Роза для Темного Лорда

Проснувшись, Роуз не сразу смогла понять, где находится. Тело ныло и казалось таким тяжелым, словно было отлито из свинца. Даже просто открыть глаза требовало усилий. Голова раскалывалась, будто ее разрывали на части. Собравшись с духом, Роуз все же поднялась с кровати и огляделась. Вот черт! Неужели она заснула прямо здесь? Кровать оказалась той самой пыльной и захламленной тахтой, а сама она все еще оставалась в тайной комнате, которую недавно обнаружила и еще не успела как следует изучить. Кажется, она присела сюда, чтобы внимательнее рассмотреть записи на бумагах и свитках. Большинство из них были на английском, и она так увлеклась, что даже не заметила, как уснула на чем-то невероятно жестком, впивающемся в ребра. Сколько же она проспала? В окно настойчиво светила луна: был уже поздний вечер или, возможно, глубокая ночь. Роуз вспомнила про подарок Гермионы — зачарованные часы. Сейчас они бы очень пригодились, чтобы узнать время. Но она оставила их в своей комнате, так как у юбки не было карманов, а носить такую маленькую вещицу в руках было неудобно — она бы точно ее потеряла. В кабинете царила кромешная тьма. Роуз едва могла различать очертания мебели, лишь скупой лунный свет, проникающий через окно, слегка освещал пространство. Она начала беспокоиться, что не сможет найти маленькую дверцу, ведущую обратно в ее комнаты. Но, к своему облегчению, обнаружила, что дверца была совсем рядом, и вернуться не составило бы труда. Роуз огляделась еще раз, пообещав себе вернуться сюда позже, а затем опустилась на колени и полезла через узкий проход обратно. «Я Алиса, а это моя кроличья нора», — подумала Роуз, улыбнувшись своим мыслям. К ее удивлению, вторая дверца оказалась закрыта. Пришлось с силой толкнуть ее, чтобы она наконец приоткрылась. Оказалось, что книги, скрывающие проход в книжном шкафу, вернулись на место. Роуз пришлось смахнуть их все на пол, чтобы беспрепятственно вылезти наружу. Наконец, она встала, отряхнулась — после сна на старинной тахте пыли на ней было столько, что переодеться было бы разумным решением, — и направилась в ванную. Когда Роуз вышла в свою маленькую гостиную и уже собиралась устроиться перед камином, чтобы провести время за ноутбуком, из воздуха внезапно материализовалась Молли. — Хозяйка здесь! С хозяйкой все в порядке! Молли так счастлива, что хозяйка нашлась! — причитала домовиха, и в конце концов опустилась на свои маленькие, почти игрушечные колени, зарыдав. Роуз стояла, совершенно ошеломленная. Она уже поняла, что домовики — существа своеобразные, но, видимо, еще и слегка невротичные. Бедная Молли так перепугалась, что потеряла ее, и теперь не могла сдержать эмоций. — Молли, успокойся. Я никуда не пропадала, — попыталась утешить маленькую домовиху Роуз. — Молли приходила, чтобы позвать хозяйку на обед, а хозяйки нигде не было! Молли думала, что хозяйка гуляет в саду или ходит по замку, но ее нигде не было! Молли велено следить за хозяйкой. Молли так испугалась, что с хозяйкой что-то случилось, и... — И? — встревожилась Роуз, заметив подозрительную паузу. — И позвала господина Малфоя на помощь! Хозяин приказал звать его, если с хозяйкой что-то случится, а хозяйка пропала, Молли не могла её найти! — О нет... — вздохнула Роуз, услышав эту новость. В принципе, ей должно было быть все равно на приспешников этого маньяка Волдеморта, и так оно, вероятно, и было. Но Люциус Малфой, с которым ее недавно познакомили, вызывал у нее глухое отторжение. То ли его холеное аристократичное лицо, то ли волосы, которые могли бы вызвать зависть у любой красавицы, то ли ледяной взгляд, полный высокомерия и насмешки. Короче говоря, лишний раз встречаться с ним ей не хотелось категорически. Роуз уже решила для себя, что связываться с этим человеком не стоит. К тому же, он наверняка примчится сюда, как только Молли сообщит ему о случившемся, а он, в свою очередь, доложит Волдеморту, что Роуз пропадала весь день. И уж Волдеморт точно придумает, как ей за это отомстить. Наверняка. Погодите, но она же никуда не пропадала. Она, черт возьми, была здесь все это время, буквально за стеной! Почему же Молли не нашла ее? Роуз знала, что домовики обладают способностью телепортироваться и находить кого угодно в любом уголке замка. Что-то здесь было не так. — Я все это время была здесь, Молли. О чем ты говоришь? — попыталась прояснить Роуз. — Хозяйки нигде не было! Нигде! — в слезах пропищала домовиха. Роуз хотела было объяснить, что просто случайно уснула в том кабинете, но в последний момент прикусила язык и сжала зубы, закрыв рот. Пока еще никто не выяснил, где она провела это время, и оставался шанс, что ее тайная комната сможет остаться в секрете. Это было ей только на руку. — Молли, прости меня. Я просто устала и прилегла поспать. Наверное, ты меня не заметила, — попыталась она замять тему. — Я так хочу есть, просто умираю с голоду. Может, ты что-то приготовила на ужин? Молли, как и ожидалось, тут же просияла и даже перестала стенать. Она мгновенно поднялась с колен и с огромной преданностью уставилась на свою любимицу. — Конечно, хозяйка голодна! Как эта глупая Молли могла не подумать об этом! Молли подаст ужин сейчас же! — И с этими словами она исчезла. Роуз вздохнула, поправила волосы и вышла из своих комнат, направляясь вниз, в столовую. Коридоры теперь всегда были освещены. Видимо, ей негласно разрешили перемещаться по минимальному маршруту без ограничений, и кто-то распорядился поддерживать пространство освещенным. С другой стороны, это могла быть и Молли с ее особой заботой о хозяйке. Одним словом, Роуз не была уверена, что именно происходило в этом доме. Она пообещала себе набраться храбрости и выяснить все те непонятные бытовые детали, которые уже начинали ее раздражать: откуда берется ее одежда, может ли она сама выбирать вещи? Может ли она забрать свои вещи из старого дома? Роуз хотелось хотя бы минимальной независимости, пусть даже в пределах обладания действительно своими вещами, а не теми, что ей выдали. После жизни в приюте она больше всего ценила возможность иметь что-то свое, то, чем не придется делиться, а это также подразумевало право