Самый тёмный час

      В течение следующих двух дней его самой трудной задачей было привыкнуть к своим новым обязанностям ученика лекаря. Его распорядок дня значительно изменился, и он проводил гораздо больше времени с Гаюсом, чем с принцем. Однако это продолжалось недолго, потому что вскоре ему предстояло сопровождать Артура во всех возможных поручениях. Мерлин должен будет следить за регентом и его рыцарями, как тень. Он должен был убедиться, что они всегда в добром здравии и готовы к битве. Его новая должность не только не вызывала у него неудовольствия, но и давала ему доступ к множеству предлогов, чтобы ускользнуть, когда ему захочется, и проводить с рыцарями столько времени, сколько он захочет.       Так что сбор трав стал синонимом «узнать, что задумал Гвейн», что обычно означало, что в итоге он отправится в таверну и выпьет слишком много эля.       Кроме того, проводить время с Гвейном было лучшим средством поднять ему настроение. Сложнее всего, однако, было расстаться с ним, выпив всего один бокал.       — Почему ты встаёшь? Ещё не время уходить! — возмущённо спросил рыцарь, когда Мерлин поднялся со своего места после особенно вкусного ужина в «Восходящем солнце».       — В отличие от вас, сэр Гвейн, мне ещё нужно кое-что сделать перед сном, например, приготовить снотворное для сэра Джеффри и подтянуть основы анатомии, — парень почувствовал, что мгновенно краснеет. — Читать! Я имею в виду, читать! И мне приходится вставать пораньше, чтобы убедиться, что Артур ест овсянку.       До этого момента Гвейну удавалось сдерживать смех, но при слове «овсянка» он просто расхохотался, что заставило нескольких наиболее пьяных мужчин уставиться на него.       — Овсянка! Ты что, его мать?       Мерлин обдумал эту идею.       — Нет, определённо я не его родственник.       И вдруг Гвейн вскочил со своего места и бросился ему на шею, обнимая и похлопывая по спине, как будто они не виделись целую вечность.       — Я скучал по тебе, Мерлин, — сказал рыцарь со слезами на глазах. — И Артур тоже скучал по тебе, хотя и притворялся, что это не так.       Мерлин слегка смущённо улыбнулся.       — Тебе хватит эля, мой друг, — пробормотал он.       Но Гвейн наставил на него предостерегающий палец.       — Никогда. Больше. Не. Умирай.       И тут он пошатнулся, наткнулся на табурет и упал плашмя на спину, хохоча от всего сердца.       — Я вижу, у тебя сейчас «пьяный Гвейн», — произнёс голос за спиной Мерлина.       Юному колдуну не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что это Ланселот. Рыцарь положил руку ему на плечо и прошептал на ухо: — Нам нужно усадить его на лошадь. Артур хочет встретиться с нами за Круглым столом, и как можно скорее.       Мерлин быстро огляделся. Ланселот был одет в чёрный плащ, явно надеясь раствориться в толпе и ночной темноте.       — Есть какие-нибудь идеи, что всё это значит?       — Понятия не имею, — тихо сказал Ланселот, — но я пришёл сюда не за Гвейном. Артур специально велел мне найти тебя.       — Что ты на этот раз натворил? — спросил Гвейн чересчур бодро, когда Ланселот поднял его на ноги.       Мерлин лишь пожал плечами. К этому времени он уже привык быть любимой темой для разговоров Артура. Было немного досадно быть единственным источником информации о чём-либо, связанном с магией, и в то же время получать «абсолютный запрет» использовать свои способности «ни при каких обстоятельствах», как выразился принц. Более того, теперь, когда его магия больше не была секретом для Артура и рыцарей, дверь была широко открыта для всевозможных неудобных вопросов, от которых ему становилось всё труднее и труднее уклоняться. Одно дело, когда они знали, что он был повелителем драконов, но другое — когда он рассказывал им о своём отце… Однако он понимал, что слишком долго не может избегать определённых тем. Вскоре регент потребует ответов, но он не уверен, что сможет их дать, не создавая впечатление, что за всем плохим, что когда-либо случалось с Артуром и жителями Камелота, стоит магия. Прежде всего, ему нужно было убедить Артура в том, что магию можно использовать во благо, а это было нелёгкой задачей.       — Ты идёшь или нет? — спросил Гвейн, хлопнув его по плечу, чтобы вывести из задумчивости.       