Волшебники, звери и прочие неприятности

Тайна загадочной эпидемии разгадана!

      Множество волшебников обратилось накануне в больницу им. Святого Мунго со странными и загадочными симптомами: отечностью, зудом и ярко-фиолетовой сыпью по всему телу. Массовость и единовременность проявления симптомов поначалу навели целителей на мысли об эпидемии новой, неизвестной ранее болезни, но мы рады сообщить нашим читателям, что это не так!       Такую специфическую реакцию вызывают укусы редких насекомых, нехарактерных для наших широт: африканских кальмаровых блох. Их находили в основном в древних гробницах и схронах с золотом и сокровищами в странах Северной Африки. Поскольку все, у кого проявились симптомы, как выяснилось, посещали «Гринготтс», вероятно, насекомых в нашу страну случайно завезли вместе с золотом, не проведя должной проверки.       В настоящее время все заболевшие идут на поправку: симптомы проходят самостоятельно в течение нескольких часов. Банк «Гринготтс» закрыт на дезинфекцию. Для более быстрой нейтрализации зуда целители рекомендуют использовать настойку маринованных щупалец растопырника.

Ежедневный Пророк, 23 июля 1999 г.

***

      Гермиона отложила газету. Превосходно! Просто прекрасно! Хотели поймать вора — а вместо этого напугали половину волшебного сообщества неизвестной болезнью!.. Хорошо хоть, никто не докопался, что вообще-то это была операция аврората, и идея принадлежала лично Гарри Поттеру. Вот был бы позор!..       Но все же — как так получилось-то?.. Малфой клялся, что сделал все ровно так, как сказали: забрал из сейфа сверток с мантией, положил предварительно проверенное и пересчитанное гоблинами золото и незаметно обронил коробочку с блохами. Коробочка была плотно закрыта, чары должны были развеяться не раньше, чем через час. Сквозь дверь сейфа эти твари просочились, что ли?! Или там такие щели в этой двери, что целая толпа блох пролезет?.. Гарри, разумеется, считал, что во всем виноват Малфой: попросту выронил коробочку или сделал еще что-то не так, а теперь не признается. Но зачем ему? Никакого смысла, никакой выгоды.       Разумеется, продавца они не поймали. Авроры, занявшие пост в двух шагах от Гринготтса, сперва арестовали начинавшую покрываться фиолетовыми пятнами пожилую пару. Потом — мать с двумя детьми-школьниками. Затем — сотрудника банка, который как раз вышел с работы. И только тогда, когда в штаб аврората привели мистера Олливандера, который приходил в банк, чтобы убрать в сейф дневную выручку, до этих незадачливых кретинов начало что-то доходить, и они перестали хватать всех подряд. В итоге только за вечер пятницы в Мунго обратилось больше тридцати человек, и среди них — ни одного, кто был бы хоть немного похож на организатора нелегальных аукционов и вора редких магических животных. Конечно, авроры дежурили в Мунго, регистрируя каждого обратившегося туда покусанного, чтобы потом проверить, но все понимали — толку от этого не будет. Вот он, результат блистательной операции: длинный список пострадавших. Больше ничего.       Малфоевские деньги, конечно, теперь тоже пропали безвозвратно. С одной стороны, где-то в глубине души Гермиона радовалась, что это были не деньги Гарри — все-таки для Малфоя эта потеря не так значительна. С другой же — шесть тысяч галлеонов!.. Огромная, невообразимая сумма. Конечно, он получил взамен мантию-невидимку — вещь редкую и, безусловно, ценную, но вряд ли Малфой планировал её себе покупать. Да и не нужна она ему — Гарри говорил, он сразу попытался всучить её Робардсу, да только тот отказался. По-честному, Министерство должно теперь выкупить у него мантию — вот только Гермиона догадывалась, что на это скажет Бруствер. «Денег нет!». А у Малфоя они есть, конечно. Но ведь не лишние же, чтобы выбрасывать на ветер такие суммы… И ведь это она его втравила во все это!.. Как теперь ему в глаза-то смотреть? А смотреть придется, ведь им еще через полтора… нет, уже через час отправляться к русалкам. И потом еще нужно не опоздать на обед в Нору…       Определенно, день предстоял непростой.

