Волшебники, звери и прочие неприятности

      В зале для совещаний царил ровный негромкий гул человеческих голосов. Длинный стол был уставлен чашками с недопитым чаем и кофе, тарелками с остатками сэндвичей и печенья. На втором столе высилась гора бумаг, испещренных пометками, в которых еще предстояло разобраться.       Лайелл Люпин негромко беседовал с Минервой МакГонагалл — краем уха Гермиона слышала что-то о сложностях подросткового периода. Видимо, он рассказывал о своем опыте воспитания ребёнка-оборотня — и МакГонагалл слушала его с присущим ей вниманием и цепкостью. Малфой обсуждал с Белби нюансы изготовления и хранения аконитового зелья; Гарри стоял рядом с ними и делал вид, что что-то понимает — хотя Гермиона могла бы поклясться в обратном. Парень из управления поддержки оборотней, Лукас, чья пылкая речь сегодня произвела эффект разорвавшейся бомбы — еще бы, волшебников посмели в чем-то обвинить! Хотя по сути он был прав, — сидел в углу и сосредоточенно грыз ноготь на большом пальце, не поднимая взгляда от собственных коленей. Гермиона прикрыла глаза, чтобы усмирить шум внутри своей головы. После слушания Бруствер обещал еще раз переговорить с Огденом, уточнить его позицию — но вряд ли это кардинально что-то изменит… Диггори тоже собирался что-то разузнать...       — О чем задумалась? — голос Гарри донесся будто издалека, и Гермиона заставила себя вернуться в реальность.       — О том, что нам придется переделать проект об амнистии. На это они не пойдут. Все остальное — да, но не это. Робардс намерен довести до конца все последние эпизоды с нападениями на магглов. Но, может, удастся пропихнуть хотя бы поправку о смягчающих обстоятельствах и добиться, чтобы оборотней судили в общем порядке, Визенгамотом, а не комиссией по обезвреживанию опасных существ…       — Это вполне реально. Вот только не уверен, что самих оборотней устроит Визенгамот.       Она снова закрыла глаза.       — Полнолуние завтра.       — Я знаю, — тихо ответил Гарри. — Но мы в самом деле сделали все, что могли. Никто не смог бы большего, Гермиона. Эти вопросы не решались годами, а ты проделала такую работу за две недели!..       — И все будет напрасно, если они не придут. Если решат все-таки напасть на Хогвартс. Тогда всех нас смешают с грязью, и никто не станет реализовывать ни строчки из того, что мы предложили.       — Они не станут нападать, — в голосе Гарри звучала уверенность. Ей бы такую!.. — Они не идиоты, и прекрасно понимают, что Малфой рассказал об их плане. Так что идти в Хогвартс бессмысленно, им это ничего не даст. Даже если проект амнистии не примут, сдаться Министерству — и то больше шансов на выживание.       — Может, пусть фонд займется еще и предоставлением правовой защиты?.. Как думаешь, реально до завтра найти адвоката, готового представлять интересы оборотней?..       — Черт его знает, — раздался неприятный скребущий звук. Гермиона приподняла ресницы — Гарри задумчиво чесал покрытую щетиной щеку. — На слушании об освобождении Люциуса у Малфоев был представитель защиты — ничего такой. Если уж он даже Люциуса согласился защищать…       — Иронично, тебе не кажется? — уголки её губ дернулись вверх — на большее сил не оставалось. — Без Малфоя мы бы с места не сдвинулись.       — Без его денег — это разные вещи, — заметил Гарри. — Деньги — дело решаемое. У меня они тоже есть…       — Но не столько.       — Устроили бы какой-нибудь аукцион, — пожал плечами Гарри. — Продали бы мою старую футболку — уверен, выручили бы половину нужной суммы…       — Это ту, растянутую и с дыркой у ворота? — хмыкнула Гермиона.       — Её тоже можно. Особенно если сказать, что дырку оставил клык василиска.       — Шутки шутками, но он сделал больше всех, — проговорила она. — Его чуть не убили. И никто об этом даже не знает…       — Зато, если все пройдет плохо, его это почти не коснется. Он просто просчитывает риски, — Гарри усмехнулся. — И у него неплохо получается.       — Может быть…