выбирать и принимать самостоятельные решения. В этом месте Роуз, очевидно, чувствовала себя лишенной даже этого. Едва она шагнула в столовую, как двери на противоположной стороне комнаты сами собой распахнулись, и в помещение вошел сам Люциус Малфой. Если в прошлый раз Роуз не успела как следует его рассмотреть и сделала свои неутешительные выводы о его личности, основываясь исключительно на своей эмпатии, то сегодня ей, видимо, выпал шанс либо утвердиться в своих впечатлениях, либо опровергнуть их. Мистер Малфой был высоким мужчиной неопределенного возраста. Ему могло быть как сорок, так и шестьдесят — его внешность не выдавала точных лет. Длинные платиновые волосы, гладкие и блестящие, были аккуратно убраны в низкий хвост и зачесаны за спину. Роуз не особо разбиралась в моде волшебников, но, судя по тому, что выданная ей одежда напоминала стиль шестидесятых годов из ее мира, здесь, видимо, все одевались подобным образом. Малфой выглядел строго: на нем был черный костюм, который, кажется, назывался фраком. Единственным украшением, разбавлявшим эту строгость, был жилет, отделанный серебряными нитями, и брошь в виде какого-то герба на лацкане. Мантии на нем не было — видимо, в помещении ее не носили. — Мисс Эшдаун, какая неожиданная встреча, — тут же оживился он и, к ужасу, Роуз, поклонился ей. Это не был поклон до земли, скорее, жест, исполненный для соблюдения каких-то формальностей. Но ей еще никогда в жизни не кланялись. Разве в современном мире кто-то еще делает подобное, особенно в Европе? Она замерла, не зная, как реагировать. Может, стоило замахать руками или начать протестовать, но вместо этого она просто стояла, словно пораженная громом. Во время их прошлой встречи таких почестей ей не оказывали. Что изменилось? Собравшись с мыслями и надеясь, что Люциус Малфой не заметил ничего странного в ее выражении лица, Роуз неловко переступила с ноги на ногу и наконец ответила: — Добрый вечер, мистер Малфой. Он по-прежнему стоял в нескольких метрах от нее, не делая ни шага к столу, будто выжидая чего-то. Роуз не имела ни малейшего понятия, как вести себя с этими чуждыми ей волшебниками. Они, конечно, были людьми, но их традиции, манеры и даже правила этикета, вероятно, разительно отличались от всего, к чему она привыкла. «Нужно спросить об этом Гермиону, — мелькнуло у нее в голове. — С ней так просто… Она добрая, открытая, никогда не заставляет чувствовать себя брошенной в этом странном новом мире». Люциус Малфой, в свою очередь, не проявлял ни враждебности, ни желания помочь. Его лицо светилось наигранным благодушием, а взгляд, обычно ледяной, теперь казался нейтральным — словно он готов был поддержать светскую беседу о чём угодно, от погоды до скучных сплетен. — Боюсь, мы все вас потеряли, мисс Эшдаун, — начал он, перехватывая трость в руке с изящной небрежностью. — Учитывая, что вы могли заскучать в этом уединённом месте, особенно в отсутствие Темного Лорда, я намеревался составить вам компанию за ужином. Но вас не оказалось в покоях, да и домовики сбились с ног в поисках. Его голос звучал мягко, почти отечески, будто он искренне переживал за «беспомощную магглу». Но Роуз понимала: всё это беспокойство — лишь следствие приказа Волдеморта. — Произошло недоразумение, — вступила в игру Роуз, отвечая с нарочитой учтивостью. — Я просто уснула. Молли, должно быть, не заметила меня в спальне. Перед Малфоем — живым воплощением вековой аристократии — Роуз вдруг ощутила глупую, почти детскую неловкость. Она открыто признавалась себе, что не знает правил этого изысканного танца под названием «этикет». В приюте научили лишь аккуратно держать вилку и нож, но как обращаться с десятком блестящих приборов, выстроившихся перед ней? Маленькая ложечка, вероятно, для десерта… А остальное? Серебряные щипчики, узкие ножи с зазубренными краями, странные вилки с двумя зубцами — всё это напоминало артефакты чужой цивилизации. «Я здесь не по своей воле, — мысленно парировала она. — И если эти вычурные правила так важны, пусть учат меня, а не осуждают». Роуз выпрямила спину, стараясь сохранить вид спокойного достоинства. Пусть Малфой считает её дикаркой — она тоже не питала иллюзий насчёт него. Его безупречные манеры лишь маскировали холодное высокомерие. — Мисс Эшдаун, — его голос, мягкий и вкрадчивый, нарушил тишину. — Поделитесь, как вам замок? Надеюсь, он не кажется вам… слишком мрачным? Роуз опустила взгляд в тарелку, сдерживая порыв откровенности. Стоит ли признаваться, как ненавистны ей эти стены? Как она мечтает сбежать при первой же возможности? Она не была уверена, знают ли приближённые Волдеморта – кроме, пожалуй, Гермионы – что её сюда притащили насильно, выкрав с вокзала. Возможно, они и сами участвовали в похищении. Но рыдать и умолять о помощи было бессмысленно. Оставалось одно – играть роль «Истинной», чей статус, теоретически, возвышался над всеми приспешниками. Пусть Малфой нервничает, а не я. — К сожалению, мне ещё не довелось осмотреть замок как следует, – ответила она, заставляя голос звучать непринуждённо. – Но изумрудная гостиная восхитительна. И сад… Я думала, такие древние замки остались лишь в легендах. Видимо, замок Слизерина – исключение. Люциус улыбнулся, и его обычно холодные глаза неожиданно потеплели: — Вы правы. Многие наши твердыни сохранены чарами, но эта – уникальна. Последний из замков основателей Хогвартса. Вы, конечно, слышали о школе? — Да. Даже видела её издалека, – сказала Роуз, вспомнив туманные очертания. — Вас не тревожит одиночество здесь, пока Темный Лорд отсутствует? – его вопрос прозвучал как укол под рёбра. О нет, мистер Малфой. Гораздо страшнее – находиться здесь с ним, а не без него. — Ничуть. Всё спокойно, – она заставила себя улыбнуться. – К тому же мисс Грейнджер скоро снова навестит меня. — О, мисс Грейнджер… — Люциус усмехнулся, и в его голосе зазвучала едва уловимая снисходительность. — Говорят, она организовала вашу недавнюю прогулку в Хогсмид. Поделитесь впечатлениями? — Это было волшебно. Как в сказке, — ответила Роуз, тщательно подбирая слова. — Трудно привыкнуть, что здесь всё летает, мерцает и шепчет заклинания… Но в остальном — обычная старинная