До Великой Китайской стены

Экскурсионный автобус уже закрывает двери, чтобы выехать с парковки перед университетом, когда Вэй Усянь приземляется на сиденье рядом с Лань Ванцзи и ослепительно улыбается. Сердце Ванцзи пропускает удар, но он знает: стоит лишь раз поддаться магии этой лисьей улыбки, и пути назад не будет. Поэтому он прожигает нарушителя спокойствия своим коронным тяжёлым взглядом, надеясь, что Вэй Усянь все поймет и пересядет. Самое ужасное в Вэй Усяне то, что на него этот взгляд не действует от слова «совсем», и он восклицает: – Айя, Лань Чжань! Продолжишь так на меня смотреть, и я решу, что ты мне не рад! Ванцзи поджимает губы, мысленно стеная: впереди почти пять часов пути, и одна его часть жаждет, чтобы все это время Вэй Усянь был рядом: шутил, тормошил, улыбался. Другая – разумная и более рациональная часть, знает: пяти часов рядом с Вэй Ином хватит, чтобы поверить в несбыточное. Сколько затем ему придется страдать? Пять месяцев? Пять лет? Может быть, всю жизнь? В конце концов, он знает Вэй Усяня уже три года, а чувства, горящие в груди от одной лишь мысли о нем, не угасают ни на миг. Он ничего не отвечает, и в это время Вэй Ин устраивается ещё удобнее, шуршит ремнем безопасности (но не застегивает его!), вытягивает длинные ноги. Вэй Усянь высокий, почти одного роста с Ванцзи, и ему так же тесно в маленьком пространстве между креслами. – И, кстати, других свободных мест нет, – довольно добавляет он, кое-как разместившись на своем кресле. – Я серьезно, Лань Чжань, все кресла заняты, смотри сам. Ванцзи действительно отстёгивается, привстает, и, оборачиваясь, смотрит сверху на салон автобуса, заполненный студентами. Цзян Ваньинь, весь красный, сидит рядом с Вэнь Цин; рукав его свободного свитшота закатан едва ли не до плеча, и девушка что-то увлеченно рассказывает ему, водя автоматическим карандашом по всей руке, иногда слегка поворачивая и сгибая ее под разными углами, чтобы напрячь определенные мышцы и указать на них. Кажется, студенты-медики даже на выходных не отдыхают, а Ваньинь выглядит так, будто хочет умереть на месте от смущения. Но руку не одергивает, и Ванцзи кажется, что тот оторвет ноги любому, кто посмеет им помешать. Не Хуайсан и Вэнь Нин сидят в своих телефонах, активно клацая по экранам своих смартфонов, и, судя по синхронным разочарованным стонам, играют они в одну игру. Между ними – открытая пачка со снеками. Ло Цинъян с подружкой, имени которой Лань Ванцзи не знает, увлеченно переговариваются, и до него долетает что-то о таблетках от укачивания. Вэнь Чао и Ван Линцзяо... Ванцзи в смущении отводит глаза. С обречённостью приговоренного к казни он вынужден признать, что Вэй Усянь прав: автобус полон людей, большую часть которых он знает лишь в лицо, и свободных мест действительно нет. Видя, что Лань Ванцзи опускается на свое место еще более хмурым, Вэй Ин запрокидывает голову и кричит куда-то в салон: – Цзян Чэн, тут Лань Чжань спрашивает, почему ты не придержал мне место? Такой себе из тебя брат! – Если бы ты встал, когда я тебя будил или хотя бы вещи собрал с вечера, – доносится возмущенное из глубины салона, – то мог бы прийти раньше всех и занять место с тем, с кем хотел! – Пфф, бесполезные метания, – умиротворённо проговаривает Вэй Ин обычным голосом, так, что слышит его только Ванцзи, – даже если бы я пришел раньше всех, я бы все равно хотел сесть рядом с тобой, Лань Чжань. Предательское сердце, отбивающее ритм где-то в горле! Когда Вэй Ин смотрит на него таким взглядом, говорит такие вещи... Как можно не поверить, что ты ему действительно интересен? Когда уголки его губ изгибаются в этой лукавой усмешке?.. Лань Ванцзи даже не уверен, на кого злится больше – на Вэй Ина, что достает телефон и начитает активно их фотографировать, или же на себя, что хочет прижаться к нему поближе, может быть, даже приобнять... или же вообще на брата, из-за которого он и поехал на эту экскурсию. Лань Сичэнь и Су Миньшань, аспиранты кафедры права, должны были присматривать за ними как «взрослые сопровождающие». Вот только у брата с Су Ше были очень натянутые отношения. Проводить почти всю экскурсию рядом с Ванцзи, а не со вторым сопровождающим выглядело бы не так странно, как постоянное напряженное нахождение вместе, поэтому Сичэнь попросил его поехать. Ванцзи это понимал, поэтому согласился, пусть и не сразу. Во многом из-за того, что до этого он никогда не бывал в месте, где Великая Китайская стена упирается в Желтое море. Как-то прошли мимо него все школьные экскурсии, наконец-то догнав на третьем курсе университета. И сейчас он должен был сидеть рядом с братом, вот только за день до поездки Су Миньшань связался с Сичэнем и прохрипел в трубку, что заболел, а вместо него согласился ехать Цзинь Гуанъяо, его лучший друг. И пусть Ванцзи понимает, что все ещё имеет полное моральное право потребовать у брата обещанное место рядом, но он видел по-дурацки счастливое лицо Сичэня, когда Яо появился на парковке с ярко-желтым чемоданом. Видел, как брат помогал загрузить этот самый чемодан в багажный отсек автобуса, а затем изо всех сил сдерживался, чтобы не подать руку Гуанъяо, пока тот поднимался по высоким ступенькам в сам автобус. Глядя теперь на Яо, внимательно сверяющего сидящих в автобусе студентов со списком на планшете, он не может отделаться от навязчивой мысли, что что-то упускает во всей этой ситуации, будто что-то забыл – какую-то деталь, что смутно маячит на грани сознания, но... Мысль ускользает, когда рядом с Яо оказывается Сичэнь и легко дотрагивается до его плеча, с улыбкой указывая на передние сиденья, где они будут сидеть. Лань Ванцзи уже не первый месяц наблюдает, как Сичэнь кружит вокруг Яо, бросая на того влюбленные взгляды, постоянно оказываясь где-то рядом на университетских мероприятиях и студенческих вечеринках. Нет, он решительно не имеет никакого морального права лишать Сичэня возможности наслаждаться общением с человеком, который им любим. Даже если ближайшие пять часов превратятся в персональный ад для Лань Ванцзи. Дорога до Циньхуандао недолгая – чуть более четырех часов, и оттуда совсем недалеко до Лаолунтоу. Вечером же у них заселением в симпатичную гостиницу, и в изначальном виде экскурсия была неплохим вариантом отдыха в выходные. Если бы не Вэй Ин, из-за которого мысли путаются, а сердце постоянно сбивается с ритма... Ванцзи достает наушники, чтобы спрятаться от кипучей энергии Вэй Усяня, что уже успел поспорить с сидящим через проход парнем о правильной трактовке концовки фильма, который Лань Ванцзи даже не смотрел, открыть пачку острых снеков и сделать около ста снимков происходящего в салоне и за окном. Небеса, а они ведь даже еще не выехали из Пекина! Может быть, Ванцзи и не был бы возмущен так сильно, не наклоняйся Вэй Ин каждый раз через него, чтобы «ухватить лучший кадр, Лань Чжань! Или как все девятьсот тридцать семь подписчиков в вейбо