Игра между Жизнью и Смертью

Тихо. Ранее утро пробирается в больничные палаты, его любопытные лучи просачиваются сквозь шторы, проглядывают на кровати, так неприятно слепят глаза. Нет, дайте ещё немного полежать, ещё пять минут, ведь школа может подождать? Совсем недавно произошёл страшный теракт в Осаку. Как же много жизней тот унёс в тот момент. Многие оказались под обломками в критичном состоянии, не в силах даже вздохнуть, кого-то завалило прямо в здании, чья-то машина оказалась смертельно зажата и приходилось чудом доставать граждан. Это погрузило Японию в ад на целых месяц, месяц разбирательств, месяц вечных проблем и скорби, ведь многие попросту не смогли выжить. Прискорбно, прискорбно. Пограничье. Арису был уверен, что потерял всех. Вот она, прошла игра Королевы Червей и её фарфоровое тело свалилось от лазера, словно кукла, которой было суждено сломаться. Это была последняя игра, а потом небо озарилось красочными огнями. Уставшие, выдохшиеся и не знающие как жить дальше, они смотрели на пустой город, смотрели и вспоминали, как же много друзей ушло, как же их путь был труден. Каждая игра стала настоящим испытанием, которое нужно было пройти, но он его не выбирал. Он не выбирал жертвовать друзьями в той игре, не выбирал становиться тем, кем он есть сейчас, он не хотел смерти Татты, не хотел видеть, как другие сдаются, хотя сам был на грани, чтоб окончательно потерять надежду. И вот теперь яркий блеск огней ослепляет уставшие глаза и хочется плакать, но уже попросту нечем. - Всё будет хорошо – шепчет Усаги, приобнимая его, она так же устала, но хочет уверить в этом, что всё правда будет хорошо и всё закончилось. Арису смотрит на неё – девушку невероятной силы и большой красоты и кивает. Да, она права, она, как всегда, права, пусть многие не дожили до этого салюта, но он для каждого, ведь небо оно всегда такое красивое. Усталость. Сложно открыть глаза после долгого и болезненного сна, но будто бы какая-то неведомая сила толкает тебя, окидывает холодом. Маленький солнечный зайчик светит прямо в глаза Арису и тот сначала не верит, но после постепенно открывает веки. Размытая палата, чьи-то голоса, крики. Подходит мужчина в халате, спрашивает что-то, но звуки не связываются в слова, а слова в предложения. Остаётся лишь смотреть на умного доктора пустым непонимающим взглядом. Сбоку сидит брат, он, кажется, очень испуган, такой испуг Арису впервые видел на его лице, а с ним ещё трое. Нет, просто не может быть. Это не сон? Высокий крепкий парень со светлыми волосами в оранжевой рубашке хлопает по спине его брата, рядом с ним кто-то пониже, кудрявый и забавный с красавицей девушкой, она тихо что-то спрашивает и видя, что тот плачет, обнимает его. В голове представляется семёрка червей, ведь больно они похожи на всех тех, кого Арису когда-то знал. - Он очнулся, но ещё не пришёл в себя. Состояние его стало более стабильным, чем раньше, потому скажу вам честно и открыто – Рёхэй Арису идёт на поправку. - Я уже думал, что тот погиб! – отвечает врачу брат Арису, глаза его на мокром месте – Сейчас же напишу отцу. Вы же посторожите его, ребята? - Без проблем! – отвечает ему Карубе, после чего подходит ближе и садится рядом с Арису. Его рука очень тёплая, а от парня всё так же пахнет алкоголем и странным одеколоном, который тот купил, кажется, на спор. В глазах отражается та маленькая искра веселья, что, кажется, всегда была с ним. - Эй, дружище, ты снова с нами! Я уже боялся, что ты пропустишь самую лучшую тройную помолвку на свете. Как ты? А как он? Как может быть человек, у которого сон и явь стали одним и тем же? На глаза наворачиваются слёзы, ведь вот перед ним, Карубе, живой, здоровый, улыбается ровно так же как тогда. Арису пытается вымолвить хоть слово, но вместо этого плачет, что слегка вводит Карубе в замешательство. - Эй, ты чего, будто призрака увидел! Давай ка, Чота, расскажи ему главную новость! Чота немного