Волшебники, звери и прочие неприятности

Последний бал!

      Заключительный бал этого сезона был дан вчера в Тотли-корт, Хартфордшир. Под гостеприимной крышей особняка, в последний год арендуемого мадам де Бриенн, собрался весь цвет волшебного общества — его почтил своим присутствием даже министр Бруствер собственной персоной!       Ходят туманные слухи, что мадам де Бриенн, овдовевшая два года назад — её муж благополучно отправился вслед за предыдущими шестью почтенными господами, имевшими честь носить это звание, — ныне вновь находится в поисках очередной партии. Среди прочих кандидатов называют и имя Реджинальда Лестрейнджа. Наследник старинной, но запятнавшей себя семьи неизменно присутствует на каждом мероприятии, устраиваемом мадам де Бриенн, и неоднократно было замечено особое внимание, которое оказывает ему хозяйка. Как утверждают доверенные источники, их знакомство началось еще во Франции — так что, кто знает? — возможно, перед нашими глазами разворачивается история давней, но запретной любви?..       Как бы то ни было, мы желаем мистеру Лестрейнджу большего везения, нежели его предшественникам, и обещаем держать наших читателей в курсе! Колдографии с бала смотрите на стр. 5, 6, 7 и 8.

Ежедневный пророк, 11 июня 1999 г.

***

      Гости разъехались под утро; после ланча начали собираться и те, кто проводил в Тотли-корт выходные. К обеду гостей осталось лишь двое: Драко, которому нужно было по поручению матери уточнить с Франческой кое-какие детали благотворительного аукциона на следующей неделе, и Тео, который вообще никогда не упускал дармового обеда.       После обеда трое приятелей собрались в курительной, чтобы за стаканчиком огденского огненного отметить успешное окончание уик-энда: завтра как минимум двоих из них ждал тяжкий труд на благо Министерства магии и всего волшебного сообщества.       — Ну, за то, что мы пережили этот бал и остались при своих! — провозгласил тост Тео и незамедлительно пригубил янтарный напиток. — Хотя пару раз я, признаться, был на волоске.       — Да кому ты нужен, — фыркнул Блейз. — Все знают, что у тебя, кроме семейной громадины, за душой ни кната.       — А что, по-твоему, моя цветущая юность и красота ничего не значат?! — возмутился Тео. — К тому же знают, как выяснилось, не все. А жаль, иногда это может быть на руку… Крестница твоей матушки, я тебе скажу — это что-то!.. Я думал, благодаря Милли мы знаем все о дочерях семейства Булстроуд, но до Гонории ей еще расти и расти — если вы понимаете, о чем я. Не девушка, а бультерьер! Или бульдог… я не очень разбираюсь. Кстати, а где Милли? Не видел её целую вечность!       — Соскучился? — хмыкнул Драко.       — Упаси Мерлин!..       — Я слышал, Милисента не будет выезжать, пока не удастся сбыть с рук… — Блейз вовремя понял, что допустил промашку, и быстро исправился: — в общем, пока Гонория не выйдет замуж.       — Почтим память о молодости и красоте Милисенты! — немедленно выдал очередной тост Тео и сделал добрый глоток. — Я так понимаю, младшую Гринграсс ожидает та же печальная участь? Хотя, судя по тому, что все мы видели, ей не придется долго ждать, — Тео подмигнул.       — Не понимаю, о чем ты, — лениво бросил Блейз. — Астория вчера должна была вернуться из Хогвартса, скоро встретишься.       — Да ну? Не понимаешь? Ладно, тогда подсказываю: ты, Дафна…       — Мы с Дафной просто друзья, — невозмутимо заявил Блейз.       — Ну да! Малфой, ты слышал? Видел когда-нибудь таких друзей?       — Меня не спрашивай, по дружбе я не специалист, — усмехнулся Драко.       — А вот я — специалист! — гордо стукнул себя кулаком в грудь Тео. — Вот мы с вами — друзья. Сидим тут после обеда, потягиваем огневиски, обсуждаем всякое… Ты, Забини, хоть раз сидел вот так с Дафной?       Тот смерил его с головы до ног ледяным взглядом, который ясно говорил о том, что большей чуши его владелец в жизни не слыхивал.       — Вот! — Тео победно поднял указательный палец вверх. — О чем я и говорю. Так когда помолвка?       — Понятия не имею, — поднял брови Блейз, но потом смилостивился: — Даф мне сама сказала, что в ближайшее время замуж не собирается. Желает насладиться свободой и вдоволь поразвлечься. А я не такой идиот, чтобы за здорово живешь пополнять ряды неудачников. Может, через пару лет…       — Пару лет?! Да ты не выдержишь и двух месяцев!       — Поспорим? — выгнул бровь Блейз.       — А вот и поспорим! — карие глаза Тео вспыхнули азартом. — Малфой, разбей! А впрочем, нет. Давайте не так.       — А как? — заинтересовался Драко.       — Нас тут трое, верно? Пусть каждый поставит… Ну, допустим, по сто галлеонов. Кто последний останется неженат — тот забирает банк!       — У тебя столько нет, — хмыкнул Забини.       — А мне самому себе платить и не придется! — парировал Тео. — Так что? Не решаетесь? Ага! Я так и знал! Женитесь, женитесь, мои голубки — и впредь не отрицайте очевидного!       Драко и Блейз обменялись мрачными взглядами, в которых светилось удивительно сходное желание удавить Теодора Нотта голыми руками — но в приличном обществе, к сожалению, так не принято. Нужна по меньшей мере волшебная палочка, а палочки остались наверху.       — Ставлю пятьсот, — решительно заявил Забини. — Советую тебе, птенчик, начать копить прямо сейчас.       — Малфой?       — Поддерживаю, — нехотя бросил тот. — Пусть будет пятьсот.       Разориться ему в любом случае не грозило.       Парни пожали друг другу руки и разошлись. Двое — в довольно смешанных чувствах, и только Тео радостно потирал руки в предвкушении того, как распорядится тысячей дармовых галлеонов. Он-то жениться не собирался ни при каких обстоятельствах.