узнают, где я был?». Каждый раз, когда он перегибается через Лань Ванцзи и его волосы лезут тому в рот, Ванцзи замирает всем телом. Слава богам, Вэй Ин, если и замечает это, наверняка списывает на то, что Ванцзи не любит прикосновений. Страшно представить, как бы он отнесся к Ванцзи, если бы понял, что тот фантазирует о том, что Вэй Ин не удержится и упадет – прямо на Ванцзи, давая тому полное право прижать и обнять. Хотя бы на мгновение, пока не придется играть негодование... Он шумно выдыхает. Да всего ради! Лань Ванцзи уже не пятнадцать, чтобы так реагировать на другого человека, даже если тот его очень, очень привлекает. Ванцзи успевает лишь закрыть глаза, наслаждаясь мерными ритмами эмбиэнта в наушниках, как его покой снова нарушают. Вэй Ин легко дотрагивается до его плеча и, когда Ванцзи достает наушник, улыбается – так, что вокруг его глаз разбегаются лёгкие морщинки: – Забыл свои наушники дома. Поделишься одним? Не могу уснуть без фоновой музыки, но спать хочется по-страшному... Первая реакция Ванцзи – резкое «нет», но на самом деле, есть ли у него повод так себя вести? Вэй Ин не виноват, что вызывает всю эту бурю чувств, что поглощает Ванцзи каждый день, поэтому… Вэй Ин, видя эту заминку, немного тушуется, и по его лицу пробегает легкая тень, за которой следует широкая все-в-полном-порядке улыбка, а сам Вэй Усянь отстраняется. Эта улыбка как ширмой ограждает его от Лань Ванцзи, и тому от этого почти физически больно, какой-то неясной тянущей болью в груди, поэтому Ванцзи решительно, даже немного торопливо протягивает наушник, вкладывая его в Вэй Ину в руку, что снова улыбается глазами и говорит с благодарностью: – Спасибо, Лань Чжань. Я куплю себе наушники на следующей же остановке, обещаю. Возможно, на это следует ответить «не стоит, все в порядке», но для сердца, судорожно стучащего в грудной клетке, это тяжёлое испытание – делиться своей музыкой с человеком, который ему так нравится; отдать свою вещь, желая, чтобы она навсегда осталась у того в руках... Всего этого слишком много, поэтому он выдавливает из себя только: – Мгм. Вэй Ину этого достаточно – он откидывается на кресте, вставляя наушник в ухо, и закрывает глаза. Его лицо расслабляется, и Ванцзи с усилием воли отводит взгляд от его спокойного лица, слегка подрагивающих ресниц и красивого изгиба губ, до которых хочется дотронуться. Не только пальцем, но и губами. Ванцзи смотрит в окно, старательно думая о чем угодно, кроме как о спящем рядом парне. Они проезжают несколько десятков километров, и Лань Ванцзи, умиротворённый ровным гулом мотора и спокойным переливом мелодии в наушнике, сам едва не засыпает, но выныривает из дремы, когда чувствует, как Вэй Ин смещается, задевая его. А затем на плечо Ванцзи с сонным бормотанием опускается голова Вэй Ина, и он едва не перестает дышать, боясь, что тот проснется и сразу же отодвинется от него. Следующие полтора часа он едет, стараясь не шевелиться.

***

Впереди – плановая остановка недалеко от заправки, рядом с которой раскинулась небольшая зона отдыха. Лань Сичэнь поднимается со своего места и, окидывая автобус внимательным взглядом, просит каждого проследить за своим соседом, чтобы все вернулись на места через двадцать пять минут. Когда его взгляд доходит до Ванцзи, на плече которого развалился спящий Вэй Усянь, его губы изгибаются в понимающе-подначивающей манере. Лань Ванцзи отвечает брату хмурым взглядом, надеясь, что тот хотя бы немного устыдится: в конце концов, он оказался в этой ситуации из-за Сичэня. Тот лишь лукаво поднимает уголки губ: он знает, что наравне с недовольством всей ситуацией, какая-то часть Ванцзи ликует, пытаясь запомнить эти ощущения – тяжесть чужой головы на плече, тихое бормотание Вэй Ина, когда автобус притормаживает на поворотах, свежий запах чужого шампуня. Когда автобус останавливается, Вэй Ин вздрагивает и просыпается, осоловело оглядываясь по сторонам. Лежание на плече Лань Ванцзи он никак не комментирует, и тот ему благодарен за это. Вэй Усянь выбегает из автобуса самым первым, сразу направляясь к магазинчику у заправки, а Ванцзи выходит едва ли не последним, и долго стоит около автобуса, просто глубоко дыша воздухом и пережидая, пока схлынет первая волна желающих посетить уборные. Погода стоит чудесная, и с заправки открывается вид на небольшую рощу, откуда доносится громкий птичий щебет. Уже выходя из кабинки туалета – из двадцати пяти минут, данных братом на остановку, прошло почти восемнадцать – Ванцзи задевает острый край обшивки стены и чувствует резкую боль в ладони. Из неглубокого пореза капает кровь, и он хмурится, смывая руку водой над раковиной, а затем – зажимая порез бумажным полотенцем. Время до посадки ещё есть, и он решает прогуляться по территории зоны отдыха, почти сразу же натыкаясь на брата, с нежной улыбкой слушающего Гуанъяо в тени разлапистого клена. Ванцзи вновь ловит себя на этом чувстве – будто он что-то забыл, что-то, связанное с Яо, или даже с братом, что-то... – О, Ванцзи, через три минуты мы выезжаем, – говорит Сичэнь, когда видит его, и нежность его улыбки выходит на другой уровень – не больше и не меньше, но будто чувства, припасенные для Лань Ванцзи, вмещают в себя океан братской любви, а нежность для Яо... пожалуй, Ванцзи может понять, что чувствует Сичэнь – так бы он сам смотрел на Вэй Ина, если бы только его лицо обладало всей живостью эмоций, присущей брату. Заходя в автобус, он сразу же замечает, что Вэй Ина нет на месте. Ванцзи хмуро оглядывает салон автобуса – может быть, тот сейчас на задних сидениях, общается с кем-то? Но нет, он способен узнать Вэй Ина по одному лишь силуэту, по тени улыбки, в полумраке... Возможно, даже, с закрытыми глазами: Вэй Ин всегда пахнет какой-то неуловимой свежестью с ноткой сладости. Весенние цветы? Скошенная трава?.. Сейчас его в автобусе точно нет. Лань Ванцзи озадаченно осматривает салон, затем – смотрит на брата, что заходит в салон сразу за ним, пока Гуанъяо переговаривается с водителем, а последние студенты рассаживаются по местам. Брат замечает напряжение Ванцзи и вопросительно поднимает брови, и тот, уже направляясь на выход, бросает короткое: – Вэй Ин. Вэй Ина нет ни в туалете, ни в здании заправки, где пахнет жженым кофе, и поэтому Ванцзи решительно направляется к зоне отдыха. Он находит Усяня по радостному громкому смеху, в окружении какой-то незнакомой семьи, что остановились около деревянных беседок в зелёной зоне. Их минивэн припаркован рядом, и молодой мужчина, судя по всему, отец семейства, с теплотой глядит на Вэй Ина, что раскручивает на вытянутых руках мальчишку лет трёх. Тот визжит от радости, и на них с улыбками оглядываются отдыхающие семьи. На деревянной скамье, опираясь локтем о стоящий рядом стол, сидит молодая женщина. Вид у нее слегка уставший, но она тоже с улыбкой смотрит на ребенка, одной рукой прикрываясь от солнца. Рядом с ней – женщина в