Как биолог с химиком Новый год встретили

Раздается короткий щелчок зажигалки. Сигарета начинает дымиться и мужчина жадно втягивает никотин, прикрыв глаза. Выпускает облако дыма на фоне светлого неба и прячет руки от холода в карманах, зажав сигарету между зубами. Остается перетерпеть пять уроков, но нервы уже ни к чёрту. На первом уроке нервы изрядно потрепали шестой «Б» класс, на втором — пятый. Диме пришлось выйти из кабинета и навернуть пару кругов по школе, чтобы успокоиться. С каждым днем каникулы приближаются все быстрее. С каждым днем Позов выкуривает все больше сигарет. Это учебное полугодие его сильно измотало и все последнее время он грезит лишь мыслями об отдыхе. Последняя учебная неделя, полная нагрузки, стресса, контрольных работ, отчетов директору и бесконечных сигарет, добивала биолога. Он держится из последних сил, чтобы не срываться на учениках. Это непрофессионально. Поэтому утишает раздраженные нервы никотином и бутылками пива по вечерам в одинокой однушке. Вытащив из кармана одну руку и обхватив сигарету двумя пальцами, учитель вновь выдыхает дым, глядя себе под ноги. Погруженный в мысли о количестве работ, что ему предстоит проверить, он не замечает появившегося на горизонте коллеги. Биолог случайно поднимает взгляд и с раздражением ругается себе под нос. Это последний человек, которого ему сейчас хочется видеть. Химик приближается с забавной усмешкой на губах, в расстегнутой короткой куртке и с голой головой. Биолог небрежно фыркает, когда мужчина останавливается в паре метров от него. — Дмитрий Темурович, какие люди! — усмехается Матвиенко, делая шутливый глубокий реверанс. Позов цокает языком, глядя на такую выходку. Этот день его точно доконает, даже целая пачка сигарет не поможет. — Здрасьте, Сергей Борисович, — недовольно бормочет Дмитрий Темурович, делая очередную затяжку. Химик шагает ближе и протягивает ладонь для рукопожатия. Позов показательно закатывает глаза и убирает руки в карманы ярко-синей куртки. Глубокий капюшон почти закрывает его глаза. Сергей Борисович приподнимает уголки губ и повторяет жест за коллегой, пряча руки в карманы куртки. Взгляд биолога падает на несуразную для зимы обувь — короткие кроссовки химика. Поднимает глаза и скептически поднимает бровь, глядя на Матвиенко, как на последнего придурка. Впрочем, он им и является. — Одеты хуже восьмиклассника. Даже они сейчас ходят в шапках и ботинках, заматываясь шарфами, — ровным тоном отчитывает биолог учителя, в глазах которого заметны искры веселья. Забавно ему, значит. — Вам сколько лет? — Тридцать шесть. — А по уровню развития все десять, — закатывая глаза, бубнит Дмитрий Темурович. Резкий порыв морозного ветра заставляет его поежиться, глубже спрятавшись в капюшон и застегнув молнию на куртке до конца, прикрывая горло. Химик даже не дрожит от холода, пока сам Позов перекатывается с пятки на носок, начиная замерзать. Просто поразительно. — Все нормальные люди носят теплые вещи в морозы, а не что попало, как некоторые, — открыто намекая, продолжает биолог. Под курткой химика виднеется лишь тонкая кофта. Матвиенко лукаво улыбается, поднимая глаза на слепящее яркое солнце. Он щурится и возвращает взгляд на Дмитрий Темуровича, с удовольствием рассматривая его тень недовольства в его карих глазах и поджатые губы. — Переживаете, что заболею? — улыбаясь краешком губ и склонив голову набок, интересуется Сергей Борисович. Лучи солнца красиво падают на его кудри. Дима всего мгновение разглядывает его вьющиеся волосы, прежде чем одергивает себя за такую дурную мысль. Вовсе не красиво. Совсем обычно. — Да хоть голышом ходите, мне все равно, — закатывая глаза, скептически отзывается Позов. Он делает последнюю затяжку и бросает бычок себе под ноги, надавливая на него носком ботинка. Поднимает взгляд на химика, который стоит и улыбается совершенно по-глупому. Дима чувствует нужду в еще одной дозе никотина. Сергей Борисович внимательно отслеживает каждое четкое действие биолога, любуясь ловкими движениями рук, краснеющих от мороза. Мужчина достает из кармана пачку сигарет, вытаскивая одну, плотно обхватывает губами, тянется за зажигалкой, поджигает, прикрывая руками от порывов ветра, и наконец делает затяжку. На протяжении всего этого времени два учителя не сводят друг с друга глаз и, кажется, даже перестают моргать. Кадык химика дергается, когда он сглатывает. Улыбка с его лица пропадает, но уголки губ остаются слегка приподнятыми. Биолог принципиально не отводит взгляд, не желая проигрывать заносчивому придурку. Дмитрий Темурович смотрит строго, нахмурив брови. Его лицо сосредоточено, а в глазах заметны оттенки непонятной злости. Сергей Борисович же наоборот веселится, наслаждаясь хмурым выражением красивого лица коллеги. В воздухе искрит напряжение, но только для биолога. Он настолько сосредотачивается на глупой игре в гляделки, что не замечает, как делает слишком долгую затяжку. Едкий дым щекочет горло и Позов заходится в приступе кашля. Ему приходится отвернутся и закрыть глаза, борясь с першением. Мысленно Дима проклинает сначала себя, затем химика и его ядовитую усмешку. Сигарету из пальцев забирает Матвиенко, отбрасывая ее в ближайший сугроб. Позов наконец перестает кашлять и теперь недовольно цокает языком, замечая окурок в стороне. Гневно смотрит на химика, который смеет ему еще подмигивать. — Кажется, вы слишком напряжены, Дмитрий Темурович, — ехидничает Сергей Борисович. — Вам стоит размяться. Может, сделать массаж? Можем уединиться в моей лаборантской, так и быть. Позову кажется, что он сейчас вскипит и покраснеет от бурлящей внутри него злости. Сигарета должна была утешить его потрепанные нервы, но химик решил на них