Шепот невидимой силы

      Тэхён — тихий и замкнутый парень. По натуре он отличник, учится в старшей школе в выпускном классе и мечтает скорее выпуститься и уехать как можно дальше, чтобы избавиться от своей утомительной жизни. Для него быть энигмой, когда каждый день он вынужден сталкиваться с предвзятым отношением окружающих, живя в крошечном городке, — это настоящее проклятие, словно вечная тень, из которой невозможно выбраться.       В их мире энигмы считаются очень могущественными существами, истинными хозяевами судьбы, способными своим магнетизмом подавить даже самого сильного альфу. Действие их феромонов безотказное и безжалостное; они оказывают колоссальное воздействие на всех вокруг, без исключения. Именно поэтому энигм либо боятся, стремясь держаться от них подальше, либо искренне поклоняются им, как кумирам, в надежде на защиту или встречу с их загадочной силой.       Тэхён, который уже давно научился справляться с этим бременем, каждый день неустанно принимает подавители, старательно скрывая свою сущность от окружающих и не подозревая, что вскоре это может аукнуться ему. Он находится в состоянии самозабвенного самообмана, полагая, что такие меры могут защитить его навсегда. В глубине души он понимает, что рано или поздно эффект подавителей угаснет и ему придётся столкнуться с реальностью.       — Так, так, так, — с насмешкой тянет Юнги, неожиданно замечая Тэхёна возле полки с книгами. Почему-то ему невероятно нравится задирать этого альфу, даже несмотря на его замкнутость. Вероятно, это связано с тем, что Тэхён никогда не проявлял агрессии. А может, у Юнги есть глубокая обида на всех альф и он хочет отомстить им, используя Кима как мишень для своей злости. Мин явно ниже Тэхёна на целую голову, но это не мешает ему с лёгкостью подходить к нему вплотную, пихая и задевая. Юнги сильно отличается от всех омег: слишком резкий, настойчивый, местами грубоватый, а его природный феромон имеет пряный, резкий аромат перечной мяты. В то время как Тэхён обдаёт совершенно другим ароматом, таким мягким и ненавязчивым. — Привет, заучка! Снова грызёшь гранит науки? Не надоело ещё? — ухмыляется Юнги, подходя ближе и прижимаясь плечом к стеллажу, возле которого стоит Тэхён.       Парень слегка вздрагивает, когда чувствует, как Юнги приближается; несмотря на заметную разницу в росте, его присутствие всегда ощущается очень ярко, будто несёт угрозу. В нос Тэхёна ударяет резкий запах мяты, и ему хочется поморщиться от этого аромата, но он с трудом сдерживается, не желая провоцировать Юнги ещё больше.       — Я просто пытаюсь подготовиться к экзаменам, — его тихий голос едва слышен, когда он бормочет, опуская взгляд и краснея, ощущая смущение и целую гамму противоречивых эмоций, которые он не может осознать. В моменты, когда Юнги оказывается рядом, в его груди всегда возникает странное, трепетное чувство, мешающее сосредоточиться, возбуждающее и тревожащее одновременно. Тэхён нервно переминается с ноги на ногу, остро ощущая каждую точку, где их тела почти соприкасаются, и это делает его столь уязвимым.       Юнги, кажется, злобно ухмыляется, наслаждаясь тем, как взволнованно и нервно выглядит Тэхён, словно кошка, играющая с мышкой. Он наклоняется ниже, целенаправленно вторгаясь в личное пространство другого парня и злорадствуя над его неуверенностью. От кожи Тэхёна неожиданно исходит аромат сладкого апельсина, настолько непохожий на резкий ментоловый запах его собственных феромонов, что это сбивает Юнги с толку. От этого зараха у него кружится голова, и он в замешательстве пытается понять, что же это такое. Ранее омега никогда не чувствовал от альфы подобной уникальности; тот всегда умело прятал свой истинный аромат, но сегодня всё как-то иначе.       — Учись, ботаник, — дразнит он, грубо хватая Тэхёна за подбородок и заставляя их глаза встретиться в напряжённом взгляде. — Держу пари, что твой большой мозг, набитый информацией, полон лишь скучных фактов и сухих данных. Когда же ты наконец поймёшь, что в жизни есть что-то гораздо большее и интереснее, чем просто старые, пыльные книги? — он медленно проводит большим пальцем по мягкой нижней губе Тэхёна, и этот жест, словно наполненный неожиданной нежностью, кажется почти дарующим тепло, если бы не жестокий блеск, как будто злобный свет, в его глазах, который контрастирует с кажущейся мягкостью его прикосновения.       Юнги крепко держит его за подбородок, заставляя встретиться с прекрасными, пленительными лисьими глазами. Сердце бешено колотится в груди, устремившись вперёд, словно готовясь вырваться на свободу, а от близости и прикосновений по всему телу пробегают электрические разряды, которые он не может до конца осознать и понять, так как они наполняют его мгновением невероятной нежности и страсти. Шершавой подушечкой большого пальца Юнги проводит по его нижней губе, вызывая в Тэхёне непроизвольную реакцию, заставляя его вздрогнуть и тихонько застонать от неожиданного ощущения, прежде чем он успевает попытаться это остановить и взять себя в руки, однако волна эмоций накрывает с головой, на пару секунд лишая дара речи.       — Я… Я знаю, что в жизни есть что-то большее, чем просто учёба и заучивание всяких формул, — хрипло шепчет он, его голос слегка дрожит, будто колеблется от волнения. Несмотря на это, Тэхён на мгновение опускает глаза к губам Юнги, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее, а затем застенчиво отводит взгляд в сторону, словно стараясь скрыть смущение и растерянность. — Но знания тоже важны, они помогают мне чувствовать себя в безопасности и контролировать ситуацию, когда вокруг всё кажется таким непредсказуемым, — он замолкает, осознав, насколько уязвимо это звучит.       