деревня, очень уютная. В её голове крутилась дерзкая мысль, и, сделав глубокий вдох, Роуз решилась на авантюру: — Магия… Это невероятно. Совершенное чудо. Я читала книги, но многие термины остаются загадкой. Мистер Малфой, не могли бы вы объяснить мне некоторые из них? — спросила она, стараясь звучать почти невинно. Любопытство — не преступление, — убеждала себя Роуз. Если он откажет, она спросит у Гермионы. Но некоторые слова в текстах были словно шифры — без их разгадки она не могла продвинуться в понимании магии. Даже теории. Особенно теории. Ведь Волдеморт сам оставил ей эти книги — значит, изучать их не запрещено. Люциус замер. Его аристократичное лицо исказила гримаса — смесь недоумения и презрения, будто он услышал, как крестьянин рассуждает о политике короля. Роуз едва сдержала улыбку. Что, не ожидал, что маггла полезет в ваши священные тайны? — Вы… изучаете теорию колдовства? — наконец выдавил он, будто слова обжигали язык. Роуз уверенно кивнула, едва сдержав порыв закатить глаза. Неужели мой вопрос не был очевиден? Или я нарушила какие-то табу, не начав с тридцати поклонов? — Разумеется, я просвещу вас, — ответил Люциус, и в его голосе зазвучала опасная сладость, будто он предлагал отравленную конфету. — Какие термины требуют пояснения? Не колеблясь, Роуз полезла в карман юбки и достала аккуратно сложенный лист пергамента. Под его пристальным взглядом она пробежалась глазами по списку, сознательно выбрав самый сложный пункт: — В «Основах магической теории» Гилберта Грейнджа говорится, что магия — не просто энергия, а многослойная система. Он упоминает «первичные» и «вторичные» потоки, но не объясняет разницы. Что это значит? Люциус слегка наклонил голову, пальцы сжали рукоять трости так, что костяшки побелели. Его ледяные глаза вспыхнули — не то интересом, не то подозрением. — Первичные потоки… — начал он, растягивая слова, будто взвешивая каждое. — Это фундамент. Энергия, существующая вне воли мага. Она течёт в земле, воздухе, крови живых существ. Мы черпаем её, но не властны изменить. Как ветер: можно поймать в паруса, но не приказать сменить направление. Роуз кивала, мысленно конспектируя. Значит, даже магглы незримо купаются в этом потоке… — А вторичные? — спросила она, делая вид, что ковыряет вилкой десерт. Уголок его губ дрогнул — почти улыбка. — Вторичные — творение самого мага. — Он щёлкнул пальцами, и пламя свечи над столом извилось в форме змеи. — Мы берём сырьё из первичных потоков и… переплавляем. Как кузнец, превращающий руду в клинок. Люциус продолжал говорить, а Роуз слушала, затаив дыхание. Магия, как оказалось, была сложнее любой программы, с которой она сталкивалась. Незнакомый язык, где вместо кода — законы, написанные не людьми, а самой природой. Для волшебников эти истины были азбукой, но для неё — головоломкой, где каждая деталь требовала перевода. Она не блистала в школе: её образование из приюта едва дотягивало до среднего, но логика всегда выручала. Именно она привела её в программирование — мир, где холодный разум побеждал хаос. Здесь же всё было иначе. Магия не подчинялась алгоритмам, но Роуз верила: даже у чудес есть «бэкдор». Нужно лишь найти слабое звено в их защите. Беседа затянулась. Молли давно убрала посуду, сменив её на фарфоровый сервиз с дымящимся чаем. Люциус, к удивлению, Роуз, не спешил уходить. Его монологи о первичных потоках и энергетических узлах постепенно теряли формальность, обретая живость учёного, увлечённого своим предметом. Он даже жестикулировал тростью, рисуя в воздухе невидимые схемы, а в глазах, обычно ледяных, вспыхивали искры азарта. Роуз ловила каждое слово, словно собирала пазл. Если магия — программа, то первичные потоки — её исходный код, а вторичные… пользовательский интерфейс? — Мисс Эшдаун, — голос Люциуса вернул её к реальности. Он взглянул на часы-луковицу в кармане жилета, и его тон вновь стал светским, словно маска вернулась на место. — Боюсь, я злоупотребил вашим вниманием. Нарцисса наверняка уже отправила сов в поиски моего трупа. Роуз едва сдержала улыбку. Труп? Вряд ли. Но кивнула с наигранной серьёзностью: — Не смею вас задерживать, мистер Малфой. Благодарю за просвещение. Он встал, поправил манжеты, и на мгновение его взгляд скользнул по её записям — лист пергамента, испещрённый вопросами и схемами. — Удивительно, — произнёс он тихо. — Вы ищете логику там, где мы привыкли видеть чудо. Чудесно, что вы так тянитесь к знаниям. Лорд очень ценит это в людях. Они двинулись к гостиной с телепортирующим камином — так Роуз мысленно окрестила это устройство. По непонятному ей импульсу вежливости она решила проводить гостя, хотя «выход» здесь напоминал скорее ритуал, чем обыденность. Интересно, волшебники вообще открывают двери? Или предпочитают исчезать в облаках пепла, как джинны из лампы? — Возможно, это прозвучит неожиданно, — Люциус нарушил тишину, когда они пересекли порог гостиной. Холодный воздух щипнул кожу, а зелёное пламя в камине бросало тревожные тени на стены. — Но я рад, что вы обрели милость нашего Лорда. Роуз сжала губы в подобии улыбки, чувствуя, как мурашки бегут по спине. Его слова висели в воздухе, словно паутина — красивая, но опасная. — Уверяю вас, — он повернулся, и свет огня заиграл на броши с гербом, — ваше положение… священно. Для всех нас. Если потребуется помощь — моя служба к вашим услугам. — Благодарю, — выдавила она, избегая его взгляда. Священна? Как жертва на алтаре. — Доброй ночи, мисс Эшдаун. — Доброй ночи, мистер Малфой. Он шагнул в изумрудное пламя, рассыпавшись искрами. Роуз осталась стоять, впиваясь ногтями в ладони. Священное положение. Прекрасная ширма для рабства. Она фыркнула, сгоняя дрожь, и повернула к коридору. Ей стоило возвращаться в свои покои и чем-нибудь заняться, например, продолжить обследовать тот загадочный кабинет. Раз уж она сегодня основательно выспалась в обед, то ночью еще не скоро уснет. Вероятно, ей следовало бы попросить у Молли какую-нибудь свечу или фонарь, чтобы не заниматься этим в полной темноте. Возвращаться она решила через другой проход, тот, что не был увешан живыми картинами. Роуз хотелось побыть в тишине, наедине со своими мыслями.