Ланселот привёл трёх лошадей и запасные плащи, чтобы они могли выехать незамеченными. Мерлин сразу узнал чёрный плащ, который дал ему вождь друидов Исельдир. Он неохотно накинул его на плечи и почувствовал знакомую тяжесть тяжёлого материала.       От Ланселота не укрылась перемена в его настроении.       — Артур понимает, почему ты держал это в секрете, — пробормотал он. — Ты сделал это ради Камелота. Мы обязаны тебе жизнью. Единственная причина, по которой город всё ещё стоит, — это ты. Леди Моргана убила бы нас всех.       Мерлин изо всех сил старался не отрывать взгляда от седла своей лошади.       — Он не доверяет мне, Ланселот. Он смотрит на меня так, словно я… — маг замолчал. — Я не знаю. Другой. Магия — это то, кто я есть. Я могу скрывать её, но это всегда будет частью меня. Но Артур смотрит на меня так, будто я опасен или что-то в этом роде. Я не предатель. Я не такой, как Моргана.       — Ты такой, какой есть, Мерлин, — сказал Гвейн, когда они все трое уселись на коней.       — Гвейн прав, — решительно согласился Ланселот. — Никто из нас не хотел идти в ту пещеру, чтобы встретиться лицом к лицу с Морганой, но ты пошёл. Ты самый храбрый из нас всех.       Гвейн притянул свою лошадь поближе к себе.       — Хочешь ещё раз обнять меня? — игриво спросил он.       В ответ Мерлин только послал коня вперёд, взяв инициативу в свои руки. Он знал, что ему следует не обращать внимания на собственные мрачные мысли. Килгарра сказал, что сейчас многое меняется, и его новый статус был тому подтверждением. Но колдун ещё не понял своего места. Он уже был ближайшим другом принца, учеником лекаря, последним повелителем дракона, неуловимым Эмрисом, повелителем четырёх стихий и магом Старой религии. Мог ли он быть всем этим, защищать Артура и, вдобавок ко всему, хранить магическую тайну? Это действительно казалось очень тяжёлым бременем для такого незначительного человека, как он, простого крестьянского мальчика из Элдора. Придворные тонкости ускользали от него. По какой-то непонятной причине Агравейн присматривал за его спиной ещё пристальнее, чем Артур. В целом, он не был уверен, сколько ещё сможет выдержать.       По мере того, как его мысли становились всё мрачнее, дорога впереди становилась всё труднее. Их лошади начинали нервничать.       — Мы почти на месте, — сказал Гвейн, когда его лошадь остановилась. — Это очень хорошо. Мне нужно выпить.       Ланселот и Мерлин переглянулись.       — Глоток воды! — одновременно воскликнул Гвейн.       — Уже поздно, — сказал Ланселот, возвращаясь к насущной теме. Он повернулся к Мерлину. — Нам бы не помешало немного света.       — Ты ведь знаешь, что Артур запретил мне пользоваться магией, верно? — выдохнул помощник лекаря сквозь стиснутые зубы.       Гвейн очень раздражающе ухмылялся.       — Раньше тебя это никогда не останавливало.       Но сейчас Мерлин думал о другом: о слабом пульсе, о новом присутствии в глубинной магии. Это звало его, притягивало. Юный волшебник закрыл глаза, пытаясь лучше почувствовать пульс. Это было так знакомо. Оно не было заклинанием или чарами, это было нечто гораздо более глубокое, как дух или душа чего-то близкого ему. Кто-то. Ни с кем в мире, кроме Килгарры и Фреи, у него не было такой глубокой связи. Но это… Это был кто-то новый. Кто-то, окутанный светом. Кто-то как… Артур?       Его глаза резко открылись, а разум лихорадочно пытался понять смысл того, что он только что почувствовал.       Чьё-то присутствие рядом с ним заставило его подпрыгнуть.       Ланселот вглядывался в его лицо.       — С тобой всё в порядке? У тебя был отсутствующий взгляд. Ты только что что-то увидел?       — Что ты подразумеваешь под «увидел»?» — немного раздражённо спросил Гвейн. — Ты что не мог быть просто волшебником и повелителем драконов? С каждым днём ты становишься всё более и более странным!       Мерлин улыбнулся. Значит, он чувствовал присутствие Артура, используя только свою магию. Возможно, связь, которую создала Фрея, всё ещё существовала. Он направил коня к тропинке, внезапно охваченный волнением при мысли о своей новой силе. Слабый пульс был таким, словно он видел не глазами, а разумом. Не имело значения, что темнело, у него был путеводный маяк.       — Нам не нужен свет, — сказал он Ланселоту и Гвейну. — Просто следуйте за мной!       Он направил своего коня вперёд, не испытывая ни малейших сомнений в том, в какую сторону ему идти. Ланселот и Гвейн последовали за ним по пятам. Пока Мерлин сосредоточенно следил за магической нитью, у него возникло ощущение, что лошади тоже следуют за чем-то невидимым. Они ехали около двух часов в полной темноте, ничуть не нервничая. Когда, наконец, трое мужчин коснулись земли, они добрались до старых развалин, не получив ни единой царапины на щеках.       — Мне кажется, — начал говорить Гвейн, — или деревья действительно расступились, чтобы пропустить нас?       Мерлин хлопнул его по спине, когда тот проходил мимо.       — Очень проницательно для пьяницы, — игриво заметил он.       Мерлин не услышал ни ответа, ни последовавшего за ним смеха. Он бросился в склеп, всё ещё ведомый пульсирующей магией и аурой света, которая была Артуром Пендрагоном. Как только Мерлин увидел его, с убийственным выражением на лице, он понял, что попал в беду. Но на самом деле ему было всё равно. Он был просто в восторге от своего открытия и чувствовал, что ничто не может омрачить его настроения.       — Где, чёрт возьми, ты был? — воскликнул регент, поднимаясь из-за Круглого стола.       Мерлин шагнул к нему, совершенно не обращая внимания на укоряющий тон принца. Без дальнейших церемоний он взял Артура за запястье и начал изучать его с таким же интересом, с каким Гаюс изучал новую любопытную инфекцию.       — Невероятно! Я не могу поверить, что оно всё ещё у тебя, — выдохнул он.       Внезапно он заметил, что Артур размахивает чем-то прямо перед его лицом: маленьким деревянным крылышком дракона на кожаном шнурке.       — Ты имеешь в виду это? — спросил принц.       Мерлин отпустил его запястье, чувствуя себя немного неловко. Впервые с тех пор, как парень оказался в склепе, он по-настоящему осознал, сколько здесь людей. Помимо Гвейна и Ланселота, за столом сидели сэр Леон, Элиан, Персиваль, Гвиневера и Гаюс. Гвен сидела справа от Артура и широко улыбнулась Мерлину, увидев, что он смутился. Гаюс тоже смотрел на него с ухмылкой.       — Я же говорил вам, что он становится всё более странным, — сказал Гвейн, опускаясь на стул рядом с Персивалем.       — Меня привела сюда связь, которую Фрея установила с ним, вот и всё, — пробормотал Мерлин себе под нос.       — Определенно, это можно назвать странным, — ухмыльнулся Элиан.       Мерлин опустился на один из стульев вокруг Круглого стола и скрестил руки на груди, чувствуя лёгкое раздражение.       — Это не странно. Это волшебство. Амулет тоже волшебный. Защитная магия. Вы все должны быть счастливы, что он у него есть.       — Может быть, оно мне не нужно, — предположил Артур, хотя и крепко сжимал крыло в кулаке.       — Тогда почему бы тебе не вернуть его обратно? Может быть, оно что-то значит для меня.       — Правда? — Артур поднял деревянное крыло повыше, чтобы все могли его увидеть. — Похоже на детскую игрушку. Ты хочешь вернуть свою игрушку, Мерлин?       «Ты не должен так говорить…»       Но вместо этого Мерлин прикусил язык и с трудом сглотнул. Было достаточно того, что он сломал деревянного дракона, которого подарил ему отец, пополам, чтобы сделать два амулета. Неужели ему действительно пришлось терпеть ещё и насмешки?       — Хватит, — внезапно сказала Гвен. — Разве ты не видишь, что оно для него важно? — затем она, казалось, пришла в ужас от своего смелого замечания. — Я имею в виду… Сир… Разве нам не нужно кое-что обсудить?       — Гвиневра права, — сказал Артур, тепло улыбаясь ей.       Он сунул амулет в карман, и Мерлин снова начал дышать. Теперь все они сидели за Круглым столом, а Артур встал, чтобы очень торжественно обратиться к ним.       — Мы собрались здесь сегодня…       Гвейн приподнял руку и фыркнул.       — Ты забыл сказать «горячо любимые».       Элиан и Персиваль расхохотались, но Артур не обратил на них внимания.       — Тема, которая привела нас сюда, это…       — Это опять о Мерлине? — прервал его Гвейн. Сдерживая приступ смеха, он добавил: — Что он натворил на этот раз?       Наблюдать за тем, как лицо Артура мгновенно покраснело, было бесценно.       — Ты можешь просто заткнуться?              За столом воцарилась тишина, хотя и прерываемая несколькими смешками. Гвейн кашлянул, пробормотав «извините», в то время как остальные рыцари изо всех сил старались выглядеть обеспокоенными.       Почувствовав, что снова привлёк всеобщее внимание, Артур наклонился вперёд, облокотившись на стол. Было что-то немного странное в том, как он смотрел прямо в лицо Мерлину…       — Насколько я могу судить, магия Мерлина остаётся тайной, — серьёзным тоном произнёс принц. — Я не хотел, чтобы мой дядя, лорд Агравейн, узнал об этом, и до сих пор он не подавал никаких признаков того, что знает. Мы хотим, чтобы так и оставалось, — регент предостерегающе посмотрел на своего бывшего слугу, а затем на врача.       Гаюс поднял глаза и встретился взглядом с Артуром.       — Мы не совсем доверяем ему, — сказал он для всех остальных.       — У меня есть… план, — признал принц. — Как и у Гаюса. Агравейн — человек политики и любит заключать союзы. Я не такой. Я не допущу, чтобы королевство развалилось на части.       В то время как Гаюс одобрительно кивнул, остальные казались немного растерянными.       — Это всё ещё о магии Мерлина, верно? — спросил Леон.       Принц, казалось, затаил дыхание от страха.       — На самом деле, это о Мерлине в целом. Мне нужно задать ему вопрос, и я хочу, чтобы вы все его услышали. Больше никаких секретов.       Ко всеобщему изумлению, Гвейн поднялся со своего места.       — Это не вызовет неловкости? Потому что я бы предпочёл просто уйти…       — Нет! — воскликнул Артур, не на шутку раздосадованный. — Это не неловкость. Это личное, и оно может… потенциально определить судьбу королевства.       Все за столом ахнули от удивления, а Мерлин так занервничал, что почувствовал, как у него на затылке выступил пот.       — Вам следовало бы просто спросить, сир, — мягко сказал Гаюс.       — Да, — Артур выпрямился. — Мерлин, ты знаешь, кто такой лорд Хенрик?       Мысли Мерлина обратились к старым книгам, которые он когда-то держал в руках, книгам, содержащим множество страниц с именами и генеалогическими древами. Однажды он скопировал из такой книги генеалогическое древо для Ланселота.       — Он… ваш дедушка, не так ли? По материнской линии. Отец Агравейна. Извините… Лорда Агравейн.       Артур кивнул.       — Ты же знаешь, что наследник мужского пола, в отличие от женщины, имеет гораздо больше прав на трон. Даже непризнанный наследник мужского пола…       В тот момент Мерлину показалось, что его сердце вот-вот остановится.       — Это из-за моего отца? — слабо пробормотал он. Когда Артур не ответил, он понял, что угадал правильно. — Тогда тебе не о чём беспокоиться, — сказал он со всей убедительностью, на какую был способен. — Он не был дворянином. Он даже не был… не был важной персоной. Он был никем.       — Твоя мать никогда не рассказывала тебе о нём, — настаивал Артур.       — Нет, не рассказывала. Послушай, я не понимаю, к чему ты клонишь. У тебя явно что-то на уме, так что выкладывай.       — Ты не можешь так с ним разговаривать! — возмутился сэр Леон.       Вспомнив кое-что, случившееся несколько лет назад, Мерлин лукаво улыбнулся и сказал: — Простите. Я хотел сказать «выкладывайте, милорд».       Артур стукнул кулаком по столу, заставив всех подпрыгнуть.       — Мерлин, это не шутка! Агравейн просто ждёт подходящего момента, чтобы рассказать всё, что он о тебе знает. Но чтобы произвести на свет подходящего наследника, нужны двое родителей. Если Агравейн узнает, что в твоём отце есть хоть капля благородной крови, не говоря уже о магии, он может разрушить это королевство. Все, кто выступает против законов моего отца, встанут на его сторону, и мы начнём войну. Кто же твой отец?       Он произнёс всю речь на одном дыхании. Руки Мерлина вцепились в край каменного стола. У него не было выбора. Его голос дрожал, сердце бешено колотилось, когда он произнёс: — Балинор.       За столом снова воцарилось молчание, но на этот раз оно было напряжённым от предвкушения. Мерлин поискал взглядом поддержки у Гаюса и обнаружил, что его старый наставник смотрит на него с огромной нежностью и гордостью.       — Повелитель драконов, — выдохнул Артур. — Конечно.       Мерлин изо всех сил старался не моргать.       — Я знаю о нём ненамного больше, чем ты. Если тебе что-то известно, ты должен сказать мне сейчас. Но не стоит распространяться о моих родителях. Моя мать — простая крестьянка из Элдора. Ты же видел ту деревню. Это бедное местечко…       Но Артур даже не подал виду, что слушает его. Шок на его лице сменился полным смятением.       — Они не были женаты, — продолжал рассказывать Мерлин. — Они недолго были вместе. Я даже не знал, как его зовут, пока Гаюс не рассказал мне о нём. Какое это может иметь отношение к Агравейну?       Артур всё ещё смотрел на него так, словно видел впервые.       — Мерлин… Балинор умер… в твоих объятиях. Ты никогда ничего не говорил.       Юный повелитель драконов чувствовал, что все взгляды устремлены на него, поэтому старался оставаться суровым.       — Ты не мог этого узнать. Это была цена, которую пришлось заплатить.       Принц покачал головой.       — Как я мог этого не заметить?       — Потому что ты эгоцентричный придурок, — ухмыльнулся Мерлин. Когда он понял, что Артур всё ещё смущённо смотрит на свои руки, он добавил: — Хочешь верь, хочешь нет, но хранить секреты не так весело, как кажется. И не так просто. Особенно если ты ужасный лжец. В конце концов, это просто… — маг полузакрыл глаза, подбирая нужное слово. Наконец, он просто сказал: — Одиноко.       Между ними воцарилось молчание, и Мерлин внезапно почувствовал, как с его плеч словно свалился огромный груз. На самом деле в этот момент важна была не его магия и не то, кем он был; это была боль от многолетнего одиночества, которая проявилась в полной мере. Теперь все могли видеть это на его лице.       — Больше никаких секретов, — сказал Артур.       Казалось, в этих трёх словах была заключена надежда для всего мира.       — Что же, я рад, что с этим покончено, — сказал Мерлин чуть веселее, чем намеревался.       Его взгляд встретился с взглядом Артура, и, казалось, между ними возникло молчаливое взаимопонимание.       — Я тоже, — тихо сказал принц.       Сэр Леон заёрзал на стуле.       — Мы можем вернуться к той части, где Агравейн собирается разрушить королевство? Потому что я хотел бы знать, почему этого не произойдёт сейчас?       Артур сел и начал поглаживать подбородок.       — Агравейн знает только половину того, что известно нам, — сказал он. — Мы должны быть уверены, что он не узнает больше.       Мерлин почувствовал себя немного растерянным.       — Что знает? Какую именно половину он знает?       Артур многозначительно посмотрел на него.       — Что в тебе течёт благородная кровь.       Как всегда, его первой реакцией было повернуться к Гаюсу. Старый лекарь, казалось, всегда знал о нём больше, чем он сам.       — Гаюс?       Лекарь наклонился вперёд, положив руки на каменную поверхность Круглого стола.       — Мерлин, тебе никогда не приходило в голову, что это довольно странное название. Повелитель драконов.       Мерлин покачал головой. Гаюс наклонился ближе, выговаривая слова так четко, как только мог.       — Повелитель. Драконов.       Молодой чародей чуть не свалился со стула.       — Повелитель… Ч-что?       — Будь я проклят, — прошептал Элиан.       — Я не удивлён, — сказал Ланселот. — Я всегда знал, что в тебе что-то есть, Мерлин.       Леон, казалось, смутился ещё больше.       — Но… Я думал, это из-за леди Ханны.       У Мерлина голова шла кругом от избытка информации. Он только начинал осознавать тот факт, что в его жилах течёт благородная кровь.       Артур повернулся к каждому из сидящих за столом.       — Агравейн не знает, что Мерлин — повелитель драконов. Эту половину мы должны держать в секрете. Другая половина — та, что касается леди Ханны, — вот в чём заключается наша задача.       — Я думаю, мы справимся, — сказал сэр Леон, нежно улыбаясь Мерлину.       Все взгляды снова обратились к молодому колдуну.       — Я не понимаю, — раздражённо выпалил он. — Я понятия не имею, о чём вы все говорите. Кстати, кто такая эта леди Ханна?       Однако, прежде чем кто-либо успел ответить, он увидел, как Артур поднялся со своего места и направился к нему. Когда он поравнялся с ним, принц положил руку ему на плечо, широко улыбнулся и сказал своим самым будничным тоном:, — Мерлин. Ты мой двоюродный брат.