поиграть. — Мне ваши шуточки уже вот где, — чеканит биолог, двумя пальцами проводя поперек своего горла. Матвиенко делает шаг ближе, бессовестно нарушая личное пространство. Дима не двигается с места. — А с чего вы решили, что я шучу? — наигранно удивляется мужчина, медленным взглядом проходясь по своему коллеге с головы до ног и обратно. Под таким внимательным взглядом биологу становится вдруг неуютно, неловко. Заметив смятение на лице коллеги, Сергей Борисович тихо смеется. — Так что насчет массажа, Дмитрий Темурович? — Нахрен идите, — не выдержав, ядовито бросает биолог. Ему хочется взять химика за грудки и кинуть его в сугроб вслед за окурком. Вместо этого он раздраженно выдыхает и бросает взгляд на наручные часы, ненадолго подняв рукав куртки с рубашкой. Ни сказав и слова, Позов разворачивается и быстрыми резкими шагами направляется в сторону школы. Химик спешит за ним, моментально догоняя и сохраняя темп. — Вы ко мне в лаборантскую так рванули? — снова улыбается Сергей Борисович, не отрывая взгляда от лица биолога. Ему нравится это серьезное выражение лица Дмитрия Темуровича. Сложно отвести глаза, буквально непосильная задача для Матвиенко. Он не отказывает себе в удовольствии полюбоваться красивым коллегой. — Прошло десять минут с начала урока, — бубнит Дима. — Из-за вас я опаздываю! — всего на секунду он останавливается, чтобы посмотреть на химика и смирить его взглядом, полным злости. Сергей Борисович посылает ему воздушный поцелуй, на мгновение вытягивая губы трубочкой. Цокнув языком, биолог возобновляет шаг. — И что в этом такого? — интересуется мужчина, всматриваясь в снежные хлопья, витающие в воздухе. Снежинки красиво оседают на его кудряшки и длинные ресницы. Дмитрий Темурович тяжело и раздраженно выдыхает. — Это вы всегда приходите к середине урока, а я вообще-то ответственный учитель. — За это дети меня и любят, — самодовольно отмечает химик. Он улавливает нервное движение кадыка биолога и тихо усмехается этому. — Я же не нагружаю их еженедельными проверочными и практическими работами. Позов снова останавливается и стискивает зубы, шумно выдыхая носом. Специально пораньше отпустил пятый класс, чтобы спокойно покурить и утихомирить нервы. Но химику как всегда нужно все испортить. То последнюю сосиску в тесте назло заберет, то ключ от кабинета спрячет в цветочном горшке, то скажет какому-нибудь классу, что Дмитрий Темурович просил сказать об отмене биологии и на урок никто не приходит. Просто полный козел. На прошлой неделе Сергей Борисович и вовсе пролил на его идеально белую, глаженную рубашку свой дебильный чай в столовой у всех на глазах! Хихикали даже поварихи. Позов не знает, как сдержался и не разбил этот несчастный стакан об голову химика. Может, все же стоило это сделать. — Я следую учебной программе, а не рассказываю несовершеннолетним, как сделать коньяк в домашних условиях, — недовольно цедит Дмитрий Темурович, расстегивая горло куртки. Теперь ему становится жарко. Он сверлит недовольным взглядом химика, искренне не понимая, как этого обалдуя еще не уволили. — Злитесь из-за того, что не поделился с вами рецептом? — снова смеется Матвиенко. Позову кажется, что он сейчас лопнет от возмущения. Не желая продолжать дурацкий бессмысленный диалог, он шагает к школе, оставляя коллегу позади. Ему кажется, что тот за ним не идет, и мужчина успевает ненадолго расслабиться, как неожиданно в спину прилетает снежок. Это заставляет его застыть на месте и повернуться к Сергею Борисовичу с таким изумлением на лице, что Матвиенко начинает громко смеяться, из-за чего не может слепить еще один снаряд. Терпение лопается. Химик сам виноват. Лишь бы школьники из окон не подсматривали. Быстрыми уверенными шагами он оказывается рядом с мужчиной, который никак не прекратит дурацки хихикать. Ему лишь бы хиханьки и хаханьки всегда! Баклан. Дима хватает его за грудки, выставляет подножку и ловким движением опрокидывает химика в большой сугроб. Сергей Борисович не успевает опомниться, как оказывается валяющимся в толще холодного снега, который попадает ему за шиворот, в капюшон, на лицо и в кроссовки. Смех прекращается моментально. Он неуклюже барахтается, пытаясь подняться, тем самым больше утапливая себя в сугробе. Биолог победно улыбается, глядя на ошарашенные глаза Матвиенко. Наконец-то он смог напакостить самодовольному придурку. Сергей Борисович прекращает движения, отчаявшись, и протягивает руку коллеге в надежде, что тот поможет подняться. Однако Дмитрий Темурович разворачивается на пятках и направляется в учебное заведение, довольно насвистывая себе под нос. Матвиенко, поджав губы, разочарованно смотрит ему вслед и мелко дрожит от холода. Переступив порог школы, Позов спешит в свой кабинет на третий этаж. Всюду по коридору висят мишура и снежинки, вырезанные учениками начальных классов из бумаги. На дверях всех кабинетов приклеены плакаты с Дедом Морозом, Снегурочкой, снеговиками и прочими персонажами, ассоциирующимися с зимой и новогодними праздниками. Дмитрий Темурович проходит мимо кабинета химии, в котором перешептываются ребята девятого класса, и с радостной усмешкой подмечает плакат с оленем на дверях. Он тихо смеется себе в кулак. Даже настроение поднимается. Сейчас по расписанию шестой «А» класс. Позов заходит в кабинет и шум, который был слышен еще в коридоре, мгновенно прекращается. Он обводит поднявшихся с мест учеников внимательным взглядом, затем обращает внимание на скелета, стоящего в дальнем углу класса. С виду целый, все конечности на месте. Значит, можно выдохнуть. Разрешив ребятам сесть, Дима просит открыть параграф, который нужно было прочитать дома, и начинает урок, извинившись за опоздание.