***

Следующие несколько дней проходили спокойно. Одиночество все еще тяготило ее, она скучала по друзьям и простым житейским мелочам. У себя дома Роуз любила варить кофе или выходить подышать морским воздухом на набережную, побродить по пирсу. Сейчас, в конце сентября, там должно быть по-особенному свежо. По крайней мере, она несколько раз выходила в сад, в тот, где несмотря на время года Волдеморт оживил прекрасную белую розу. Та все еще цвела, совершенно не обращая внимания на холода и ветра, будто защищенная от всех невзгод. Роуз хотелось бы быть этим цветком, малодушно сбежать от реальности и ее проблем. Просто расти в чьем-то саду, радовать взгляд и ни о чем не беспокоится. Но она не была цветком. Роуз вздохнула, наклоняясь к розе, пальцами осторожно коснувшись ее бархатных лепестков. Они были прохладными, но не хрупкими, скорее упругими, словно у этого цветка действительно была внутренняя сила, позволявшая ему противостоять всему — ветру, холоду, даже времени. Интересно, это заклинание или что-то другое? Может, частичка самой воли Волдеморта, воплощенная в этом цветке? Он не просто оживил розу — он сделал ее сильнее, неуязвимой. Роуз провела пальцем по стеблю, размышляя, насколько нелепым было это сравнение. Она не могла просто стоять на месте и притворяться, что реальность не касается ее. Она была человеком. Со страхами, с неуверенностью, с тоской по прошлому и тревогой за будущее. И, в отличие от этого цветка, ей приходилось бороться за место в этом странном новом мире. Но бороться как? Она по-прежнему не понимала, чего от нее хотят. Волдеморт говорил о предназначении, о силе, но в чем это заключалось? Чем она была так важна? Кроме этой странной связи, которая связывала их двоих, у нее не было ничего, что могло бы сделать ее ценной. Она была магглом. Всего лишь магглом. Роуз сжала пальцы, затем резко убрала руку. Если она продолжит копаться в этих мыслях, то свихнется. Сегодня было хмуро, и дождь собирался хлынуть в любую минуту, но Роуз не спешила возвращаться в замок. Ей хотелось вдохнуть прохладу последними свободными глотками. Роуз. Имя, выбранное для неё чужими людьми много лет назад. Теми, кто смотрел на младенца в приюте и решил, что «Роза» звучит красиво. Что девочка с таким именем вырастет нежной, доброй, хрупкой. Они ошиблись. В приюте не вырастают розами. Не становятся мягкими, когда десятки брошенных детей борются за крохи внимания, еды, тепла. Когда с пелёнок учишься давать сдачи, скрывать слабости, не позволять себя унижать. Роуз не помнила, чтобы её имя когда-либо звучало ласково. Для воспитателей она была одной из многих. Для других детей — крепкой девчонкой, которая не даст себя в обиду. Цветок? Нет. Если бы её называли честно — выбрали бы «Шип». У цветов, выросших среди бетона и равнодушия, не бывает лепестков — только колючки. Она усмехнулась, проводя пальцем по гладкому стеблю волдемортовой розы. Шипов не было — ни одного. Магия ли это? Или цветку просто не нужна защита? В отличие от неё. — Дурацкое имя, — прошептала Роуз, отходя от клумбы. Роуз уже собиралась уйти, когда краем глаза заметила движение среди деревьев. Она обернулась и замерла. Между тёмными стволами, словно призрак, скользила высокая фигура. Длинная мантия едва шевелилась, а его движения были настолько плавными, что казалось, будто он парит над землёй. Узкое бледное лицо, тёмные глаза, выхватывающие малейшие детали, — даже на расстоянии он выглядел неизменным: холодным, отстранённым, непроницаемым. Волдеморт. Внутри Роуз резко сжалось, будто пружина. Она не видела его несколько дней — с тех пор, как он уехал по «важным делам». Но теперь он вернулся. Раньше, чем она ожидала. Страх вспыхнул и тут же погас. Не сейчас. Не перед ним. Волдеморт не выглядел раздражённым. Напротив — его лицо было спокойным, почти нейтральным, когда он остановился и окинул взглядом сад. На секунду его взгляд задержался на белой розе рядом с Роуз, затем медленно скользнул к ней. Она не двинулась с места, наблюдая, как он приближается. Его шаги были размеренными, но в них не было ни спешки, ни нерешительности. Он шёл так, будто всё вокруг существовало лишь по его воле. Когда между ними осталось несколько метров, Роуз нарушила тишину: — Вы вернулись раньше, чем я ожидала. Он остановился в двух шагах, окинув её быстрым оценивающим взглядом. — Очевидно. Голос звучал ровно, но Роуз заметила, как его глаза сузились — словно сканируя каждую деталь. — Вы были в Венгрии? — Да. — Должно быть, дело было важным, раз вас не было несколько дней. — Всё, чем я занимаюсь, важно. Роуз закатила глаза, сдержав язвительный комментарий. Волдеморт опустил взгляд на розу, слегка склонив голову. — Почему цветок до сих пор не завял? — спросила она, следуя за его взором. — Магия, влитая мной в него, пока поддерживает жизнь. — И он будет цвести вечно? — Нет, — усмешка скользнула по его губам, будто её наивность забавляла. — Магия иссякнет. Тогда он умрёт, как и всё смертное. Роуз сжала губы, глядя на бутон. Цветок было жаль. — Как ты провела эти дни? Вопрос застал врасплох. — Читала. Гуляла. Гермиона приходила, — выдавила она. — Мне известно, — он хмыкнул. «Следят? Молли шпионит?» — мелькнуло в голове. Роуз нахмурилась. — Вы лишили меня работы и учебы. Чтение непонятных книг и блуждание по комнатам — мой единственный досуг, — прозвучало едко. Волдеморт пропустил её недовольство мимо ушей, будто всё, что её тревожило, не стоило его внимания. Впрочем, ожидать иного было наивно. — Как твоё самочувствие? — Моё… самочувствие? — Роуз на мгновение растерялась, вспомнив тот приступ, когда он сам отпаивал её горькой настойкой, а она в ответ лягнула его в бок. — Всё в порядке. — Метка не беспокоит? — спросил он резче, нахмурившись. — Нет. Татуировка и правда молчала. Роуз забывала о ней, пока не видела отражение на руке в душе или при переодевании. Волдеморт, однако, не обрадовался. Его лицо оставалось каменным, но брови чуть дрогнули — будто её ответ сбил его с толку. Отсутствие боли — плохой знак? Роуз снова задумалась: чувствует ли он что-то через их «связь»? Но спросить не решилась. — Возвращайся в замок. Скоро пойдет дождь, — бросил он и прошёл мимо, даже не оглянувшись. Роуз нехотя поплелась за ним. Едва дверь захлопнулась, как снаружи загрохотало — ливень обрушился на сад, будто только и ждал их ухода.