***

      Драко делал вид, что слушает Дамокла Белби — тот разливался соловьем, в третий раз пересказывая историю о том, как ему пришла в голову идея проверить влияние свойств аконита на оборотней, — но мысли его сосредоточились на совсем другом человеке.       Он старался не бросать взгляды в сторону Грейнджер слишком часто, но даже того, что он успевал увидеть, было достаточно, чтобы встревожиться. Да, она устала — как и все они; чертово слушание выпило все силы до дна. Но это была не та усталость, что наполняет тело приятным томлением от хорошо сделанной работы. Она тревожилась. Она не верила. Она боялась.       К ней подошел Поттер и заговорил о чем-то вполголоса. Этот очкарик явно знал, что нужно сказать — её губы тронула улыбка, а в глаза вернулась искорка былого блеска. Вряд ли кто-то мог сделать больше… Впрочем, он — мог. Драко осторожно глянул в угол, где нервно грыз ногти Лукас Треми. Вот кто точно знает, изменил ли сегодняшний день хоть что-то. Наверняка чуть позже он попытается связаться с братом, рассказать обо всем, убедить… Вот только в чем? Сейчас никто не мог бы предсказать, чем все кончится, какое решение в конце концов примет Визенгамот. Будет ли Лукас уговаривать брата отменить свой крестовый поход и сдаться на милость Министерства? Или наоборот, скажет, что шансов нет, и надо пытаться добиться желаемого силой?..       Может, стоило поговорить с ним начистоту? Попытаться устроить еще одну встречу, снова попробовать договориться? Однако что-то подсказывало ему, что вмешиваться не стоит. Сейчас на кону стояла судьба всех оборотней — и они должны решить её сами.       Внезапно дверь распахнулась, и в неё влетел встрепанный Диггори с неизменной охапкой бумаг. Все головы тотчас повернулись к нему.       — Ну как, Амос? Что говорят? — взволнованно спросила Гермиона, всем телом подавшись вперед.       А, ну да. Он же после слушания остался, чтобы поговорить с какими-то знакомыми из Визенгамота.       — Ну, в целом — неплохо, — проговорил Диггори, и по залу пронесся дружный вздох облегчения. — Нам настойчиво рекомендуют вынести наши предложения на итоговое голосование не единым пакетом, а разбить на части. Измененный регламент регистрации и пакет мер поддержки через фонд, скорее всего, пройдет — здесь есть сомнения только лишь в надежности финансирования, но данные о текущем финансовом состоянии фонда выглядят весьма убедительно. В части предоставления доступа к образованию есть опасения насчет контроля за юными оборотнями — это ведь дети, и нет гарантии, что они станут принимать зелье так же ответственно, как могли бы взрослые…       — За этим будет следить мадам Помфри, — уверенно заявила МакГонагалл. — И, кроме того — неужели они полагают, что преподаватели Хогвартса не в состоянии усмирить волчонка? Мистер Люпин любезно сообщил мне подробности — дети вовсе не обладают той силой, что взрослые.       — В таком случае, нам нужно будет повторно вызвать мистера Люпина, чтобы он донес эту информацию до членов Визенгамота, — приободрился Диггори. — По части особых условий труда возражений, насколько я понимаю, нет. Самый сложный вопрос — это…       — Амнистия, — выдохнула Грейнджер, и в её голосе отчетливо зазвучало отчаяние.       — Да, именно.       Что ж, вполне ожидаемо. Драко не испытывал большого сочувствия к оборотням из-за этого — за все надо платить. Они готовы были отдать свои жизни ради перемен; теперь же им предлагается расплатиться свободой. Не самая плохая сделка, если говорить откровенно. Вот только понимают ли это оборотни?..       — Ну что ж, предлагаю на сегодня закончить, — громко объявил Поттер. — Сегодня был непростой день, и завтра будет не легче. Нам всем нужно хорошо отдохнуть.       Отдохнуть, ну да, как же! Возможно, это относилось к Белби и МакКошке, которые сразу же начали собираться, — но сама Грейнджер под тихое бормотание Диггори уже раскладывала на столе бумаги с пометками, явно намереваясь приступить к правкам прямо сейчас. Разумеется, и он никуда не уйдет. Помимо оборотней, беспокоила Драко и еще одна вещь: их таинственный наниматель. После провала с мантикорой он неожиданно затих — не появлялся, не задавал вопросов, не давал новых заданий. И это не на шутку тревожило. Проект с оборотнями вышел весьма громким, и закономерно было ожидать, что и тут он попытается подставить ненавистной магглорожденной подножку. Но в чем? Как? Пропадут документы? Ключевые свидетели изменят показания в последний момент? Пострадает сама Гермиона? Или же все будет проще — и после принятия всех предложений этой же ночью оборотни устроят где-то кровавую расправу, скомпрометировав и саму идею об интеграции, и ту, кто все это предложил?..       Драко снова обвел взглядом зал для совещаний, отыскивая Лукаса — но его здесь уже не было. Исчез, как сквозь землю провалился…