***

      Пэнси разглядывала себя в зеркале. И делала она это, стоит признаться, с неудовольствием.       Нет, само по себе её платье было красиво — элегантного молочного оттенка, с изящной вышивкой и скромным вырезом, дозволенным приличиями для утреннего туалета. Вот только выглядела она в нем отвратительно! Словно приторная, сладкая безешка!.. Пэнси до сих пор не могла простить матери ту жуткую мантию в розовых рюшах, которую та прислала ей на Святочный бал — вот кошмар-то был!.. Но и это немногим лучше. Хотя для помолвки невинной девушки с влюбленным юношей оно, конечно, подошло бы в самый раз. Вот только она — не невинная девушка, да и Малфой совсем не похож на влюбленного юношу…       Они договорились, что он придет незадолго до обеда. Пэнси настаивала, чтобы с самого утра — лучше уж развязаться сразу, чем весь день мучиться ожиданием, но у Драко были какие-то дела. Интересно, у этих дел были каштановые вьющиеся волосы, или он имел в виду какие-то другие дела?.. Вряд ли она когда-нибудь узнает.       — Мисс, к вам гость! — пропищал вдруг тонкий голос. — Господин ожидает мисс в утренней гостиной!       Сердце на мгновение замерло, а затем пустилось вскачь. Уже? Так быстро?! Черт, она не рассчитывала!.. Пэнси закусила губу. В конце концов, эта помолвка еще не означает свадьбу. Она имеет право отступить. Передумать. В любую минуту. Конечно, будет скандал, и родители её не поймут, но… в конце концов, она не обязана спасать идиота Малфоя ценой собственной жизни! Хватит с него и небольшого куска.       Сделав несколько глубоких вдохов и высоко вскинув голову, Пэнси оправила платье и пошла встречать гостя. Вот только в гостиной её ждал вовсе не Малфой — едва ли этот темный затылок можно было с кем-то перепутать.       — Мистер Лестрейндж?.. — в первое мгновение Пэнси не смогла сдержать удивления, но почти сразу же спохватилась. — Доброе утро. Видимо, эльф ошибся, я позову маму.       — Ваш эльф не ошибся, — с необычайной серьезностью ответил он. — Я хотел поговорить именно с вами. Наедине.       Пэнси стало не по себе. Подобная просьба могла означать только одно — но предложение? От него?! Лестрейндж звал её замуж при любой возможности, начиная с самого первого дня их знакомства, но ей никогда и в голову не приходило, что он говорит всерьез. Так, ни к чему не обязывающий флирт, легкие шутки!.. Не мог же он и в самом деле…       — На вашей руке нет кольца, — заметил Лестрейндж. — Значит, вы не обручены?       Её бросило в жар. Как будто в самом факте её грядущей помолвки было что-то постыдное, что-то неправильное. Но с чего бы это? Малфой — хорошая партия, если не сказать отличная, да и Лестрейнджу она ничего не должна.       — Пока нет, — она смело взглянула ему в лицо. — Но я уже дала обещание. Все прочее — лишь формальности.       — Формальности, которые могут иметь значение, — усмехнулся Лестрейндж, и в этой усмешке ей почудилось облегчение. — К черту Малфоя, Пэнси. Он вам не нужен. Выходите за меня.       — С чего вы взяли, что мне нужны вы? — холодно поинтересовалась Пэнси. Его привычная наглость ледяным дождем смыла всю робость и смущение.       — Резонное замечание, — он склонил голову. — Что ж, вполне допускаю, что я вам тоже не нужен. Но так уж вышло, что от молодой женщины требуют замужества, порой не спрашивая, нужно оно ей или нет. Я готов ждать вас — вот только боюсь, что вы ждать не станете.       — А почему, собственно, я должна вас ждать? Чем вы отличаетесь от десятков других мужчин?       — Хороший вопрос, — Лестрейндж, казалось, задумался. — Мне тридцать восемь лет — разница в возрасте между нами значительна, но не так уж велика. У меня достаточно опыта, чтобы понимать свои желания и знать, что мне нужно — а значит, мое предложение не каприз и не мимолетная прихоть. Я происхожу из древнего уважаемого — в основном — рода, чистокровен, абсолютно здоров. Смею надеяться, не урод. Я в состоянии обеспечить вам безбедную жизнь. У меня не самый легкий характер, но, уверяю вас, мы поладим. И я люблю вас, хотя в этом наверняка не уникален.       Пэнси едва не рассмеялась — он и в самом деле воспринял её вопрос всерьез!.. Впрочем, похоже, на этот раз он действительно серьезен. Что ж, откровенность за откровенность.       — Я вас совсем не знаю, мистер Лестрейндж. И не надо плести романтическую чушь о том, что на это будет вся жизнь!.. — оборвала она возражения, которые, казалось, уже готовы были последовать. — Брак дает власть — и вы должны понимать, что власть эта в большинстве случаев принадлежит мужчине. А я не собираюсь вверять свою жизнь и судьбу в руки незнакомца, не имея понятия, что меня ждет.       — Вы полагаете, что знаете Малфоя?.. — насмешливо спросил Лестрейндж, и этот тон вывел её из себя окончательно.       — Да, его я знаю! Может, я не в курсе, какой его любимый цвет и что он любит есть на завтрак — хотя к черту, голубой и блинчики с сиропом!.. Но я знаю, что он уважает меня. И что он никогда, ни за что меня не обидит, насколько это будет в его силах.       — Вы выбираете безопасность, — понимающе кивнул он.       — И это кажется вам странным?       — Нет, отнюдь. Но, Пэнси… — он шагнул ближе и схватил её за руку. Просительно, почти умоляюще заглянул в глаза. — Ведь это смертельно скучно.       — Скука — это не смертельно, — усмехнулась она. Его ладонь была сухой и теплой, но прикосновение ощущалось слишком ярко — оно жгло кожу до красноты, до взбухающих волдырей — и Пэнси рывком высвободила руку. — Я вижу вокруг себя десятки скучающих людей — и представьте, никто из них не умер!       — Они — не вы.       — Я ничем не лучше их, — с горечью выплюнула она.       — Вы — другая, и лучше хотя бы поэтому!..       — Как пошло и избито, месье Лестрейндж, — поморщилась Пэнси. — «Ты не такая как все, ты особенная…» Это хоть с кем-то срабатывало?       — Вообще-то со многими, — не сумел скрыть улыбки он. — Но сейчас я говорю искренне.       — И в это я тоже должна просто поверить? — Пэнси презрительно выгнула бровь. — Только потому, что вы нашли остроумное возражение?       — Ну хорошо, — Лестрейндж вздохнул и провел ладонью по волосам. Жест, как и он сам, был красивым — нельзя было не признать. — Вы правы, правы во всем. Но… дайте мне время. Не спешите с выбором, не ставьте точку! У Драко Малфоя была возможность быть рядом с вами годами. Столь значительная фора — это просто нечестно, вам так не кажется?..       Он больше не пытался подойти ближе, не пытался коснуться — но от этого было лишь хуже. Его взгляд гипнотизировал, глаза — завораживали, и на мгновение ей показалось, что не только в этой комнате, но во всем мире нет никого, кроме них двоих. Что есть только он и она — и нет ничего более естественного, чем сказать ему «да» — чтобы так навсегда и осталось. Но это прошло так же быстро, как и нахлынуло. Она должна думать головой, а вовсе не тем, что просыпалось внутри под его ищущим, алчным взглядом.       — Речь идет не о гонках на метлах и не о квиддиче, мистер Лестрейндж, а о моей жизни, — ледяным тоном отрезала Пэнси. — Но вы, по-видимому, не видите никакой разницы. Прошу меня простить, я больше не вижу смысла в продолжении этого разговора. Хорошего дня.       Она резко повернулась и твердым шагом — какое счастье, что юбка достаточно длинная, чтобы он не увидел, как подгибаются и дрожат колени!.. — вышла из комнаты.       День, определенно, не задался с самого утра.