***

Молли появилась как всегда тихо и неожиданно, заставив Роуз вздрогнуть. От домовихи она узнала, что Волдеморт ждёт её в своём кабинете. Пришлось по-детски спрятать украденные из тайной комнаты пергаменты со схемами — те, над которыми она кропотливо разбиралась в загадочных надписях, — под подушку кровати. После этого Роуз направилась в логово главного злодея. Было уже довольно поздно. «Если рассуждать на языке местной аристократии, — подумала она, — даже великому Тёмному Лорду всей Британии невежливо вызывать даму в такой час». Благо, она ещё не переоделась в ночную одежду. «Теоретически, я могла бы отказаться», — мелькнуло у неё, но тут же Роуз фыркнула. Отказаться? Сомнительно. Подойдя к тяжёлой двери из тёмного дерева, она подняла руку, чтобы постучать, но створки распахнулись сами. Роуз послушно вошла и окинула взглядом знакомый интерьер: книжные шкафы, заставленные полки, стол с аккуратными стопками бумаг, камин, два кресла, ковёр и плотно зашторенное окно. Волдеморт уже сидел в одном из кресел. Когда она вошла, он лишь на мгновение поднял на неё глаза, затем небрежно махнул рукой, указывая на кресло напротив. Роуз молча села, терпеливо ожидая, зачем он её вызвал. Комната погрузилась в тишину, нарушаемую только потрескиванием дров в камине. Роуз едва сдерживала желание повернуть голову и разглядеть Волдеморта — сегодня он казался необычайно задумчивым. Но страх спровоцировать его удерживал взгляд на танцующих языках пламени. Интересно, о чём он размышляет? Спустя несколько минут Тёмный Лорд наконец заговорил, едва слышно: — У тебя получилось разгадать ту головоломку, что я тебе оставлял? Роуз сразу вспомнила маленькую коробочку с посланием и шаром внутри. — Было очень подло с вашей стороны дать мне игрушку, которую можно открыть только с помощью волшебства, — пробормотала она, не скрывая недовольства. — Но да, у меня получилось. Без магии. — В самом деле? — В его голосе прозвучало едва заметное удивление. Он повернулся, чтобы посмотреть на магглу, которая, казалось, совершила нечто невозможное. Роуз потянулась к карману, чтобы достать сияющую сферу, извлечённую из коробки с большим трудом и смекалкой. Как кстати, что взяла её с собой, — подумала она, протягивая шар. Волдеморт проследил за её движениями, иронично приподняв тёмную бровь. — И как же у тебя получилось? — Я сказала: «Сезам, откройся!» — улыбнулась Роуз. Лорд усмехнулся в ответ. Он покрутил сферу в руках, затем развернулся в кресле лицом к ней. Демонстративно ударил по шару трижды пальцем другой руки. Сфера вспыхнула розовым светом, выскользнула из его ладони и покатилась по полу, словно живая, пока не ударилась о закрытую дверь. — Это компас Директум, — объяснил Волдеморт, жестом приманив шар обратно. Тот послушно вернулся: сначала подкатился к креслу, затем запрыгнул в его раскрытую ладонь. — Безделушка, зачарованная указывать выход из любого места. Откроешь дверь — он покатится дальше, пока не выведет тебя наружу. Роуз заворожённо наблюдала. Ну надо же… А магглы для таких целей придумали GPSи целые спутники на орбиту запускают. Тёмный Лорд вложил компас в руки Роуз. Та задумчиво вертела шар в пальцах, пытаясь представить, как работает эта странная магическая безделушка. Светящаяся поверхность переливалась перламутром, будто внутри застыла миниатюрная галактика. Наконец, оторвав взгляд от сферы, Роуз решилась на другой вопрос: — Почему здесь совсем нет связи? — Связи? — Лорд нахмурился, искренне не понимая. Его пальцы сжали подлокотники кресла, оставляя вмятины на бархатной обивке. — Да. Мой телефон не ловит сеть. Волдеморт сначала ещё сильнее сдвинул брови, но через мгновение его лицо исказила гримаса, едва сдерживающая смех. — Маггловская электрическая энергия, — произнёс он, растягивая слова с презрительной интонацией, — конфликтует с магическими потоками. Ни в одном доме волшебника ты не найдёшь эти ваши… машины. — Он махнул рукой, будто отгоняя назойливую муху. — Да и зачем? Все наши владения скрыты от вашего мира. Ни проводов, ни вышек — даже на сотню миль вокруг. Роуз кивнула. Ответ был предсказуем, но от этого не менее раздражающим. — Тебе так скучно здесь? Она закивала, но сразу поправилась мысленно. Скука — не то слово. Да, она развлекала себя книгами из запретной библиотеки, изучала странные артефакты в тайной комнате — те самые, что пылились там десятилетиями. Сейчас её главным проектом был дневник Магнолии де Шатель, страницы которого испещрены старинным французским. Благодаря потрёпанному словарю, найденному Молли в дальних кладовых, она по крупицам расшифровывала записи. Но всё это не могло заглушить тошнотворной тоски по дому: по запаху моря за окном её квартиры, по болтовне с коллегами за кофе, по любимому свитеру с оленями, оставшемуся в ящике комода. Да, её здесь не пытали. Кормили изысканными блюдами. Разрешали бродить по саду. Но каждый камень этого замка напоминал: ты в ловушке. И даже компас Директум, указывающий выход, был бесполезен, если за каждой дверью — новые залы, а за воротами — чащобы, пропитанные чарами. Она сжала сферу в ладони, чувствуя, как розовый свет просачивается сквозь пальцы. — Со следующей недели Грейнджер будет приходить к тебе регулярно, чтобы научить тебя разным мелочам и натаскать по истории. Северуса я попросил научить тебя магии в теории, познакомить тебя с базовыми заклинаниями… Роуз резко перебила, едва услышала последние слова: — Что? Зачем? Неужели недостаточно, что она и так продираюсь через эти заумные книжки учёных