Skinwalker

To death we go, to certain death we go

Our one hope being that our certain death ain't slow

We unsheath our sword and sharpen up our knives

And head full sail toward the ending of our lives

Our chances are slim, no, not very good at all

To death we go, to almost certain death we go

***

      Чуя смотрел на улицу, постукивая пальцем по обтянутому кожей рулю. Продавец хот-догов не упускал своего возле входа в офисное здание, завлекая каждого голодного американца запахом говяжьей сосиски на гриле и масляной хрустящей булочки с кунжутом. Продавец был похож на живую мумию, кожа его была натянута на кости, по виду довольно хрупкие для такого жилистого мужчины как он. Ещё и улыбка была до предела натянута, словно за поставленными винирами он пытался скрыть посредственность сырья для хот-догов. Серый светофор всё ещё горел красным, не давая дать газу и вырваться из городской суеты в сторону сельской глуши.       Накахара сидел за рулём нового автомобиля, ожидая, когда светофор покажет зелёный. Он подкурил уже которую подряд сигарету за это утро, а свободную руку держал на зеркале заднего вида своего Фиат Фарлайн пятьдесят шестого года. На втором сиденье, совсем рядом с водителем, расположился Мори Огай, который ни слова не высказал про едкую горечь от сигареты, увлеченный изучением бумажной карты-путеводителя. Чуя старался курить в окно, а не в салоне, чтобы табачный дым не попадал на задние сидения, где втроём уместились Коё, Хигучи и Кью. В глубине души мафиози даже чувствовал вину, что травит своих коллег своим пристрастием. Но все выдержанно молчали, подстраиваясь под ситуацию.       — Куда мы едем? — спросил Кью, болтая ногами, настойчиво задевая кресло Накахары. — Ещё один аэропорт? Нас ждёт самолёт?       — Мы едем в Пенсильванию, — отозвалась Коё, поворачиваясь к мальчику, отчего последний перестал отбивать дроби позади водительского места. — Больше не будет самолётов, мы доедем на машине.       — Пенсильвания? — повторил ребенок, слабо понимая, что обозначает это слово.       — Пенсильвания – это штат, расположенный в северо-восточной части Соединенных Штатов Америки. Он граничит с несколькими штатами: на севере — с Нью-Йорком, на востоке — с Нью-Джерси, на юге — с Делавэром и Мэрилендом, на западе — с Западной Вирджинией и Огайо, — подключился к разговору с этого дня бывший босс Портовой Мафии. — Как хорошо сказано в путеводителе: «Пенсильвания имеет разнообразный ландшафт, включая горные районы, такие как Аппалачи, а также плодородные равнины и реки, такие как река Делавэр и река Огайо. Штат также известен своими историческими городами, такими как Филадельфия и Питтсбург, и играет важную роль в истории США, будучи одним из оригинальных 13 колоний.»       Загорелся зелёный, и Чуя направил автомобиль к восточной части города, уже не так вслушиваясь в историческую справку. Никто из присутствующих в машине не знал, что с сегодняшнего дня их жизни будут кардинально отличаться от тех, кем они были всю свою жизнь. За тринадцать дней до августа, в Японии сильно изменилась политика. Почти все главы муниципалитетов, органы власти и прилежащие к ним департаменты были сняты со своих должностей. Массово чиновники, депутаты и госслужащие стали ссылаться в тюрьмы и вызываться на допросы. Деятельность Портовой Мафии стала незаконной. И слово "незаконная деятельность" раньше было написано только карандашом, имея только формальность, оставаясь при своих полномочиях. Мафия всегда была такой, подвешенный на язык Огай находил самые разные способы договориться с людьми повыше, знал, как активировать и пристрастить подполье на верную службу и всегда расставлял приоритеты правильно. Одной рукой Огай мог раздавать пряники и блага, другой держать хлыст и в кровь бить щёки.       