Время меняет ход

— Черепаха-губительница явилась мне в сновидении, — начал Вэй Ин. — В тяжёлом сражении она всё же уступила… — он осёкся в последний момент, точно не захотел рассказывать подробности, утаил что-то. Тут же глаза его сверкнули, как будто бы он решил поддразнить: — Может, Верховный заклинатель сумеет истолковать сон ничтожного ученика? В другой момент Вэнь Жохань с радостью подыграл бы ему, но тут зашевелилась память. Он словно снова услышал, как Вэнь Чао рассказывает, что «сразил» Черепаху-губительницу. В тот раз младший сын стоял перед ним прямо, не опустившись на колени, смотрел в глаза, как будто бы ничего не боялся, пока не осознал, что нарушил планы главы, попытавшись погубить наследников других кланов. Его самоуверенность и дерзость тогда действительно поражали. Но едва Вэнь Чао отправился из Главного зала прочь, Вэнь Чжулю, служивший всегда только одному господину, только самому Вэнь Жоханю, рассказал, что произошло на самом деле. Тогда стало известно, что младший господин Вэнь не только не проявил ни капли доблести, не только опозорил себя при наследниках других кланов, но ещё и спровоцировал большую ненависть в адрес клана Вэнь. План подмять под себя прочие кланы мягко рассыпался, к счастью, Цишань Вэнь накопил достаточно сил, чтобы отбросить мягкость вовсе. Вэнь Жохань не стал наказывать сына тогда, ограничившись отповедью, но вся ярость и весь гнев обрушились на других заклинателей. Итак, в тот раз ложная Сюань-у пала от рук Лань Ванцзи и Вэй Усяня. Тайну того сражения они забрали с собой и так никому и не поведали. Каждый из них отдавал победу другому, и до Вэнь Жоханя дошли только обрывочные слухи о том, что именно тогда произошло и как удалось одолеть зверя, который не по силам был легендарному основателю клана Вэнь. Позволяя младшему ничтожному ребёнку исправить нанесённый вред, Вэнь Жохань отправил Вэнь Чао в Пристань Лотоса. Сперва показалось, что хоть там сын всё сделал верно. Клан Юньмэн Цзян пал, сгорел среди лотосовых озёр, а в Пристани появился надзирательный пункт и взвились флаги Цишань Вэнь. Сильный удар по великим кланам, заставивший остальных затихнуть, затаиться в ожидании, куда же придётся новый. На первый взгляд всё было выполнено в точности, однако разве не это в итоге стало самой большой ошибкой? Вэнь Жохань, оглядываясь назад, словно воочию видел полыхающее пламя, в котором выковался меч, в итоге пронзивший солнце. Вэнь Чао. Ничтожный младший упустил и Цзян Ваньиня, и Вэй Усяня, и даже Цзян Яньли! Посчитав, что достаточно смерти Цзян Фэнмяня и Юй Цзыюань, он не озаботился поисками, а вместе со своей любовницей принялся пить вино и набивать брюхо. Наследник Цзян не сгинул в безвестности, а поднял остальные кланы, собственной остервенелой жаждой мщения заразил их, вдохновил объединиться и сокрушить Цишань Вэнь. А Вэй Усянь… Вэй Ин, сброшенный Вэнь Чао в проклятый туман Луаньцзан, и вовсе явился с чёрной флейтой в руках и печатью на поясе. Как закат начинается с того, что небеса на западе обретают лёгкий золотистый оттенок, так и зарево над Пристанью Лотоса стало предвестником Низвержения солнца. Не клан Гусу Лань повёл остальных, не Цинхэ Не сыграл решающую роль. Нет, у Вэнь Жоханя было достаточно времени, чтобы рассмотреть всю картину целиком и увидеть тот единственный ошибочный ход, что привёл и его, и весь клан к гибели. …Вэнь Жохань выпил полную чашу вина залпом, забыв о приличиях. Вэй Ин сидел за одним столом с ним, это его погибель — или его надежда? Что за смутные чувства он одним своим присутствием будит в душе?.. — Талантливый юноша должен грезить подвигами, сон об этом и говорит, — произнёс Вэнь Жохань, намеренно уводя собственные мысли совсем в другое русло. — Особенно если это — первый ученик клана Цзян. Как известно, девиз Юньмэн Цзян — «Стремись совершить невозможное». Ложная черепаха Сюань-у — достойный противник. И всё же это не помогло справиться с сомнением. Точно тёмная рука сомкнулась на сердце, сжалась, впуская ядовитые когти в трепещущую плоть. Вдруг у Вэй Ина тоже пробудилась память? Что он сделает, увидев пламя, обнимающее стены Пристани Лотоса? Сумеет ли посмотреть на Вэнь Жоханя иначе? Отделит ли то, что здесь, от того, что не случилось? Пока не случилось? Не сможет случиться снова?.. Или, возможно, однажды Вэнь Жоханю суждено проснуться от того, что холодная сталь клинка Суйбянь прижмётся к горлу, потому что Вэй Ину откроется память о том, как погибли Юй Цзыюань и Цзян Фэнмянь? — Значит, это только грёзы о подвигах? — Вэй Ин склонил голову в знак благодарности, но никакой покорности в этом