колдунов о том, как устроено волшебство? — Чтобы поддерживать твою легенду, — ответил Лорд, как будто объяснял очевидные вещи. — Это то, о чём вы говорили тогда? — недоверчиво покосилась Роуз, вспоминая тот давний разговор, состоявшийся после её жуткого приступа ночью. Лорд лишь кивнул, а затем сделал небрежный жест рукой. В комнате мгновенно началось движение: дверца шкафа в его столе сама собой распахнулась, и оттуда по воздуху плавно выплыли две бутылки. Одна — пузатая, из тёмного стекла, с густой жидкостью внутри, вторая — вытянутая и изящная, наполненная чем-то нежно-голубым, мерцающим, как вода под лунным светом. За ними последовали два хрустальных бокала на тонких ножках, грани которых переливались в свете камина. Вся эта процессия бесшумно опустилась на низкий столик, стоящий между ними. Волдеморт флегматично повернулся к Роуз, которая глуповато хлопала глазами, не в силах оторвать взгляд от магического представления. — Могу предложить огневиски или русалочье вино, — произнёс он, слегка склонив голову, будто подавая знак официанта в дорогом ресторане. Ого, ему вправду вздумалось предложить мне выпить? Да ещё в такой компании? — мысленно ахнула Роуз. Она замерла, сжимая подлокотники кресла. С одной стороны, это выглядело как жест почти человеческий. Попытка наладить подобие хороших отношений. С другой — пить алкоголь рядом с похитившим её тёмным волшебником было опасно и глупо. «Но, если я откажусь, это может его разозлить», — промелькнуло у неё в голове. — Я, пожалуй, попробую русалочье вино, — наконец выдавила она, стараясь звучать уверенно. Только глоток. Из вежливости. Если он рассчитывает меня опоить — пусть даже не надеется. — И чем же эти виски и вино отличаются от обычных? — спросила Роуз, вертя бокал в руках и пытаясь разобрать замысловатые узоры на этикетках. Но надписи были на итальянском — языке, который она не знала. — Русалочье вино приятно на вкус, — начал Волдеморт, его пальцы медленно водили по краю своего бокала. — Чем больше пьёшь, тем сильнее кожа мерцает. Эффект от жемчужной эссенции в составе. — А огневиски, стало быть, воспламеняется? — Роуз фыркнула, сдерживая смех. Название звучало как шутка из дешёвого фэнтези-романа. — Именно. Огонь, который можно выпить. На любителя, — он слегка наклонил голову, и жидкость в его бокале вспыхнула алым светом, будто подтверждая слова. Роуз сжала губы. Нет уж, спасибо. Русалочье вино казалось безопаснее. Она повернула бутылку, наблюдая, как перламутровая жидкость переливается сиреневыми и голубыми бликами. Волдеморт, не дожидаясь ответа, взмахнул пальцем — её бокал наполнился до краёв. Сам же он поднёс к губам огневиски. Роуз осторожно подняла бокал. Хрусталь был ледяным, словно только что вынут из морозильника. Аромат — сладковатый, с нотками чего-то незнакомого, но манящего. Она сделала крошечный глоток, ожидая подвоха, но вместо этого во рту растаяла прохлада, напоминающая смесь спелой малины, ванили и морского бриза. Ни намёка на рыбий привкус, слава богу. — Ты готова выслушать меня? — голос Волдеморта прозвучал резко, словно нож, разрезающий воздух. Его глаза, тёмные и непроницаемые, впились в неё, заставляя забыть о вине. Похоже, всё это милое угощение, приглушённый свет камина и даже подобие дружелюбия со стороны Волдеморта были искусственной декорацией — попыткой смягчить удар перед неприятным разговором. Ах да, та самая «легенда». Ей предстояло притворяться волшебницей, чтобы вписаться в их общество. Ладно, пусть говорит. Послушаем, во что её втягивают на этот раз. — Готова. Что же вы придумали, чтобы выставить меня колдуньей? — хмыкнула Роуз, крутя бокал в пальцах. — Твоё имя останется без изменений, — продолжил Волдеморт, игнорируя её сарказм. — Оно ничем не примечательно и распространено в Британии. Даже если кому-то взбредёт в голову копать, он наткнётся на сотни Роуз Эшдаун. Та Роуз, что сидела сейчас рядом с ним, а не одна из безликой «сотни», стиснула зубы. Ей и самой не нравилось это имя, но услышать, что оно «ничем не примечательно», было как плевок в душу. — А ваше имя тоже ничем не примечательно? — сорвалось у неё прежде, чем мозг успел оценить риски. В воздухе повисла тишина. Пламя в камине затрещало громче, будто предупреждая. Роуз почувствовала, как холодный пот скользнул по спине. Ну всё, конец экскурсии в мир магии. Но вместо вспышки гнева он лишь медленно повернул голову, и в его глазах мелькнуло что-то, напоминающее любопытство. — Интересный вопрос, — произнёс он, растягивая слова. — Но не сегодня. Представим тебя как безродную волшебницу из Новой Зеландии, — продолжил Волдеморт, его пальцы ритмично постукивали по подлокотнику кресла. — Я обнаружил тебя несколько месяцев назад, в июле, когда проявилась Метка. Образование получила в приютской школе — минимальное, затем работала помощницей в лавке волшебных палочек в Веллингтоне. После нашей встречи ты добровольно передала мне свою магию через ритуал, став сквибом. Теперь ты — Леди Эшдаун, наслаждающаяся покоем в замке Слизерина. Безмолвная, но счастливая. Роуз слушала, впиваясь ногтями в ладони. Добровольно. Счастливая. Безмолвная. Каждое слово жгло, как удар хлыстом. Но она лишь кивнула, сохраняя маску равнодушия. Её стратегия требовала холодного расчёта: шаг за шагом. Сначала адаптация. Потом союзники. Затем… — Магию можно добровольно отдать другому? — спросила она, делая вид, что заинтересована лишь теорией. Волдеморт прищурился, будто ловя подвох, но продолжил: — Только Истинным. Ритуал сложен и