Внимательные глаза Юнги сужаются, когда он остро замечает, как взгляд Тэхёна, полный интереса и искушения, скользит по его губам. Его сердце внезапно начинает биться чаще, будто пытаясь вырваться из груди, и он ощущает, как жар, похожий на пламя, разливается по всему телу, наполняя его необычным волнением. Но Юнги не позволяет этому чувству взять верх над собой, быстро подавляя его, как если бы знал, что слабость недопустима в этот момент. Вместо этого он отдаёт предпочтение ярости, которая накрывает его, подобно свечению, придавая ему решимость и холодность, которые он считает необходимыми для контроля над ситуацией.       — Знание даёт тебе иллюзию контроля, ботаник? — с лёгкой насмешкой и недоверием в голосе спрашивает он, продолжая крепко держать Тэхёна за подбородок, как будто так сможет заставить его понять всю абсурдность сложившейся ситуации. Эта уверенность в своих действиях будто бы подчёркивает его превосходство, а в глазах читает ту презрительность и высокомерие, которые он испытывает в отношении своего собеседника.       Свободной рукой он обхватывает тонкую талию парня, притягивая его ближе к себе, словно пытаясь соединить их на уровне энергий.       — А что, если я скажу, что сейчас я контролирую тебя? — произносит он, и если бы хотел, Юнги бы точно не смог бы объяснить себе то, что творил в этот момент. Всё-таки Тэхён альфа, а с ними играть нельзя, но так сильно хочется — проще простого позволить себе немного поиграть с опасностью. Просто руки чешутся, несмотря на то, что Ким сейчас возвышается над ним, словно некий властелин, к которому стремится этот смелый омега. Это и веселит, и одновременно пугает, вызывая в душе противоречивые эмоции, которые извиваются, как змеи, в его голове.       Тэхён резко вдыхает, когда Юнги притягивает его ближе к себе, его стройное тело, словно струна, дрожит от внезапного прикосновения, и он не может сдержать порыв пошевелиться. Его руки неуверенно ложатся на грудь Юнги, не отталкивая, но и не обнимая, мотаясь между инстинктом и нерешительностью, которые разрывают на части. А ведь Мин настолько далёк от истины. Если бы этот маленький омега с его беззаботной улыбкой и дерзостью только знал, насколько Тэхён на самом деле силён и непокорен, то не игрался бы с ним таким образом, не позволял себе подобного. Ведь Юнги яро верит, что Тэхён беззащитный и нежный альфа, но это далеко не так и под этой маской скрывается настоящая буря. А ещё его собственный аромат сегодня явно вышел из-под контроля, и энигма чувствует, как Юнги постепенно начинает осознавать этот факт, хотя сам Тэхён старается вести себя так, как обычно, скрывая свою истинную сущность.       — Ты… ты… ты не можешь просто… — произносит Тэхён, заикаясь от сдерживаемых эмоций, его лицо краснеет, а глаза расширяются от смешения страха, растерянности и чего-то более глубокого, первобытного и неотъемлемого. Тепло тела Юнги просачивается в его собственное, заставляя его внимательно следить за каждой точкой соприкосновения между ними, которое кажется таким опасным и в то же время влекущим. — Я не игрушка, с которой ты можешь играть, Юнги, — голос Тэхёна дрожит, и в его взгляде появляется искра неповиновения, словно он собирается бросить вызов всем правилам, существующим между альфами и омегами.       Глаза Юнги вспыхивают яростью, и ему кажется, что альфа пытается впервые сопротивляться, не совсем то, к чему привык этот неугомонный омега. Он крепче прижимает Тэхёна к себе, словно в этом действии кроется вся суть его желания, одной рукой скользит вверх по спине, а второй опускается на поясницу, чувствуя, как всё внутри него все трепещет от этой близости. И Юнги всё ещё не понимает, что творит, зачем дразнит альфу, ведь природа, кажется, не на его стороне, и это только укрепляет его желание идти до конца. Так хочется вдохнуть этот нежный запах апельсина, чтобы он растёкся глубоко в груди, заполнив его изнутри теплом и ощущением принадлежности. От этого его собственное тело трепещет, но он не позволяет показать ничего Тэхёну, держится дерзко, несмотря на то, что сейчас, прижимая альфу к себе, утыкается в его шею, ощущая, как всё внутри кричит о том, что так хочется. Так, будто это правильно, как если бы их судьбы пересекались в этом моменте, сотворённом отвагой и опасностью.       — Ты думаешь, у тебя есть выбор? — шипит он и приподнимается на носочках, от чего его лицо теперь всего в нескольких сантиметрах от лица Тэхёна. Горячее дыхание Юнги и его аромат перечной мяты смешиваются со сладким и свежим ароматом апельсина, окутывая их обоих, создавая атмосферу, полную напряжения и ожидания. — Я могу делать с тобой всё, что захочу, и ты ничего не сможешь мне противопоставить, слабый альфа.       Это же полный абсурд, чтобы омега позволял себе рисковать и разговаривать так с альфой. Но это так заводит и нравится Юнги, что он просто не способен отступить. Свирепый и непокорный дух, вселившийся в него, толкает на смелый шаг. Ему везёт, что в это время нет никого в библиотеке, даже пара ботаников, таких же заучек, как Тэхён, уже ушли, оставив их одних среди унылых стеллажей, и это создаёт некий кокон уединения, в котором они оба могут быть собой.       Тэхён дышит короткими, резкими вдохами-выдохами, когда Юнги основательно вторгается в его личное пространство, когда хрупкий омега обхватывает его гораздо крупную фигуру, совсем не заботясь о том, что это полностью неправильно, не так, как должно быть на самом деле. Он знает, что их роли должны быть распределены иначе, так как они разные по природе, но сейчас это всё кажется неважным. Тонкими длинными пальцами Тэхён впивается в ткань рубашки Юнги, разрываясь между противоречивым желанием оттолкнуть его и предательским желанием притянуть ближе к себе. Тепло тела Юнги проникает в его кожу, разжигая в животе огонь, которого он никогда раньше не чувствовал, и с каждым вдохом, с каждой секундой этого напряжённого момента энигма теряет контроль, ощущая, как его желания и реальность переплетаются в нечто невообразимое.       — Ты ошибаешься, — Тэхён хрипит, его голос напряжён от едва сдерживаемых эмоций, словно вся его сущность испытывает конфликт. — Я не позволю тебе использовать меня как одноразовую игрушку. Я ценен как человек, как личность и вообще, хватит, омега, вести себя так!       — А? — Юнги будто только что просыпается от осознания того, что творит, что можно сделать и какие могут быть последствия. Какая нафиг игрушка? Альфа в лице Тэхёна говорит омеге, что он не будет игрушкой? Вот уж чего Юнги совершенно не ожидал. Вдруг резким движением он убирает руки с тела Тэхёна, делая шаг назад, и смотрит на раскрасневшегося альфу, отмечая, как страсть борется с яростью и подавленными эмоциями. — Спокойно, ты! Ведёшь себя как… — и чего он хочет сказать Юнги? Как кто? Как омега? Но Тэхён является альфой. А вот сам Юнги как раз таки омега и он понимает, что, кажется, реально перешёл все границы. Не стоило так доводить этого ботаника до состояния, когда он может в любой момент сорваться.       Не сегодня.       Энигма слегка пятится, когда Юнги внезапно отпускает его, потеряв равновесие от резкой потери контакта. Он обхватывает себя руками, внезапно ощущая холод без тепла Мина, как будто мир вокруг него становится гораздо более холодным и чужим. Его грудь быстро вздымается и опускается при каждом вздохе, а щёки всё ещё пылают насыщенным розовым цветом, будто отмечая эмоциональный шторм, в котором он оказывается. Эта острая контрастность чувств, от тепла близости до холода одиночества, заставляет его почувствовать нечто глубокое и тревожное в душе.       — Я не хотел, — начинает он, но затем резко останавливается, прикусывая нижнюю губу, его мысли невольно мчатся в поисках правильных слов, которые могут всё объяснить. Когда он наконец снова встречает взгляд Юнги, его глаза наполнены непонятной смесью гнева, обиды и чего-то более мягкого, уязвимого, что словно просится наружу. — Почему ты… что ты пытался сделать, Юнги? — тихо спрашивает Тэхён, его голос звучит неуверенно, как будто он боится, что любое слово может сломать хрупкий момент. В воздухе нависает тяжёлая тишина, и последняя капля его самообладания ускользает, подобно песчинкам сквозь пальцы. Блокаторы явно действуют плохо, и Тэхён начинает думать, что омегу привлёк именно его феромон сегодня, но это так неправильно. Нельзя пользоваться превосходством над другими, особенно когда речь идёт о таких тонких и хрупких чувствах. Однако иногда так хочется нарушить данный закон, особенно когда этот наглый омега вынуждает.       А тем временем Юнги чувствует себя последней сволочью. Он же омега, чёрт возьми, и что он творил? Довёл до слез этого милого ботаника — невольную жертву своих игр. Да что с ним такое?! Наверное, гормоны играют, или он просто сошёл с ума. Но видеть перед собой испуганного и растерянного Тэхёна — это выше его сил, это, словно холодный нож, пронизывает его. Юнги вздыхает и изо всех сил проводит рукой по лицу, пытаясь собрать разбросанные мысли в единую, разумную картину, но вместо этого чувствует лишь глубокое недоумение.       — Я… извини, Тэхён. Я не знаю, что на меня нашло, — неуверенно он делает шаг вперёд, протянув руку, но так и не дотрагиваясь до альфы, словно боясь навредить ещё больше. — Я не хотел тебя обидеть или напугать. Давай просто забудем, ладно? — его голос звучит тихо, но в нём слышится искренность, несмотря на промахи.       Тэхён настороженно наблюдает за тем, как Юнги делает шаг к нему, и тело инстинктивно напрягается при этом движении, словно ожидая дальнейших неприятностей. Он слегка вздрагивает, когда тот протягивает руку, но всё же не отстраняется, внутренний конфликт бушует в душе. Вместо этого он пристально вглядывается в лицо Юнги, желая найти в этих извинениях хоть какие-то признаки обмана или неискренности.       — Забудем? — он повторяет тихо, в его тоне звучит недоверие, словно это слово — некая запретная магия, которую не следует произносить. — После всего, что случилось? Как ты издевался надо мной в течение нескольких лет? — медленно качая головой, Тэхён старается перебороть собственные чувства, тёмные волосы падают ему на глаза, словно скрывая слабость. — Нет, Юнги. Я не думаю, что смогу просто забыть. Пока не пойму, почему ты так поступил. Почему ты… почему ты вёл себя так, будто имеешь право так со мной обращаться, будто я не более чем игрушка для твоих забав?       Юнги тяжело вздыхает, чувствуя, как стыд и раскаяние наполняют его до краёв. Он знает, что крупно облажался, и это сидит у него на душе, как тяжёлый камень. Меньше всего ему хотелось обидеть или напугать Тэхёна, особенно таким образом, и это знание словно дополнительный удар. Он проводит рукой по своим пепельным волосам на манер, как это сделал Тэхён, чуть ли не вырывая пряди в досаде, стараясь справиться с собственными эмоциями и выпутаться из запутанной паутины собственных поступков.       — Чёрт, я не знаю, что на меня нашло, ясно? Просто сейчас такое состояние, что в голове полный хаос и мне трудно понять свои чувства. И, возможно, я действительно увлёкся слишком сильно, слишком резко. Ты бесишь меня просто, вот. Каждый твой шаг раздражает, и я не понимаю, почему так происходит. Всё накаляется, и мне сложно сохранить спокойствие.       «Потому что я идиот, который совершенно не знает, как контролировать свои желания. Но это, конечно, не может служить оправданием моему поведению. Я действительно должен был гораздо более внимательно и осторожно относиться к твоим границам и уважать их. Чёрт возьми, как же это всё сложно!» — думает Юнги, и в груди начинает щемить неприятное чувство. Он кладёт ладонь на собственную грудь и делает глубокий вдох, пытаясь успокоиться. И когда его ноздрей снова касается нежный аромат апельсина, которым пахнет этот альфа, Юнги жмурится, словно теряется в собственных мыслях и эмоциях. Что-то внутри начинает гореть, и это ощущение такое неправильное. Будто его тело хочет поддаться этому альфе, хотя он всю жизнь ненавидел его. Как же так? Всегда испытывал отвращение к нему, а теперь всё перевернулось с ног на голову. Чёрт возьми, что же происходит? Неужели его омега действительно поддался этому альфе? Что за бред вообще происходит с его чувствами?       