весьма преклонном возрасте, в панаме, снимает происходящее на телефон, подслеповато щурясь и откидывая раз за разом падающую на экран телефона крышку от чехла. Ванцзи замирает, глядя во все глаза на открывшуюся перед ним идиллическую картину, не способный оторвать взгляда от Вэй Ина, и ловит себя на осознании, что именно в эту солнечную улыбку он и влюбился, упал, как в омут, потерялся, растворился. Вэй Ин, сгусток тепла и света, всегда в центре внимания, находящий друзей будто бы по щелчку пальцев. Не зная, как не разрушить момент, Ванцзи растерянно стоит у самого края площадки. К счастью, его замечает мужчина, и он подходит к Ванцзи, протягивая руку для пожатия, на европейский манер: – Добрый день, а вы, наверное, друг Вэй Усяня? Он просто очаровал нашего мальчика. – Он добродушно улыбается, качая головой, – Юань, конечно, немного доверчивый, но тут просто любовь с первого взгляда. Я Вэнь Линг, отец парня, что сейчас проходит испытания на турбулентность для будущих космонавтов. – Лань Ванцзи. Приятно познакомиться, мистер Вэнь. Ванцзи немного неловок, когда протягивает руку в ответ, но мужчина жмет ее, как ни в чем не бывало, наблюдая за сыном. Вэй Ин тем временем опускает Юаня на землю, и сразу же ловит того, когда мальчик пытается сделать шаг, но заваливается вбок – даром что его раскручивали не меньше минуты. – Сянь-гэгэ, ещё, ещё! – счастливо кричит ребенок, но Вэй Ин поднимает глаза и видит Ванцзи. Он улыбается – открыто и беззаботно, а затем, видимо, понимает, почему Ванцзи, собственно, здесь, и улыбка становится виноватой. – Извини, редисочка, мне нужно идти, иначе мой автобус уедет без меня, – в голосе его сожаление, а ребенок, и вовсе, кажется, готов расплакаться. Его глаза наливаются слезами, а губа начинает дрожать. – Юань, малыш, иди к бабушке, она даст тебе рисовое пирожное, – зовет его мама, и встаёт, придерживая рукой живот. От движения лёгкое разлетающееся платье очерчивает талию женщины, и Ванцзи понимает, что она беременна. Вэй Ин подхватывает Юаня за бока и, имитируя звуки самолета, «летит» в ее сторону. Слезы в мгновение забыты, и ребенок снова смеется. Мужчина, глядя на жену с нежностью, размеренно проговаривает, легко делясь с незнакомцем подробностями личной жизни: – Пока ещё можем, решили съездить к моей семье, в Пекин. Далековато, но в последний раз мы все встречались ещё когда Юань-Юань был во-о-от таким, – Вэнь Линг изображает руками, как укачивает малыша, широко улыбаясь и щурясь на солнце. – К тому же, бабуля так давно не видела своих родных, а ее племянник, говорят, какой-то важной шишкой у вас там в большом городе стал. Вот навестим всех, проведаем. А вы к морю, на экскурсию? – Мгм, – отвечает Ванцзи, не отводя взгляда он Вэй Ина, что присел на корточки перед насупившимся ребенком, что-то ему рассказывая. Молодая женщина стоит рядом, взяв ребенка за руку, а бабушка, отложив телефон, достает из контейнера несколько пирожных в индивидуальных упаковках, и раздает их – девушке, что улыбается и просто держит его в руках, Юаню, что сразу же открывает и надкусывает мягкий бисквит, и Вэй Ину, что с поклоном принимает сладость и бережно кладет ее в карман ветровки. Вэй Ин сердечно прощается с Вэнями, как с давними знакомыми, и бабушка гладит его по голове, что-то проговаривая. Вэнь Юань, пусть и дуется сперва, но машет до последнего, пока Ванцзи и Усянь не заворачивают за магазинчик у заправки. – Замечательная семья, – говорит Вэй Ин, шагая чуть позади Ванцзи, и что-то печатая в телефоне. – Добавил Вэнь Линга в вичате, а его жена ведет аккаунт на вейбо. Будем на связи с ними. Кстати, как думаешь, они не родственники наших Вэней? Ванцзи неопределенно хмыкает, но Вэй Ину его немногословность не мешает – никогда не мешала, и он продолжает говорить, легко и непринужденно, как всегда, немного ускоряясь и теперь идя с Ванцзи вровень: – Я, кстати, купил, – он поднимает руку, показывая новую, не открытую ещё коробку с маленькими наушниками-вкладышами, и на мгновение Ванцзи чувствует острый укол сожаления, что остаток пути на его плече больше никто не будет спать. Никто... конкретный. И от того, какими глупым ему кажется собственное поведение и все эти мысли, он только сильнее хмурится, стараясь не смотреть на весело шагающего рядом Вэй Ина. Так происходит всегда: стоит только Лань Ванцзи оказаться рядом с Вэй Ином, как его влюбленность снова накатывает, словно волна, погребая под собой, не давая выплыть. Нахождение вдали, возможно, и помогало на небольшой срок, но, кажется, чувства Лань Ванцзи уже нельзя было откатать назад, отменить, подавить. Он вздыхает, возможно – слишком громко, потому что Вэй Ин смотрит на него внимательно, осматривает всего, и внезапно восклицает: – Что с твоей рукой? Честно говоря, Ванцзи уже и забыл, что недавно поранил ее, но Вэй Ин останавливается около самого входа в автобус, бережно дотрагиваясь до его ладони, осматривая затянувшуюся уже царапину. И вздрагивает, когда из автобуса выглядывает обеспокоенный Сичэнь: – О, слава богам, вы на месте. Мы выбиваемся из графика, входите быстрее! Вэй Ин тянет его за руку в автобус, стараясь не дотрагиваться до пореза, а затем, оказавшись в автобусе, моргает, чтобы справиться с контрастом между полумраком автобуса и яркостью солнца на улице. Он смотрит куда-то вглубь салона и кричит: – Мянь-Мянь! Эй, Мянь-Мянь, послушай... – Вэй Усянь! Кто разрешил тебе называть меня так? – звучит возмущенный девичий голос, и Лань Ванцзи закрывает глаза, пытаясь справиться с тошнотой, что внезапно подступила к горлу. Все, пора это все прекращать. Все эти фантазии лишь бередят душу, делают лишь больнее. Стоит только поверить в свою исключительность и важность... Он вырывает руку, из-за чего Вэй Ин удивленно глядит на него, и садится на свое место у окна. Он уже не слышит, как Вэй Ин кричит, что Мянь-Мянь так и не сказала своего имени, чтобы он мог его использовать, не слышит, как хихикают подружки Ло Цинъян... Ванцзи надевает наушники, чтобы спрятаться от происходящего. Вот она – главная причина, почему он всегда держит Вэй Ина на расстоянии. Вот почему Ванцзи не может быть ему другом. Вот почему он запрещает себе даже мечтать о Вэй Ине. Потому что если Лань Ванцзи позволит себе упасть в эти чувства, то он утонет в них, сгорит без остатка, в то время как Вэй Ин – флиртующий с девушками Вэй Ин, смешной, красивый, популярный Вэй Ин, даже не узнает о том, что растоптал его сердце. Ванцзи включает музыку погромче и запрокидывает голову в кресле, стараясь не думать ни о чем, не думать ни о ком, или хотя бы не думать о... Через несколько минут он чувствует, как Вэй Ин легонько хлопает его по плечу – наверное, ему опять что-то нужно – но решает притвориться спящим, опасаясь, что непролитые слезы перельются через веки и потекут по щекам, стоит лишь открыть глаза. Вэй Ин не настаивает, и до конца поездки больше к нему не обращается.