редок — за всю историю зафиксировано менее десяти случаев. Истинные призваны усиливать друг друга. Но если один жертвует магию, — он сделал паузу, подчёркивая весомость слов, — …силы второго возрастают экспоненциально. — Понятно. — То есть вы хотите выставить меня не только «безродной» и «посредственной», но ещё и настолько дурой, что добровольно отдала те крохи магии, что у меня были? В это хоть кто-нибудь поверит? — скептически спросила Роуз, снова поднимая бокал с русалочьим вином. Жидкость внутри мерцала, как светлячки в ночи. — Как раз в это люди и поверят, — хмыкнул Волдеморт. — Официальная версия для прессы — твоя «добрая воля». Но все и так поймут, что я принудил тебя. Даже от бездарной колдуньи можно извлечь пользу. — Погодите… Но зачем вам показывать себя тираном? — Роуз нахмурилась. — Обычно политики прячут свою жестокость. Люди лучше подчиняются из любви, а не из страха. Разве у волшебников всё настолько перевёрнуто? Волдеморт мрачно рассмеялся. Его смех, похожий на скрип ржавых петель, заставил её передёрнуть плечами. — Волшебники уважают силу, а не слабость, — произнёс он, холодно глядя на неё. — Страх — надёжнее любви. Впрочем, это неважно. Это не важно. Вся сложность в том, сумеешь ли ты сыграть свою роль правдоподобно, — Волдеморт пристально посмотрел на неё, его пальцы сомкнулись на спинке кресла. — Тебе придётся выучить множество мелочей, чтобы не опозориться при первом же неудобном вопросе. — Я не могу гарантировать, что у меня получится, — начала Роуз, но он резко перебил, словно отмахнувшись от её сомнений. — Поэтому лучше всего, если ты будешь сидеть тихо в замке и не «отсвечивать» на публике слишком часто, — произнёс он вполголоса, но затем внезапно смягчился, и в его тоне зазвучал странный оптимизм: — Впрочем, это ещё не конец. Прошло слишком мало времени. Магия в тебе может проснуться. Мы не пробовали ритуалы пробуждения. Для них пока не всё готово. — Что ещё за ритуалы? — Роуз отодвинулась в кресле, представляя кровавые алтари и заклинания из запретных гримуаров. — А чтобы никто не заподозрил, что ты никогда не работала в лавке волшебных палочек, — он проигнорировал её вопрос, — тебе придётся вызубрить азы их изготовления. Думаю, это будет тебе интересно. Он говорил так, будто обсуждал расписание уроков, а не её судьбу. Роуз вздохнула, сжимая бокал. Он и правда считает ее пустым местом. Но она не собиралась сдаваться. Сделав глоток, она заметила, как кончики её пальцев слабо светятся изнутри — нежно-голубым. Испуг сменился любопытством. Она повертела руку, наблюдая, как свечение пульсирует в такт сердцебиению. Интересно, если выпить больше, стану ли я человеческим фонарём? Волдеморт, заметив её взгляд, усмехнулся: — Не волнуйся. Эффект русалочьего вина исчезнет к утру. Если, конечно, ты не решишься на второй бокал. — У вас тоже есть волшебная палочка? — спросила Роуз, слегка наклонившись вперед. Волдеморт едва кивнул, его лицо оставалось непроницаемым. — У всех волшебников есть палочки. Хотя некоторые течения предпочитают перстни или посохи. — Могу я посмотреть? — она не отводила взгляда, пытаясь уловить малейшую реакцию. Он замер, и воздух словно сгустился. Роуз не заметила явных изменений в его позе, но ощутила, как тяжесть напряжения осела в комнате. Медленно, будто преодолевая невидимое сопротивление, он вытянул правую руку. Из рукава мантии в его ладонь скользнула тёмная палочка — гладкая, почти чёрная, с едва уловимыми изгибами, напоминающими змеиные кольца. Роуз осторожно протянула руку, ожидая, что он одернет её или передумает в последний момент. Но Волдеморт молчал, пристально наблюдая за каждым её движением. Его глаза стали холоднее, сосредоточеннее, и Роуз почувствовала, как снова напрягся воздух вокруг них. Палочка выглядела странно. Тонкая, длинная, почти черная, с гладкой поверхностью, за исключением небольших изгибов, придававших ей вид чего-то живого. Она была похожа на кость, слишком совершенную, чтобы быть просто деревом. — Она выглядит пугающе, — прошептала Роуз, неожиданно для себя. Волдеморт слегка усмехнулся, уголки его губ чуть дернулись. — Она была создана, чтобы внушать страх. Роуз осторожно взяла палочку двумя пальцами, словно боялась, что она её укусит. Ничего не произошло, но от прикосновения к поверхности её ладонь немного похолодела. — Из чего она сделана? — Тис. Один из самых древних и могущественных видов древесины, используемых в волшебных палочках, — голос Волдеморта стал мягче, будто он сам погрузился в воспоминания. — В древности тис символизировал смерть и вечную жизнь. Неудивительно, что многие темные волшебники выбирали именно его. Роуз посмотрела на палочку по-новому. — И внутри? Что в ней внутри? — Перо феникса, — ответил Волдеморт, пристально следя за её реакцией. Роуз удивленно подняла брови. — Фениксы существуют? — Само собой, — ответил Волдеморт, проводя пальцем по краю бокала, где пламя отражалось кровавым бликом. — Но встретить их — редкая удача. — И мне тоже придётся таскать эту палочку для конспирации? — Роуз случайно щёлкнула ногтем по хрусталю, заставив бокал звенеть. — Именно, — он резко забрал свою палочку из её рук, будто прикосновение маггла осквернило древнее дерево. Его пальцы сжали тис так, что суставы побелели. — Твою уже изготавливают. Будет готова через две недели. Роуз сделала новый глоток и улыбнулась прямо в бокал: да, она не сможет творить колдовство, но выколоть этой палочкой кому-нибудь глаз – еще как! Волдеморт прищурился, заметив её хитрую улыбку. — Ты