Мафия помогает экономике, избавляется от неугодных для правительства людей и ведёт свой криминальный бизнес в различных сферах общества, а также спокойно записывает на свой счёт всю грязь, от которой не может избавиться правительство. Поэтому было выгодно иметь сотрудничество, только делая вид, что общество не поощряет её деятельность. Только дурак откажется от теневого покровительства сильной организации, любой пришедший на пост политик знает о том, что союзников стоит искать не среди своих соотечественников, а среди членов второй стороны медали, где выборы проводятся не голосованием и дебатами, а выстрелом и всего лишь одной свинцовой пулей.       Но сегодняшнее утро разбило все коррупционные связи. Публика и независимая пресса стали во всеуслышание оглашать о прегрешениях правительства и всей системы управления Японией. Случился массовый переворот, который расколол общество на хороших и на плохих. И если первые внезапно получили лавры и всеобщее поощрение, о них стали говорить вслух и призывать к народу, то вторым пришлось либо принять мгновенную смерть от расправы на месте, либо бежать, пока волна мятежей не захлестнула их, наказывая куда более извращёнными способами, чем хранили в себе стены подвалов Портовой Мафии. Людской самосуд всегда страшен, ведь не видал ещё мир зверя опаснее, чем человек.       В этот день Огай потерял всё, что так долго зарабатывал своим трудом, потом и кровью. Свою силу, свой статус, свой авторитет, он потерял больше половины своих людей, почти все доступные деньги. Он потерял свои годы, часть своей хоть и не праведной, но единственной жизни. Он верил, что вряд ли встретит свою смерть на приближающемуся к пятому десятку возрасту, поэтому принял взвешенное решение – бежать. Но не как трус, который будет трястись только за свою жалкую жизнь, хватаясь за каждую соломинку, а бежать с той мыслью, что он всё ещё лидер. И что даже несмотря на самые тяжёлые времена, за его спиной всегда будут стоять его люди. Люди, не теряющие веры...       Мафия была оперативно распущена, здание за пару часов полностью заминировано, были уничтожены целые сервера с особо важной и опасной информацией. Любая бухгалтерия и бумажные записи сжигались без разбора. А самое ценное звено – самые верные люди – депортированы вместе с Огаем за пределы Японии, в Америку, в относительно спокойный штат, где можно будет переждать все волнения и после вернуться на пепелище своей родины, если судьба не выдаст шанс остепениться на просторах Пенсильвании, начав жизнь с чистого листа, но с опорой на старый опыт.       Хигучи молчала всю дорогу. Во время негласного деления, она не высказала желания отправляться вторым рейсом на поезде через Сан Диего, как Акутагава, Гин, Хироцу и Каджи. И теперь жалела об этом, ведь судьба Рюноскэ волновала её сильнее, чем её собственная. Акутагаву знали в лицо и это могло создать кучу проблем на таможнях, да и в Пенсильванию вторая часть беглецов сможет попасть только спустя неделю с приезда первой группы. Всё было очень тщательно распланировано, чтобы нигде не вызывать подозрения, но волнение было не унять.       Несмотря на небольшой запас времени, которое постоянно поджимало, Мори тщательно и грамотно распланировал все детали их побега, погружаясь настолько глубоко в это дело, что спустя два часа в машине, бывший босс Портовой Мафии был готов презентовать всем попутчикам их новую историю жизни и биографию, с которой они вступят на земли свободы и демократии.       — Я договорился о том, где мы будем жить. Местечко не свежее, но все же лучше, чем ночевать в поле под звёздами. Все же, дружба ещё существует, как и связи. Но чтобы вы знали, с этого дня больше ни слова по-японски. Теперь мы предоставляем одну большую семью, где я детский врач, а по совместительству и отец, мисс Озаки станет воспитателем для подготовительной группы местной школы, а также матерью каждого из вас, — через зеркало Огай внимательно посмотрел на каждого пассажира второго ряда. — Хигучи станет старшеклассницей, Кью учеником подготовительного класса, а Чуя...       Речь Огая прервал бодрый собачий лай. Из багажника показала голову большая немецкая овчарка, широко зевая, она высовывала длинный язык и обнажала белоснежные зубы в идеальном состоянии, приветливо виляя хвостом при пробуждении.       — Чуя, ты станешь фермером.       — Босс, вы шутите? — Накахара сбавил скорость, теряя лёгкую улыбку, которая появилась на его губах при виде стоячих торчком мохнатых ушей.       — Ни в коем случае, фермерство достаточно популярное занятие для местного населения. Да и пункт нашего назначения лучше всего подходит для возделывания земли. Что может быть лучше для природного хищника, чем широкое полотно полей и лесные массивы? — Огай кивает головой в сторону овчарки. — Ей бы понравилось, большие собаки любят простор.       — Это он, — Чуя переводит взгляд на дорогу. — И его зовут Верный.       — Тем более, для овчарки это будет замечательное место. Да и в целом, укрываться на ранчо, вдали от больших городских поселений самый подходящий для нас вариант... — Мори переводит взгляд в окно, наблюдая за бегущей полосой ровных сосен, насаженных вдоль трассы. — Если нас обнаружат, то лес близко, а лопаты остались от старых хозяев.       Верный положил голову на сидение, утыкаясь холодным и мокрым носом в шею сидящей Коё. Женщина погладила пса по голове, будучи совсем не против такой компании в пути.       Верный живёт с Чуей три года. Их первая встреча произошла во время деловых переговоров Мафии с местным кокаиновым диллером. Помимо десяти шестёрок, с которыми завалился в зал наркобарон, с ним было и одно достойное существо. В толстых и липких пальцах, играючи перебиралась цепь, на которой подобно Церберу, сидела овчарка. Почти 90 сантиметров в холке, с выразительными умными глазами. Упругий скелет выглядывал острым тазом и широкими плечами над поверхностью не блестящей шерсти. Тогда Верного звали Бес. И жизнь его вряд ли отличалась от ада. И напоминаем об этом служил ошейник с искусно приделанными клыками, которые впивались в шею пса.       Через несколько месяцев, наркобарон ушел с рынка, выполнив только часть от договоренности, продав последнюю партию товара за сущие копейки, подключив к продаже несколько лиц из Портовой Мафии. Заверившись доверительным лицом мафии, спустя несколько часов не осталось ни одного пакетика травы. И такого отвратительного стаффа давно не видел мир. Люди травились с этой дряни, поэтому с первой смерти от передоза возник спрос на жизнь барона. Наказать предателя Мафии, осквернившего её лицо, выпала честь для Накахары.       Его не мучила совесть после того, как он сделал дыру в голове барона. Он прекрасно помнит эту картину. Тупой взгляд, как у обезглавленного барана, а дальше характерный звук, словно упал мешок с чем-то тяжёлым внутри. На звук выстрела вбежал Бес, без разбора бросившийся на Чую, сжимая свои челюсти на его ноге.       Такой оказалась их вторая встреча. Встреча, после которой они не расставались.       — Ой, — выйдя из лёгкой полудрёмы встрепенулась Хигучи, поворачивая голову в сторону окна, пытаясь разглядеть что-то, что привлекло её внимание. — Кажется кто-то стоял на обочине, я точно кого-то видела.       — Хм? Нет, там никого не было, — Чуя смотрит в боковое зеркало, где не находит ничего стоящего отельного внимания. Просто дорога и обочина. — Всё в порядке. Я слежу за дорогой.       — Но, Чуя, вы не смыкали глаз с нашего приземления в аэропорту, — Хигучи обхватывает себя руками, смотря в спину бывшего исполнителя. — Мы достаточно долго в пути.       — Хигучи, теперь, по плану Огай-сана, мы семья и ты стала для меня сестрой, — от этих слов, уголки губ бывшего босса Портовой Мафии приподнялись в улыбке, а Чуя продолжил. — Можешь обращаться на ты. И в сон меня не клонит. Я прекрасно себя чувствую.       — Хорошо... — неуверенно произнесла девушка. — Чуя.       — Вы ещё привыкните к этому, — сказал Мори, вытягивая затёкшие ноги вперёд. — Но было бы славно, чтобы вы вжились в роли как можно быстрее.       — Да, отец.       В одноголосие ответили Хигучи и Чуя. Новое слово странно повисло в воздухе, также странно и бесследно в нём растворившись. Если требовалось быстрее вжиться в новую личину, то тренироваться пора начиная с машины, чтобы по приезде в Пенсильванию не отличаться от обычной средне статической семьи.