Юнги снова отходит назад, ощущая, как спина касается холодного металла стеллажа напротив, и прикрывает глаза, пытаясь хоть немного сосредоточиться. Его дыхание с трудом выравнивается, но сделать это оказывается невероятно сложно, когда рядом стоит так близко прекрасно пахнущий альфа, излучающий неожиданное притяжение. Аромат, исходящий от него, наполняет воздух и сбивает Юнги с толку, вызывая в груди некие тёплые и беспокойные чувства.       Внимание Тэхёна привлекают действия омеги, странные и непонятные сразу. Он с интересом наблюдает за тем, как Юнги отступает, прижимаясь к книжной полке, словно ему нужна поддержка, чтобы оставаться в вертикальном положении, и это беспокоит. Энигма хмурится в замешательстве и беспокойстве, не зная, как интерпретировать нестабильное поведение омеги, которое кажется всё более тревожным. Он делает неуверенный шаг вперёд; его самого тянет к Юнги, поскольку аромат теперь не кажется таким резким и неприятным, наоборот, он становится сладким, как патока, разливающаяся по лёгким, вызывая у Тэхёна ощущения глубокого желания обладать.       — Юнги, что случилось? — с тревогой в голосе спрашивает он, глядя на омегу, который выглядит так, будто вот-вот потеряет сознание. — Может, тебе стоит присесть? — добавляет он, стараясь выразить заботу и внимание. Он обводит взглядом пустую библиотеку, и его внимание фиксируется на безмолвных книжных полках, возвышающихся вокруг них. Неожиданно понимает, что они одни в этом тихом месте среди множества книг, каждая из которых хранит свои загадки и истории, и ему становится немного неуютно.       В воздухе витает напряжение, которое Тэхён не в силах определить и понять, словно некая невидимая сила окружает его и создаёт дискомфорт. Всё, что он знает, — это то, что, наблюдая за Юнги, таким противоречивым и внутренне раздираемым, сердце болит так сильно, что он не может найти объяснение этого ощущения. Энигма осознаёт, что позволил феромону проявиться, но это лишь слишком малая часть происходящего, и ему кажется, что это не должно было навредить Юнги столь ужасным образом. С каждым мгновением его беспокойство растёт.       Новые чувства заполняют внутренний мир глубокими и мучительными сомнениями, заставляя его задумываться о том, что на самом деле происходит между ними. Всё, что он понимает в данный момент, — это то, что, наблюдая за Юнги, таким противоречивым и непредсказуемым, сердце испытывает такую острую боль, что Тэхён просто не может осознать и проанализировать собственные чувства, которые кажутся ему слишком запутанными и обременительными. Энигма явно осознаёт, что позволил феромону проявиться в какой-то степени, но эта часть ощущений абсолютно не отражает всю полноту того, что происходит сейчас, и, кажется, это не должно создать такое напряжение и навредить Юнги, обостряя его душевные переживания и одновременно создавая дополнительные неудобства и дискомфорт.       — Тэхён, — голос Юнги хриплый и низкий, словно он пытается подавить волнение, которое внутри него нарастает, как буря. — Пожалуйста, не подходи ближе. Я… я боюсь, что могу потерять контроль над собой, и это меня пугает, — его горящий взгляд, наполненный тревогой и желанием, скользит по лицу альфы, задерживаясь на его губах, которые выглядят так соблазнительно, что Юнги ощущает, как сердце колотится в груди с каждым мгновением, когда Тэхён стоит так близко.       Резкий стон боли вырывается из губ Юнги, словно не может сдержать ни одного звука, и он бесконтрольно хватается за живот, врезая пальцы в кожу, сгибаясь пополам, словно собираясь осесть на холодный пол, который кажется слишком близким. Осознание того, что происходит на самом деле, доходит до Юнги лишь слишком поздно, когда его тело уже полностью охвачено невыносимой болью. Неужели это течка? Какого чёрта это происходит так рано? Он не может понять, почему не было никаких признаков этого утром, когда всё казалось нормальным и привычным. А теперь, в этот момент, внутри него всё горит, словно вулкан, готовый вот-вот извергнуться, и он боится, что потеряет сознание, если боль не утихнет хотя бы на мгновение.       Глаза Тэхёна расширяются от шока, когда он видит, как Юнги, обнимая себя, вдруг складывается вдвое от невыносимой боли, и мучительный стон омеги пронзает сердце, отзываясь в нём глухим эхом, которое не удаётся заглушить ни одной мыслью. Это невыносимо, и Тэхён не раздумывая бросается вперёд, словно время замедлено, и он успевает поймать Юнги, прежде чем тот успевает полностью упасть на холодный пол. Сильными руками он обхватывает тело омеги, крепко удерживая его на месте, ощущая, как дрожь проходит по его телу, а потом, после нескольких напряжённых мгновений, Тэхён мягко опускает Юнги на пол, садясь рядом с ним и стараясь не только поддержать, но и успокоить, чтобы тот почувствовал, что он рядом и не одинок в этом страшном моменте.       — Юнги! Что происходит? Ты в порядке? — судорожно спрашивает Тэхён, его голос дрожит от тревоги, пока он с ощутимым волнением шарит руками по телу Юнги в поисках возможных повреждений. Каждое его прикосновение пронизано заботой и нежностью, но он также улавливает безошибочный запах разгорячённого омеги, который, подобно волне, накрывает его, заставляя собственные инстинкты бушевать в ответ. — О нет, это же твоя… Юнги, это действительно то, о чём я думаю? Ты пахнешь так волшебно, — Тэхён понимает всё, и в его глазах появляется смесь восхищения и страха. Голос смягчается от понимания. Все его мысли крутятся вокруг одной идеи: если на Юнги так сильно действует этот феромон и сам омега не осознаёт, что происходит, то это может быть настоящей катастрофой, способной разрушить всю их жизнь. Тэхён чувствует, как сердце стучит быстрее от напряжения, и он не может избавиться от мысли, что необходимо разобраться в ситуации немедленно, прежде чем станет слишком поздно.       