Волшебники, звери и прочие неприятности

      Гарри категорически не понравилась идея позаимствовать, как выражалась Гермиона, сыворотку правды в аврорате. В конце концов, это ведь не кладовка Снейпа — хотя красть у Снейпа было, пожалуй, пострашнее, но он, по крайней мере, ни перед кем не отчитывался за свои запасы — в отличие от Робардса. В свободной продаже этого зелья, разумеется, не было, а прийти в одну из лавок Лютного с подобной просьбой Гарри по понятным причинам не мог. И даже если наплевать на огласку — какой дурак продаст зелье, производство и продажа которого строго ограничены, аврору на службе Министерства, чье лицо знала буквально каждая собака?       Оставался лишь один путь — сварить зелье самим, но на это требовался целый месяц — не говоря уже о специфических ингредиентах, которых тоже так просто не достать. Но все же раздобыть перья болтрушайки проще, чем готовое зелье… В общем, все это требовалось обсудить с Гермионой — и Гарри решил, что субботнее утро, когда и у него, и у неё выходной, подходит для этого как нельзя лучше.       Он еще не был в их новой квартире, но отыскал её без труда — в самом деле, что там искать-то!.. Прошел через кафе, поднялся по лестнице, постучал в единственную дверь на площадке — и сразу же услышал гостеприимное «Входи! Открыто!»       — Я увидела тебя из окна, — раздался голос Гермионы откуда-то справа, предвосхищая уже готовую сорваться с языка тираду о том, что двери все-таки стоит запирать. — Проходи! Я на кухне!       Она и в самом деле была на кухне. На кухне, заваленной таким количеством разнообразной еды, что та ровным слоем покрывала все поверхности — за исключением, пожалуй, раковины. Здесь была запечённая курица, пирог, бараньи котлеты, мясной рулет, запеченный картофель и даже какие-то пирожки, выглядевшие весьма неплохо…       — Это что? — озадаченно поинтересовался Гарри.       — Еда! — дала исчерпывающий ответ Гермиона, с подозрением рассматривая какую-то яркую коробку, которую держала в руках. Выражение крайнего недоумения, видимо, никуда не исчезло с его лица, так что она соизволила пояснить: — Рон возвращается сегодня, а на неделе у меня совсем нет времени готовить. Так что я решила… эм… запастись заранее.       — То есть ты хочешь сказать, что приготовила все это?! — от изумления Гарри едва не уронил очки.       — А что, по-твоему, я на это не способна?! — моментально ощерилась Гермиона.       — Да нет, что ты, я вовсе не имел в виду… — он еще раз внимательно оглядел гору провизии, вполне достойной традиций Большого зала Хогвартса. — М-м-м, пирожки! А с чем пирожки, Гермиона?       — С начинкой! — недружелюбно сверкнув глазами, отрезала она.       — Ага, — понятливо кивнул Гарри. — А если я спрошу, какая начинка, ты ответишь — «вкусная»? — уточнил он, едва сдерживая смех.       — Ну что ты придираешься! — Гермиона досадливо всплеснула руками. — Ну да, я купила все это, но какая разница — сырое покупать или уже готовое? Если убрать упаковку, никакой…       — Послушай, — Гарри поправил очки. — Мне казалось, ты собиралась поговорить с Роном о том, что он для тебя только друг. А вместо этого строишь из себя примерную жену…       — Да никого я не строю! — возмутилась она. — Есть-то все равно что-то надо! Раньше я возвращалась домой, а там мама готовила... А насчет поговорить — как я с ним поговорю, если он от меня бегает, как от Адского пламени?!       — До сих пор бегает? В магазине ведь уже тихо…       — Ага, тихо. Поэтому он смотался в Румынию к Чарли — видите ли, им срочно нужна какая-то особая драконья чешуя для фейерверков!.. И даже не сказал мне об этом сам — оставил записку! Записку на кухонном столе, Гарри!       — Ну, знаешь…       Он, разумеется, мог бы сказать, что от хорошей жизни люди обычно не сбегают на континент через пару-тройку дней после свадьбы, и, наверное, Гермиона сама отчасти виновата в том, что довела ситуацию до такого, но…       — Да знаю я, — вздохнула она. — Я все понимаю, Гарри. Ему тяжело, и он не знает, как теперь вести себя со мной. И жареная курица этого, конечно, не изменит — но, может быть, он поймет, что мне не все равно. Что я пытаюсь, ну… сделать хоть что-то.       — Когда он должен вернуться?       — Написал, что в субботу. То есть сегодня… — Гермиона понурилась, её плечи виновато поникли. — А я даже не могу дождаться его здесь, потому что мне надо в этот чертов лес!..       — Какой еще лес? — насторожился Гарри, которому с некоторых пор при сочетании слов «лес» и «Гермиона» становилось нехорошо.       — Да Килдерский же! Ты разве не знаешь?       Гарри отрицательно мотнул головой.       — Я дала задание заключить соглашение со всеми разумными расами о том, чтобы они ставили нас в известность, если у них что-то происходит — ну, знаешь, вроде танивы, карги или вот оборотней. Кентавры отказались, и Малфой не нашел ничего лучше, чем вызвать одного из них на поединок! Как в плохом рыцарском романе, честное слово! Если он победит — кентавры станут сотрудничать. Проиграет — и нам вообще будет нельзя заходить в этот лес. Вот, сегодня в полдень будут соревноваться… А дурацкий Теодор Нотт уговорил меня сделать из всего этого публичное мероприятие! Так что придется отдуваться…       — Весело у вас там, — заметил Гарри. — А в чем соревнуются-то? В конкуре?       — Очень смешно! В стрельбе из лука. Хотя есть у меня подозрение, что результат будет примерно такой же, и не видать нам Килдерского леса, как своих ушей…       Гарри не испытывал ни малейшего желания пускаться в обсуждение талантов Малфоя в чем бы то ни было, поэтому стянул с блюда пирожок в качестве благовидного предлога для молчания. Пирожок оказался с яблоками — и весьма неплохим.       — Фкусна, — сообщил он с набитым ртом.       — Я рада, — скорчила забавную гримасу Гермиона. — Я купила все это в одном супермаркете неподалеку от родителей, навещала их вчера. У них отличная пекарня… А ты, кстати, зачем пришел? Раздобыл веритасерум?!       — Как раз нет, — признался Гарри, поспешно проглотив остатки пирожка. — Легально его никак не добыть, а в тех местах, где можно попробовать достать нелегально, нас с тобой слишком хорошо знают в лицо.       — А если кого-то попросить?       — Например кого?       — Ну, я не знаю… Джорджа? Он же покупал в Лютном…       — Ага, наркотики, — поддакнул Гарри. — И теперь, когда он, кажется, завязал, отправить его туда снова — отличная идея!       — Не нравятся мои идеи — предложи свою! — недовольно фыркнула Гермиона.       — Может, самим сварить?..       — Исключено, у меня нет столько времени. Я и так обещала Рите связаться с ней на этой неделе, а неделя уже, считай, прошла. А почему бы не одолжить немного в аврорате? Нам нужно-то всего три капли!       — Ты так говоришь «одолжить», будто мы собираемся возвращать! Я не буду красть у Робардса. Это исключено. Тогда, может, какие-то другие методы?.. Легилименция?..       — А когда ты успел ей обучиться? — скептически вздернула бровь Гермиона.       — Не успел…       — Вот и я не успела, — она вздохнула. — Ладно, пороюсь в книгах. Может, есть заклинание или еще что…       Гарри хотел было предложить Империус, но вовремя прикусил язык. В самом деле, использование Непростительных заклинаний ничем не лучше покупки запрещенного зелья, так что и в самом деле будет лучше, если Гермиона отыщет какой-то другой способ.       — А... как все прошло с Джинни? — осторожно спросила она.       Он потянулся было за следующим пирожком, но вовремя опомнился. Все-таки не есть сюда пришел, да и отмолчаться не удастся.       — Более-менее нормально прошло, — Гарри пожал плечами. — Конечно, в восторг она не пришла, но все-таки своего брата Джин знает давно, так что поняла, что у Малфоя особо никто не спрашивал. Ну и у тебя, ясное дело, тоже. Правда, она считает, что мы идиоты и должны были рассказать тебе обо всем сразу же.       — Не то чтобы я с ней не согласна, — ядовито заметила Гермиона.       — Скажи мне, — он не был уверен, что стоит об этом спрашивать, но вопрос не давал ему покоя слишком давно, — если бы ты узнала тогда, это бы что-то изменило?..       Гермиона сжала губы и, отвернувшись, отошла к окну. Гарри успел трижды пожалеть, что вообще завел речь об этом, когда она заговорила снова:       — Я много думала об этом в последние дни. И знаешь... Наверное, нет. Я бы только еще крепче вбила себе в голову, что между мной и Роном — та самая, настоящая любовь, а если меня что-то смущает — так это по глупости. Кто знает, сколько времени прошло бы, прежде чем я смогла бы признаться себе... Может, месяцы. А может, и годы. Так что я рада, что все получилось, как получилось. Может, я потому и не искала ответы на свои вопросы раньше, что не была к ним готова?              Гарри все-таки взял пирожок. Что-то в этом определенно было. Одно время он злился на Дамблдора за то, что тот скрывал от него правду — но кто знает, как все вышло бы, если бы он вывалил на него эту правду сразу? Хватило бы у него сил сражаться? Идти до конца, с самого начала зная, что там, в конце?..       — А чаю у тебя не найдется?..