***

      Обстоятельства складывались явно не в пользу Рональда Уизли.       Он чувствовал насущную необходимость, считай — потребность, разобраться в том, какие же отношения теперь между ним и Гермионой. Но все, казалось, было против него.       Для начала Рон решил посоветоваться с Джинни, признавая за младшей сестрой некоторый авторитет в подобных вопросах. Но Джинни его надежд не оправдала: «Просто спроси», — пожала она плечами и сбежала, отговорившись очередной тренировкой. Ха! Спроси! Как будто это так просто.       Нет, спросить-то, может, и просто. А что потом? Что, если Гермиона уже и не думала… ничего такого, а тут он со своими вопросами?! Ей, пожалуй, будет неловко. Мерлиновы подштанники, да ему и самому будет неловко! Да и вообще… А если не спрашивать — то как?!       Поразмыслив, Рон решил наблюдать. Обращать внимание на разные мелочи, на которые он в жизни не смотрел, оценивать детали. И тогда все непременно прояснится.       Все, однако, проясняться не спешило.       При встрече Гермиона поприветствовала их обоих — совершенно одинаково: обняла и коротко чмокнула в щеку. В глубине души Рон это даже одобрил: в «Дырявом котле» на них смотрело добрых два десятка глаз, вряд ли это был подходящий момент для всяческих нежностей.       Дальше стало сложнее. Гарри сел по одну сторону стола, он — напротив. Выбери Гермиона место рядом с одним из них, это сняло бы целый ворох вопросов, но она взмахом палочки отодвинула стол от стены и уселась с торца, так, что Гарри оказался по правую руку, а он, Рон, по левую. Вроде бы слева означает ближе к сердцу… но этот аргумент не показался ему убедительным.       Гермиона спросила, что он будет пить — и сердце его воспарило к небесам. В следующую минуту она спросила то же самое у Гарри — и Рон решил, что с парением слегка поторопился. Она поинтересовалась, как дела — у него, него первого! А потом засыпала Гарри целым ворохом вопросов о том, какие заклинания они изучают на курсах. Вот она будто невзначай коснулась его руки — и через пять минут ободряюще сжала плечо Гарри, когда он рассказывал о том, как его едва не укусил обратившийся оборотень.       Словом, это была Гермиона — ровно такая же, какой она всегда была; и разобрать что-то по её поведению было решительно невозможно.       Рон уже совсем было решился, как и советовала Джинни, спросить напрямик — но для этого требовалось остаться наедине, а Гарри, как назло, разливался соловьем о приемах защиты, которые они изучали на курсах, и ни затыкаться, ни уходить явно не планировал.       — Кстати, а тебе разве не надо к Джинни? Тренировка у неё наверняка закончилась, — невинно обронил Рон, воспользовавшись паузой в их оживленном диалоге.       — Нет, они потом собирались всей командой в какой-то паб, — отмахнулся Гарри. — Так вот, о чем я говорил… А, да! Чуть не забыл! Кингсли просил устроить вам встречу.       — Кингсли? Бруствер? Министр магии?!       Гермиона растерялась. С одной стороны, она прекрасно помнила Бруствера — в конце концов, они вместе летели на фестрале, отбиваясь от Пожирателей смерти, а такое не забывается. С другой стороны, теперь-то он министр, а никакой не Кингсли!..       — Ты знаешь другого Бруствера? — удивленно вздернул брови Гарри. — Понятия не имею, что у него там, но, видимо, что-то срочное — он прямо дождаться не мог, когда ты вернешься. Зайдешь к нему завтра?       — В Министерство?       Вообще-то в Министерство Гермиона и сама собиралась — узнать насчет работы. Так что, наверное, можно зайти и к министру магии мимоходом — почему бы не зайти?.. Ей все равно пока особо нечем заняться. Вот только была одна небольшая проблема. Маленькая такая. Незначительная.       — А что там сейчас носят?       Вопрос не был праздным: в её гардеробе имелись джинсы, футболки, пуловеры и комплект школьной формы. Ничего из этого не подходило для посещения Министерства магии с целью трудоустройства, и, тем более, для визита к министру. Разумеется, если она хотела произвести хорошее впечатление — а хорошее впечатление произвести, несомненно, хотелось.       Парни озадаченно переглянулись.       — Ну… одежду? — глубокомысленно предположил Рон.       Не то чтобы Гермиона не ожидала такого ответа. От Рональда можно было ожидать и не такого! Подавив порыв мрачно приложиться лбом о выскобленную поверхность стола, она терпеливо пояснила:       — Какую именно одежду? Мантии? Платья? Костюмы? Я имею в виду, что носят волшебницы нашего возраста, а не директор МакГонагалл или кто-то вроде Муфалды Хмелкирк.       Гарри задумчиво почесал затылок.       — У Бруствера есть секретарша…       — У Робардса тоже есть! — воодушевленно подхватил Рон.       — … но я понятия не имею, сколько ей лет и что она носит. Как-то не смотрел.       Рон удрученно кивнул, подтверждая правоту друга. Гермиона только вздохнула.       — Ладно, — она бросила взгляд на часы. — Зайду к мадам Малкин, она наверняка должна знать.       — Я пойду с тобой! — вызвались парни одновременно.       Гермиона рассмеялась. На душе стало тепло: обычно они проявляли энтузиазм разве что в отношении «Зонко» или «Сладкого королевства», и готовность сопровождать её в магазин одежды многое значила. Но, по правде говоря, Гермиона предпочла бы остаться с одним из них наедине. Её беспокоил какой-то лихорадочный, бьющий через край энтузиазм Гарри — было в нем что-то нездоровое, что-то настораживающее. И Рон… Рон тоже вел себя странно. Да, он принес ей вчера цветы, и сегодня был довольно мил, но все это не выходило за рамки обычной дружбы, а она думала… надеялась… Конечно, прошел почти год — вполне возможно, он давно нашел себе кого-то, но какая-то часть Гермионы упрямо отказывалась признавать очевидное.       — Что ж, тогда пойдем вместе, — улыбнулась она.       — А потом можем зайти к Джорджу, у него новые вредилки — высший сорт! — предложил Рон.       — И к Фортескью, поесть мороженого! — не отстал Гарри.       Гермиона хотела было предложить еще «Флориш и Блоттс» — просто для того, чтобы посмотреть, как далеко эти двое готовы зайти, но решила не искушать судьбу. Все эти месяцы в Хогвартсе, получая короткие, скупые письма, больше напоминавшие записки, она боялась, что теперь, когда их больше не объединяет ни учеба, ни общее дело, их дружбе придет конец. Но вот они здесь — её мальчики, по-прежнему готовые отправиться с ней на край света, и даже дальше: в магазин одежды.       Мадам Малкин, ворча про современные распущенные нравы, сообщила ей, что нынче все носят, что хотят — и не без удовольствия продала ей черную укороченную мантию, которую и в самом деле можно было надеть поверх чего угодно. Джорджа в магазине им застать не удалось, да и каких-то особенных новинок не обнаружилось — даже Рон был вынужден признать, что «Всевозможные волшебные вредилки» в последний год уже не те. Зато мороженое оправдало все ожидания: Гермиона выбрала лимонно-мятное с меренгой и не прогадала. Наконец, после двух порций мороженого и пинты сливочного пива, Гарри догадался сказать, что ему пора домой — не без пары весьма убедительных пинков, полученных им под столом от Рона, — и молодые люди остались вдвоем.       Повисла пауза. Истомленный долгим ожиданием Рон, который изнывал в ожидании этой чудной минуты, наконец дождался — и только теперь сообразил, что, наверное, нужно же что-то говорить. Сами по себе такие дела не улаживаются — хотя, если вспомнить, что их первый поцелуй случился совершенно внезапно, то можно иногда и понадеяться на чудо. Однако рассчитывать на него дважды было бы чересчур даже для Рона.       Движимый холодной решимостью и горячим желанием прояснить все как можно скорее, он открыл рот.       — Ммм… Эээ… Хочешь еще мороженого?       Мороженого Гермиона, ясное дело, не хотела. Усилия, предпринимаемые Рональдом для того, чтобы остаться с ней наедине, не остались незамеченными, и все это время она разрывалась между двумя крайностями, не зная, что её ожидает. Романтическая часть её натуры, взращенная на книжках Джейн Остин и редких ромкомах, которые ей удавалось посмотреть на каникулах, жаждала нежных жестов и жарких признаний. Более рациональная же часть напоминала о том, что они не виделись почти год, да и расстались не очень-то хорошо — а Рон, как всякий парень девятнадцати лет, более склонен увлекаться тем, что находится под рукой, нежели хранить верность недостижимой мечте. Услышав невнятное блеяние, сопровождающее предложение о мороженом, романтик в ней сдался без боя. Гермиона вздохнула.       — Это ничего, Рон. Я все понимаю. Прошло много времени, да и мы ничего друг другу не обещали…       У Рона внутри все оборвалось.       — Ты влюбилась в кого-то другого?!       Гермиона вздрогнула.       — Нет! Как ты… Конечно, нет!       — Тогда почему?..       — Что — почему?       — Почему ты не хочешь со мной встречаться?!       — Это ты не хочешь! — возмутилась она. — Я-то хочу!       Хочет!.. Рона пронзило такое облегчение, все тело охватила такая потрясающая легкость, что еще чуть-чуть — и он взлетел бы над серой мостовой. На лице уже расплывалась счастливая улыбка, когда он сообразил: надо же что-то сказать в ответ!       — И я хочу! — выпалил он, всей душой надеясь, что успел вовремя. — Очень!       Гермиона улыбнулась в ответ. Он успел. Она ждала его — и он, он тоже ждал!.. И вот, наконец, дождался.