***

«Странно», — думает биолог, проверяя практические работы восьмого класса. И странность эта заключается вовсе не в одинаковых ответах половины учеников, а в химике. Он не заходит к биологу на переменах или во время занятий, не лезет вне очереди в столовой, не обращает никакого внимания на мужчину. Прошло всего два дня после купания химика в сугробе. Что изменилось? Почему он затих? Ожидается буря? Дима даже не понимает, почему его это волнует. Должен радоваться, что надоедливый учитель наконец-то унялся и оставил его в покое, но мужчине отчего-то не по себе. На груди скребут кошки. Он неосознанно привык к постоянным шуткам Матвиенко, его нахальным заявлениям в кабинет и нелепой приставучести на ровном месте. Позов потирает виски от головной боли. Бросает взгляд на часы — время обедать. Откладывает практические работы на край стола, выключает свет и закрывает кабинет на ключ. Сейчас все равно будет окно и никто из учеников не придет. Дмитрий Темурович спускается на первый этаж, направляясь в столовую и гадая, что же сегодня будет в меню. Тушенная капуста? Переваренная гречка с просроченной сосиской? Пересоленное пюре с рыбной котлетой? Любопытно. Сейчас он готов съесть что угодно. Желудок напоминает, что мужчина завтракал лишь одним крепким кофе. Он проходит мимо медицинского кабинета и мгновенно останавливается, боковым зрением улавливая фигуру химика в кабинете. Дима поворачивает голову, заглядывая в щелку. Сергей Борисович сидит на кушетке, привалившись спиной к холодной стене с потрескавшейся желтой краской, и держит под мышкой ртутный градусник. Вот черт. Дима прячется, как школьник, за стенку, чтобы его не засекли. Не хватало еще, чтобы химик думал, что мужчина за ним подглядывает. Неужели он… заболел? Внезапно на биолога волной обрушивается удушающее чувство вины. Это ведь он бросил его в сугроб. Полураздетого! И теперь химик болеет… Дима поджимает губы, устало прикрывая глаза. Головная боль усиливается в висках, заставляя жмуриться, сердце обливается кровью. Чувство стыда пожирает его изнутри. — Вот я баклан, — тихо шепчет себе под нос Позов. Не подумал о последствиях. Даже не помог подняться, когда химик протянул ему руку. Дмитрий Темурович стискивает зубы, пытаясь отогнать от себя мрачные мысли, утягивающие его на дно, заставляющие ненавидеть себя за глупый поступок. Лучше бы просто снежок в ответ кинул. Мужчина проводит ладонью по лбу. Аппетита теперь совсем нет, хотя всего мгновение назад живот урчал на весь пустой кабинет. Проходящие мимо учителя ученики здороваются, подмечая странное выражение лица и поведение биолога, который ни с кем не здоровается в ответ. Он тянется в карман брюк за таблеткой от головы, но достает лишь пустой блистер. Ему явно не везет в последнее время. Придется идти к медсестре. Неловко постучавшись в кабинет, зная, кто там сидит, Дима заходит внутрь. Он утешает себя мыслью, что просто возьмет таблетку и уйдет. Но, к его сожалению, медсестры в кабинете не оказывается. Химик поворачивает голову и приподнимает уголки губ, кивая в знак приветствия. Позов сглатывает, прежде чем кивнуть в ответ. Он отводит взгляд, замечая неважный вид химика. — Она ушла на десять минут. Скоро придет, — осведомляет биолога учитель, слегка улыбнувшись. Дима не понимает причины его радости. А сам начинает злиться на себя еще сильнее, когда слышит, что у коллеги заложен нос. — Ладно, — тихо бросает Позов, не зная, куда себя деть. «Соберись, — говорит он сам себе, — ты же взрослый мужчина». Сжав руки в кулаки и разогнув обратно, Дима медленно выдыхает и обводит взглядом весь кабинет. Два деревянных стола, соединенных друг с другом и заваленных многочисленными справками и медицинскими картами школьников, полки, заваленные документацией, старая тюль, темно-синяя кушетка, занятая химиком, устройство для кислородного коктейля, кулер и несколько стульев, поставленных в ряд вдоль стены. Матвиенко заинтересованно наблюдает за явно нервничающим биологом, не понимая причины его смущения. — Что-то беспокоит? — участливо спрашивает химик. Позов бросает на него взгляд, поджимая губы. Сглатывает, отводит глаза и снова возвращает их на учителя. Сергей Борисович изумленно вскидывает брови. — Голова болит, — буркает биолог, потирая правый висок. Химик понимающе и с сочувствием кивает. Почему-то сейчас Дима не видит в нем ноток веселья и ехидства. Настолько плохо себя чувствует? Взгляд Позова останавливается на лице мужчины. Он смотрит на пролегшие под глазами темные круги — следы бессонницы. Сердце жалобно сжимается. «Да что со мной?» — сам на себя злится биолог, нахмурившись. «Увидел больного химика и все? Поплыл? Сердечко заныло?» — шепчет внутренний голос. Позов неожиданно делает два шага вперед и садится на кушетку рядом с химиком, которого этот жест удивил не меньше, чем самого биолога. Они не смотрят друг на друга, отдавая предпочтение гипнотизировать трещины на стене напротив. Взгляд Сергея Борисовича лениво скользит в сторону окна, где он замечает некоторых прогульщиков из своего класса. Усмехается краешком губ. Дима не понимает, напрягает его эта тишина или кажется естественной. Нарушить молчание или не стоит? Может вообще уйти? Нет. С головной болью он долго не протянет, а впереди еще половина рабочего дня. Мужчина ненадолго погружается в раздумья, не замечая, как химик бросает на