1:1

      В маленькой офисной подсобке царит тишина. Однако её единовластие то и дело прерывают томные звуки неровного дыхания и влажных поцелуев, эхом отражавшиеся от бетонных стен. В кладовке темно, лишь тусклый свет, украдкой проникающий из соседней комнаты через дверные зазоры, слабо отбрасывает тени на два мужских силуэта, незаметно спрятавшихся за книжной полкой в самом углу помещения. Один из них спиной прижат к шкафу, пока второй стоит к нему непозволительно близко, крепко сжимая свои сильные со вздувшимися от напряжения венами руки на стройной талии первого. В этот переломный и до дрожи в ногах волнительный момент их переполняют противоречивые эмоции и чувства, пока голова буквально взрывается от одного конкретного вопроса:       «Как всё к этому пришло?».

***

      — Что ж, господин Ли, — делая акцент на последних словах, мужчина преклонного возраста перелистывает следующую страницу лежащей перед ним папки документов. — Ваше резюме вполне подходит к требованиям компании, и мы готовы взять вас на испытательный срок длиною в месяц.       Вот и оно. То самое, к чему стремился всю свою сознательную жизнь Минхо — двадцатипятилетний выпускник архитектурного университета, с самого детства мечтавший заниматься проектировкой зданий. Кажется, невозможное действительно возможно.       — Это огромная честь для меня, директор Пак, — в знак уважения и благодарности Минхо встаёт с деревянного, обитого мягким паралоном, стула и делает глубокий поклон, стараясь тем самым скрыть свои покрасневшие от смущения щёки. — Я сделаю всё от себя зависящее, чтобы оправдать ваше доверие.       — Хороший настрой. Вы мне уже нравитесь. Впрочем, второй претендент тоже довольно занятный.       «Второй претендент»? Минхо надеется, что ему послышалось, и его разум, не поверив такой великой радости, немного сошёл с ума, и теперь несёт бред, достойный шизофреника.       — Простите. Есть кто-то ещё на это место?       — Да. Господин Бан. Тоже подходящая кандидатура, — неожиданно директор поднимается с кресла с характерным звуком скрипа кожаной мебели и начинает ходить по кабинету, терзаемый сомнениями. — Вот теперь думаю, кого же из вас двоих взять.       «Тут и думать нечего. Выбор вполне очевиден», — проносится в голове Минхо, всеми силами старающегося показать своим внешним видом решительность и спокойствие. Только всё его напускное безразличие и уверенность с потрохами выдают вспотевшие от переживаний и сомнений ладони.       — Я, — тяжело сглатывая, начинает Минхо, устремляя свой взор прямо на директора. — Я готов работать без выходных и отдыха. Можете урезать мне зарплату и...       Закончить идеально выстроенное в голове предложение ему мешает внезапно раздавшийся громким басом смех его потенциального работодателя. Минхо тут же затихает, немного шокированным взглядом смотря на веселящегося от всей души мужчину.       — Ну вы забавные, конечно. Тот вообще собирался жить в каморке, чтобы, цитирую, «быть всегда под рукой». Не могу я с вас, молодёжь, — усаживаясь обратно в кресло, господин Пак вытирает указательным пальцем выступившие с уголков глаз слёзы. — Что ж, я решил. Сделаем так. Беру обоих. Пускай испытательный срок и покажет, кто из вас что из себя представляет. Так будет правильно.       Двоих сразу? Ну нет, Минхо слишком много старался, чтобы получить это место и теперь сделает всё необходимое, чтобы одержать победу в этом непростом поединке.

***

      — Приятно познакомиться, меня зовут Бан...       — Не волнует.       — Чан...       Минхо без малейшего интереса проходит мимо представившегося, полностью игнорируя попытки последнего начать диалог. Он здесь не для того, чтобы играть в друзей, а уж тем более со своим главным препятствием для достижения поставленной цели.       — А вы, как я посмотрю, очень любезны, — язвит Чан в ответ на такую грубость, слегка ухмыляясь краешком губ. — Да и вежливость явно ваша сильная сторона.       — Очень остроумно, браво, — останавливается на полпути Минхо и, повернувшись на пятках, в пару размашистых шагов оказывается рядом с «коллегой». — Но к вашему сведению, я просто не трачу время на весь этот, — он небрежно взмахивает руками в воздухе, пытаясь придать своим словам убедительность. — Фарс.       — Фарс? То есть простое чувство такта для вас — шутка?       — В нашем случае — лицемерие.       — ...       — Господин Бан, — скрестив руки на уровне груди, Минхо опирается плечом о серого цвета, прямо как его идеально выглаженный батистовый костюм, стену, с вызовом смотря на своего невольного собеседника. — Мы с вами — соперники, которые борются, если вам так будет угодно, за своё место под солнцем.       — Соперники не равно враги.       — Также как и не равно друзья.       — Переубеждать вас бесполезно, я правильно понял?       — Абсолютно.       — Что ж, господин Ли, — разочарованно вздохнув, без прежней приветливости отвечает Чан, грустно улыбаясь из-за всей сложившейся ситуации. — А я всё же останусь при своём мнении. Приятно познакомиться и давайте хорошо поработаем вместе. — он кокетливо подмигивает Минхо, прежде чем уйти на своё рабочее место. Этот непринужденный жест заставляет последнего скривиться и подавиться воздухом от непередаваемого какими-либо эпитетами возмущения.       И что всё это значит?