***

Несмотря на то, что Лань Ванцзи тысячи раз видел фотографии «Головы дракона», знает все о строительстве Великой Китайской стены, посмотрел несколько документалок – она все равно впечатляет. Удовольствия добавляет и девушка-гид, что не только прекрасно ведет экскурсионную программу, но и с удовольствием отвечает на вопросы. …С ужасным раздражением Ванцзи, листая галерею телефона, когда их везут в гостиницу после экскурсии, понимает, что у него даже нет нормальных фото, чтобы показать дяде, когда они вернутся домой. На каждом фото объектив его камеры всегда выхватывает Вэй Усяня – дурашливо ставящего рожки другим студентам на общих фото; залезшего на зубец стены, пока экскурсовод пытается уговорить его слезть (это даже не их экскурсовод – девушка, закреплённая за их группой, кажется, смирилась, и просто осуждающего смотрит на Вэй Усяня где-то с края фотографии). Вот Вэй Ин с радостной улыбкой позирует для фото, приобнимая двух пожилых туристов-европейцев, вот Вэй Ин флиртует с девушкой из другой экскурсионной группы, что пересеклась с ними у подножия стены… А это – залив Желтого моря, вид с пляжа, и на нем Вэй Ин запускает «блинчики» на воде. Ожидаемо, ничего не получается из-за подступающих волн, но Вэй Ин лишь смеется, запечатлённый телефоном Ванцзи. Рассматривая эти снимки, Ванцзи чувствует привкус горечи на языке, и с ненавистью к самому себе вынужден констатировать: он ревнует. Того, кто ему не принадлежит, того, кто сейчас сидит, перевесившись через кресло и общаясь с кем-то в глубине салона, кто громко смеётся и кричит, что вечером обязательно «возьмёт реванш» в чем-то, о чем Ванцзи даже не знает, потому что старательно старается дистанцироваться от Вэй Усяня, хоть и во многом безуспешно. Он сгорает от ревности, и от этого настроение его лишь ухудшается.

***

Каким-то невообразимым образом Вэй Усянь регистрируется быстрее, чем Ванцзи, и проносится мимо него, тогда как перед Лань Ванцзи, стоящим в соседней очереди у стойки регистрации, ещё два человека. Он провожает Вэй Ина долгим взглядом, лишь надеясь, что со стороны не видна вся эта его тоска о невозможном, и затем смотрит на брата, что тоже зарегистрировался, и сейчас общается со студентами, что ещё ждут регистрацию. Ванцзи лишь бегло пробегается по лицам студентов, видит Яо... И внезапно, как вспышкой, его, наконец, настигает озарение, что же не так вот всей этой ситуации: он видел Су Миньшаня за день до поездки, до того, как радостный Сичэнь сообщил, что с ними в поездку поедет Яо, в последний момент согласившийся выручить заболевшего друга. Но ведь с Су Ше все было в порядке, когда он сидел в кафе, попивая молочный коктейль и с кем-то переписываясь в телефоне?.. Ванцзи внимательно – впервые за долгое время – глядит не на брата, а на Яо, и с удивлением понимает, что взгляд того, стоит только Сичэню отвернуться или отвлечься, всегда направлен на старшего Ланя. Ванцзи видит, как Яо, говоря что-то смешное, всегда глазами ищет Сичэня, и, поймав одобрение, улыбается в ответ – так, как не улыбается никому больше, показывая очаровательные ямочки, от которых Сичэнь сходит с ума (Ванцзи видел как-то запросы в поисковике брата, и нет, он не стал любить его меньше, просто... это было странно). Полученную информацию нужно обдумать, и Ванцзи переводит взгляд на спину мужчины, что не может перестать задавать вопросы уставший девушке за стойкой регистрации, и этим задерживает всю очередь. Наконец, он уходит, и Ванцзи протягивает свое удостоверение личности. ...Когда он получает свой пропуск и пешком поднимается на третий этаж, весь в мыслях о Яо и брате, в их комнате пусто – только распотрошенная сумка Вэй Ина, что занял кровать у окна. Он ставит дорожную сумку около свободной кровати, осматриваясь. Номер небольшой, но чистый, шторы – плотные, и это хорошо – Ванцзи не любит, когда утренний свет светит прямо в глаза. Пока нет Вэй Ина, он решает принять душ, воспользовавшись тем, что тот носится где-то по гостинице, а затем долго сушит волосы феном, который настолько старый и громкий, что в конце концов Ванцзи сдается и с наполовину влажными волосами выходит в комнату. Он подходит к ветровке, чтобы взять телефон, забытый в кармане, но вместо этого его пальцы внезапного нащупывают что-то, чего там быть должно – чек? фантик?.. Ванцзи достает руку с зажатой в пальцах находкой и долго смотрит на... лейкопластырь. Небольшой кусочек клейкой ленты с рисунком из мультяшных кроликов. Лейкопластырь, который точно не должен был оказаться в кармане Лань Ванцзи. У аккуратного во всем Лань Ванцзи, вчера вечером доставшего чистую ветровку из сушилки, не могло оказаться какого-то случайного мусора в карманах. Он долго неверяще глядит на лейкопластырь, не смея… даже надеяться. Есть только один вариант, как пластырь мог оказаться у него в кармане, и если Ванцзи прав... Дверь, издав тихое пиликанье, открывается, и в комнату буквально вваливаеися радостный Вэй Усянь. – О. – Он щелкает пальцами, оглядывая Ванцзи с ног до головы. – Душ. Ты прав, нужно смыть с себя всю эту пыль, - и начинает стягивать с себя майку там, где стоит. Ванцзи сразу же отворачивается, возможно – слишком быстро и демонстративно. Но если Вэй Ин и замечает это, то никак не комментирует. Пока шумит вода, Ванцзи старательно расчёсывает волосы и очень старательно не представляет Вэй Ина в душе. Насколько же он испорченный, испорченный человек, если не может осадить свои дурацкие фантазии и все равно представляет, как обнимает Вэй Ина под струями душа, прижимаясь обнаженной кожей груди к его спине. Они почти одного роста, но Вэй Ин чуть жилистее, у него худое поджарое тело, изящные лопатки, и... Когда дверь душа открывается, и в облаке пара появляется Вэй Ин, голый по пояс, в джинсах с очень низкой посадкой, Лань Ванцзи ещё не полностью вынырнул из своих фантазий, и поэтому смотрит ошалело, жадно скользя глазами по желанному телу, останавливаясь на мокрых волосах, которые Вэй Ин пытается обсушить полотенцем. Запрещая себе продолжать осматривать Вэй Ина дальше, но и не в силах отвести взгляд, ненавидя себя за то, что не смог остановиться сразу... К счастью, Вэй Ин интерпретирует взгляд Ванцзи по-своему, и с улыбкой говорит: – Не люблю сушить волосы феном. Худшие двадцать минут жизни. А этот фен выглядит древнее самой китайской стены. Кстати, Лань Чжань, пойдешь с нами? Мы хотим немного посидеть в номере Не Хуасана и Цзян Чэна. Поиграем в настолки... – ...