жесте не было. Слова и вовсе прозвучали насмешкой: — Благодарю достопочтенного главу за то, что разрешил всякие сомнения. Вэнь Жохань смотрел на него и вспоминал, сколько гнева его облик вызывал раньше. В какой-то момент гнев этот сменился удивлением, а затем… Нет, до сих пор не назвать чувства, что заставляло так жаждать Вэй Ина. Вэнь Жохань не был склонен к сочувствию, сердце его было холодным и даже жестоким, он и к собственным детям не проявлял никакого участия. Но став лишь едва заметным блуждающим огоньком, он видел Вэй Ина уставшим и истерзанным, видел, как за улыбкой пряталась боль. Там, на Луаньцзан, что-то терзало Вэй Ина, пожирало его силы, уничтожало его, словно затянувшаяся болезнь. Но он не оглядывался на собственные страдания, до последнего стараясь оберегать и защищать тех, от кого отвернулся весь мир. Ничего не вышло, но Вэнь Жоханю больно было не потому, что весь его клан был повержен в прах. Горечь и боль были иного свойства, связаны были только с Вэй Ином. — Гора Муси сейчас спит под снегом, найти вход в тайную пещеру вряд ли получится, — заговорил он задумчиво, снова пытаясь отвлечься от размышлений о прошлом, что было сейчас прошлым лишь для него самого. — Для ночной охоты на великого зверя наступит другое время. Если господин Вэй желает уничтожить это порождение зла, препятствовать ему не стану. Вэй Ин чуть нахмурился, будто недоверчиво, но за этим точно пряталось что-то ещё. Снова кольнуло — вдруг он тоже помнит? Но если помнит, то что именно? Сколько?.. — Господин Верховный заклинатель слишком щедр, — заметил Вэй Ин тем временем. — Пока другие кланы ревностно оберегают охотничьи угодья, господин Вэнь готов славную добычу отдать прямо мне в руки. Чем же я так ценен? За что такие щедрые подарки? — И одним этим подчеркнул, что не заблуждался насчёт того, кто отправлял ему дары во время обучения в Облачных глубинах. С самого начала видел, кто за ними стоит. Вэнь Жохань спрятал улыбку за чашу с вином, выпил, теперь прикрывшись рукавом. Несмотря на то, что блюда на столе удались на славу, есть он совершенно не хотел. Проницательность Вэй Ина одновременно и радовала его, и настораживала. Юноше перед ним было только семнадцать, но говорить с ним оказалось куда интереснее, чем с умудрёнными жизнью старцами или иными главами кланов. — Истребление черепахи-губительницы на руку клану Цишань Вэнь, — отозвался Вэнь Жохань на это. — Первый ученик клана Цзян окажет мне услугу, если возьмётся за это дело. Никому не узнать, когда такое чудовище решит пробудиться, разумно уничтожить его, пока оно не проснулось полностью. — Или так надёжнее извести меня? — вдруг добавил Вэй Ин. На этот раз он не усмехался, смотрел прямо и пронзительно. — Может, господин Верховный заклинатель жаждет меня уничтожить? Вэнь Жохань расхохотался, но не потому, что предположение Вэй Ина действительно показалось ему смешным. Скорее так он хотел спрятать от него чувства, что неминуемо должны были отразиться в лице и глазах. Задав этот вопрос, Вэй Ин слишком сильно стал походить на себя из несвершившегося будущего. На того Вэй Усяня, которого стали называть Старейшиной Илина. На того, кто поверг в пыль армию мертвецов. Как будто он всё же знал то, что ещё не успело произойти, помнил всё. Пусть не его рука нанесла в тот день решающий удар, Вэнь Жохань в его глазах увидел собственную смерть, его голосом услышал: «Сколь палящим ни было бы солнце, рано или поздно наступает закат». — Надеюсь, пребывание здесь, в Безночном городе, покажет господину Вэю, что я не таю против него зла, — наконец сказал Вэнь Жохань. — К чему мне вредить первому ученику другого клана? Зачем собственными руками уничтожать талант, который рассмотрел в нём? Но даже если бы нашлась причина, то отчего бы не отдать всё на волю водяной пучины? — вопрос за вопросом нанизывал он один на другой, и Вэй Ин в конце концов отвёл взгляд и даже принялся за еду. Вэнь Жохань почувствовал, как тревога отступает. Тогда он спросил ещё: — Неужели я ошибся, и мечты о подвигах не прельщают господина Вэя?.. Вэй Ин задумался. Лицо его на миг превратилось в небосвод, по которому мчались облака размышлений. Было не угадать, отчего так быстро набегает тень и куда она прячется мгновением позже. Неожиданно ответ прозвучал очень откровенно: — Не спорю, до обучения в Облачных глубинах мне, как любому юноше, хотелось снискать славы, — произнёс он. — Много раз я говорил об улыбках девушек и благодарственных речах в мой адрес, бахвалился тем, что каждый будет почитать меня. Но теперь… — он даже покачал головой. — Подвиги ради подвигов на самом деле