***

      Серебристая ткань мерцала между пальцами подобно лунному свету. Изменчивая, обманчивая — то ли есть, то ли нет, и только шелковистая нежность, ласкающие, скользящие прикосновения позволяли с уверенностью утверждать — она настоящая; она реальна.       Драко любовался мантией-невидимкой. Откровенно говоря, ему эта вещь была без надобности, и первым его порывом было подарить её аврорату в качестве утешительного приза. Но Робардс решительно отказался, а потом спохватился и он сам: подобная щедрость могла показаться подозрительной, особенно в свете того, что он только что лишился шести тысяч галлеонов. Так что пришлось оставить её себе — и, стоило лишь развернуть свою покупку, как и без того жалкий голосок совести немедленно заткнулся. Это была редкая и ценная вещь — без сомнения, но еще она была прекрасной. А если подумать о том, какие возможности она могла подарить!.. Нет, он определенно не жалел о новом приобретении. Это даже как-то нечестно: идея принадлежала Поттеру, а все сливки собрал он. Да только за одну мысль, какое было лицо у этого самого Поттера, когда из банка начали выходить сплошным потоком стремительно покрывающиеся пятнами волшебники, стоило заплатить!.. Жаль, что он не видел этого лично.       Драко бросил взгляд на часы: Поттера он, может, вчера и не увидел, а вот лицом его ближайшей подружки ему предстоит любоваться менее, чем через полчаса. И не только лицом, да еще в не совсем одетом виде, а точнее сказать, совсем почти неодетом… Что ж, на этот раз не будет ни чулана, ни метлы, а сами по себе сомнительные прелести Грейнджер вряд ли способны вызвать у него реакцию, которой стоило опасаться. А в остальном все пройдет прекрасно — он отлично подготовился. Вот только возникла небольшая неувязочка с переводчиком… но в этом нет его вины. Во всяком случае, официально.       Драко быстро проверил сумку, не забыл ли чего, убрал мантию-невидимку в сейф, переоделся в простые джинсы и футболку — какая разница, все равно придется раздеваться, — и отправился к месту встречи.       Они договорились встретиться на пустынном берегу залива Лох а’Кеэн Уан — оттуда было ближе и удобнее всего добираться к поселению русалок, откуда Тео и увел гиппокампов. Места здесь были потрясающе красивыми, особенно в эту пору года: темно-синяя гладь воды, окруженная пологими холмами, покрытыми густой зеленью, горы, величественно поднимавшиеся вдали… Несколько минут Драко просто стоял, оглушенный этой спокойной, вечной красотой, так разительно отличавшейся от лондонской суеты — а потом заметил внизу, почти у самой кромки воды, одинокую хрупкую фигурку. Губы изогнулись в невольной улыбке: Грейнджер была одета в такие же синие джинсы и белую футболку, как и он сам. Будто сговорились!.. Но стоило ему вспомнить об отсутствующем переводчике, как улыбка тут же растаяла. Мадемуазель начальница будет недовольна.       И она была недовольна — чем ближе он подходил, тем отчетливее видел, как хмурятся брови, сжимаются губы и розовеют щеки.       — А где…       — Переводчика не будет, — лучше уж сразу отмучиться, чем рубить хвост по частям. — Непредвиденные обстоятельства.       — Это какие же?! — возмутилась Грейнджер.       — Видишь ли, ему вчера зачем-то приспичило пойти в Гринготтс, — Драко позволил себе ухмылку. — Вот и…       — Понятно, — вздохнула она и вся как-то сникла. А потом и вовсе отвернулась и спустилась к самой воде.       — Если хочешь, можем перенести, скажем, на завтра, — осторожно предложил Драко. — Вроде эта сыпь быстро проходит.       Грейнджер что-то ответила — но так тихо, что он не расслышал и был вынужден подойти ближе. В этот момент она обернулась — и едва в него не врезалась. Оба отпрянули одновременно. Раздался тихий всплеск.       — Я хотела сказать, что, по правде говоря, это необязательно, — повторила она, опустив голову. Салазар, да она же смущается! Его?.. — Гиппокампов вернули, русалки не в претензии. Я просто… просто хотела наказать вас с Ноттом, и не придумала ничего лучше.       — Ты знаешь про Нотта? — не сдержал удивления он.       — Все Министерство знает, — слабо улыбнулась Грейнджер.       — Но почему тогда?..       — Но ты же не захотел сдавать друга. Взял всю ответственность на себя, — она пожала плечами. — Я уважаю это решение. Но, я думаю, что с тебя достаточно. Можешь идти домой или… куда там тебе надо было.       Под ребрами кольнуло разочарование. Он, между прочим, готовился, тащился в такую даль — и ради чего?! Чтобы развернуться и потопать обратно?..       — Грейнджер, а ты, когда была в Черном озере, видела русалок?..