находишь что-то забавное? — его голос разрезал воздух, как лезвие. — Просто думаю… — Она подняла глаза, сияя наигранной невинностью. — Если уж носить такой «аксессуар», надо придумать ему применение. Например, ковырять замки. Или сбивать паутину. Волдеморт наклонился вперёд, тень от его профиля легла на неё, словно крыло. — Это не игрушка, — прошипел он. — Даже в руках сквиба палочка — символ власти. С ней обращаются… почтительно. — Почтительно выколю глаз первому, кто сунется, — Роуз выставила палец, изображая удар. — Будет очень почтительно. В камине грохнуло — угли рассыпались, выбросив сноп искр. — Учись молчать, — произнёс он тише шелеста пепла. — Пока это единственный навык, достойный твоего положения. Его поза, будто высеченная из мрамора, не оставляла сомнений: попробуй она использовать палочку как вилку — и последствия будут необратимы. Затем, словно решив добить остатки её благодушия, подогретого русалочьим вином, он произнёс то, что заставило её кровь стынуть: — В начале декабря состоится свадьба. К тому времени тебе надлежит освоить основные правила. Будет несколько приёмов, и, как бы я ни хотел избежать твоего присутствия, это невозможно. Мой новый статус требует… соответствующего оформления. — Чья свадьба? — глухо спросила Роуз, с силой ставя бокал на стол. Жемчужная жидкость вздрогнула, отбрасывая на скатерть дрожащие блики. Её пальцы вцепились в подлокотники кресла, пока Волдеморт медленно вытягивал паузу, наслаждаясь моментом. — Твоя и моя, разумеется. — Его губы искривились в улыбке, напоминающей трещину на ледяном панцире. — Церемония похожа на ваши маггловские, так что затруднений не возникнет. Комната внезапно сузилась. Сердце Роуз застучало так громко, что заглушило треск камина. По спине побежали мурашки, а в голове вспыхнули обрывки кошмаров: чужие руки, насильственные клятвы, брачное ложе как клетка. Ведь что еще люди делают после женитьбы. — Вы хотите заставить меня притворяться другой, участвовать в ваших ритуалах, а теперь ещё и выйти замуж за вас?! — Роуз вскочила, опрокидывая кресло. Оно грохнуло о пол, эхо раскатилось по каменным стенам. — Может, сразу родить троих детей и подавать вам завтраки в постель? Как вы смеете вертеть мной, как марионеткой?! Её голос сорвался на крик. Волдеморт медленно поднялся, его силуэт в полумраке казался выше, темнее, будто сама тьма сгустилась вокруг него. Воздух зарядился статикой, от которой заломило зубы. — Мне плевать на вашу магию, на «Истинных», на всю эту игру! — Роуз горько усмехнулась, резко задрала рукав. Змеиная метка вдруг запылала багровым, словно отвечая на её гнев, но сейчас Роуз это не волновало. — Я готова идти на компромисс, потому что… — голос дрогнул, — …боюсь вас. Потому что мы в одной лодке. Но если вы думаете, что я стану покорной куклой… Она не закончила. Волдеморт шагнул вперёд, и комната вздрогнула. Пламя в камине вытянулось вверх, окрасив стены в кровавые оттенки. Его глаза, горящие алыми искрами, впились в неё. — Требуешь? — он произнёс тише шороха пепла, но каждое слово вонзалось, как клинок. — Ты забываешься, девчонка. — Ты меня не убьёшь, — Роуз впилась взглядом в его лицо, стиснув зубы так, что челюсти свело судорогой. — Не сможешь. Твоя магия не позволит. Истинные не причиняют друг другу смертельного вреда… — Смертельного — нет, — Волдеморт поднял палочку, и кончик её вспыхнул кровавым алым. — Но ты, глупая девчонка, даже не представляешь, сколько заклятий могут обойти это правило. Боль — отличный учитель. Он начал произносить слова, звучащие как шипение змей. У Роуз была всего секунда на размышление. Наверно, это было неожиданно даже для нее самой, и впоследствии она решит, что сделала так во многом под влиянием бокала вина, но сейчас, застыв перед Волдемортом, разъяренным до крайней степени и готовым растерзать ее, Роуз решила, что это единственный выход из ситуации. Еще в своей приютской юности она намертво выучила одно важное правило. Закон жизни. Бей. Замри. Беги. Она рванула к двери, едва не споткнувшись о опрокинутое кресло. Воздух взорвался зелёным светом — заклятие ударило в дверь, рассыпавшись искрами, когда она захлопнулась. Роуз мчалась по коридору, не разбирая пути, сердце колотилось в такт шагам. Она мчалась, не разбирая пути. Многие коридоры были ей незнакомы — до этого вечера они оставались запертыми. Роуз отчаянно пыталась найти выход из мрачного замка, но лабиринт уводил её всё глубже в сердце здания. Сердце колотилось в висках, заглушая мысли, но сквозь грохот она услышала чёткие шаги за спиной. — Не смей убегать от меня, Роуз! — его голос прорвался сквозь стены, наполненный яростью. Она металась взглядом, ища хоть что-то, что могло бы помочь. Но что могла сделать маггла в замке, где каждый камень пропитан древними чарами? Роуз рванула вперёд, в темноту коридора. Фиолетовая вспышка взорвалась у её левой ноги, осыпая пол искрами. Ещё мгновение — и заклятие угодило бы в цель. Вторая вспышка вскипела справа. Третья вонзилась в плечо, и Роуз вскрикнула, ощутив, как боль пронзает руку. Споткнувшись о невидимую неровность, она рухнула вперёд, колени ударились о камень. В глазах вспыхнули звёзды. Заметив нишу с мраморным постаментом и тёмной скульптурой, она втиснулась внутрь, сжимаясь в комок. Спина прижалась к ледяной стене — и внезапно камень подался. Пустота поглотила её, затягивая в бездну. Она падала, беспомощная, не в силах остановить это. Последнее, что услышал Темный Лорд, — её отчаянный вопль, прежде чем тишина поглотила всё.