Да. Он соглашается быстрее, чем успевает даже осмыслить, что говорит, и по удивлённо-радостному виду Вэй Ина понимает, что тот тоже не ожидал, что он согласится. В конце концов, ни одно из приглашений повеселиться вместе с друзьями Вэй Ина он до этого не принимал. Но целый день рядом будто размягчил что-то в нем, ослабил сопротивление. Ванцзи никогда ещё не был так близко к объекту своей влюбленности на протяжении столь длительного времени, и сейчас он чувствует себя жадным: ему хочется ещё больше времени рядом с Вэй Ином. Пусть даже это будет время с Вэй Ином и его друзьями. Когда они вместе заходят в комнату, там уже собралось человек шесть, и оттого немного тесно. Этот номер чуть больше номера Лань Ванцзи и Вэй Усяня, но незначительно, поэтому, чтобы освободить место, кровати стоят одна на другой, а пространство в центре расчищено. За Вэй Ином едва успевает закрыться дверь, как считыватель карт снова издает тихое «пилиньк», и в комнату просачивается Хуайсан с подозрительно звенящими бумажными пакетами и счастливой улыбкой. Видя Ванцзи, он слегка приподнимает брови, но никак не комментирует, а затем в комнате радостно кричат, замечая появление младшего Не, и вечер начинается. Уже минут через двадцать, находясь посреди человеческого хаоса, Ванцзи вспоминает, почему никогда не любил посещать подобные «посиделки». От того, чтобы уйти, его удерживает только то, что он может сидеть в своем уголке и незаметно любоваться Вэй Ином, что увлечен карточной игрой, в которой он выигрывает раз за разом, самым первым избавляясь от карт в своих руках. Шум, смех и музыка из чьей-то колонки отходят на задний план, когда время от времени Вэй Ин поглядывает на него, и – Ванцзи старается не обнадеживаться зазря – растягивает губы в расслабленной довольной улыбке, будто присутствие Лань Ванцзи в этой комнате – именно то, чего он хочет. Проходящий мимо Хуайсан вручает Ванцзи в руки холодный стакан – в нем напиток с ярким грушевым ароматом и большим количеством льда. Алкоголем он не пахнет, и он делает глоток, а Вэй Ин оказывается где-то рядом, наклоняясь к уху Ванцзи, и говорит громко, чтобы перекричать музыку: – О, Лань Чжань, ну как тебе? Купили экспериментально, попробовать. Кажется, это сидр со вкусом... Мягкая темнота укрывает Ванцзи. *** Этот сон снится Лань Ванцзи не впервые: в конце концов, он здоровый молодой парень, а объект его симпатии и причина самых горячих его фантазий вчера весь день вертелся где-то рядом, заставляя Ванцзи сгорать тысячей разных способов – от желания, от нежности, от ревности, от любви. В этом сне они с Вэй Ином просыпаются вместе, в одной постели; он обнимает желанное тело со спины или же они с Вэй Ином прижаты друг к другу. Как сейчас. Вэй Ин ёрзает, прижимаясь ближе, все ещё полусонный, но ластящийся, нежный, мягкий. Он бормочет что-то невнятное, пока руки Ванцзи скользят по его спине, нежно оглаживая. В этом сне Ванцзи может прижать к себе расслабленного Вэй Усяня и, например, потереться о него своим утренним возбуждением, ловя ответное движение и тихий, но такой сладкий стон. Или же он может подмять сонного Вэй Ина под себя, накрыть своим телом, прижаться губами к губам, раздвигая их языком, глубоко целуя, пока тот не проснется окончательно, чтобы прошептать... – Лань Чжань?!.. Ванцзи распахивает глаза и с возрастающим ужасом понимает, что прямо под ним, в сбившемся от сна одеяле лежит Вэй Ин, на лице которого написан священный ужас, пока его пальцы трогают губы, которые Ванцзи только что... целовал. Ванцзи будто сметает с кровати, и он, замирая у окна в противоположном конце комнаты, пытается охватить агонизирующим сознанием, что сейчас происходит, потому что. Потому что. Вэй Ин. Вэй Ин в боксерах, но абсолютно голый сверху, лежит в его кровати и судорожно пытается прикрыть нижнюю часть тела одеялом, а затем приподнимается на локтях, и глядит на Ванцзи, и в глазах его – такой же шок, что, наверняка, написан и на лице Ванцзи. Он пытается сделать глубокий вздох, чтобы успокоиться, но у него не получается. Мозг отказывается работать, потому что он только что. Только что он. Поцеловал. Вэй Ина. Он. Поцеловал... И не просто поцеловал – он бесстыдно тёрся о него, прижимался к чужому бедру своим членом – достаточно основательно, чтобы уже не лелеять надежду, что Вэй Ин этого не почувствовал. Ему нужно что-то сказать, потому что Вэй Ин, тот самый Вэй Ин, что не замолкает никогда, молча глядит на него огромными глазами. – Почему ты... – наконец, начинает Лань Ванцзи, потому что, вероятно, нужно начать с основного – почему Вэй Ин в его кровати, а не в своей. Иначе придется обсуждать то, что он... Вэй Ин, кажется, понимает его с полуслова, потому что с усилием проводит по лицу ладонями, и говорит, слегка запинаясь: – Ты… вчера отключился, буквально от одного глотка, и я жутко испугался, начал звонить твоему брату, и пока он объяснял мне, что у вас