него любопытные взгляды, тоже думая о чем-то своем. Если бы Матвиенко выкинул нечто такое, после которого Дима бы заболел, то он бы проклинал его до конца своей жизни. Но Сергей Борисович сидит, улыбается, совсем не выглядит обиженным и злым. Даже не расстроен. В чем же дело? Позов принимает тяжелое для него решение. Скажи ему день назад о том, что он сейчас скажет химику, прибил бы этого человека на месте. Или в сугробе утопил. — Сергей Борисович, — с трудом выдыхает мужчина, привлекая к себе внимание учителя. Заинтересованный взгляд химика скользит по чертовски красивому профилю биолога. Матвиенко молчит, но всем своим видом показывает, что готов слушать. Дима отказывается на него смотреть, поднимая взгляд к потолку. Внутри все горит от стыда. — Извините. Кажется, что время замерло. Позов перестает дышать, он забывает про головную боль, пытаясь проанализировать эмоции, отразившиеся на лице химика. Тот изумленно вскидывает брови, а его удивленный взгляд говорит сам за себя. — За что, Дмитрий Темурович? — искренне не понимает химик. Тогда Позов думает, что он над ним издевается и снова хочет помотать ему нервы. За что, за что. Как будто непонятно! Биолог резко поворачивает голову к коллеге, слегка нахмурившись. Матвиенко пребывает в настоящем недоумении. — Вы заболели, — произносит очевидное Дима. Сергей Борисович слегка прищуривается. — А вы здесь при чем? Теперь искренне удивляется Позов. Он сводит брови к переносице и выдыхает. — Это я бросил вас в сугроб. — И что? Дима снова начинает закипать. Как разговаривать с таким балбесом? — И то, что если бы я вас не кинул, вы бы не заболели. Сергей Борисович серьезно смотрит на него несколько секунд, а затем вдруг усмехается. К его глубоким глазам возвращаются искорки веселья и забавы. — Я заболел из-за собственной дурости. Нужно было теплее одеваться, — пожимает плечами Матвиенко и Дима теряется, не зная, что отвечать. Он думал, что химик будет насмехаться над ним, а мужчина наоборот взял вину на себя. И как себя вести, если Позова все равно мучает совесть? Даже если химик заболел действительно не из-за него, то это не отменяет факта глупости и безрассудности его поступка. Мог опрокинуть в снег и помочь подняться, но не помог. Значит, самое время помочь сейчас. — Давайте я что-нибудь для вас сделаю. Мне все равно неудобно, — признается Дима. — Я должен был протянуть руку помощи, несмотря на то, что вы заносчивый козел. Сергея Борисовича пробирает на смех. Он даже забывает про градусник, который выпадает на мягкую кушетку. Матвиенко вдруг накрывает его ладонь своей рукой. От этого, казалось бы, ничего не значащего жеста кожа Димы мгновенно покрывается мурашками. Он боязливо поднимает глаза на смеющегося коллегу. Что-то в нем щелкает, меняется. Он не может уловить что конкретно, но это нечто безвозвратное. Какие-то новые чувства просыпаются внутри него, которых он никогда раньше не испытывал. Если до этого Дима не отводил глаз с химика только для того, чтобы не проиграть ему, действуя из принципов, то сейчас причины совершенно иные. Мужчина подмечает выразительность его глаз схожего оттенка, как у него самого. Вглядывается до самых крапинок. Опускает взгляд на губы, растянутые в улыбке. Сердце екает в груди. Позов нервно сглатывает, не понимая, что с ним происходит. — А вы зануда и умник, — усмехается Матвиенко, прекратив наконец смеяться. — А еще заядлый курильщик. И, пожалуй… — Так, достаточно, — приходит в себя Дмитрий Темурович, цокая языком. Но усмешку на этот раз сдержать не может. Несмотря ни на что, неловкости в данный момент он не испытывает. Наоборот, ему становится совсем легко рядом с химиком, словно произошла какая-то реакция. — Вы Новый год с кем собираетесь встречать? — интересуется вдруг химик, став серьезным. Пребывая в томительном ожидании ответа, он неотрывно смотрит на Дмитрия Темуровича. Мужчина кусает губы. Ни с кем. Но химику это говорить не хочется. Точно будет подшучивать потом целый месяц. Он то наверняка встретит праздник в большой компании… Преимущественно, женского пола. — Друзья к себе позвали. Загород, — врет он, глядя ему в глаза. Во взгляде химика мелькает разочарование. Или так только кажется Позову? Он кажется мрачным, но быстро приходит к себя и улыбается. — Рад за вас, — однако улыбка его не выглядит искренней. — Меня тоже позвали знакомые. — Рад за вас, — неискренне отвечает Дима. Его пугает собственное разочарование и тоска. Он опускает глаза. Рука химика продолжает держать его. Интересно, это намеренно или случайно? Спросить биолог не решается. Он чувствует, что атмосфера вокруг, как и внутри него, меняется. Ему хочется побыть одному. — Что ж, счастливого Нового года. Хорошо отметить, — поднимаясь с кушетки, слабо улыбается биолог. Сам не понимает, что на него нашло. Непонятная ему обида оставляет царапину на быстро бьющемся сердце. Он выходит из медкабинета так быстро, что химик не успевает ничего сказать в ответ. Сергей Борисович растерянно смотрит на пустое место рядом с собой, где только что сидел мужчина его мечты, которого он с трепетом держал за руку. Шанс встретить Новый год вместе был, но теперь он равен нулю. А ведь Матвиенко уже успел обрадоваться. Еще и наврать пришлось. Учитель отчаянно опускает голову. Неужели ему снова придется отмечать праздник на пару с козлом в спортзале, как в прошлом году?

