Банановая вакханалия

      Полицейский участок представлял собой вековое четырёхэтажное здание из крупной каменной кладки, угол его фасада заканчивался башней с куполом и длинным шпилем. Перед массивной кованой дверью на постаментах сидели готические горгульи. Ёбтухуй его знает, почему внизу, а не на крыше, как полагалось. Опять моросил дождь, небо было настолько низким, что Хёнджину казалось, будто шпиль сейчас проткнёт наползающие облака и из них польётся мощный поток воды. Между кучерявых рваных прорех облаков на скале мелькал королевский замок, нависающий над городом. Никого, кроме них с Феликсом, в проулке не было, свет ещё не горел, но сумрак стоял, словно скоро стемнеет. От такой атмосферы бросало в дрожь. Ну, или из-за того, что штиблеты промокли по дороге из академии. Хотелось скорее попасть внутрь. Припустить до двери Хёнджину помешало только присутствие Феликса, который двигался степенно и чинно, будто холодный дождь совсем его не беспокоил, хотя твидовый пиджак на плечах превратился из горчичного в тёмно-коричневый.       Деревянная табличка на кованом витом подвесе, что торчал из стены рядом с дверью, потускнела от времени. Разобрать надпись «Полиция» удавалось с трудом. Феликс, взявшись за большое металлическое кольцо, потянул дверь на себя. Та со скрипом открылась, и Хёнджин просочился за ним внутрь.       Феликс, кивнув дежурному, вошёл ещё в одну дверь. Мир наполнился шумом и запахами. Хёнджин закрутил головой, осматриваясь. Открытое пространство первого этажа было заставлено столами, детективы сидели кто как мог. Некоторые перебрасывались папками. Щёлкали ящики, гремели отодвигаемые стулья, шелестели бумаги. Кто-то где-то ругался. Неожиданно пахнуло табаком и грязными носками. Хёнджин поморщился и повернул голову. А, ясно, детектив, мимо чьего стола они шли, сидел без обуви и курил сигарету, сбрасывая пепел в пузатую кружку. Мужчина читал какие-то бумаги, закинув ноги на стол, и не замечал ничего вокруг. Кажется, ему было совершенно плевать и на шум, и на запах.       Феликс прошёл дальше и свернул на лестницу. На втором этаже находился лишь длинный коридор с кучей дверей. Феликс ведь знает, куда идет, да? Он остановился у третьей и, не постучав, вошёл. Хёнджин глянул на табличку на двери, что гласила: «Старший детектив Бан Чан». Так вот о ком говорил Феликс в кабинете ректора.       Последовав за Феликсом в кабинет, Хёнджин увидел того самого детектива, который опрашивал их на кладбище. Мужчина спал в кресле за своим столом. Во сне его лицо разгладилось, и Хёнджин понял, что тот гораздо моложе, чем он думал.       Кабинет был простым: стол, лампа на нём, ящик-пенал для документов и потёртый диван в углу. Феликс подошёл к нему и по-хозяйски расселся. Хёнджин растерялся: а ему, что делать? Феликс закатил глаза и хлопнул по месту рядом с собой.       На диване Хёнджин чувствовал себя неуютно. Да он в принципе себя так чувствовал. Странно было сидеть в кабинете спящего человека и никак не давать ему понять, что он больше не один. Это казалось каким-то грубым вторжением в личное пространство.       — Чего сел, будто кол в задницу вставили? — прямо ему в ухо зашептал Феликс. — Или поиграл с собой после вчерашнего?       Хёнджин резко обернулся и в неверии распахнул глаза. Щёки и уши обдало жаром, кровь в голове с шумом запульсировала. Что это он имел в виду?       — Нет? — одними губами произнёс Феликс. — Я думал, тебе понравилось в склепе. Ты был так заинтересован.       — Я не… — почти взвизгнул Хёнджин, но губы накрыла прохладная ладонь.       — Потише, — шепнул Феликс.       — Я не заинтересован! — всё же договорил он, убавив громкость.       Феликс прищурился, и странная улыбка озарила его лицо.       — Уверен? — рука мягко обвела скулу, и большой палец надавил на губу Хёнджина. Он замер и резко выдохнул. Глаза Феликса горели тем же огнем, что и вчера на полу склепа. Пахло корицей.       Детектив на кресле заворочался, крепление ножки противно заскрипело. Феликс обернулся, разрывая зрительный контакт, убрал руку и как ни в чём не бывало откинулся на спинку. Сердце же продолжало бешено гонять по телу кровь. Феликс намекал на очень неприличные вещи, и Хёнджин не хотел оставлять такой выпад без ответа, но и что сказать, совершенно не представлял.       — О, вы уже здесь, — потягиваясь проговорил детектив Бан. — Простите, задремал.       Хёнджин вежливо поздоровался. Феликс промолчал. Детектив посмотрел на наручные часы.       — Пойдёмте, введу вас в курс дела.       Кабинет, где велось расследование, оказался просторным залом. В центре стояли четыре рабочих стола, чуть ближе к зарешеченному окну — большая доска с приколотыми к ней чёрно-белыми фотографиями с места убийства. На листе бумаги, набранное на печатной машинке, висело имя жертвы — Пак Харин.       — Это не дочь торговца? — вздёрнув бровь, спросил Феликс.       Детектив подошёл к столу, взял с неё папку и протянул Хёнджину. Он неуверенно её принял и открыл. Пак Харин было шестнадцать лет, отец её работал на швейной фабрике бухгалтером. Училась она в женской гимназии. Пропажу девушки заметила соседка по комнате и сказала об этом коменданту общежития, который, прочитав утренние новости, пришёл в полицию и опознал убитую. Остальные сведения были общими. Как училась, с кем дружила, имела ли знакомства с магами. Со слов отца, коменданта и соседки по комнате ни с какими магами Пак Харин никогда не общалась. Да и вообще была примерной ученицей и из гимназии отлучалась крайне редко. Хёнджин закрыл папку и передал Феликсу. Тот резко выдернул её и как-то очень агрессивно открыл.       — Поспокойней, Феликс, — одёрнул его детектив Бан. — Он главный, сначала все документы будут проходить через него, как проходят через меня. И он же будет отчитываться передо мной. Таков протокол работы.       Феликс фыркнул и углубился в чтение. Детектив же продолжил:       — Сейчас Со Чанбин и Ким Сынмин, которые расследуют это дело вместе со мной, опрашивают её друзей и продавцов ближайших к гимназии магазинов. Зацепок пока никаких. Ни на теле, ни на земле под кругом рун не обнаружено, — последовал тяжёлый разочарованный вздох, — все зарегистрированные столичные некроманты с алиби: у них была конференция в Гранд Роял, никто не отлучался. Свидетелей куча. Кровь использовалась баранья, а значит, нужно искать пропавшего барана, но пока никто из фермеров не заявлял о пропаже.       Хёнджин хмыкнул. Никто из фермеров и не заявил бы в полицию о пропаже животины — те всё равно никого не искали.       — Могу попросить родителей пособирать слухи и сплетни, — предложил он. — В полицию не заявляли, но друг другу постоянно жаловались.       — Родителей? — спросил детектив, — А они разве не владеют сетью магических лавок?       Он говорил о родителях Йеджи. Хёнджин даже не удивился, что их опять сочли сиблингами.       — Мы просто однофамильцы. Мои родители — фермеры, — пояснил он.       — А ты сможешь спросить так, чтобы они не поняли, для чего тебе это? Вам не стоит распространяться о том, что вы имеете отношение к расследованию.       Хёнджин кивнул. Он собирался к родителям в субботу и был почти уверен, что они ему и сами все новости расскажут. Если у кого пропал баран — мама точно об этом уже знала.       — Зарегистрированные некроманты — не единственные, кто может поднимать мёртвых, — проговорил Феликс, закрыв папку и положив на стол.       — Я в курсе, — ответил детектив. — Но всех магов не опросишь. Город огромный, а еще некромант может быть приезжим.       — Он выдернул скелет на расстоянии пятидесяти метров без ритуала; этот некромант — не простой маг. Он способный и явно учился по этому профилю, — добавил Феликс.       — Сынхон как раз должен привести списки тех, кто обучался в академии по направлению некромантии за последние сорок лет, — детектив встал. — Он, кстати, уже приехал.       — Как вы узнали? — удивился Хёнджин.       Детектив Бан улыбнулся, но ответил ему Феликс.       — Унюхал. Он оборотень, — никакой негативной окраски в его словах не было. Просто озвученный факт. А Хёнджин задумался о том, сколько же пришлось работать Бан Чану, чтобы выслужиться до должности старшего детектива. Оборотней не то чтобы не любили, но опасались. В основном, потому что они были очень закрытым сообществом, со своими законами и традициями. А люди всегда боятся неизвестности.       — Погодите, а вы разве не можете найти убийцу по запаху? — внезапно пришедшая мысль сорвалась с языка раньше, чем Хёнджин успел её обдумать.       Феликс сначала фыркнул, а потом и вовсе рассмеялся.       — Оборачивайся, Чан, возьму тебя на поводок, пойдем по городу гулять и людей нюхать.       По тону шутки стало ясно, что они были знакомы гораздо ближе, чем детектив и подопечный ученик. Может, Феликс всё-таки имел какое-то отношение к оборотням? Детектив не засмеялся, но улыбнулся.       — Баранья кровь и труп перебили все другие запахи. Мой нюх не настолько чувствительный, чтобы раскладывать их на составляющие, — пожал он плечами. — Вашего ректора я почуял по выхлопным газам его машины, и то только потому, что форточка открыта, и остановился он с этой стороны здания.       Взгляд Хёнджина метнулся к окну — форточка действительно была распахнута. Стало неловко.       — Простите, — произнёс Хёнджин и поклонился.       — Всё в порядке, ты мыслишь логически, это хорошо в нашем деле, — детектив Бан ободряюще улыбнулся, рукой указал следовать за ним и вышел из кабинета.       Йеджи приехала вместе с ректором и чуть ли не подпрыгивала от нетерпения. Вместо школьной формы на ней было чёрное платье. Траурное. С кружевом, закрывающим декольте, и рукавами-воланами. Нет, у неё никто не умер, просто любовь Йеджи к чёрным туалетам и образу опасной магички неискоренима. Хорошо, что её Сынхон привёз, а то бы точно замёрзла, пока добиралась.       Сразу за ними подошли детективы Со Чанбин и Ким Сынмин. Оба в чёрных костюмах-тройках. Мода у них такая, что ли? В школьной форме Хёнджин чувствовал себя подростком-переростком. Он оказался выше всех собравшихся почти на голову.       Для ритуала клятвы они поднялись на последний этаж в кабинет начальника полиции. Вкус у него, примерно, как и у ректора Сынхона. Похожий стол, полки с книгами до потолка, карта магической активности на стене, разве что люстра была менее вычурной.       — Хочешь нарисовать магический круг? — с довольным прищуром спросил Сынхон Йеджи. Та, разумеется, согласилась, сцапала мел, подобрала подол платья и зацепила его на специальную пуговицу.       — Умно, — прокомментировал детектив Бан придуманное ей новшество.       Запахло мокрой землёй. Йеджи торопливо, но четко чертила линии и выписывала руны прямо на полу перед столом начальника полиции. Детективы собрались в кучку и шёпотом что-то обсуждали. Хёнджин не слышал разговор. Феликс пялился в окно. Ректор и начальник полиции наблюдали за Йеджи.       — Ой, хороша! — восторженно произнёс последний. — Сегодня мы быстро закончим.       Когда в кругу осталось лишь написать личную привязку к магу, берущему клятву, все присутствующие начали раздеваться. Йеджи отдала мел Сынхону и подошла к Хёнджину, чтобы он расстегнул ей платье. Слава Ёбтухую, оно было на молнии, а не на пуговицах. Новое веяние в женской моде Хёнджин очень положительно оценил. Он до сих пор помнил, как по часу застёгивал малюсенькие пуговички на спине Йеджи перед каждой вылазкой в столицу.       Клятва — это ритуал. А ритуал требовал определённой последовательности действий. Хёнджин участвовал в этом процессе впервые, но алгоритм знал. Он снял пиджак, тёплый жилет, вытянул рубашку из брюк и, как только разделся по пояс, сложил вещи на стул к общей куче. Кожа мгновенно покрылась мурашками — в кабинете стояла прохлада.       У каждого из присутствующих, кроме Хёнджина, уже была вязь рун под сердцем.       Детективы Бан и Со явно следили за своей физической формой. Оба — широкоплечие с выраженными грудными мышцами и рельефным прессом. Рунные знаки под сердцем каждого из них превратились в большую чёрную кляксу на коже. Символов уже не разобрать. На груди Феликса и детектива Кима руны ещё вполне читались.       Про клятву Йеджи Хёнджин знал, но никогда не видел. Она скрывала магические секреты своей семьи. Разработка новых формул создания амулетов и артефактов требовала таких мер.       Йеджи, не стесняясь собственной наготы, спокойно встала в круг. Две чёрные руны ярко выделялись на её светлой коже. Даже красиво. Никто её не разглядывал. Детективы остались совершенно равнодушными к её прилюдному оголению.       — О, так ты девственник, — прошептал ему Феликс, совершенно неожиданно оказавшийся очень близко.       После этих слов взгляд Хёнджина сам собой скользнул на высокую девичью грудь с тёмными напряжёнными сосками. Пульс ускорился, он нервно сглотнул и отвернулся.        — Я имел в виду клятву, — усмехнувшись добавил Феликс. Но и тут тоже всё ясно, — теперь он сам смотрел на Йеджи. Взгляд его потемнел, язык прошёлся по верхней губе.       Жест был абсолютно неуместным, как и его предыдущие комментарии. И в кабинете детектива Чана тоже. Накатила такая злость, что Хёнджин не удержался и отвесил ему подзатыльник. Феликс качнулся вперёд, время замедлилось. Хёнджин видел, как сменяются эмоции на его лице, как напрягаются мышцы рук и сжатый кулак, летящий ему под дых. Удар он заблокировал, но дыхание тут же перехватило. Кислород резко закончился в лёгких. Он не смог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Феликс рядом упал на колени. И Хёнджин повалился следом.       — Чанбин, отпусти их, — попросил детектив Бан. Возможность дышать вернулась через мгновение. Хёнджин жадно втянул в себя воздух. Святой Ёбтухуй, он жив. А управление газом — страшная способность.       — Все свои вопросы, связанные с половым созреванием, будете решать вне полицейского участка, ясно? — проговорил детектив Со, буравя их тяжёлым взглядом. Хёнджин прямо чувствовал, как ползут мурашки по его коже. Он поднял глаза и согласно кивнул. Феликс сделал то же самое. Ощущение опасности пропало.       — Все готовы? — спросил ректор.       Послышался нестройный хор голосов.       Хёнджин поднялся и встал в круг. Теперь он старался вообще ни на кого не смотреть. Сынхон своей рукой завершил рисунок на полу, добавив руну подчинения в центр. Магия ректора пахла не так, как магия Йеджи. Её запах был более летним и мягким, будто распаханное поле после дождя. Сила Сынхона отдавала осенью, словно это же поле хорошенько пролило после сбора урожая. Вроде похоже, а вроде и совсем нет.       — Возьмитесь за руки, — проговорил Сынхон и замер в центре круга.       Феликс крепко сжал ладонь Хёнджина, но без какого-либо излишнего давления. С другой стороны оказался детектив Бан, и его хват был точно таким же. Может, есть особые требования к держанию за руки при ритуалах?       Йеджи стояла напротив, она ободряюще подмигнула ему, и взяла за руки детектива Со и детектива Кима. Последний уже держал ладонь Феликса в своей. Начальник полицейского участка находился вне круга как сторонний наблюдатель, присутствие которого тоже требовал ритуал.       Хёнджин начал нервничать: то есть он и до этого занимался этим же, но сейчас сердце забилось особенно быстро. Скоро всё случится. Ректор уже резанул себе ладонь, и его кровь закапала на пол. Круг засветился. Свечение усиливалось с каждой упавшей каплей, магия ректора почти вибрировала в воздухе. Ладони Хёнджина вспотели. Феликс сжал руку крепче и шепнул:       — Успокойся, больно будет всего секунду, — никакой иронии в голосе не звучало. Словно Феликс и правда пытался поддержать.       Хёнджин не успел оценить эмоции на его лице, ректор двинулся по кругу, рисуя своей кровью руны верности и молчания у каждого участника под левой грудью. Когда очередь дошла до Хёнджина, он чуть не захихикал — было холодно и щекотно одновременно.       Тем временем ректор снова оказался в центре круга, вытащил из внутреннего кармана пиджака лист бумаги со словами клятвы и капнул на него кровью.       — Повторяем за мной: «Я клянусь не передавать никаким способом, никакую информацию об убийстве Пак Харин лицам, не присутствовавшим в этой комнате. Всю узнанную информацию о ритуалах в процессе расследования я обязуюсь хранить в тайне, пока низвергающий маг Сон Сынхон не снимет это обязательство».       Хёнджин слишком сильно сосредоточится на том, чтобы нигде не ошибиться в повторении клятвы, поэтому обжигающая боль под сердцем стала для него неожиданностью. Круг вспыхнул ярче, боль усилилась до белых пятен перед глазами.       — Клятва принята, — произнёс Сынхон, и всё закончилось так же резко, как началось. Боль исчезла, будто ничего не произошло. Хёнджин посмотрел на свою грудь: символы, нарисованные кровью, стали чёрными. Он отпустил ладонь детектива, провёл по рунам пальцем и ничего не почувствовал. Кожа была ровная и гладкая.       — Они начнут жечь тебя, если приблизишься к раскрытию тайны, — прокомментировал Феликс, всё ещё держа его за руку.       — А вы двое наказаны за своё поведение. Перед магией все равны, и такое внимание к особам женского пола недопустимо на ритуалах, — назидательно проговорил ректор. — Мистер Хван, когда вы собираетесь к родителям?       — В субботу, — буркнул он в ответ.       — Ну, вот хлев им вдвоем и почистите, от них как раз запрос поступил.       Хёнджин вздохнул, но промолчал. Теперь ещё и к себе домой Феликса тащить. Тот же никак не отреагировал, отпустил его ладонь и принялся одеваться. Н-да. Поведения Феликса Хёнджин не понимал совсем. После озвученного наказания по всей логике тот должен был разозлиться. Ну кому захочется чистить чей-то хлев? Да и попытка поддержать Хёнджина во время ритуала тоже была странной и никак не вписывалась в его представления о Феликсе. Особенно после почти устроенной драки. Ненормальный какой-то.