непереносимость алкоголя, – Вэй Ин трет лицо ладонями, отчего его слова звучат немного невнятно, – ты внезапно поднялся, забрал у меня телефон и отключил звонок. Ты вел себя немного странно, но в целом – как обычно. Я даже не понял сразу, что ты пьян. О, нет. Ванцзи напрягает память, но там – блаженная пустота. Последнее, что он помнит – он пьет напиток, что вручил ему Хуайсан. Когда стало понятно, что там был алкоголь, было уже, пожалуй, слишком поздно. – Странно?.. Я?.. – О, ну ты молча ходил за мной следующие пол часа, – со смешком говорит Вэй Ин, – еще ты угрожающе смотрел на Вэнь Нина, когда тот хотел ко мне подойти, и не позволял ему приближаться. Ну а потом схватил меня за руку и сказал, что пора спать. И увел в номер. Ванцзи молчит, подавленный, потому что этого всего он не помнит. И это все ещё не объясняет, почему Вэй Ин в его постели. Тот, будто читая его мысли, примирительно поднимает руки: – Послушай, я не сам напросился! Ты переоделся в пижаму, стоял надо мной, пока я не снял одежду, а потом заставил лечь рядом. – Вэй Ин явно смущён и смотрит куда-то над плечом Ванцзи. – Я думал полежать немного, пока ты не уснешь, и вернуться к ребятам. Но... уснул сам. Я вчера весь день спать хотел, и меня просто отключило. Он все же отбрасывает одеяло и встаёт, потягиваясь, и делает шаг в сторону все ещё напряжённого Ванцзи, и тот непроизвольно отшатывается. Вэй Ин смотрит на него – долгим, нечитаемым взглядом, затем легко качает головой и разворачивается, направляясь в сторону ванной. Уже взявшись за ручку двери, он все же притормаживает, и говорит, не оборачиваясь, и голос его совсем чуточку нарочит: – И да, Лань Чжань, насчёт того, что случилось после сна... Сердце Ванцзи падает. До этого утра они даже не были друзьями, но, кажется, сейчас они перестанут быть даже «приятелями». Вэй Ин попросит вообще никогда к нему не приближаться, и Ванцзи, честное слово, готов к этим словам. Но вместо этого он говорит: –...Не стоит переживать. Я тоже мужчина, и понимаю, что это просто утренняя физиология. Если... – Он делает глубокий вдох, причину которого Ванцзи осмыслить не в силах, и продолжает: – ...если ты переживаешь об этом... то не стоит. Друзья... иногда делают это друг с другом... кхм... и ничего страшного… кхм... «Это»? Целуются утром, проспав на одной кровати целую ночь? Просыпаются и трутся своими членами друг о друга? В мешанине эмоций, что сейчас охватывают Ванцзи, среди искр возбуждения, стыда и едкого привкуса ревности присутствует только одна четкая мысль, которую он озвучивает прежде, чем даже успевает задуматься: – С кем из своих друзей ты делал это? Двигаясь, будто в трансе, он в несколько шагов оказывается рядом с Вэй Ином, прямо у того за спиной, и видит, как тот замирает, как напрягается его спина, а ладонь сильнее сжимает ручку двери в ванную. – Что?.. – С кем. Из твоих друзей. Ты делал. Это. – Раздельно, сам поражаясь тому, как низко и властно звучит его голос, чеканит Ванцзи. – Лань Чжань... – Вэнь Цюнлинь? Не Хуайсан?.. С кем из них..? Вэй Ин судорожно вздыхает, затем отпускает ручку двери и говорит, тихо и серьезно: – А ты совсем не помогаешь, Лань Чжань. За легким нравом Вэй Ина и всеми этими его шуточками даже Ванцзи, который вообще-то гордится своей проницательностью, иногда забывает, что стоящий перед ним парень обладает сильным несгибаемым характером и стальными нервами. Его жизнелюбие не поколебало ни ужасное детство, ни жизнь в семье Цзян. Несмотря ни на что, Вэй Усянь честный и смелый человек, на многое готовый ради близких людей. И конечно же, Ванцзи знает об этом, как и о том, что Вэй Ин добрый и заботливый… На мгновенье в голове Ванцзи мелькает воспоминание о найденном вчера в кармане ветровки пластыре с кроликами. – Не помогаю?.. – растерянно переспрашивает Ванцзи, понимая, что разговор свернул совсем не туда, куда он думал. Рука Вэй Ина сжимается в кулак до побелевших костяшек, и Ванцзи понимает, что Вэй Ин, на самом деле, не так спокоен и невозмутим, как пытается показать. И это странно – в конце концов, это для Ванцзи их поцелуй – первый в жизни вообще. Как, в принципе, и опыт прикосновения к чьему-то телу с эротическим подтекстом. А Вэй Ин... Мысль, что формируется в этот момент в голове Ванцзи – простая и четкая, и от этого кажущаяся очень правдивой. Вэй Ин – открытый всему свету, постящий в вейбо видео, в которых признается в любви каждому новому попробованному им вкусу кофе, всегда ярко выражающий свои чувства, разве стал бы умалчивать о симпатии к кому-то, будь она взаимной? Смог бы он не кричать всему миру о том, как он счастлив в своих отношениях? И, тем не менее, внезапно осознает Ванцзи, кроме бесконечного флирта, направленного на всех окружающих, а особенно – на него, Ванцзи... Вэй Усянь никогда не говорил, что состоит с кем-то в отношениях. Удивительным образом Ванцзи никогда не слышал, чтобы кто-то шептался в университете, что побывал на свидании с Вэй Усянем, а ведь он точно входит в пятерку самых привлекательных парней их университета. За три их курса обучения кто-то должен был ему понравится. Может ли быть такое… Вэй Ин оборачивается, ероша волосы рукой, и выглядит крайне смущенным, когда произносит, немного отрешенно: – Лань Чжань. Я же пытаюсь дать тебе возможность сделать вид, что ничего не было. Я понимаю, что ты никогда бы не... – он замолкает, не договорив. – Я никогда бы не?.. – Тихо повторяет Ванцзи, приближаясь ещё немного, на маленький шажок, и теперь между ними почти нет пространства. Повисает тишина, в которой слышны только звуки их дыхания. – Не... захотел бы меня в этом смысле, – одними губами произносит Вэй Ин, и, не будь Лань Ванцзи так близко, он