***

Каждое утро...

      — Хорошего дня, господин Ли.

...в нашем заведении...

      — Обязательно вкусно пообедайте, дорогой коллега.

...начиналось одинаково.

      — И вам всего самого наилучшего и поскорее найти новую работу, хён.       Да и заканчивалось, в принципе, точно также.       Несмотря на все свои попытки установить связь со спутником «Минхо», Чан то и дело терял соединение с сервером. Казалось, что тот выстроил вокруг себя непроницаемую стену, отгородившись от мешающей его амбициям суеты. Минхо никогда ни с кем не обедал, предпочитая есть исключительно в одиночестве, и не заводил знакомств. Хотя, какая речь может идти о друзьях, если он даже банально не здоровался с кем-то, кроме начальства, стараясь игнорировать людей по возможности. Его одержимость работой восхищала, но и пугала одновременно. Неужели в жизни этого холодного, на первый взгляд, человека не осталось места радости и прочим прелестям жизни? Обычным мелочам, которые бы дарили нужное спокойствие и умиротворение? Что-то же должно быть такое?       К большому сожалению, по виду Минхо понять было трудно, так как часто тот был безэмоционален, краток и даже резок. Его слова, словно плохо заточенные коньки, резали по льду, буквально кромсая его в крошку. Делал ли Минхо это специально или намеренно? Чан уверен, что нет. Он вообще готов поклясться, что Минхо замечательный человек, а за его образом грубияна скрывается невероятной нежности душа, которая так боится показать уязвимость и дать слабину. Поэтому Чан сделает всё возможное, чтобы сорвать эту маску, с треском разбив её на мелкие кусочки.       За этот месяц, что отмерен им по заключённому трудовому договору, оба парня поставили себе разные цели, играя только в им известную шараду.       Каков же будет итог?

***

      — Вам, наверное, любопытно, зачем я вас двоих здесь собрал? — директор задаёт вопрос, мучающий всех присутствующих в комнате, выдерживая определённую паузу, чтобы добавить интригующие нотки сказанному.       — Да, хотелось бы узнать причину. — угрюмо кивает Минхо, стараясь скрыть явное недовольство.       — Что ж, тогда не буду вас томить, вы же не мясо в духовке, — пытаясь разрядить атмосферу, слишком внезапно шутит господин Пак, в ответ получая лишь тишину, состоящую из непонимания, шока и глупо хлопающих глаз. — Ха-ха-ха, кхм, так вот. Хочу поручить вам совместный проект. Знаете, индивидуальность — это отлично, но про командную работу, будучи в коллективе, забывать тоже нельзя. Проявите свои лучшие качества и навыки в совместном деле, а я посмотрю, кто из вас окажется наиболее ярким.       — Это отличная идея, директор Пак. — как-то чересчур радостно соглашается с предложением Чан, ослепительно улыбаясь во весь рот.       А вот Минхо явно не разделяет восторг своего коллеги. Итак обычно тихий и хмурый, он теперь кажется ещё задумчивее и мрачнее. Неужели его настолько сильно выбила из колеи новость об общем проекте?       — Вот и замечательно. Тогда все подробности скину вам файлом. Можете быть свободны. Удачного дня!       — Удачного дня уже не будет. — тихо бурчит себе под нос Минхо, надеясь, что его никто не слышит. Что ж, как говорится, надежда умирает последней.       — Предлагаю раньше начать, чтобы поскорее закончить и не мучить своим присутствием друг друга. — сидя в уютной кофейне напротив офиса, без всякого энтузиазма в голосе произносит Минхо, всем своим видом показывая отсутствие желания и заинтересованности.       — О, господин Ли, я вижу, вы прям загорелись делом. — саркастично подмечает Чан, беззлобно смеясь над суровостью своего напарника.       — Какой у вас невероятный юмор, господин Бан, — театрально закатывая глаза, язвит на такую колкость Минхо, явно «оценив» шутку. — И откуда вы такой взялись?       — О, вам интересно? На самом деле я приехал из...       — Нет.       — ... Сиднея. — немного тушуется Чан, неловко заканчивая предложение.       — Австралия? — резко спрашивает Минхо, вводя Чана в ступор своей спонтанностью.       — Да...       — Круто. Я всегда мечтал там побывать, — смущённо продолжает Минхо, словно делясь чем-то самым сокровенным. — Там, наверное, очень красиво.       — Верно, — соглашается Чан, всё ещё пребывая в шоке от таких откровенностей. — Любите путешествовать?              — Это моё хобби. Ездить по странам, ходить по достопримечательностям и смотреть их архитектуру. Очень меня вдохновляет.       — Вау, вы истинный фанат своего дела.       — Да. Я всю жизнь об этой работе мечтал. С того самого дня, как увидел храм Пульгукса, когда был проездом с семьёй в провинции Кёнсан-Пукто, — с нескрываемым восторгом Минхо рассказывает дальше, пока Чан медленно тонет в его чёрных омутах, так пленительно блестящих на солнце. Сладкий и тягучий, точно карамель, голос Минхо обволакивает своим теплом, унося куда-то за пределы Вселенной. — Кажется, я слишком разговорился, извините.       — Ну нет. Избавьте от подобной ерунды и лучше поведайте, что вам ещё нравится. И давай на «ты». — Чан обрывает все сомнения на полуслове, и его искренность и добродушие в совокупности с очаровательной с ямочками на щеках улыбкой рушат ранее казавшуюся непоколебимой стену Минхо.       — Только если ты тоже поделишься своими увлечениями.       — С удовольствием.       В этот день работа ушла на второй план, уступая место личному, став отправной точкой для зарождающихся где-то глубоко внутри чувств.