***

      Крохотный флакончик красиво поблескивал в его руке. Пронизанная солнечным светом, жидкость в нем казалась чистым золотом.       Феликс Фелицис. Жидкая удача.       Старик Слизнорт заломил неслыханную сумму за этот фиал. Драко заплатил в два раза больше: половину — за зелье, а вторую половину — за то, чтобы ни одна живая душа не узнала, что он его покупал. Использование феликса запрещено в спортивных соревнованиях, экзаменах и выборах, но в противном случае у него не было ни единого шанса. И — ведь никто не узнает.       Помимо очевидной необходимости выиграть затеянное им самим состязание, у Драко были на феликс и другие, более личные планы. Конечно, момент пока был не очень подходящим, но пить зелье дважды за короткий промежуток времени было небезопасно — говорят, что вслед за этим может последовать полоса неудач. А неудач он не мог допустить — сейчас это была непомерная роскошь. И заранее договориться с Каффом о публикации в «Пророке» слезовыжимательной статье об отце будет отличным началом.       Отмеренной в фиале дозы хватит на двенадцать часов. Соревнование состоится только через два, и вряд ли затянется надолго. Значит, сперва он навестит мистера Каффа, затем вернется домой за экипировкой и сразу после этого отправится в лес. Шести часов на все про все хватит с головой. Драко сорвал восковую печать, выкрутил пробку и отпил ровно половину.       Поначалу как будто ничего не происходило. Но постепенно где-то в глубине его существа зарождалось и неуклонно росло ощущение безграничных возможностей. Он может сделать все — абсолютно все, что угодно! Чего бы он ни захотел — все получится! И сейчас ему просто жизненно необходимо выпить кружку пива в «Дырявом котле»!       Он побросал в спортивную сумку экипировку, закинул на плечо колчан со стрелами и лук — маггловский, самый обычный, никакого волшебства — уж это-то наверняка проверят, — и сразу же трансгрессировал на Чаринг-Кросс-Роуд. Драко был настолько убежден в правильности того, что делает, что у него не мелькнуло ни тени сомнений: зачем брать с собой лук, если есть еще целых два часа, и он идет в паб? Нет, это было единственно верное решение; именно то, что нужно было сделать.       Перед дверью в «Дырявый котел» та же неведомая сила, что переполняла его уверенностью, велела ссутулиться, опустить голову и войти внутрь, еле волоча ноги. Так он и поступил — и, для убедительности состроив самое жалкое выражение лица, на которое был способен, поплелся прямиком к барной стойке.       — О, мистер Малфой! — обрадовался ему Том, старый бармен. Раньше Драко не замечал за ним особого радушия, но причина разъяснилась очень скоро: — Стреляете сегодня с тем кентавром, да? Я уж поставил на вас пару сиклей…       — В таком случае, мой долг — возместить вам убыток, — заунывным голосом вздохнул Драко и выложил на стойку золотой галлеон. Затем наклонился вперед и, чуть понизив голос, сообщил: — По правде говоря, у меня нет ни шанса, Том. Я эту штуку-то и держать в руках не умею. Но сам понимаешь — начальство!.. Пинту пива! — добавил он уже громче. — Сдачи не надо.       Пиво он потягивал неторопливо: торопиться было совершенно ни к чему. Сделав последний глоток и с трудом удержавшись от того, чтобы не поморщиться — откровенно говоря, он терпеть не мог даже запах этого пойла — Драко со стуком опустил пустую кружку на стойку.       — Ладно, пойду на ту поляну, осмотрюсь и заодно попробую, как это делается. Может, что и выйдет.       Он понятия не имел, зачем он вообще заходил сюда и пил это мерзкое пиво — но точно знал, что только так и следовало поступить. А теперь ему нужно на ту поляну — и он трансгрессировал туда, не раздумывая.       Поляна была пуста и тиха. Скоро она заполнится кентаврами и волшебниками, но сейчас его никто не потревожит. Драко бросил на землю сумку, даже не притронувшись к лежавшей в ней экипировке, вынул из колчана стрелу и взял в руки лук. Тело охватило знакомое напряжение, ноги сами встали в стойку, а корпус развернулся отработанным за последние пять дней движением. Стойка — это все, чему его смог научить найденный тренер по стрельбе из лука за столь короткий срок, и уж её он выучил назубок. Обхватил левой рукой рукоять, вложил стрелу, поднял лук до уровня плеч и натянул тетиву. Та сразу впилась в незащищенную кожу — и Драко с шипением отбросил лук прочь, яростно стряхивая с пораненных пальцев кровь. В сумке, разумеется, лежал экстракт бадьяна на всякий случай, но у него и мысли не мелькнуло его достать. Перемотав пальцы носовым платком — алые пятна крови проступили на белом полотне ярко, броско, — он снова взялся за лук.       Вторая попытка оказалась чуть успешнее — если не считать того, что чертов платок ужасно мешал взять стрелу по-человечески. Но наконец у него получилось — и, не без труда вновь натянув тетиву, он прицелился в ближайшее дерево и резко отпустил. Оперение стрелы зацепилось за платок, а тетива больно хлестнула по открытому предплечью — Драко, не стесняясь, взвыл в голос, припомнив лучшие годы и нечаянное ранение когтями гиппогрифа. Чуткий слух уловил какое-то движение в кустах, и он опустил голову, пряча довольную усмешку. Салазар знает, что именно здесь происходило, но это было хорошо, правильно — и чертовски удачно. На всякий случай предприняв еще одну заведомо провальную попытку и получив весьма чувствительную отдачу в грудь, Драко наконец убрал стрелу обратно в колчан, стер кровь и залечил раны. Прислушался — но больше ни следа чужого присутствия не ощутил.       А вот теперь можно и подготовиться по-настоящему.