мнётся, но Шибуки хлопает его по спине, говоря мол, давай, не волнуйся. Они вместе подходят к лежащему Арису, у паренька всё ещё глаза на мокром месте и тот может разве что помахать старому другу. - Чота больше не девственник! - Эй! Нельзя так грубо! – ворчит Шибуки, на что Карубе только смеётся. - Когда мы гуляли, произошёл взрыв, мы втроём попали в больницу, а ты очень долго не приходил в сознание. Пока проходили разбирательства и лечили Чоте ногу, тот познакомился с этой стервой, теперь его можно смело называть подкаблучником? Что думаешь, Арису? Арису наблюдает, как возмущённый Чота краснеет, как Шибуки ударяет Карубе по затылку, что Карубе при этом хохочет громко, как проклятый, но перед глазами всё ещё стоит не то. Неужели в тот день, в тот злополучный день, когда его безбожно сломали, они просто…проснулись? - Я думаю, это забавно – отвечает геймер, касаясь аккуратно ладони лучшего друга, словно желая проверить, а настоящий ли он? И правда, настоящий, самый настоящий! Он тёплый, он смеётся так громко, словно смеётся весь мир, Чота рядом испуганно старается вымолвить что-то, речь сбитая, как у овечки, но и его он касается и Шибуки. Живые. Они живы, и они здесь. - Осталось только тебе отыскать девушку. Ты же нас с ней познакомишь первыми? Мы откладывали помолвку, только чтоб дождаться тебя, не заставляй нас ждать! – скажет Чота нервно, а потом обнимет Арису что имеются его силы. Только вот врач зайдёт с братом, скажет, что им самим пора на процедуры и не стоит беспокоить Арису, ведь тот ещё слишком слаб. Да. Так оно и есть. Солнечный луч будит Усаги. Она привыкла просыпаться очень рано, вместе с теплом солнца, которое так близко, когда ты на высоте. Теперь же тепло ощущалось настоящим, живым, ласкающим чужую усталость, служащим объятиями, крепкими, словно папа всё ещё с ней, будто папа не ушёл в горы, а просто рядом. За всё своё время в Пограничье, она не забыла его, не забыла их походы и жила по сути только ради него, желая выжить, выжить назло всем журналистам, что нагло испортили их спокойную жизнь. По сути, никого кроме него у Усаги попросту не осталось, как и причин быть там, где ты абсолютно чужая. Тем не менее, тёплые лучи нежно будят её. - Девочка моя… - тихо говорит кто-то знакомый. Его руки аккуратно гладят её по волосам, нежно, заботливо, человек вдруг встанет и выйдет за дверь, прося доктора прийти. Усаги сложно понять, спит она или происходящее есть явь, но рядом сидит её отец, не спавший очень долго, смотрящий за своей единственной красавицей день и ночь, врачи старались его отправить домой, но тот отказывался, спал в больнице, потому что не смог себе простить свою слабость, ту слабость когда захотелось просто уйти в горы, от всех сплетников и злодеев, когда он её оставил. Услышав новости о взрыве, отец стремился вернуться, спуститься скорее с горы, он с дрожащими руками смотрел новости, боясь встретить в списке погибших его маленькую странную девочку, что любила горы так же, как и он их любил. Ему было стыдно, стыдно что он её оставил, стыдно что не защитил, а страх потерять её стал куда больше, чем страх потерять себя. К чёрту этих журналистов, к чёрту всех тех, кто считал его лжецом, пусть для всего мира он станет злодеем, но зачем же жить, если рядом нет родных? - Папа…Ты живой, папа? – её голос ещё слаб, она тянется к нему руками, чтобы обнять, ведь не верит, не верит, что спустя столько времени это произошло. Её обнимают и именно так их находит врач – маленькая женщина средних лет. Врачи в последнее время работали на износ и видели много горя, видели много боли и страданий, от чего такое маленькое воссоединение казалось чем-то важным. Словно награда за всё. - Скажите, вы помните, как всё случилось? – спокойный голос доктора мужчины в возрасте, что был слегка уставшим, раздаётся эхом по палате. Чишия сидит в больничной одежде, смотрит как за окном поёт птица. Это очень красиво. В