бы мог и не услышать. – Вэй Ин... – Просто подтверди мои слова, что это ничего не значит для тебя, и мы сделаем вид, что ничего не было. – Говорит Вэй Ин глухо, не поднимая взгляда. И вздрагивает, а затем вскидывает на Ванцзи ошарашенный взгляд, когда слышит твердое: – Нет. Всего одно движение, и они прижаты вплотную друг к другу, и спина Вэй Ина касается двери ванной. И слишком явное свидетельство того, что Ванцзи хочет, хочет Вэй Ина в том самом смысле, прижимается к бедру Усяня, пока тот выдыхает: – Лань Чжань, что ты… – но Ванцзи прерывает его, прижимаясь губами к губам. Не считая того поцелуя в полусне десять минут назад, это первый поцелуй Ванцзи. Первый настоящий поцелуй. Он немного неловкий поначалу – целовать Вэй Ина из сна было проще, потому что в фантазии все всегда проще и логичнее. Но целовать реального Вэй Ина, который сначала напрягается в его руках, а затем отвечает на движение губ… ошеломляюще. Сладко и нежно. А затем – жадно и горячо, когда Вэй Ин проталкивает свой язык в рот Ванцзи, а руками обхватывает шею Ванцзи, прижимая его голову еще ближе, прижимаясь всем телом, потираясь. И в таком положении становится очевидно, что не только Ванцзи хочет. Он отстраняется от Вэй Ина, и видит возбужденный, немного поплывший взгляд напротив, и мысль – яркая и простая – затапливает сознание Ванцзи. Вэй Усянь хочет его. Хочет его. Хочет его. А еще Вэй Ин все это время думал, что эта жажда невзаимна. Разрешение этого недоразумения также просто и понятно, оно всплывает в голове Ванцзи, сметая все сомнения и «а что, если…», и он опускается на колени пред Вэй Ином, что распахивает в шоке глаза: – Лань Чжань!.. Встань! О, предки, что ты… – и Усянь давится воздухом, когда Ванцзи стаскивает с него боксеры, и член его упруго подпрыгивает, устремляясь вверх. У Лань Ванцзи мелькает мысль о том, что Вэй Ин красив везде, даже здесь, но он отбрасывает ее, сосредотачиваясь на том, что собирается сейчас сделать. Весь его опыт – несколько просмотренных видео, которые, скорее, порождали вопросы, чем отвечали на них... Поэтому он начинает с простых действий – целует головку члена, а затем – пытается ее втянуть в рот, чем вызывает пораженный вздох сверху. Вэй Ин сильной рукой сжимает плечо Ванцзи, отодвигая того от себя, и шепчет: – Лань Чжань, тебе необязательно это делать. Мы можем просто целоваться. Я ведь… – Но я хочу. – Просто отвечает Ванцзи, и возвращается к возбужденному члену Вэй Ина, обхватывает губами головку, пряча зубы, пытаясь взять больше. Это… необычное ощущение. Непривычный вкус, непривычная текстура. И совершенно непривычные стоны Вэй Ина, что откидывается затылком на дверь, закусывая губу, стараясь сильно не шуметь, все еще помня, видимо, о тонкости стен в отеле. У него не получается, потому что каждое движение Ванзци, даже неслаженное вначале, пока он ищет ритм, вырывает из Вэй Ина задушенный полувсхлип-полувздох. Даже когда он чувствует, как немеют с непривычки губы, и помогает себе рукой, сжимая член у основания… Каждое его движение – стон Вэй Ина. Рука Вэй Ина скользит по щеке Ванцзи, бездумно лаская ее нежными касаниями, а затем пальцы путаются в волосах, и это натяжение – не боль, но чувствительность – лишь добавляют искр в костер желания самого Лань Ванцзи. Его член упирается в ткань пижамных штанов, и возбуждение обжигает импульсами тока, что синхронизированы с каждым звуком удовольствия, что издает Вэй Ин на языке Ванцзи. Не в силах справиться с обуревающей его жаждой, Лань Ванзци освобождает свой член из штанов и обхватывает рукой, сразу же сбиваясь на резкий темп, одновременно ускоряясь и ртом. Вэй Ин, чувствуя изменение ритма, опускает взгляд, и видя, что Ванзци удовлетворяет себя, лишь крепче сжимает его волосы, едва сдерживаясь, чтобы не принудить Ванцзи брать больше, чем тот сможет. – Лань... Чжань... О… О-о-о.... Я... я сейчас… – срывающимся шепотом произносит Вэй Ин, и снова пытается отодвинуть Ванцзи от себя, но тот не отстраняется, продолжая ритмичные движения; насаживаясь ртом на горячую возбуждённую плоть; смаргивая скопившиеся в уголках глаз слезы и все интенсивнее лаская себя. Каждый звук, что издает Вэй Ин, приближает Ванцзи к собственной разрядке, и он ускоряется, резкими движениями подводя себя к краю, пока Вэй Ин, забывшись, слегка лихорадочно толкается в его рот, прежде чем излиться с протяжным стоном. Не успев задуматься даже о том, что делает, Ванцзи сглатывает, морщась от непривычного терпкого вкуса, но не испытывая отвращения, будто все, что связано с Вэй Ином, не может быть отталкивающим. Вэй Ин сползает по двери на пол и тянет в свои объятия Ванцзи, что утыкается лбом тому куда-то в ключицу, не в силах посмотреть в глаза. Его оргазм был ярким. Сильным. И таким ошеломляющим, каким никогда не был до этого, пусть по механике действий это не сильно отличалось от того, как он удовлетворял себя сам. Возможно, в этот раз это было так хорошо, потому что он одновременно с тем доставлял удовольствие человеку, которого любит так давно и так сильно?.. В комнате слышится лишь их тяжёлое дыхание, а еще Ванцзи ясно слышит, как под его щекой заходится стуком сердце Вэй Ина. Тот сидит на полу, вытянув ноги и прижав к себе Лань Ванцзи, перебирая пряди его волос. – Теперь ты... просто обязан начать со мной встречаться, – произносит Вэй Ин немного рвано, будто задыхаясь, и Ванцзи счастливо кивает. Затем, для уверенности ещё и подтверждает: – Мгм. Вэй Ин тихо смеётся, прижимаясь губами к виску Ванцзи, мягко целуя его, и следующие слова произносит почти в самое ухо, посылая рой мурашек по спине: – Я видел внизу на заднем дворике бассейн. Как насчёт сходить туда, пока все ещё спят?..