***

      Дорога оказалась не близкой. Под шелест асфальта под колесами автомобиля, почти все были убаюканы тишиной и лёгкой тряской, лучше любой колыбельной. Не дремал только Чуя, выполняющий миссию сегодняшнего дня, по пребыванию шофером. Огай заснул на половине пути до ранчо, скрестив руки на груди, даже во сне гордо держа свою голову прямо, а спину ровно. Сзади Кью облокотился на Озаки, заснув на её плече, утыкаясь в него носом, с другой стороны от Коё, на второе плечо прилегла Хигучи. В багажнике, свернувшись калачиком, спала уставшая от долгой дороги овчарка. Они умиротворенно дышали, с бесстрастными и слегка уставшими лицами пропуская мимо проходящих за окнами машины диких лошадей. Жаль, их увидит только Накахара.       Чуя сбавил скорость, езжая потише мимо немногочисленного табора пегих и шоколадно-пыльных лошадей. Они играли и бегали вдоль сухого поля, гоняя столбы придорожной пыли, носясь по полю, подобно маленьким смерчам. Они ржали и кивали головами, кто-то фыркал, отгоняя мошкару и слепней хвостом. Их подтянутые и мускулистые тела были обласканы солнцем, которое начало притягиваться к горизонту, как к сильному магниту притягивается мелкий металлический мусор. В душе бывшего мафиози откликнулась эта картина. Он не был равнодушен к природе, а также, задумался о том, что работа с землёй и фермерство могут быть ему по нраву. Это спокойнее, чем его работа в мафии... Верный бы с удовольствием гонял скот, став прекрасным пастушьим псом.