***

Последний день уходящего года. Сергей Борисович в одиночестве бродит поздним вечером по холодному городу. Желания отмечать Новый год, до которого остается всего час, нет совершенно. Сейчас ему тошно, хоть он и выздоровел. От одиночества, от холода, от самого себя. Не может набраться смелости и признаться, глядя в глаза биологу. Только шутит, юлит, смеется, а сам страдает который месяц. Думал, мимолетно, как было со всеми всегда. Но оказалось все серьезно. Матвиенко понял свою тягу к биологу еще в прошлом учебном году, когда их в паре поставили присматривать за школьной дискотекой. Мужчина до сих пор не может забыть закатанные рукава темно-синей рубашки Дмитрия Темуровича, его черную жилетку и галстук с серебряной брошью. Образ, что навсегда останется в голове и каждый раз вспыхивает все ярче и ярче. И вот сейчас, шагая по скользкому льду и толстому слою снега, кутаясь в капюшон длинного пуховика, Сергей Борисович жалеет о том, что все-таки не попытался пригласить Позова. А ведь он сейчас отдыхает с друзьями загородом и даже не вспоминает о нем. Матвиенко прискорбно выдыхает, мысленно называя себя придурком. Позов как всегда прав. Теплый шарф хорошо греет, но неприятно колет голую шею. Сергей Борисович задирает голову, чтобы его поправить, останавливаясь на месте. Он оказывается на территории школы. Ноги сами его сюда привели. В четырехэтажном учебном заведении горел свет в окнах на третьем этаже. Матвиенко изумленно снимает капюшон и растерянно моргает. Это кабинет биологии. Он переходит на бег. То и дело поскальзываясь на льду, но сохраняя равновесие, Серёжа добирается торопливыми шагами до школы. Взволнованно переступает порог, проходит мимо пустого поста охранника, сразу сворачивая к лестницам. За считанные секунды поднимается на третий этаж и находит кабинет биолога. Дверь не закрыта до конца и из-за небольшой щелки падает полоска света в темноту коридора. Это шанс. Матвиенко тихо и незаметно заглядывает в щелку. Дыхание спирает. Биолог сидит за учительским столом в том самом образе, проверяя внушительную стопку тетрадей. Губы химика растягиваются в усмешке. Бесшумно открыв дверь кабинета и прикрыв ее за собой, Сергей Борисович нарушает тишину насмешливым голосом: — Так вот значит какой у вас шикарный загородный дом, — произносит химик, серьезно напугав своим внезапным появлением биолога. Тот хватается за сердце и едва не падает с неудобного стула, переводя дух. Медленно выдыхает, прикрыв глаза, и только потом отвечает коллеге. — А где ваша компания знакомых? — глаза Позова опускаются на сетку с мандаринами, что сжимает в руке учитель. Легкая усмешка касается его пухлых губ. Они смотрят друг на друга открыто. Не говорят о том, что безумно рады видеть друг друга в этот вечер, но каждый об этом думает. — Заняты? — уточняет химик, бросая взгляд на раскрытую перед биологом тетрадь какого-то ученика. Дима задумывается всего на мгновение, а после захлопывает тетрадь, кладет ее обратно в стопку и отодвигает на край стола. — Проходите, раз зашли, — жестом приглашает Дмитрий Темурович, испытывая странный трепет. Они вдвоем в пустой школе в предновогодний вечер. В одном кабинете. У Димы вдруг мелькает мысль закрыть кабинет. Щеки предательски краснеют от этой внезапной мысли, Позов дергает плечами, пытаясь согнать с себя смущение. Сергей Борисович тем временем снимает пуховик, шапку, шарф и присаживается напротив стола за первую парту. Он с интересом оглядывает кабинет, украшенный учителем и его классом к Новому году. На доске мелом крупными красивыми буквами написано: «С Наступающим Новым годом, Дмитрий Темурович!». Серёжа усмехается, глядя на надпись. Лампы над доской украшены фиолетовой мишурой. На дверях висит елочная ветка с колокольчиками. Стены украшены также, как в коридоре, только снежинки здесь вырезаны более оригинально и красиво. На окнах химик замечает множество наклеек новогодней тематики. На краю учительского стола стоит небольшая, но симпатичная ёлочка. — Красиво у вас здесь, — негромко отзывается химик, протягивая коллеге сетку с мандаринами. Биолог мягко улыбается в ответ и ненадолго отлучается из кабинета для того, чтобы намыть в раковине мандарины и выложить их на тарелку. Возвращаясь к себе, Дмитрий Темурович незаметно от Матвиенко поворачивает ключ в замке, запираясь изнутри. «Просто для безопасности», — оправдывает сам себя Дима, оборачиваясь на химика. Позов выключает основной яркий свет кабинета, оставляя гореть теплый желтый свет настольной лампы. В розетку подключает цветную гирлянду, приклеенную к стенам на скотч. Настраивает режим, в котором цвета горят плавно, красиво переливаясь, и возвращается за стол. Сергей Борисович хватает с тарелки чистый мандарин, принимаясь его чистить. Но не для себя. Освободив цитрус от кожуры, он поднимает взволнованный взгляд на биолога, который с интересом и неким страхом смотрит на него в ответ. Словно они оба хотят сказать друг другу что-то важное, но никто не в силах сделать первый шаг. Взгляд Димы цепляется за очаровательные кудри химика, свисающие на лоб. На них падает желто-оранжевый свет гирлянды. Карие глаза