Юнги дрожит в объятиях Тэхёна, его тело, словно охваченное огнём, наполняет мучительная потребность, которая бесконечно нарастает внутри него. Стон, вырвавшийся из его губ, перерастает в рычание, когда он осознаёт близость альфы, ощущая, как его собственные инстинкты пробуждаются и требуют внимания. Его пальцы крепко впиваются в рукава свитера Тэхёна, словно пытаясь прижаться к нему поближе, цепляясь за него, как за единственную опору в этом мире, полном хаоса и неопределённости. Юнги чувствует, как сердце колотится в груди, а разум заполняется лишь одним желанием — быть рядом с этим невероятным существом, познавая каждый миг их близости.       — Н-нет… не может быть… — хрипит Мин, его голос звучит глухо и прерывисто, как будто он пытается пробиться сквозь невидимую пелену шока. — Это невозможно… я не… — но аромат, исходящий от тела Тэхёна, заполняет ноздри, погружая в забытье, и он издаёт тихий, приглушённый вой, который прокатывается по его грудной клетке как эхо неотвратимого желания. — Так не должно быть, — продолжает хрипеть Юнги, пытаясь сдержать нарастающее возбуждение, но тело предаёт его, выдавая все скрытые инстинкты. Потому что омега требует альфу, а альфа тут один — это Тэхён, тот самый Тэхён, которого Мин задирал во время учёбы. Он вспоминает, как пытался подколоть и зацепить его, но всё это теперь выглядит таким далёким и незначительным. Сейчас на фоне этой полной неопределённости хочется просто прижаться к крепкому телу напротив, ощущая тепло и поддержку сильных рук альфы, которые обнимают его с нежностью, заставляя забыть обо всех прежних спорах и недоразумениях. Сердце Юнги колотится, как сумасшедшее, и в этот момент единственное, что имеет значение, — это близость с Тэхёном, которая кажется одновременно пугающей и манящей.       Рефлекторно Тэхён прижимает Юнги к себе, одной рукой нежно поглаживая волосы омеги, а другой — делая успокаивающие круги на его спине, стараясь передать ему свою поддержку и заботу. Он чувствует тепло, исходящее от тела омеги, ощущает пьянящий аромат его возбуждения, который словно окутывает их обоих, наполняя атмосферу безмолвным напряжением. Эти мгновения становятся для Тэхёна настоящим испытанием, которому он не хочет поддаваться. Ему требуется вся сила воли, чтобы не позволить собственным инстинктам взять верх и не потерять контроль, осознавая, что такое сближение может иметь последствия, о которых ему пока не хочется думать.       — Всё хорошо, я держу тебя, — как можно тише шепчет Тэхён, его глубокий голос гулко отдаётся в груди, напоминая о том, что, несмотря на всю окружающую неопределённость, он рядом и готов поддержать. — Знаю, что это всё странно, но я здесь, я никуда не уйду, — говорит он, его глаза смотрят в самые глубины Юнги, стараясь передать всё тепло и уверенность. — Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось, — слегка сдвигаясь с места, он так и усаживается, чтобы Мин оказался у него на коленях, поддерживая его сильными руками, защищая, готовый дать ему ощущение безопасности, которое так необходимо.       Юнги дрожит в крепких объятиях Тэхёна, его тело воспламеняется всё сильнее от близости с альфой, который наполняет сердце глубокими и волнующими эмоциями. Жар разливается по жилам, словно поток кипящего металла, собираясь внизу живота тугой, пульсирующей болью, которая с каждой секундой только усиливается. Каждая частичка его существа, словно одна большая симфония, кричит об одном — о необходимости Тэхёна, его силы, того несравненного тепла, которое охватывает его и заставляет забыть обо всём на свете, погружая в атмосферу полного единства и нежности.       — Тэхён, — выдыхает Юнги, уткнувшись лицом в шею альфы и ощущая тепло его кожи. Мягкое тепло щекочет его нос, а язык сам собой высовывается, чтобы слизнуть капельку пота с верхней губы, задевая нежную кожу на шее, оставляя влажный след. Мин чувствует, как его сердце бьётся быстрее, и шепчет снова с нежностью в голосе: — Помоги мне… пожалуйста, я не могу без тебя… — с каждой секундой ему всё труднее держаться на плаву, и он почти теряет надежду, но взгляд Тэхёна даёт ему силы.       И всё бы ничего, но дело в том, что они находятся в библиотеке. Ну и что, что уже вечер, когда большинство людей заняты своими делами или отдыхают дома? Сюда вряд ли кто-то зайдёт в это время, ведь в такие часы тишина и спокойствие кажутся абсолютными.       Но это школа, и в этот момент стыд кажется таким подавляющим, что топит все мысли Юнги, словно стремительный поток, но даже осознавая это, ощущая всеобъемлющее смятение внутри себя, он продолжает чувствовать себя так. Боль, как тяжёлое облако, затуманивает весь здравый смысл, а желание наконец почувствовать этого альфу в себе, которое было подавлено, внезапно накрывает его с головой, напоминая о том, как сильно он хочет этого мгновения.       Тэхён резко вдыхает, его дыхание перехватывает, когда язык Юнги касается его шеи, и в этот момент отчаянная мольба омеги посылает мощный толчок желания прямо в его сердце, захватывая его целиком. Его руки, будто обладая собственным разумом, крепко обхватывают дрожащую фигуру на коленях, а одна рука медленно скользит вниз, чтобы по-хозяйски, с непреложным правом, обхватить соблазнительный изгиб бедра Юнги. И почему-то это кажется не только правильным, но и таким уместным, если бы не коварные мысли о том, что этот момент мог спровоцировать сам Тэхён. Он злится на этого омегу. Не понимает его дерзости и парадоксальной вражды, но в глубине души он знает, что сам никогда не воспользуется своей силой, как орудием для насилия, и не подчинит Юнги, заставляя его действовать против воли, какого бы страстного желания это ни касалось.       — Я помогу тебе, — хрипло обещает Тэхён, его голос становится грубым от едва сдерживаемой растущей потребности, словно животного инстинкта, который невозможно игнорировать.       