***

      К пяти часам вечера Dinner’s corner на углу улицы был почти пуст. Это дешёвый ресторан возле заправки, которой не пренебрег воспользоваться Накахара, увидев, как замигала лампочка на панели в колонке топлива. Заправив машину и припарковав её в тени, Чуя убедился, что все ещё спали.       Живот мафиози скрутило от спазма. Уставший организм требовал трапезы, любой и абсолютно немедленной. Широкие окна с наклеенным белыми буквами названием ресторана позволяли смотреть на пустую улицу. Но Чуя шёл туда далеко не за красивыми видами, как и явно не за наслаждением от убранства закусочной. Красный автомобиль возле входа был припаркован неправильно, его колесо залезло на бордюр, а под самой машиной накапала лужица моторного масла, в которой утопал чек на пять долларов и штраф за неуплату почасовой стоянки.       Бывший мафиози толкнул стеклянную дверь с колокольчиком, входя внутрь. Колокольчик тоскливо прозвучал. Чуя бегло осмотрел присутствующих. Почти все столы к тому времени были пусты. Какие-то одиночки сидели вразнобой за столами без скатертей, кончая свой ужин, но в основном немногочисленные гости Dinner's corner толпились за прилавком с барными стульями. На вошедшего смотрели потные, не совсем дружелюбные лица. Никто в основном и не ел, сегодня публика только пила. Разливное пиво по дешёвке, бурбон, ром, сидр. Чем меньше оставалось на дне граненых стаканов, тем добрее и веселее становились посетители.       Чуя сел за свободный барный стул. Рядом пил пиво прямо с горла человек в потрёпанном деловом костюме, сидя за стойкой. Он изредка почесывал шею и жадно глотал хмель.       — Как дела? Что я могу для вас посоветовать? — поздоровалась с парнем официантка, стоявшая за стеклянным боксом с выпечкой, на витрине которого осталась пара каких-то крендельков.       На вид ей было около пятидесяти и лет двадцать назад, она была если не красоткой, то точно женщиной, способной привлечь мужской интерес. Увы, время дало ей опыт, но взамен забрало красоту ее тела. Тонкие губы были ярко подведены помадой цвета фуксии, глаза были подкрашены черным карандашом. Кожа вокруг ее глаз была растянута и борозды глубоких морщин тянулись до самых щек, как глубокие впадины в русле высохшей реки. На шее кожа была не эластичная, дряблая, свисала, поддерживаемая двумя струнами, соединявшими ее нижнюю челюсть с ключицами. На шее также была нитка жемчужных бус, похожая на паутинку с каплями росы.       — Кофе, — на автомате сказал Накахара, но увидев замешательство в глазах женщины повторил заказ на английском. — И... — Чуя смотрит на яркий флаер, рекомендующий какую-то пасту с бобами и сосисками. — Блюдо дня.       — Отличный выбор! Блюдо дня сегодня получилось просто на славу, — Чуя заметил, как принимавшая его заказ женщина незаметно отхлебнула дешёвого виски из бара. — Ожидайте в течении нескольких минут, красавчик.       Несмотря на свой возраст и достаточно пышные формы, женщина упорхнула на душную кухню, передавая заказ на маленьком листочке. Чуя стал оглядываться по сторонам, пытаясь отвлечься от мыслей. Его взгляд зацепился за не самое чистое стекло. В окне отразился экран черно-белого телевизора. Чуя перевел свое внимание с улицы, на корреспондента, выступавшего с обращением к народу. Десять минут он рассказывал, что случилось в стране, хорошие новости, плохие новости и выражал надежду на будущее. Затем промелькнула строка и было сказано несколько слов про череду убийств в округе Пенсильвании. Чуя стал держать ухо в остро.       — Офицер, добрый вечер, дорогой. — официантка уже нежно с кем-то флиртовала, предлагая мужчине в полицейской форме сигарету. — Как твой день? Много подонков на улице сегодня?       Накахара постарался сделать максимально непринуждённый вид, хотя достаточно внимательно следил за странным офицером. Мужчина устало улыбнулся, и в знак согласия слегка кивнул, садясь при этом на табурет перед стойкой. Через два свободных места от Чуи. Официантка же, воспользовалась моментом и на опережение поставила перед ним кружку пива.       — Спасибо.       — По новостям передали, что обнаружили ещё одну растерзанную женщину.       — Да, это так. Но мы не уверены, что это сделал один и тот же тип.       Чуя даже замер от внутреннего напряжения, становясь соучастником их разговора.       — Боже мой! — женщина выдохнула струю табачного дыма через её ярко накрашенные губы. — Этот мир катится в помойную яму. Почему они делают это? Что творится в голове у людей?       — Не думаю, что это могут делать люди. Неделю назад, возле водонапорной башни нашли обглоданный труп семилетнего мальчика, — официантка побледнела от таких подробностей, а офицер продолжил. — Было похоже, что его тело растерзали волки, если и не хищники покрупнее.       — Кто-то вроде гризли? Ненавижу этих сраных медведей.       — На чьей земле мёртвое тело найдено, тот и отвечает. Там действительно достаточно дикая местность, чтобы водился кто-то крупнее косули и енота, — офицер делает глоток пива, протирая рот рукавом, убирая с усов излишки пивной пены. — Но когти... Порезы достигали почти пять, а то и семь сантиметров в глубину. Если в округе и завелся медведь, то стоит сейчас же распорядиться патрульными и отправляться прочесывать всю близлежащую к водонапорной башне местность, чтобы отстрелить опасного хищника.       Больше добропорядочный работник полиции и официантка Dinner's corner не разговаривали. Офицер быстро выпил своё пиво и ушёл. Чуя вернулся к своим мыслям, но память его, как жёсткий диск, все же отметила новую для него информацию, пока он провожал взглядом полицейскую патрульную машину. Райское в представлении Огая местечко для новой жизни, не настолько безоблачно и безобидно. Где-то в его лесах живёт что-то с когтями, что-то, что может сожрать маленького мальчика.

« Власти продолжают поиски семилетнего Томаса Флинна. Он пропал в прошлый вторник у входа в школу. Родители мальчика, мистер и миссис Флинн, очень огорчены и подавлены. Они обратились с призывом о помощи к общественности, к тем, кто обладает хоть какой-то информацией об исчезновении их сына. Если вам известно что-либо о месте нахождения юного Томаса, пожалуйста, сообщите в полицию…»

      Чуя поднял голову на телевизор. Сделал ли кто-то звук погромче? Или шум собственных мыслей временно его оглушил?

« По новым данным, полученным от полиции, тело семилетнего Томаса Флинна было найдено возле водонапорной башни. Группа поисковиков нашла останки ребенка спустя неделю поисковых работ. По проведённой экспертизе было выявлено, что смерть настала от нападения дикого зверя. На теле мальчика были найдены множественные гематомы, царапины и укусы. Некоторые части тела отсутствовали полностью. Правительство обещает сделать всё возможное, чтобы избежать детских смертей. На данный момент проводится расследование, с целью узнать, каким образом семилетний мальчик мог оказаться возле водонапорной башни, ведь в тот день, в школе, Томас так и не появился...»