почти не моргают. В них таится боязнь осуждения и непонимания. Позов опускает глаза ниже — на пухлые губы, привлекательную бородку, шею, подсвеченную теплым светом настольной лампы. Коричневая рубашка в клетку, из-под нее виднеется черная водолазка. Во рту у Димы пересыхает. Матвиенко аккуратно отделяет дольку мандарина и с осторожностью протягивает руку с цитрусом биологу, локтями упираясь в парту. Позов облизывает губы, сглатывает. Как приятная новогодняя атмосфера всего за пару минут накалилась до интимной? Дима бросает взгляд на завешенные шторами окна, успокаивается и медленно наклоняется к протянутому цитрусу. Точно также опираясь локтями на поверхность стола, как химик на парту, Позов обхватывает мандариновую дольку губами, задевая пальцы Матвиенко. Тот шумно выдыхает носом. «Что мы творим», — думают химик и биолог про себя. Позов чувствует себя так, словно его охватило какое-то безумие. Трудно не заметить желание, которое читается во взгляде Сергея Борисовича. Двое взрослых мужчин, не решающихся признаться друг друг в том, что их магнитом тянет друг к другу. Дима задумывает, раскусывая зубами мандарин. Цитрусовый сок приятно ощущается во рту. На секунду он прикрывает глаза, а когда открывает их, то видит перед собой лицо химика, на котором отражается четкая уверенность. Сейчас или никогда. Ладонями опираясь на учительский стол, химик смотрит сверху вниз на биолога. Тот поднимает голову и ждет, когда же мужчина решится. Диму одурманивает цитрусовый запах и полутемная атмосфера. Он протягивает руку, чтобы опустить высокое горло черной водолазки химика. Поднимается со стула, присаживаясь на край стола. Сам не осознавая, что творит, словно зачарованный красотой учителя, он мягко, но уверенно обхватывает шею коллеги, а затем прижимается к открытому участку кожи губами. Матвиенко судорожно выдыхает. У него начинает затекать спина от неудобного положения, но он забывает об этом, когда прохладные губы биолога жадно целуют горячую кожу. Димины пальцы, обхватывающие шею, поднимаются выше, погружаясь в темную копну волос. Давно пора признать, что эти кудри неоднократно сводили его с ума. — Дмитрий Темурович, — тихо выдыхает химик, чувствуя жар, разливающийся по всему телу лишь от одного поцелуя. Как же этот мужчина горяч. Позов отстраняется, не жалея о сделанном. Ему хочется большего. Его лицо сосредоточено, взгляд внимателен. Он целиком и полностью сфокусирован на учителе химии. Сергей Борисович едва не воет от счастья, что его не оттолкнули. Как же он этого боялся. Матвиенко обходит парту и подходит к краю стола, с которого соскальзывает биолог. Сергей Борисович томным взглядом смотрит в глаза напротив. Дмитрий Темурович опускает взгляд на чертовски манящие губы, не желая медлить. Но он свой первый шаг сделал. Теперь нужно поддразнить химика. — Так и будете стоять и смотреть? — с усмешкой интересуется биолог, набок склонив голову, как это обычно делает Матвиенко. В глазах Сергея Борисовича вспыхивает огонь. Он сокращает расстояние, делая шаг ближе, и, обхватив лицо мужчины ладонями, обхватывает его губы своими, не давая времени на раздумья. Позов, опешив, изумленно стонет в чужой рот. Его руки находят талию Матвиенко, а затем плавно перемещаются к крепким бедрам, сжимая их. Теперь Сергей Борисович едва слышно издает стон. Химик обхватывает нижнюю губу учителя, играет языком, целует со всей страстью и желанием, как давно хотел сделать. Все нежности будут потом. Сейчас никто не хочет тянуть время. Пальцы биолога перемещаются на рубашку мужчины, начиная поочередно расстегивать пуговицы, что не хотят поддаваться. Но умелые руки Позова знают, что делают, и он, практически не испытывая сложности, расправляется с рубашкой, охотно стаскивая ее с химика. Матвиенко остается в водолазке. Быстро закатив рукава, он переходит к жилетке Позова, не отстраняясь от его губ, сладких благодаря мандарину. Пока он расстегивает мелкие пуговицы, Дима дотягивается рукой до очищенного мандарина на парте и хватает одну дольку. Зажимает между большим и указательным пальцем и протягивает цитрус мужчине. Химик обхватывает дольку губами лишь наполовину. Позов, быстро словив намек, обхватывает мандарин с другой стороны. Их губы встречаются и по ним растекается сладкий цитрусовый сок. Поцелуй перерастает в глубокий, жадный. Сергей Борисович с закрытыми глазами развязывает галстук на биологе. Аккуратно кладет его на стол и к рубашке приступает уже с нетерпением. Дима тяжело дышит, оторвавшись от пухлых губ химика. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким желанным. Его руки тянутся к пряжке ремня на учителе, легко разделываясь с ней. Одним ловким движением Позов вытаскивает ремень из петлей брюк и обхватывает им шею Матвиенко, удерживая ремень за концы. Химик оказывается в своеобразной ловушке, что приходится ему по душе. Выбираться из нее он точно не планирует. Мужчина снимает с биолога красивую рубашку, открывая красивый вид на крепкое тело. Внутри все взрывается фейерверками хлеще чем в новогоднюю ночь. Разум не затуманивается, оба действуют осмысленно и желанно. Сергея Борисовича еще никогда так ни к кому не тянуло. Он всю жизнь любил одноразовые связи ради секса, но сейчас он чувствует, что одним разом это точно не закончится, что отпускать биолога так просто он не намерен. Пока рука Позова касается пуговицы на джинсах Матвиенко, спускаясь ниже, химик покрывает горячими поцелуями шею, ключицы и плечи коллеги. Он не может устоять перед ним и несколько раз аккуратно кусает, не переступая грань боли. Дима плавится, как пломбир под июньским солнцем. Сейчас он прекрасно осознает, что творит, и ему это невероятно нравится. Дмитрий Темурович постоянно неоднозначно и с раздражением реагировал на своего коллегу, боясь признаться самому себе, что он ему симпатичен. Биолог скрывал свои чувства за маской раздражения и злости, химик — за шутками и глупыми выходками, лишь бы привлечь к себе внимание мужчины. Сейчас, когда они наконец поняли тягу друг к другу, никто не намерен останавливаться. Они оба жмут педаль в пол и давят на газ. Обстановка в кабинете биологии накаляется, когда ловкие пальцы Дмитрия Темуровича расстегивают ширинку на джинсах учителя. Позов, горячо выдыхая, запускает ладонь за ткань нижнего белья химика. Когда пальцы обхватывают возбужденный член, Сергей Борисович не стесняется громкого стона. Он прекращает целовать тело биолога. На своих ногах мужчина стоит с огромным трудом, у него трясутся коленки, хуже чем у подростков в пубертате. Он толкается бедрами в Димин кулак. Позов усмехается, глядя на то, как химик жмурится и кусает собственные губы от нетерпения. Дима притягивает его к себе, одной рукой держа ремень, а другой сжимая чужой член. Горячий, крепкий. Позов отбрасывает ремень в сторону и опускается перед химиком на колени. Матвиенко изумленно смотрит за его действиями. Схватившись за края джинсов, Дмитрий Темурович стаскивает их с коллеги. Поднимает игривый взгляд и, глядя в глаза учителю химии, обхватывает мокрую от естественной смазки головку губами. Сережа аккуратно запускает пальцы в короткие пряди волос Позова. Ему не на что опереться, Позов стоит на коленях спиной к столу, а позади химика лишь пустота. Он борется с желанием толкнуться бедрами вперед. Не хочет сделать Диме неприятно. Дмитрий Темурович ласкает головку языком, плотно обхватывает губами и посасывает. Он никогда не делал этого раньше, но почему-то не чувствует неловкости. Он уверен в себе и своих силах. Иногда поглядывает на довольное лицо химика, убеждаясь, что делает все правильно, и самому внутри чертовски приятно от того, что он доставляет мужчине такое удовольствие. — Дима, — выдыхает Матвиенко, бросив на него взгляд сверху из-под полуприкрытых глаз. Дима вытаскивает член изо рта с хлюпающим звуком. Сергей Борисович от такого вида биолога возбуждается только сильнее. — Ты молодец, — хвалит он Позова, снова прикрывая глаза. Победно улыбнувшись, учитель снова обхватывает головку губами, на этот раз насаживаясь глубже. Он берет постепенно, сначала неглубоко, затем заглатывает больше половины. Пальцами ласкает яички, не забывая уделять им внимание. Ласкает всю длину члена языком, с удовольствием и гордостью слушая Серёжины стоны сверху. Каким же все-таки хорошим решением было закрыть дверь. Свободной рукой Позов гладит бедра, проходясь по внутренней стороне, сжимая их. Вытаскивает член, обхватывая пальцами, и начинает неспешно дрочить, пока губы целуют тазобедренные косточки. — Как же хорошо, — протяжно стонет мужчина сверху. Но теперь настает его очередь. Аккуратным движением остановив Позова, накрыв его руку своей, он помогает ему подняться с колен и ведет к первой парте на среднем ряду, параллельно стаскивая с него брюки с трусами. Дима не успевает опомниться, как химик укладывает его спиной на парту, а сам обхватывает его колени и разводит их в сторону, закидывая себе на плечи. Только что чувствовавший себя уверенно Дмитрий Темурович заливается румянцем от такой открытой позы. — Серёжа, — пытается окликнуть он химика, но тот уже склоняет голову над его членом и берет в рот. Резко и глубоко. Дима зажимает себе рот рукой. И на этой парте сидят его ученики… Как теперь вести уроки и смотреть им в глаза? Заметно, что Матвиенко в этом искусстве более профессионален и внимателен. Не задевая горячую плоть зубами, он умело двигает ртом, помогая себе языком. Слизывает с головки солоноватую смазку, ласкает уздечку. Пальцы аккуратно и нежно перебирают яички. Свободная рука поглаживает бедро, спускаясь на ягодицу и мягко сжимая ее. Дима готов кончить сейчас. Он цепляется за кудри Матвиенко пальцами и хочет, чтобы мужчина взял глубже. Сергей Борисович выполняет неозвученную просьбу. Он берет член до упора, облизывает языком, сосет головку, покрывает трепетными крошечными поцелуями весь возбужденный орган. Позов быстро перестает стесняться и его хрипловатые стоны охватывают весь кабинет. Серёжа выпускает член изо рта, облизываясь. Дима поднимается с парты. Обнимает обнаженного мужчину, крепко обхватывая его за плечи и прижимая к себе. Их возбужденные органы соприкасаются. Химик обхватывает ладонью оба члена и дрочит, постепенно ускоряясь. Пальцы биолога массируют крепкие плечи учителя. Позов