Руки сами тянутся к хрупкой, тонкой фигуре омеги. Медленно, почти благоговейно, он начинает раздевать Юнги, его пальцы слегка дрожат от волнения, обнажая всё больше и больше нежной, прекрасной кожи. Неторопливо и аккуратно расстегнув форменную рубашку, он с трудом стягивает с омеги брюки, оставляя на нём лишь белую футболку, которая только-только прикрывает пах Юнги. Каждый сантиметр обнажённой плоти вызывает у энигмы дрожь, пробуждая неукротимые желания, а с каждой секундой контроль над самим собой становится всё более невыносимым. Его собственный феромон с ароматом нежного апельсина, словно фейерверк страсти, буквально взрывается в воздухе, угрожая затопить пространство вокруг них. А Юнги извивается в руках Тэхёна, его тело, будто охваченное жаром, жаждет прикосновений, касаний и наслаждения. Каждый сантиметр кожи, который альфа обнажает, воспламеняется от его прикосновений, как будто сама природа призывает их соединиться. Юнги, не в силах сдержаться, кусает собственные губы, стараясь подавить стоны, которые рвутся наружу, но сделать это оказывается чертовски трудно.       — Тэхён, — стонет он, когда остаётся в одной лишь футболке, полный упоительного желания и нужды. — Пожалуйста… мне нужно… я не вынесу дальше этого, — почти умоляет он, его бёдра непроизвольно толкаются навстречу Тэхёну в поисках трения, контакта, того самого, что может успокоить огонь в его душе.       Прекрасно осознавая всю безвыходность ситуации, её сюрреалистичность и невероятность, энигма понимает, что нужно сначала снять первоначальный жар, а затем попытаться уйти отсюда, но почему-то внутри него живёт уверенность, что он сделает всё правильно, даже если это сродни алхимии, где каждое действие наполняется смыслом и страстью.       Срываясь, Тэхён низко стонет, чувствуя, как Юнги прижимается к нему, и отчаяние омеги разжигает его собственные первобытные желания, вызывая бурю эмоций, которые неконтролируемо накрывают с головой. Дрожащими руками он заканчивает снимать с Мина одежду, небрежно сбрасывая её рядом, словно это какая-то незначительная деталь, которая не стоит его внимания. Его полный желания взгляд блуждает по полуобнажённой фигуре на коленях, жадно впитывая каждый изгиб, каждый миллиметр бархатной кожи, вызывая в нём стремление исследовать Юнги до самой сути.       — Ты так прекрасен, — дышит он, пытаясь осознать всю глубину своих чувств, когда большие руки скользят по бокам и спине Юнги, плавно забираясь под тонкую ткань футболки, как будто пытаясь стереть все преграды между ними. — Я позабочусь о тебе, обещаю. Просто, пожалуйста, расслабься для меня.       Наклонившись, Тэхён впивается в губы Юнги обжигающим поцелуем, изливая на него всё своё желание и нежность, предоставляя губам полную свободу для выражения всех тех эмоций, которые переполняют его. Одновременно с этим одна его рука проскальзывает между их телами, чтобы провести ладонью по нижнему белью Юнги, ощущая влажную ткань и твёрдый член, который реагирует на каждое его прикосновение. Юнги вскрикивает в поцелуе, их языки сплетаются, борясь за доминирование, словно это единственная вещь, которая имеет значение в этот момент. Он цепляется за плечи Тэхёна, впиваясь ногтями в кожу через тонкую ткань свитера, и каждое прикосновение, каждый поцелуй отзывается молнией удовольствия, разжигая пожар внутри ещё больше.       — Ах… Тэхён, — стонет он, когда пальцы альфы нащупывают его через мокрые трусы, и тело реагирует на каждое движение, словно это самый яркий праздник для его чувств. Юнги толкается в ладонь, жадно ища большего прикосновения, дыхание становится всё более прерывистым. — Пожалуйста. Я не могу больше. Мне нужен ты, — молит омега, разрывая поцелуй, изгибая шею, закидывая голову, и его голос звучит так искренне, так уязвимо, что Тэхён чувствует, как его сердце замирает от этой просьбы.       В этот самый момент в библиотеке гаснет свет, погружая их в полную темноту. Это означает, что все ушли и им точно никто не помешает, создавая ощущение полной свободы и уединения. Главное не кричать громко, а то это привлечёт ночного сторожа, и им точно влетит за это. Внезапная темнота только обостряет чувства Тэхёна, его слух утончается, чтобы уловить каждую заминку в дыхании Юнги, каждый крошечный хнык и стон, которые становятся для него настоящей симфонией. Из-за потери зрения он остро чувствует каждую точку соприкосновения их тел — скольжение кожи по коже, пульсацию возбуждения Юнги на его ладони, то, как омега трепещет и выгибается в такт прикосновениям, заставляя его продлевать это мгновение как нельзя дольше.       — Всё хорошо, — успокаивает Тэхён, даже когда его сердце бешено колотится в груди и он чувствует, как адреналин наполняет сильнее, — у нас есть всё необходимое время, чтобы исследовать друг друга. Я сделаю тебе так хорошо, что ты не сможешь думать ни о чём другом, — уверенно обещает Ким, его рука, крепко обхватившая твёрдый член Юнги, слегка сжимает его, укладывая на разбросанную одежду на полу, при этом он нависает сверху, его тело почти вплотную к омеге, а колено касается бедра Юнги, аккуратно разводя ноги шире, чтобы обеспечить более глубокий доступ.       Мин ахает от наслаждения, когда Тэхён меняет позу, открывая его ещё больше, и в этот момент его член, словно существующий отдельно, пульсирует в руке альфы, напоминает о жгучем желании, когда тот стягивает его бельё. Каждая клеточка тела Юнги горит от неутолимого желания, требуя большего, и он не может удержаться от стонов.       — Альфа, — снова шепчет он, обвивая шею Тэхёна руками, очень тесно прижимаясь всем телом к мощному альфе. — Я так хочу тебя. Пожалуйста, возьми меня, — кряхтя от нетерпения, Юнги начинает пытаться расстегнуть ремень на брюках Тэхёна, его пальцы дрожат от волнения и ожидания. В полумраке библиотеки, где царит напряжённая атмосфера, их дыхания переплетаются, а сердца бьются в унисон, создавая атмосферу страсти и неизбежного влечения.       В этот момент у Тэхёна перехватывает дыхание, когда он чувствует, как Юнги возится с его ремнём, и в нём поднимается волна отчаяния, совпадающая с внутренним состоянием омеги. С тихим стоном он хватает запястья Мина, сжимая их над его головой, тем самым беря контроль в свои руки, ведь хочет, чтобы этот момент стал по-настоящему особенным.       — Терпение, малыш, — урчит он, играючи покусывая челюсть Юнги, чувствуя, как его тело реагирует на близость и желание. — Дай мне позаботиться о тебе как следует, позволь мне провести тебя через это, — отпустив запястья Мина, Тэхён быстро расправляется со своей одеждой, нетерпеливо стаскивая штаны и нижнее бельё, забыв обо всём, кроме жгучего желания. Его толстый, твёрдый член наконец вырывается на свободу, шлёпаясь о живот и оставляя влажные следы предэякулянта на прессе. — Ты этого хочешь? — хрипло спрашивает он, дразняще потираясь головкой о вход Юнги. — Скажи мне, как сильно тебе это нужно.       Юнги выгибается дугой, когда чувствует горячий член Тэхёна между своих ягодиц, его собственная эрекция пульсирует в такт сердцебиению, каждый толчок вызывает новые волны желания, член подёргивается от ожидания того, что произойдёт дальше.       — Да! Боже, да, Тэхён! — он хрипит не слишком громко, чтобы не привлекать ненужного внимания, но с такой настойчивостью, что это вызывает у Кима ещё большее желание. — Пожалуйста, мне очень нужен твой член внутри меня. Я так хочу этого! — омега раздвигает ноги шире в бесстыдном приглашении, тянется назад, открывая ягодицы, обнажая тугую розовую дырочку прохладному воздуху библиотеки. Она жадно сжимается, уже капая от переизбытка естественной смазки, в то время как Тэхён едва сдерживает себя, ощущая её готовность. — Не издевайся, чёртов альфа, сделай уже это, или я всё сделаю сам!       Напор омеги, его настойчивая требовательность и неукротимое желание словно подстёгивают энигму, заставляя действовать с удвоенной силой. Тэхён ощутимо вздрагивает от бесстыдной демонстрации отчаянных просьб Юнги, которые доводят его до состояния полного беснования. Глаза энигмы уже давно привыкли к полумраку помещения, и вид тугой, блестящей дырочки, подставленной ему так соблазнительно, почти становится невыносимым, вызывая в нём волны ярости и желания. Он с гортанным рыком выпрямляется и, словно дикое животное, толкается вперёд, одним плавным движением прорывая упругое кольцо мышц, которое, кажется, само готово его принять. И, как ни странно, в этот момент он вовсе не заботится о том, что, возможно, следует подготовить омегу к этому смелому шагу — это состояние вызывает у Тэхёна приятное чувство, будто месть и удовольствие смешиваются в единый сладкий коктейль.       — Чёрт, ты такой тугой, — шепчет Ким, погружаясь по самое основание в обжигающий жар тела Юнги, ощущая, как каждое движение приносит ему всё больше удовольствия. — Сжимаешь меня как тисками, — энигма с самого начала задаёт глубокий, мощный ритм, с силой ударяясь бёдрами о задницу Юнги, который всё сильнее теряется в волнах наслаждения.       Одной рукой Тэхён крепко сжимает бедро омеги до синяков, а другой ловко сжимает в кулаке истекающий член Юнги в такт толчкам. Вскоре, когда энигма входит в него одним мощным движением, Мин вскрикивает, чувствуя, как его внутренности растягиваются и сжимаются, обхватывая член альфы. Острая смесь боли и удовольствия пронзает его, заставляя тело конвульсивно содрогаться и ощущать каждую порцию наслаждения.       — Ах! Тэхён! Так много, глубоко! — взвизгивает омега, почти плача от интенсивных ощущений, его ногти бессознательно впиваются в плечи альфы, оставляя на коже лёгкие, но ощутимые полосы.       Каждый толчок Тэхёна отдаётся глухим звуком в стенах библиотеки, ритмичный и животный, словно возвращая их в неизведанные просторы страсти. Им так плевать в этот момент на то, что света недостаточно, ведь глаза уже привыкли, и они видят всё, что нужно для их жадного наслаждения. Холодный пол библиотеки нисколько не волнует, а завтра, вероятно, им придётся расплачиваться за эту ночь, когда каждое движение будет напоминать о том, что произошло. После первого акта им обязательно нужно будет уйти отсюда и продолжить, если потребуется, в другом месте, ведь течка не закончится одним днём, и это прекрасно понимают оба.       Тэхён с упоением погружается в липкое тепло, охватывающее его ноющий член, и с каждым толчком всё глубже уходит в океан наслаждения, которое он испытывает. Развратные звуки шлепков кожи о кожу, эти непристойные звуки, словно не стесняясь, разносятся по пустой библиотеке, смешиваясь с их тяжёлым дыханием и прерывистыми стонами, которые только добавляют пикантности этой ситуации.       — Вот так, принимай, — рычит он, наклоняя бёдра, чтобы с каждым толчком таза проникать всё глубже и попадать в то особое место внутри Юнги, которое дарит обоим непередаваемое наслаждение. — Я буду наполнять тебя до тех пор, пока ты не начнёшь молить остановиться, — звучит как обещание, которое словно наполняет пространство между ними электрическим напряжением. Тэхён крепче сжимает член Юнги, поглаживая его всё быстрее и не оставляя шансов на спасение, чувствуя, как стенки омеги начинают трепетать и сжиматься вокруг него, отзываясь на каждое движение. Осознание того, что Юнги близок к экстазу, подталкивает и самого Тэхёна к краю, погружая его в состояние лихорадочного ожидания.       Непрерывные удары, полные силы и страсти, вместе с умелыми поглаживаниями по стволу толкают Юнги ближе и ближе к пику наслаждения, заставляя его теряться в вихре эмоций. Член омеги пульсирует в захвате Тэхёна, словно теряясь в этом сладком возбуждении. С каждой секундой спираль напряжения в нижней части его живота становится всё туже и туже, словно упрямо тянущаяся пружина, готовая выстрелить в любой момент, накаляя атмосферу вокруг них.       — Я собираюсь… Ах! — оргазм обрушивается на Юнги, как приливная волна, круша всё на своём пути. Он ощущает, как спина резко выгибается, когда из дёргающегося члена вырываются струи жемчужного семени, разлетающегося по полу и его собственному животу, отмечая его так же тщательно, как и надвигающийся узел Тэхёна, где вроде как не должно быть места для ещё большего наслаждения.       