***

      Гермиона сделала глоток крепкого кофе из картонного стаканчика, который принес ей Драко.       Драко… Вчера они работали допоздна, внося изменения и правки, но, на её счастье, ни разу не оставались наедине — все время рядом был или Амос, или Кэти, или Гарри… И это определенно к лучшему — хотя даже так она постоянно кожей ощущала его присутствие, и иногда, когда их взгляды случайно пересекались, ей казалось, что он смотрит на неё как-то по-особенному, как-то…       — Я поговорил с Робардсом, — вырвал её из воспоминаний Гарри, плюхнувшись на скамью рядом с ней. — Если мы откажемся от требования амнистии и предложим передать дела оборотней на рассмотрение Визенгамота, он нас поддержит.       — А что насчет смягчающих обстоятельств? — мгновенно встрепенулась Гермиона.       — А вот здесь он ушел от ответа, так что ничего определенного сказать тебе не могу, — развел руками Гарри.       Что же делать? Какое же из двух предложений выбрать? Они подготовили оба — и с амнистией, и с передачей оборотней под юрисдикцию Визенгамота, но нужно остановиться на чем-то одном. На том, что с большей вероятностью будет принято. Гермиона знала, что от её решения сейчас зависят судьбы множества людей — и магов, и магглов, которые вообще оказались безвинными жертвами давнего конфликта волшебников и оборотней. Едва ли Визенгамот проявит к ним снисхождение. Но если она откажется от идеи амнистии сейчас, сама, останется надежда на справедливый суд. А если сделает ставку на амнистию — они могут не получить вообще ничего…       — Ну что, мисс Грейнджер? — поторопил её Диггори. — Заседание начнется с минуты на минуту, пора определиться.       — Мы отзываем прошение об амнистии и предлагаем передачу дел оборотней Визенгамоту вместо Комиссии по ликвидации опасных существ.       С каждым произнесенным словом она будто вбивала гвоздь — в свои надежды, мечты об идеальном мире, в котором царит согласие и справедливость, где все люди добры, умеют прощать и дарить вторые шансы. Но это тоже была справедливость, справедливость для тех, кто погиб, кто стал оборотнем вопреки своей воле, чьи судьбы оборвались за одну лунную ночь. И кто сказал, чем одна справедливость лучше другой?.. Только бы оборотни поняли... Только бы пришли...       Тиберий Огден в сливовой мантии взошел на помост. Слушание началось.

***

      Драко сделал глоток кофе, отчаянно жалея о том, что сразу не додумался плеснуть в него бодрящего эликсира — потому что кофе сам по себе давно перестал помогать.       Он не решился сесть рядом с Гермионой — тем более, что соседние с ней места были плотно оккупированы Диггори и Поттером, — поэтому устроился на скамье позади. Слушание началось — и, по идее, не должно было принести никаких сюрпризов. Лишь бы сюрпризы не начались позже… Лукас опаздывал — и Драко не знал, радоваться этому или огорчаться. Он появился только через полчаса — запыхавшись, влетел в зал, но быстро сориентировался и начал осторожно пробираться в сектор, где они сидели.       Как и предлагал Диггори, пакет предложений разбили на части, за каждую из которых Визенгамоту предлагалось голосовать отдельно. Все, что касалось регистрации и поддержки оборотней, как и ожидалось, было принято единогласно. Предложение о допуске детей-оборотней к обучению в Хогвартсе вызвало споры, но и они сошли на нет после выступлений Люпина и МакГонагалл — шестьдесят три судьи из восьмидесяти в итоге проголосовали за. Декрет о предоставлений особых условий труда прошел почти незамеченным — такие пустяки, как два выходных дня, никого особо не волновали — Драко подозревал, что лишь потому, что никто из присутствующих по-настоящему не верил, что кому-то взбредет в голову в самом деле принимать на работу оборотней. Оставался самый сложный и больной вопрос: даже с учетом того, что они отказались от идеи амнистии, убедить Визенгамот в том, что оборотни — не какие-то там животные и достойны справедливого суда, будет непросто… В центр зала вышел Гавейн Робардс — и в тот же момент Драко заметил, как какой-то парень стремительно пробирается через ряды сидящих к Люпину. Прищурившись, он узнал в нем одного из стажеров подразделения духов. В груди шевельнулось недоброе предчувствие — но Драко прогнал его прочь. Ну что там могло, в самом деле, случиться? Полтегрейст разбушевался? Все это могло подождать.       Однако Люпин, видимо, так не считал. Выслушав то, что горячо шептал ему на ухо стажер, он поднялся и двинулся по направлению к Грейнджер — то и дело извиняясь, но отнюдь не сбавляя темпа. Тревога вспыхнула сильнее и ярче. Да что там произошло?!       Ответ он получил через минуту. Не обращая внимания на то, что Робардс начал о чем-то говорить, Грейнджер поднялась и громко обратилась к Огдену:       — Господин верховный чародей! Я прошу вас остановить слушание!       — Мисс Грейнджер, это совершенно недопустимое поведение в зале суда! — возмутился тот. — Я вынужден…       — К нам поступила информация, что кто-то громит здание парламента в Лондоне. Магглов эвакуируют, на улицах паника.       — А мы здесь при чем? — нахмурился Огден.       — По сведениям нашего источника, нападающие невидимы. И, согласитесь, вряд ли это могут быть магглы.