« Мы приносим свои соболезнования семье погибшего мальчика. Правительство примет все меры, чтобы обезопасить каждого гражданина. Опасный хищник будет пойман и перестанет нести угрозу.»

      — Вот ваше кофе и блюдо дня, красавчик, — перед Чуей появляется официантка. И бывший мафиози наконец-то увидел её имя на бейджике «Мод». — Всё на вас смотрю, да не могу понять. Вы ведь новенький, приезжий?       — Да, можно и так сказать.       — Ой, ну вы знаете, у нас тут на самом деле обычно всё хорошо. Тишь да благодать... Вот только ночью обязательно запирайте все окна и двери в доме. А если вздумаете завести рогатый скот, то всегда загоняйте в амбар, не оставляйте ночевать на полях.       Чуя вопросительно посмотрел на Мод, приподнимая бровь.       — Пожрет кто-то всех коз, коров, овец, а жалко же, скотину свою. Новая нынче дорого стоит.       — А в чем надобность запирать окна?       — Красавчик, этого я тут уже не знаю, — Мод облокотилась на стойку, качая головой. — Заведено тут так. И всё.       Чуя замолк, отпивая кофе со сливками. Проживая почти всю свою жизнь в Японии, Накахара знал ценность старых обычаев и порядков. Они высоко ценились на родине. Традиционно все они несли в себе какой-то смысл. А в чем смысл закрытых на ночь окон? В духоте и бессоннице от затхлого воздуха?       — Если кто-то пожирает скот, — Чуя вновь обращается к женщине. — То почему каждому пастуху не выдаётся ружье для защиты?       — Да кто б ещё давал, — сказала Мод, отпивая ещё виски. — И пастухов едят. С ружьями, без ружий... Кости на кость не оставляют. Но хватит уж, не люблю я про кишки и кровь говорить. Кто ночью дома сидит, тот живёт припеваючи.       — А кто не сидит?       Поинтересовался рыжеволосый парень, на что Мод сдвинула свои брови к переносице и грубо на него посмотрела. Она словно разозлилась от такого простого вопроса, хотя и казалось, что она очень хотела, чтобы его хоть кто-то озвучил.       — Не много ли у тебя вопросов, красавчик?       Чуя залез в кошелек, доставая свежую, ещё яркую от краски сто долларовую купюру.       — Беру на вынос две любые пиццы и оплачиваю счёт.       Сверху бывший мафиози кладет ещё одну банкноту такого же номинала.       — Это чаевые, но при условии, что я получаю ответы на интересующие меня вопросы.       — Так это... — рука с отросшим розовым маникюром потянулась к купюрам. Жажда лёгких денег побеждает любые сомнения. — Совсем другой разговор, дорогой. Договорились.

***

      Ранчо находилось в трёх милях от небольшого пригородного селения. Чуя щурил глаза. Вторая половина июльского солнца приносила ужасное пекло и засуху по всей Америке.       Он ехал совсем один по просёлочной дороге, не встречая на своём пути ни одну проезжающую машину. Горизонт был чист, а двигающееся к закату солнце шептало, что возможно будущее ещё будет и светлым. До прихода темноты, конечно же.       Разговорившись с Мод за достойную плату, Чуя узнал несколько подробностей об этом месте. Все отчего-то трясутся при упоминании горного массива Аппалачи, раньше на краю города находилась секта, которую быстро прикрыли, но по слухам, каждый двадцатый местный житель до сих пор оставался фанатиком какого-то жестокого бога, череда таинственных убийств идёт уже несколько лет, а полиция сажает за решетку совсем не причастных к крови людей. Мод также рассказала, что в частных домах существуют свои обычаи и порядки. Нужно не обращать внимания на какие-то подозрительные вещи, а также стараться игнорировать постоянное ощущение присутствия кого-то рядом. Женщина также пошутила про енотов, летучих мышей и кротов, назвав их ужасными паразитами, в борьбе с которыми нужно прибегать сразу к крайности – убивать на месте.       А вот мышей официантка не трогала. Что-то промямлила про то, что кошек здесь нет. А мыши есть. И трогать их не стоит.       Чуя даже не знал, что ему делать с новой полученной информацией. Верить болтливой официантке, которая весь день со скуки подпитывается дешёвым виски звучит крайне нелепо. Не бросил ли бывший мафиози деньги на ветер, заставляя Мод придумывать для него сказки за два нолика на бумажке?       Накахара обернулся на Мори, глядя на него какое-то время, пока не пришлось вновь вернуться к дороге. Вряд ли есть способ залезть в голову человека, просто глядя на него. Наверное, нет смысла обвинять его в том, что Пенсильвания не сад Эдема, как хотел её презентовать бывший босс.       Все компаньоны ещё сладко спали, единственное, Верный перелез из багажника на задний ряд, укладывая своё тело в ногах трёх бывших членов Портовой Мафии. Только голова овчарки осталась лежать на мягком сидении возле Кью.       Даже запах горячей пиццы не разбудил их аппетит, возвращая из царства грёз в мир реальный и осязаемый. И пусть остывшая пицца уже не так хороша, а на картонных коробках появляются жирные пятна, но по пробуждению она явно решит одну из первостепенных проблем – голод. На голодный желудок даже холодная пицца зайдет на ура.