***

На заднем дворе гостиницы, возле небольшого бассейна на открытом воздухе, действительно нет людей, и заливистый смех Вэй Усяня никому не мешает, когда он, дурачась, прыгает с бортика в воду, и затем повисает на Ванцзи. Ещё слишком рано – на часах нет и семи, постояльцы отеля спят. Сам бассейн со всех сторон закрыт декоративным забором из бамбуковых веток, что скрывает его от любопытных взглядов. Они не боятся быть обнаруженными, потому что проход к бассейну и нескольким шезлонгам всего один, и его покрытие – имитация древесины – громко шуршит, когда на него наступают. Солнце, освещая двор и прижавшихся друг ко другу парней посреди бассейна, раскрашивает золотом капельки воды на их телах, бликует в длинных волосах, блестит на лицах. Вэй Ин обхватывает своими длинными ногами талию Лань Ванцзи, прижимаясь всем телом, и осыпает его лицо быстрыми скользящими поцелуями, но раз за разом ненадолго задерживается в районе губ, целуя то один уголок губ, то другой... и затем сразу – поцелуй в бровь, скулу, подбородок... Затем – снова и будто бы ненамеренно – легкое касание контура нижней губы. Руки Ванцзи, что придерживают Усяня за талию, чуть напрягаются, и атмосфера неуловимо меняется, когда взгляд Вэй Ина встречается со взглядом Лань Ванцзи, и тот, все ещё не в силах поверить, что ему можно, что его действия желанны, проводит пальцем по нижней губе Вэй Усяня, наблюдая, как темнеет взгляд напротив, и беззаботная улыбка сменяется таким же жарким желанием, что сейчас сжигает и его самого. Воздух между ними едва ли не вибрирует; их дыхание и капли воды, что стекают с волос и разбиваются о гладь воды – единственные звуки, разрушающие тишину раннего утра. Затем напряжение рвётся, и они срываются в поцелуй, горячий и несдержанный, прижимаясь друг ко другу, выпивая дыхание с чужих губ. Ванцзи перехватывает Вэй Ина под бедра, прижимая его тело к своему, пока тот пальцами зарывается в волосы Лань Ванцзи, поворачивая его голову так, чтобы их поцелуй вмиг стал еще глубже, ненасытные. ...Немыслимым усилием воли губы все же приходится разорвать, потому что всего этого слишком. Слишком интимно, слишком сладко… Слишком горячо, чтобы затем вовремя остановиться. И Вэй Ин, как и всегда, чутко улавливает его настроение, потому что отталкивается от Ванцзи и соскальзывает в воду, смеясь и брызгаясь. Это позволяет возбуждению немного схлынуть, а разуму проясниться, но Ванцзи чувствует такой необычайный душевный подъём и желание подурачиться, что едва ли задумывается о своих действиях, когда широкой стороной ладони проходит по глади воды, зачерпывая и направляя ее в сторону Вэй Усяня. Поднявшаяся волна подгребает под собой хохочущего у края бассейна Вэй Ина, а когда тот выныривает с напускным, но оттого не менее громким возмущением, Ванцзи уже готов к ответной атаке. Они дурачатся, как дети; Вэй Ин хохочет, крича, что утонет, если Ванцзи не прекратит, но сам атакует прицельными ударами по воде, что настигают Лань Ванцзи, окатывая волной, поднимая в воздух искрящиеся брызги воды. За этими громкими криками, когда все внимание Лань Ванцзи сосредоточено на Вэй Ине, таком ярком и живом, что старательно изображает тонущего после очередной водной атаки, они не сразу замечают, как у бассейна появляется Цзян Ваньинь с полотенцем в руках. Он хмуро смотрит на брата, поднявшего очередную волну, что, впрочем, не несёт никакой разрушительной мощи – он слишком далеко от них с Ванцзи. – Ты ведь знаешь, что этот чудила вырос в Юньмэне? – хмурясь, проговаривает Цзян Ваньинь, обращаясь к Лань Ванцзи. – Он плавать научился раньше, чем ходить. – Хэй, Цзян Чэн! – Кричит Вэй Ин возмущенно, впрочем, в голосе его нет серьезности, – вот поэтому у тебя и нет отношений! Ты убиваешь всю романтику одним только своим видом! Цзян Цэн фыркает, отворачиваясь к шезлонгам, но не успевает даже положить полотенце, как его, судя по всему, накрывает осознанием. Он медленно оборачивается к бассейну, глаза его подозрительно сужены: – Вэй Усянь, не хочешь ли ты сказать, что вы... – его взгляд мечется между братом и Лань Ванцзи, вокруг которого Вэй Ин начинает неторопливо нарезать круги, расслабленно лежа на воде спиной, едва-едва шевеля ногами. – Ага, – беззаботно подтверждает Вэй Ин, все тело его расслаблено. Он говорит об их отношениях так, будто в этом нет ничего особенного, будто признаться кому-то в своей ориентации и заявить, что ты встречаешься с мужчиной – очень просто и не вызывает у него никакого дискомфорта. Ванцзи не уверен, заходится ли его сердце от нежности к Вэй Ину или внезапного страха из-за того, как отреагирует Цзян Ваньинь на это. Очень вероятно, он начнет кричать, как обычно... Но тот лишь сильнее хмурится, глядя на Вэй Усяня с сомнением. Затем переводит взгляд на Ванцзи, чтобы удостовериться в правдивости слов брата; в конце концов кому, как не Цзян Чэну, знать склонность Вэй Ина к подтруниванию и шутливому преувеличению. А Лани не врут. Никогда. И когда Ванцзи, конечно же, кивает, глаза Ваньиня распахиваются от шока. – Ты... ты... – заикается наследник Цзянов, затем снова поворачиваясь к Вэй Ину, – ...Как ты?.. Ты, конечно, орал постоянно, что добьешься взаимности от Лань Чжаня, но... – Цзян Чэн! – голос Вэй Ина больше не игривый, в нем – предостережение, и, честно говоря, минуту назад казалось, что это утро уже не может удивить Лань Ванцзи ещё больше, но... Но сейчас он с колотящимся сердцем смотрит на Вэй Ина и видит, как тот смущённо отводит взгляд, и румянец окрашивает его скулы. Цзян Чэн материться себе под нос, взмахивает полотенцем, и удаляется, громко топая по деревянному настилу. Они снова смотрят друг на друга, и Ванцзи, наконец, отмирает, и говорит – очень тихо, потому что горло сдавило: – И как давно?.. Вэй Ин хмыкает: – Ну, года три? Ванцзи долго смотрит на смущенного Вэй Ина, пытаясь осмыслить услышанное. – Но ведь… мы знакомы всего три года. – Ну, значит, это любовь с первого взгляда. – Фыркает Вэй Ин, но без веселости. – Цзян Чэн, настоящая задница, а не брат! Я же думал сказать это как-нибудь красиво. И чтобы я хотя бы был одет. Ну и музыка. Цветы, наверное, не стал бы, но вот чай твой любимый… Ванцзи плавно притягивает Вэй Усяня по воде к себе, а затем – обхватывает лицо руками, нежно гладя большими пальцами щеки, скулы, кончик брови, и глядит в серые глаза – серьезные, как никогда, и, не понимая в полной степени, как он еще не умер от счастья, говорит: – Вэй Ин, я тебя люблю. С первого дня. И каждый день. Кажется, только тебя одного всю жизнь и любил. Выражение лица Вэй Ина смягчается, и он, ластясь щекой к ладони Ванцзи, проговаривает: – Даже когда говорил, что я бесстыдник?.. – Ты положил мне на стол посреди лекции мой же обнаженный портрет!.. – Хэй, я просто хотел тебя впечатлить! И я очень старался сделать его достоверным. Но, – взгляд Вэй Ина становится лукавым, а по губам бежит плутовская усмешка, – теперь я понимаю, что серьезно недооценил пропорции одной конкретной части твоего тела… – Вэй Ин!.. – обречённо стонет Ванцзи, ощущая смущение и счастье. Но счастья больше, особенно, когда Вэй Ин целует его, шепча, что тоже любит. Каждый день. Сильно-сильно. До Великой Китайской стены и обратно... – Это как? – со смешком спрашивает Ванцзи, с трудом отрываясь от зацелованных губ. – Как до луны и обратно, только до Китайской стены, – рвано проговаривает Усянь, не меньше Лань Ванцзи захваченный их жаркими поцелуями. – От моего дома до ближайшего участка Великой Китайской стены около ста пятидесяти километров, – парирует Ванцзи, не впечатленный. – В миллиметрах. – Припечатывает Вэй Усянь, снова утягивая Лань Ванцзи в поцелуй.