не приносят ничего, кроме пустоты, и в них нет никакого смысла. Мне хотелось бы сражаться со злом и несправедливостью без сожалений в сердце не ради славы, не для того, чтобы имя моё повторяли здесь и там, а чтобы… — и тут он замолк и улыбнулся. Всё ещё не спрятался за маской и показался удивительно близким. — Утомляю Верховного заклинателя своими наивными размышлениями, и только. Вэнь Жохань прикрыл глаза, повторяя про себя это «сражаться со злом и несправедливостью без сожалений в сердце». Значит, когда Вэй Ин поверг его в прошлом — в будущем, что может не наступить? — то сделал это из чувства справедливости? Не из мести? И потом именно эти убеждения заставили его защитить остатки клана Вэнь?.. В этом определённо был смысл. Он никогда раньше не смотрел на ситуацию под таким углом. Вэнь Жохань вспомнил, как Вэнь Цин и Вэй Ин день и ночь трудились бок о бок, чтобы облегчить другим жизнь на бесплодной земле Луаньцзан, и осознал, что немедленно отзовёт племянницу и племянника обратно в Знойный дворец. Ночью птица понесётся с посланием, и Вэнь Цин, послушная его воле, не задержится в пути, уже в Цайи использует талисман перемещения. Отчего это решение показалось необходимым, он не мог сказать в точности. Будто бы хотел, чтобы Вэй Ин увидел и узнал ближе тех людей, которых когда-то взялся спасать. А может, и вовсе приготовить договор о браке? Выдать Вэнь Цин за Вэй Усяня, связав тем самым Юньмэн Цзян и Цишань Вэнь? Если рассматривать такое соглашение только как политический шаг, то решение верное. Но… Вэнь Жохань почувствовал, как неприятие и даже тошнота кольцом охватывают горло. Нет, он не мог отдать Вэй Ина Вэнь Цин. — Каждый человек о чём-то мечтает, — сказал он медленно, а воображение скрыло наконец Вэнь Цин и Вэй Усяня, обоих в красных одеждах. — Даже Верховный заклинатель. — И о чём же эти мечты? — поинтересовался Вэй Ин беззаботно, откладывая палочки. Он, похоже, принял паузу в разговоре за возможность попробовать как можно больше закусок, но, едва Вэнь Жохань заговорил снова, из вежливости перестал жевать. — Поднебесная сейчас похожа на одеяло бедняка, собранное из лоскутов различных размеров и форм, — охотно ответил Вэнь Жохань. — Швы между ними то и дело рвутся, латать их тяжело, а может, и бессмысленно. Но если бы эти границы были вышивкой на едином полотне, разве одеяло бы не стало прочнее? Вэй Ин чуть сощурился, и в лице его вновь мелькнуло что-то хищное. Когда он заговорил, очевидно стало, что страха в нём нет совсем: — Если глава Цишань Вэнь полагает, что так красиво можно описать то, что происходит на границах с землями мелких кланов, чтобы я согласился со справедливостью его решения, он ошибается, — дерзкие слова, но Вэнь Жохань не велел замолчать. Он не позволил бы так легко осудить свои помыслы никому другому. Но Вэй Ину… Вэй Ину словно было можно. — Кланы Жунан Вань и Хэдон Фу исчезли, верно? — проявил тот чудеса осведомлённости. — Говорят, воины Цишань Вэнь пришли в их земли и обагрили кровью всё вокруг. Пришли не помочь справиться с нечистью, не поддержать порядок, а умертвить всех — даже детей, после чего объявить земли своими. Вэнь Жохань не собирался оправдываться, а потому молчал. Тишина между ними не прерывалась ничем, Вэй Ин смотрел прямо ему в глаза. Но Жунан Вань и Хэдон Фу действительно более не существовали. Вэнь Сюй лично занимался этим, вернулся с победой. Впрочем, Вэй Ин продолжил легкомысленным тоном: — Облачные глубины, однако, учили меня не прислушиваться к слухам и не обсуждать их с другими, — он улыбнулся. — Старик Лань был бы недоволен, что я вновь пренебрегаю правилами, потому рассуждать, опираясь на людскую молву не стану. И всё же судьба этих кланов несказанно меня беспокоит, — он дотянулся палочками до очередной закуски, красной от перца, и, быстро прожевав кусочек, заявил столь же беспечно: — Пока волк подрастает в лесу, добычей ему становятся кролики, когда же он входит в полную силу, то гонится и за оленем. Так устроен мир. — Три тысячи правил клана Гусу Лань для тебя, господин Вэй, точно клетка, разве не так? — увлёк разговор в сторону, воспользовавшись упоминанием Лань Цижэня, Вэнь Жохань. — Мы лишь поделились друг с другом мечтами. В конце концов, далеко отсюда восседает император, и каждый клан заклинателей подчинён ему. — Власть императора невидима, как поток ветра, — хмыкнул Вэй Ин, но не продолжил. Вместо того добавил: — Простым людям нужна защита, кто её предложит, тот и станет для них согревающим солнцем. Вэнь Жохань кивнул на это. Последняя фраза была весьма и весьма глубока, следовало хорошенько её обдумать.