***

      Заброшенное ранчо пахнет пыльным сеном, зерновыми мышами и гнилыми досками. Это первый запах, с которым сталкивается семья притворщиков входя внутрь просторного, но пустоватого дома. С частичками пыли в бронхи попадает и сладко-гнилостный запах. Очень знакомый запах, какой источают из себя давно лежавшие и не найденные трупы.       — Фу... Какой кошмар, — Ичиё затыкает нос, проходя по коридору в сторону кухни. — Ужасный запах.       — Надо найти его источник, — поддержала Коё, открывая тонкую дубовую дверь, за которой спряталась кухня. — И обязательно всё проветрить.       — Всё сделаем, и не с таким сталкивались.       Высказал и своё слово Огай, заходя вместе с двумя женщинами на кухню, осматривая часть новых владений. Деревянный кухонный гарнитур, множество шкафчиков и открытых полок, старая духовка и начинающая ржаветь вытяжка, небольшой холодильник серовато-белого цвета, газовая плита со спичками, совсем малюсенький рукомойник, есть большое и длинное окно почти во всю стену, украшенное по бокам пёстрыми занавесками. Рядом с окном находилось несколько цветочных горшков с землёй. В них раньше росли нежные петунии, пока жара и сухость не взяла над ними вверх, оставляя вместо прекрасных цветов несколько в усмерть засохших побегов.       — Это кровь? — Хигучи обошла большой круглый стол, останавливаясь возле холодильника. Девушка указала пальцем на пятна, уходящие под стойку для вина.       — Возможно, — ответил Мори, сразу же подходя к находке. — Её не очень много, — мужчина присел, вытягивая стойку для вина на себя. На металлической решётке предназначенной для хранения алкоголя разлагался труп белого кролика. В нос ударил новый зловонный запах, отчего бывший босс Портовой Мафии сморщился. Во вспоротом брюшке маленького зверька копошились опарыши. — Я это уберу. Надеюсь, больше таких сюрпризов не будет.       Коё посмотрела на кролика через плечо мужчины. И приласкала Огая... Ненавидящим взглядом в спину.       Пока Хигучи, Коё и Мори отправились в дом, дабы составить первое мнение о новом месте их проживания, Чуя остался вместе с Кью на природе, расположившись на открытой веранде украшенной диким вьюнком. Внизу расположилась пожелтевшая от яркого солнца лужайка. Кью стоял возле разросшегося кизила, наблюдая за белыми бабочками-однодневками, которые кружились перед глазами мальчика в замысловатом танце.       Чуя сидел на деревянных ступенях, приглядывая за ребенком, а также заглядываясь на пышную зелень редеющего леса и на сухое кукурузное поле, шелестевшее длинными тусклыми листьями по ветру.       — В чем дело, приятель?       Чуя переводит взгляд на Верного, который сидел рядом на земле. Овчарка смотрела в сторону леса. Верный замирает, затаив дыхание, и его тело напрягается, словно готовясь к бегству. Уши овчарки прижимаются к голове, а хвост перестает вилять. Верный тихо скулит, начиная дрожать.       — Верный?       Кто-то смотрит на овчарку из леса. Долгим, немигающим и злобным взглядом, растягивая рот в жуткой ухмылке, пока из пасти свисала слюна, смешанная с кровью. Рот, полный слюны, выдает его голод.