забывает о Новом годе. Единственное напоминание о приближающемся празднике — гирлянда, мерцающая уже в другом, более активном и интенсивном режиме. Дима целует химика в губы, пока тот первым не разрывает поцелуй. — Знаешь про реакцию соединения? — тяжело дыша, интересуется Сергей Борисович. Его волосы взмокли, по виску стекает капля пота. Несмотря на то, что кабинет зимой отапливается не слишком сильно, им жарко сейчас находится здесь даже обнаженными. Два одиноких сердца стучат в унисон. — Что-то слышал на занятиях в гимназии, — усмехается со сбившемся дыханием Позов. Он не может прекратить трогать напряженное до предела тело химика. Его кожа и дыхание слишком горячи. Дима никогда в жизни не пожалеет, что именно сегодня пришел проверять тетрадки в школу, когда до нового года остается всего ничего. — Тогда ложись, — самодовольно произносит Матвиенко, опуская руку на волосатую грудь Позова, подталкивая его к парте. Дима вскидывает брови. — А чего это я? — изумляется он, негодуя. — Я, может, тоже хочу сверху быть, — отзывается, преодолев смущение, биолог. Сергей Борисович на удивление не противится. Только кивает и сам ложится на парту. Спину неприятно холодит ее шершавая поверхность. Рядом черным маркером написано слово «Блять» и нарисован член. — Есть смазка? — спрашивает химик, опираясь на локти. Он без какого-либо стеснения раздвигает перед коллегой ноги. Дима задумчиво отвечает: — Есть крем для рук. — Тащи сюда. Позов быстро возвращается с тюбиком крема в руках. Сергей Борисович забирает из его рук упаковку, вскрывает и выдавливает себе на указательный палец немного холодной мази. Биолог становится напротив лежащего на парте мужчины и со стеснением и интересом наблюдает за тем, как он погружает в себя палец, смазанный кремом. Сначала учитель стискивает зубы, когда палец напряженно проходит все глубже. Во рту Дмитрия Темуровича скапливается слюна. Он не может отвести взгляда от великолепного открытого тела химика. Кто бы мог подумать, что так все обернется. Еще неделю назад Дима опрокинул его со злости в сугроб, а теперь внимательно наблюдает за тем, как тот растягивает себя для него. — Господи, — в нетерпении выдыхает биолог, обхватывая собственный член кулаком. Он прикрывает глаза, вслушиваясь в тихие вздохи коллеги. Плавно проводит пальцами по члену, сжимая его. Держится из последних сил. Сергей Борисович добавляет второй палец, помогая себе бедрами. Глядя на трепетно ждущего его Диму, он старается делать все быстро и аккуратно. Внутри все горит и полыхает от жарких чувств. Страсть, что сводит с ума. Подразнив Позова еще немного и вынув из себя пальцы, он кивает в знак готовности. Сглотнув, Дима подходит ближе, забрасывая теперь ноги химика себе на плечи. Он целует его в выступающую косточку и устраивается поудобнее между бедер. Биолог горит от желания, химик — от нетерпения. Позов приставляет свой член, но Матвиенко его вдруг одергивает. Дима пугается, что сделал что-то не то. — Погоди, — останавливает его мужчина, — возьми презерватив у меня в кармане джинсов. Позов успокаивающе выдыхает. Быстро отыскивает нужный карман, вскрывает упаковку и раскатывает по члену презерватив. Снова приставляет эрегированный орган к разработанному входу Матвиенко и плавно толкается внутрь. Стенки сжимают его член. Дима плавно толкается вперед, обхватывая руками бедра химика. Сергей Борисович прикрывает глаза, с его губ начинают срываться тихие стоны, которые с наслаждением слышит Позов. Биолог действует аккуратно, постепенно ускоряя темп. Он целует химика везде, до куда только достает, гладит его кожу, бедра, ягодицы, ноги. Наклоняется, чтобы коротко поцеловать в губы, и начинает двигаться более активно. Матвиенко подается навстречу мужчине, придерживаясь пальцами за края парты. Спина предательски ноет, шея затекает, но он не обращает на это внимание, полностью наслаждаясь Димой. Когда Позов наклоняется, чтобы снова поцеловать в губы, он спрашивает: — Будьте моим. Сергей Борисович весело усмехается, кусает губы и выдыхает: — Я уже ваш. Позов ускоряется, делая финальные точки. В них бушует страсть и разливается тепло любви. Теперь они не одиноки. Теперь они вместе, а именно сейчас — одно целое. Оба подходят к кульминации. Вспотевшие, жаркие, возбужденные. Позов двигается совсем быстро, крепко схватившись за бедра химика. Сергей Борисович дрочит сам себе, вскидывая бедра навстречу. Они кончают одновременно, заполняя полутемный новогодний кабинет протяжными, хриплыми стонами. За окном взрывается череда фейерверков, на время оглушающих их обоих. С улицы доносятся крики: «С Новым годом!». Позов ошарашенно смотрит на наручные часы, а затем смеется. Он стягивает с себя грязный презерватив и помогает химику подняться с парты. — Сергей Борисович, мы с вами проебали Новый год. Во всех смыслах. Они оба смеются, глядя друг другу в глаза. Теперь искренние, честные и открытые перед собой. — Знаете, Дмитрий Темурович, — загадочно и томно произносит Матвиенко, — как Новый год встретишь, так его и проведешь... Он целует своего мужчину в губы, а биолог с удовольствие сжимает его в своих объятиях.