кинул взгляд назад, на подотставших оруженосцев, - то год назад, например, бедняге Пьеру де Жиаку и его пажу, отправленным в эти края в одиночку, вот совсем не повезло. Они наткнулись на засаду разбойников, от которых едва унесли ноги. И то, можно сказать, не все – Жиак отделался переломом ноги и разбитой головой, а второго скинули в реку, где бедолага и утонул. — Это всё потому, что они стали «уносить», как ты выразился, ноги! – услышав такое, начал возражать Арно. – А надо было обнажить мечи, и… - Да, врезать хорошенько этой швали! Клянусь кровью Христовой, эти дьявольские отродья, завидев меня, сами бы сделали ноги! – это был уже Ла Ир. - Ну, кто-то, может быть, и сделал бы, - снова взял слово Мишель, - но, по словам де Пьера, разбойников было человек двадцать, поэтому схватка двоих с ними, боюсь, вышла бы неравной. - Именно так, - подхватил Ксантрай. – Именно поэтому наш принц решил проявить дополнительную осторожность, и послал нас всех. И – не забывайте об этом, прошу! – поставил Мишеля над нами старшим. - Вот так всегда… - с лёгкой досадой в голосе протянул в ответ на это Арно. – Пусть я лучше владею мечом, пусть я выше и сильнее, но раз Мишеля угораздило родиться всего лишь на год раньше меня, то он у нас, как обычно, и старше, и главнее… - Балда ты, Арно! – подъехав к своему младшенькому, Мишель лёгонько хлопнул его по затылку. – Я ж не спорю, что ты выше. И сильнее. И руками машешь что надо, особенно если не забудешь взять меч. А человеку, кроме рук и ног, еще и голова на плечах нужна. - Ладно, братец, твоя взяла! – пошёл тот на попятную. – Головой, не буду спорить, у нас в семье удался ты. И говорить культурно умеешь, и писать, даже вот стихи сочиняешь… Куда уж мне до тебя. Еще немного – и твои верши о златовласой фее переплюнут роман о Тирстане и Имельде. - Тристане и Изольде, - поправил Арно Жан, который тоже был до некоторой степени ценителем литературы. - Златовла… златоволо… А эта фея, это вообще кто такая? – присоединившийся к четверке относительно недавно, Ла Ир был еще в неведении касательно музы Мишеля. - О, и правда, Этьен, ты ведь не знаешь! Пять лет назад, когда бургундцы напали на Париж, моего брата чудесным образом спас один хорошенького вида ангелочек. Я, конечно, не видел её сам, но как мне рассказывал Мишель, у неё были такие волосы, словно золотая корона на голове. И еще глаза, очи какого-то редкого цвета. Не так ли, братишка? - Ну, во-первых, - отвечая, Мишель чуть смутился, - рассказывал я это не тебе, а нашей матери. А во-вторых… - Как это не мне? – возмутился Монсальви-младший. – Я очень хорошо помню твоё возвращение из Парижа! Мать перед этим все глаза проплакала, думая, что тебя уже нет в живых. А тут вдруг раз – и явился Мишель де Монсальви, собственной персоной. Прям-таки воскресший, можно сказать. С того света. Как сейчас вижу, как ты спрыгиваешь с коня во дворе нашего замка, и мы подхватываем маму, потому что она чуть не лишилась от радости чувств. И потом как мы сидели у её кровати, и ты рассказывал, как тебя схватили на улице, и потащили на эшафот. А потом появилась она, ангел… - Про это я говорил и при тебе, согласен, - отвечал Мишель. – Только дело было не на улице, а во дворце Сен-Поль. И Катрин была не одна, с нею был мальчик, сосед. Но вот только я что-то не припомню, чтобы делился с тобою подробностями про то, как она выглядела. - Я ж говорю, я подслушал! – признавался Арно. - Погодите, погодите, какая Катрин? Только что же была Фея? – Ла Ир же совсем запутался. – А можно мне это услышать по порядку. Пусть даже без подробностей о коронах и глазах, если такое не для моих ушей. - Ну конечно можно, Этьен, - уступил Мишель. – Только, мне казалось, что… основную часть, о