Спаси себя, дорогая.

      Ночь окутывала Магикс. Все жители либо спали, либо находились дома. Безусловно, такая установка не касалась только таких, как он и, к её сожалению, она. Они медленно проходили по не самой шумной улице городка. Не самой шумной? А разве ночью шуметь можно? Да нет, попросту эту улицу избегали даже днём. Какое-то внегласное правило: не ходи туда без необходимости, а если идёшь, то будь осторожен. Конечно, Валтору было не привыкать, а вот фее.. — Нам далеко? — Прошептала девушка: боялась, что её кто-то услышит. — А ты хотела быстро? — Он злился и на рыжую макушку рядом, и на себя. Неужели не было более простого способа? Нет же, нужно было пешком.       В прочем, через полчаса они уже были на месте. Валтор хотел что-то говорить о "правилах поведения", но почему-то не стал. Скинул свой плащ, чего раньше никогда не делал, сел на диван и запрокинув голову назад. Блум всё ещё нерешительно стояла в дверном проёме. Пожалуй, это был лучший момент для подобия человеческого разговора. — Валтор? — Она прошла и села напротив него, в кожаное кресло. — Мм? — Его взгляд был направлен на неё, но нельзя было сказать, что тот был заинтересован в ней. — Я прилягу, хорошо? — Она встала, чтобы податься в поиски спальни. — Странные вы, девушки. Хотите поговорить, но не можете почему-то. Сколько существую? — Блум остановилась, но оборачиваться не спешила. — Много. И всё ещё удивляюсь. — Он сел, уперевшись локтями в ноги, прожигая взглядом "пленную". — О чём поговорить? Ты думаешь, что нам есть о чём разговаривать? — Она повернулась к нему так, что прекрасно видела его лицо.       Да, пожалуй, им было не о чем говорить. И под этим скрывалось множество, что можно было обсудить. — Ты должна меня поблагодарить, как минимум, феечка. — Он устало вздохнул и продолжил язвительно смотреть в её глаза, такие манящие, но такие запутавшиеся. — Благодарю за простуду. — Мне жаль, что ты заболела, но тебя никто не заставлял шпионить за специалистами. Трикс вернулись в облачную башню. Считай, что это аванс за твою душу.       Глаза девушки увеличились. Быть может, виной тому были слова сочувствия, хоть и в колкой для него манере, а может и возвращение трёх злосчастных ведьм. — Доброй ночи, Блум. — Валтор поднялся, чтобы оставить девушку наедине со своими мыслями и уже не такой бесконечной ночью, какой она казалась до этого.       Голубоглазая ничего не ответила, хоть и хотела. Теперь она была в замешательстве. Конечно, можно бы было догнать мага, да и бежать бы не пришлось, но разве время? Она слишком рано начала говорить об этом. Ей не хотелось как-то злить мага. И нет, не страх, а что-то другое, совсем незнакомое, но обнадёживающее. Спустя некоторое время она всё же поднялась в какую-то из спален. Всё, что было ясно в этом доме, так его небольшой размер снаружи и наличие двух этажей. Расхаживать по всему зданию желания не было.       Тихая и спокойная ночь в мягкой постели пошли ей на пользу, вот только горло всё ещё болело, пусть и не так сильно, как день назад. Полностью проснувшись Блум всё же смогла рассмотреть комнату. Внушительный шкаф, туалетный столик, кресло рядом с входной дверью, справа два окна, тумбочка и чашка чая. Чашка чая? Чашка горячего чая. Девушка была удивлена только тому, что это однозначно сделал маг. Для чего и с какой целью оставалось загадкой. Отравить? Если бы хотел, то отравил бы давно. Безопасно? Кто не рискует, тот.. А что тот? В её случае — в живых остаётся.       Спустя только двадцать минут она вышла из комнаты. Вчерашний ночной мрак отступил, хоть в коридоре и не было особо светло, но свет шел со стороны лестницы. Блум быстро спустилась по ней и, как могла ожидать, увидела Валтора на диване с горячим чаем. — Выспалась? — Вопрос, который был такой же неожиданностью, как и чай на тумбочке. Наверное, всё же безопасно, раз сам пьёт. — Спасибо. — Она выдохнула и присела рядом.       В его руках была газета Магикса. Газеты были редкостью, но всё ещё пользовались крошечным спросом. Новости. Свежие новости. — Интересно заглядывать в чужие газеты? — Язвил маг. — Если бы я знала, что происходит за пределами твоей досягаемости, то не лезла бы в твою газету. Отдай. — Она вырвала из его рук бумагу.       Маги и жители Магикса, можете спать спокойно! Некий, кто обозна..       Маг вернул себе свою газету лёгким взмахом рук. — Рано тебе ещё взрослую литературу читать. — С умным видом заявлял волшебник. — С каких пор газеты — это взрослая литература? — Возмущалась Блум. — А то, что ты маленькой стала тебя не смутило? Нравится, поди, когда маленькой принцессой называют. — Он смял газету и швырнул в мусорное ведро. — Меня смущает твой уровень образования. И почему сразу принцессой? — А, Эраклионский как-то по-другому называл? — Его ухмылка была победоносной, знал же, что тяжело фее о парнишке говорить. — Какой тебе дело до Ская? — Мне? Лично никакого, но моя потенциальная душенька переживает из-за этого. — Он встал с дивана и направился в сторону кухонного островка.       Фея поникла, было видно, практически ощутимо, что ей было неприятно. — Да чего ты, феечка? Мы же с тобой подружки. Рассказывай, что там наговорил твой мальчик. Или, стой, — он кинул ленивый взгляд на девушку, а после продолжил, — уже не твой мальчик?       Нет, то, что он дьявол было ясно. Даже то, что он тёмный маг, который любит рыться в чужом белье не вызывало таких противоречивых чувств, как его вопросы. То он говорит, что ему неинтересна её жизнь, то он напрямую спрашивает. — Ещё вчера ты заявлял, что моя жизнь тебя не касается. — Когда? — Вчера? — Я? — Ты. — Не припоминаю. — Ты сказал, что тебе это неинтересно. — Это меняет суть.       Блум поднесла руку к голове, словно ей было физически больно с ним спорить. — Я же не сказал, что мне неинтересна твоя жизнь. Блум, мне нужна твоя душа, либо... — он помедлил, забылся и не хотел чего-то говорить, — Так что там с принцем твоим? — Ничего с принцем. Мы не встречаемся. — Она встала и уже собиралась уходить. — Останься. — Он выдохнул и присел с двумя кружками свежего чая.       Голубоглазая ничего не ответила, но и оставаться желания у неё не было, как и говорить с ним о чем-либо. Уже когда она поднималась по лестнице он заговорил. — Либо у тебя не будет никакого выхода, либо ты сейчас садишься и внимательно слушаешь.