Ритмичное сжатие внутренних мышц словно вытягивает из энигмы освобождение, подталкивая его всё ближе к краю пропасти, где теряется время и пространство. Тэхён не успевает среагировать, так же как и Юнги, и в этот момент альфа кончает глубоко в омегу, позволяя крепкому узлу связать их, создавая неразрывную связь.       Тэхён откидывает голову назад с хриплым стоном, когда мышцы Юнги сжимаются на нём ещё раз, словно в шёлковых тисках, высасывая из его пульсирующего члена всю его ценность, как будто это последний шанс ощутить эту экзальтацию. Его бёдра дёргаются и трясутся, когда он полностью входит в омегу, ощущая, как каждый миллиметр их соединения наполняется невыносимым желанием.       — Да! Прими всё, — гортанно стонет энигма, прижимаясь тазом к заднице Юнги, стремясь, чтобы его узел полностью раскрылся, связывая их вместе, когда из него вытекают последние струйки, словно подтверждая их неразрывную связь.       Тяжело задыхаясь, Тэхён падает вперёд, опираясь на предплечья, чтобы не раздавить Юнги полностью и не оторваться от этого блаженства. Омега под ним дрожит и стонет, когда чувствует, как горячая сперма Тэхёна наполняет его, а огромный узел распухает, запечатывая их. Его собственное семя продолжает пачкать, пока последние спазмы оргазма сотрясают его тело, оставляя на них следы.       — Тэхён, — тяжело вздыхает омега, его голос звучит хрипло и прерывисто, словно он пытается собраться с мыслями. — Это было… Чёрт возьми, ты повязал меня! — эти слова, взволнованные и полные эмоций, доходят до Юнги. Он медленно открывает глаза, осторожно встречаясь взглядом с Тэхёном. В его глазах горит глубокая благодарность и безмерная нежность, несмотря на все резкие слова, которые только что вырвались из его уст. Его руки слабо обвиваются вокруг шеи альфы, пальцы играют с короткими волосами на затылке, и он внезапно ощущает, как вся его злость постепенно уходит прочь. — Мы… Ты… Я… То есть… — Юнги не знает, что именно хочет сказать в данный момент, ведь в его голове царит хаос. Отругать альфу? Но за что? За то, что он не смог противостоять желанию, которое поражает его, как гром среди ясного неба? За то, что повиновался его мольбам? Смешанные чувства охватывают его: он и злится на Тэхёна, и одновременно чувствует к нему огромную благодарность. Но узел… это слишком. Альфа, как положено, должен был контролировать эмоции и не позволять узлу оставаться в омеге, не превращая всё в такой эмоциональный хаос.       Несмотря на все эмоции, бушующие в омеге, Тэхён нежно гладит волосы Юнги, его прикосновения мягкие и нежные, несмотря на всю интенсивность их связи. Он знает, что должен (по идее) чувствовать себя виноватым за то, что потерял контроль над собой, за то, что позволил своему узлу завязать их. Но когда он видит на лице Мина череду противоречивых эмоций — благодарность, замешательство и затаённое вожделение, его сердце замирает от умиления и нежности. Это так приятно, что наполняет его душу теплом, и он понимает — связь, которая возникла между ними, имеет большее значение, чем просто физическое притяжение.       — Всё хорошо, — тихо шепчет он, нежно целуя Юнги в лоб, как будто это простое действие может развеять все тревоги и страхи, что терзают их. — Мы разберёмся с этим вместе, — он слегка сдвигается, пытаясь найти более удобное положение, чтобы не давить на свой всё ещё расширяющийся узел, который, кажется, становится всё более чувствительным с каждой секундой. От этого движения в месте их соединения вытекает ещё одна небольшая струйка спермы, заставляя обоих задыхаться от ощущений. — Прости, — тихо произносит Тэхён, его щёки окрашивает лёгкий румянец, смешанный с неуверенностью.       Юнги морщится, когда ещё одна порция спермы Тэхёна вытекает из него, добавляя к уже приличной луже на полу, разжигая в нём желание и смятение. Он пытается пошевелиться, но резкая боль, исходящая от переполненного мочевого пузыря, заставляет его застыть в неподвижности. Это дискомфортное ощущение становится невыносимым, и он не знает, как с ним справиться.       — Чёрт возьми, Тэхён, — бормочет он, его голос хриплый и раздражённый, как будто он пытается выразить всю злость, но всё равно чувствует, как её постепенно затмевает желание. — Какого хрена ты делаешь? Не можешь просто трахнуть меня, да? — но, несмотря на все резкие слова и протесты, его рука всё ещё лежит на груди Тэхёна, ногти слегка царапают кожу через тонкую, обтягивающую футболку, которую альфа не снял с себя. Это ощущение вызывает в нём одновременно и негодование, и волнение.       Глаза омеги снова заплывают поволокой, и это явно указывает на то, что он начинает терять контроль, несмотря на тугой узел внутри себя. Жар тела возрастает, кажется, что его феромоны становятся всё более интенсивными, и Юнги ощущает резкую, почти животную потребность продолжать эти близкие ощущения. Его тело хочет отдаться альфе без остатка, а разум по-прежнему кричит, что это неправильно, что они играют с огнём и могут обжечься, но в глубине души он понимает, что отказаться от этого желания уже невозможно.       Наблюдая за этим, Тэхён затаивает дыхание, почувствовав, как тонкие, острые ногти Юнги нежно царапают его грудь, и от этого ощущения по позвоночнику бегут мурашки, заставляя сердце биться быстрее. Он осознаёт, что ему нужно сосредоточиться, сделать всё правильно и привести их обоих в порядок, пока в библиотеку не пришли другие, чтобы избежать неловкости и возможных последствий. Но то, как Юнги смотрит на него — зрачки расширены от нового желания, несмотря на явное разочарование в голосе, — мешает здраво думать и отвлекает от приоритетов. Мысли словно расплываются, и он не может избавиться от чувства, что время против них.       — Я знаю, знаю, — тихо говорит он, рукой касаясь щеки Юнги, ощущая тепло его кожи под пальцами. — Я не должен был позволять этому зайти так далеко, не здесь, не в таком месте. Это было безрассудно и безответственно с моей стороны, и я понимаю это, но… — голос его немного теряется, когда он вновь погружается в те эмоции, которые они оба испытывают в этот момент, стремясь найти нужные слова, чтобы выразить всю сложность происходящего.