моём спасении, и так все знают. - Ну же, вспомни, дружище, я ж тебе говорил, - напомнил Жан. – в 1418-ом году, когда бургундцы взяли Париж, Мишель как раз был в свите у дофина. - И этим негодяи, Бургиньоны, оскорбились тем, как отчаянно брат защищал своего сюзерена, и решили нашего бедного Мишеля вздёрнуть. - Но пока нас вели на Монфокон, Катрин и Ландри – так, кажется, его звали – заметили меня, и… воспользовавшись суматохой, когда возле монастыря Божьих Дев от монаха-погонщика убежали его свиньи, помогли и мне сбежать! - Свиньи убежали?! Ха, вот это номер! – расхохотался Ла Ир. – А не эти ли самые детки поспособствовали этому, а? Мы с кузенами в детстве тоже такое откалывали! Да и еще другое, похлеще! - Может быть и так. Я… не стал спрашивать. - Ну и зря, я б спросил, - подал реплику Арно. - Скажи лучше, что не успел! – это снова был Этьен. – Я вообще удивляюсь, как ты сумел эту Катрин рассмотреть, убегая улицами от бургундцев. И свиней. - А ты лучше не прерывай, а дослушай историю до конца! – заступился за Мишеля Ксантрай. - Да, убежать от бургундцев, тащивших меня на виселицу, - обрел голос Монсальви-старший, — это было еще полдела. Нужно же было еще выбраться из Парижа. - Который, разрешите напомнить, из добропорядочной столицы королевства прямо на глазах превращался в поле боя, - добавил за брата Монсальви-младший. - Поэтому Катрин с соседом отвели меня к ним, а жили они на мосту Менял, над рекой. - Что само по себе было тоже было не просто, потому что к тому моменту уже стемнело, а на ночь вход на мост закрывался цепью, - Жан, казалось, знал детали этой истории не хуже, чем сам рассказчик. - И там, в подвале, я дождался полуночи, пока Ландри не дал знать, что лодка уже ждёт меня. А дальше, при помощи еще одного доброго человека, паломника из Сантьяго-де-Компостелы, я преодолел последнее препятствие – решетку над Сеной на востоке города. После чего добраться до Труа, где пребывал тогда король, не скажу, что составило мне большого труда. Особенно если принять во внимание всё, случившееся перед этим. - А Катрин, твоя эта фея, она не последовала за тобой туда? – выслушав рассказ, задался вопросом Ла Ир. - А должна была? Они с соседом и так слишком много сделали для меня, что просить о такой еще услуге, - в голосе Мишеля зазвучало искреннее удивление. – К тому же они были такие юные, почти дети, уйди они из дома их наверняка хватились бы родители. - Чертовщина какая-то! – Этьен в ответ только выругался. – Запутал ты меня, старина, от слова совсем. Если ты сидел в подвале у соседа, а потом больше её не видел, то, когда успел разглядеть цвет глаз-то? - Не у соседа я сидел, а у неё, у Катрин! - Извини, не так понял, - согласился было Ла Ир, но тут же продолжил: - Но всё равно, в подвале же темно, а на дворе стояла ночь. - Ну Катрин, она… приходила ко мне, с лампой. Чтобы принести еду, и… - Монсальви снова стал заминаться. - И света лампы хватило, чтобы разглядеть, какого цвета были у твоей спасительницы глаза? Ну-ну! – это снова был Арно. – Лучше, брат, скажи, что это ты придумал. Что твоя поэтическая натура не вынесла того, что ты слишком мало запомнил касательно внешности той парижской девчонки, вот ты и наградил её в воспоминаниях красотой фе… - Не девчонки, девочки! – оборвал брата Мишель. – Даже можно сказать, девушки. Ей на вид было лет тринадцать, как минимум. - А её соседу сколько? Уж он-то был никак не младше, правда? А ты говорил, что это были дети! – в голосе Арно заслышалась обида. - Стой, Арно! Погоди, Мишель! – в разговор снова вступил Ла Ир. – Скажи мне лучше, не было ли в погребе у родителей этой Катрин – как у каждых уважающих себя французов - бочек с вином? - Да, была бочка, - отвечал