***

      — Нас могут увидеть.       — А ты будь тише, и никто не придёт. Думаешь, им есть дело до чего-то ещё, когда их стол полон еды и выпивки?       — Нет... Не знаю...       — Вот именно, Хо-я, а теперь сосредоточь своё внимание на мне.       Низкий, немного с хрипотцой, тембр голоса Чана в совокупности с властным взглядом обсидианового цвета глаз, помутневших от дыма разгорающегося внутри неистового пламени, полностью отбрасывает все сомнения Минхо, заставляя сфокусироваться только на многочисленных прикосновениях, отдающихся приятным покалыванием по всему такому падкому на ласку телу. Его ноги сгибаются в коленях, не способные справится с дрожью, которая буквально отдаётся в каждой его клеточке, и, если бы не сильные ладони Чана, заботливо удерживающие его от падения, Минхо бы давно рухнул на пол. Желание быть ближе с каждым новым небрежно оставленным поцелуем становится всё больше и больше, затмевая здравый рассудок, безрезультатно кричащий о том, что это всё неправильно и так не должно быть. Но о какой к чёрту правильности может идти речь, когда Минхо сходит с ума, стоит только влажному языку Чана пройтись по его самой чувствительной точке, выбивая из лёгких неприлично громкий стон.       — О, так твоя эрогенная зона — это уши? Какая прелесть. — дразнит Чан, непристойно облизываясь и прикусывая нижнюю губу.       — За... заткнись. Ничего мне не нравится.       — Правда что ли? — издевательски шепчет Чан в раскрасневшееся ухо Минхо, опаляя и щекоча своим горячим дыханием. Последний на это слабо охает, жадно глотая ртом воздух.       — Знаешь, в первую встречу ты мне показался до скрежета зубов милым, точно ангел, спустившийся с небес, — немного с остановками, стараясь отдышаться, говорит Минхо, игриво проходясь пальчиками по рельефному телу Чана и подозрительно долго останавливаясь на уровне груди. — Но теперь я понимаю, что ты — настоящий демон. Искуситель. — на последних словах Минхо без всякого стеснения резко разрывает ситцевую рубашку Чана, совершенно не заботясь о последствиях. Охватившее его бурей возбуждение вынуждало разум забыть о каких-то моральных аспектах, полностью отдаваясь чувству страсти и вожделения. Своими ладонями Минхо с замиранием сердца оглаживает тяжело вздымающеюся накаченную грудь Чана, ногтями царапая нежную кожу. Такая неожиданная инициатива становится зелёным светом для последнего, и он в одно мгновение подхватывает Минхо за бёдра, укладывая на стоящий рядом со шкафом стол, заводя его руки за голову.       — Ты хочешь повеселиться? Давай попробуем.       — Всё равно ты проиграешь. Как и это место. — не теряя самообладание, отвечает Минхо, внутри млея от такой доминантности.       — Хоть мне и не досталось это место, но я заполучил нечто куда ценнее.       — И что же?       — Твоё сердце.       Внезапное признание обухом молотка ударяет по взрывающейся от мыслей голове Минхо. Единственное на что у него хватает возможности — это глупо раскрыть рот в немом шоке.       — Ты... Ты...       — Да, крошка?       — Если ты продолжишь такой бред нести дальше, то, возможно, лишишься чего-то другого.       — Мне остановиться?       — Дурак совсем что ли? Продолжай. — Минхо закатывает глаза от напускного недовольства, безмолвно прося Чана наклониться к нему, что тот и делает, ожидая услышать всё что угодно. Но тихо сказанные три заветных слова становятся для Чана настолько внезапными, что он, глупо хихикая, тут же принимается усыпать лицо Минхо поцелуями, под раздраженные крики последнего.       И только Бог знает, как они пришли к этому. Как во время корпоратива по случаю официального устройства на работу Минхо бывшие соперники оказались здесь — в этой маленькой каморке, наедине со своей расцветающей в течение месяца любовью.