Мишель. – Как минимум одна. Катрин еще предупредила меня, что их служанка грешит тем, что подворовывает хозяйское вино. И один раз мне пришлось забраться как можно глубже за колоду дров, чтобы пьянчужка меня не заме… — Клянусь всеми святыми, вот вам и ответ – вино! – не дал Монсальви закончить Ла Ир. – Признайся, камрад, в ту ночь не только служанка, но и ты тоже трошки приложился к бочонку? Для подкрепления, так сказать, сил и боевого духа. После чего, твоя спасительница, конечно же, не могла не показаться тебе самой прекрасной девушкой на свете! - Я пил только воду! С мёдом. Что принесла мне Катрин, - Мишель немедленно «встал в оборону». – И она не показалась мне самой прекрасной девушкой на свете, она ею была и есть! - Для полного же счастья нам с Мишелем не хватает самой малости – чтобы он эту самую Катрин разыскал. Сделал брачное предложение, получил ответ и… - А ты-то тут причем, Арно? – удивился Ла Ир. – За каким чёртом тебе надо, чтоб брат женился? Ты ж наоборот, радоваться должен – если Мишель не найдёт свою Катрин, то так и помрёт холостяком, а всё Монсальви достанется тебе! - А Арно у нас, представь себе, тоже влюблён, и тоже хочет сочетаться браком! – ответил за друга Ксантрай. - И невесту мне не надо искать по всему свету, как некоторым, - пробурчал на это Арно. - Только вот барон де Северак, отец Изабель, упёрся, что, пока старший брат не женат, негоже младшему создавать семью… - Поэтому, чтобы помочь сразу обоим Монсальви обрести своё счастье, мы теперь ищем по всему свету прекрасную Катрин с золотыми волосами и фиалковыми глазами! – подытожил Жан. - Хорошенькое дельце! – присвистнул Ла Ир. – А вы, это… с Парижа начать не пробовали? Известно же, где красотка жила! Не может ли быть, что она до сих пор сидит у себя дома на мосту Менял, и только и ждёт, чтобы Монсальви за ней приехал? - Я пробовал, - понуро отвечал Мишель. – Еще осенью того же года, когда дофин послал меня с поручением к герцогу Жану, ныне покойному. Дом Катрин стоял заколочен, соседи рассказали, что майские беспорядки не миновали и их улицу. Лавка отца Катрин была разграблена, клиентов убыло, и ювелир Легуа с семьёй решили податься на новое место, к родственникам его жены. - О, так она была дочь ювелира! – воскликнул Ла Ир. – Так вот почему Монсальви примерещились золотые волосы! - А нам с матерью ты про такое не рассказывал, - обиделся Арно. – Даже фамилии не назвал. Ксантрай же с участием спросил: - А Ландри? Ты не попытался разыскать хотя бы соседа? - А в том доме вообще жили чужие люди, которые ни о каком Ландри и слухом не слыхивали. - Одного только не пойму, камраты, - задался вдруг вопросом Ла Ир, - с чего это вы взяли, что эту самую Катрин стоит искать именно в Аррасе? - Потому что мы едем именно туда, непонятливый ты наш! – и Арно попытался было повторить с Ла Иром маневр, что ранее провёл против него самого брат. Де Виньоль, впрочем, ловко от Монсальви увернулся. - А и правда, Мишель, - Ксантраю же идея товарища неожиданно пришлась по сердцу. – Фландрия — это часть Бургундии, в 18-ом году Париж перешёл под власть Бургиньонов, так же почему не могло случиться, что родственники Легуа, к которым те отправились, проживают именно в Аррасе, а? - Твои бы слова да Богу в уши, - ответил Жану, однако, не Мишель, а Арно. Мишель же остановился, чтобы внимательно присмотреться расстилавшемуся перед ними пейзажу. - Всё, друзья мои, мы, можно сказать, у цели. Вон там уже Аррас, видите стены? Поэтому оставить разговоры о праздном, мы – посланцы Его Высочества дофина и должны выглядеть соответствующе. После чего четвёрка, подозвав оруженосцев, перегруппировалась в торжественный строй и, ускорив шаг, устремилась навстречу славному городу Аррасу.