одной палате с ним те, чьё состояние постепенно становилось лучше, одним из них был Нираги, что крайне не любил расспросы о том, что же всё-таки случилось, другим Самура, которого из-за повреждений пришлось полностью побрить. Кажется, они оказались в одном месте и повреждения от взрыва значимо поменяет их будущую жизнь. Хотя и до этого жизнь была не сахар. Кто-то всё надеялся изменить себя и стать лучше, начав стрелять по мишеням в тире, а кто-то только старался себя заставить, рассматривая прекрасное оружие в аниме-магазине. - В тот день я возвращался с учёбы для встречи с одногруппниками. Потом был странный фейерверк и дальше я мало что помню. Простите, я не могу помочь вам найти виновника теракта. Он помнил. Как и помнил Нираги. Они уже говорили на этот счёт, говорили долго, ночью, о том, что это Пограничье не могло быть одним общим сном, что люди, которые здесь, не могли быть просто проекцией воспоминаний. Ночами оба выясняли детали произошедшего, ночами старались дать ответ, но безуспешно. Нираги уже пытался сказать доктору об этом, но как итог – были выписаны новые таблетки для сна, чтоб было проще засыпать, несмотря на жуткую боль в конечностях, ведь что Нираги, что Самуру вытащили чудом из горящего торгового центра, а осколки от витрин долго доставали из тела Чишии, от чего теперь то покрыто странными шрамами, такими, по ощущениям, нереальными. Доктор вздохнёт тяжело, понимая, что стоит бы расспросить кого-то ещё, благодарит и уходит. — Всё это Пограничье было таким явным. – скажет Нираги задумчиво. – Я до сих пор не могу поверить, что на деле все здесь. Эй, Ласт Босс, ты правда уверен, что не помнишь ничего? Ни Пляжа, ни пожара, абсолютно ничего? Испуганный взгляд, итак, неразговорчивого молодого человека явно дал понять, как обстоят дела. Самура прижимался к кровати, боялся попросту заговорить и мысленно жалел, что вышел из дома, ведь не случись этого, сейчас бы не лежал в палате с этими парнями. Ему хотелось познакомится, хотелось может впервые завести себе друзей, но один парень такой вспыльчивый, он точно его ударит! Чишия покачал головой. - Самура не говорит с того момента, как я очнулся. Сильный шок и ожоги третьей степени не дают ему прийти в себя. Ты сам, признаться, похож на живой труп. – он хитро улыбнётся, будто Чеширский кот, а после сядет на кровать. - Может, стоит найти Арису или Усаги? Где-то здесь так же должна быть Куина с Ан и Агуни! Если твоя теория верна, они должны помнить, они должны знать, что делать! А если это какая-то игра? Если никого из них больше нет, Чишия? Если все они мертвы? Их глаза встречаются друг с другом и злость словно уходит куда-то. Они оба беспокоятся, просто по-своему, волнуются за жизнь тех, кто за время этого путешествия перестал быть чужим. Ведь все эти игры заставили пройти их огромные препятствия, но если всё закончилось, если реальность такова, что Самура в ней жив, то могут оказаться живы и другие. Стоит проверить, стоит встать и проверить. - Ты куда? – спросит Нираги, видя, как Чишия явно преисполнен намерения. В ответ Сугуру видит лишь хитрую улыбку и слышит просьбу. - Присмотри за Ласт Боссом. В коридорах больницы много людей. Чишия впервые за столько времени видит столь большой наплыв, что будто яблоку упасть попросту негде. Плач, крики, смех – всё смешивается в одну странную мелодию, вступлением которой служит крещендо шёпота со всех углов. В больнице надежда жила под руку со страхом, а любовь с разочарованием. — Вот уж не думал, что придётся однажды сесть на больничный. Я думал, эту роскошь можно получить только после ординатуры. Цепкий взгляд выискивал знакомые косички, надежда встретить её ярка и желанна, ведь с момента игры Короля Пик, Чишия так и не поговорил с Куиной и всё думал часто – как же там они. Раньше ему было всё равно на людей, их жизни, как и своя собственная, значения не имели, работать в команде и кому-то помогать – глупость самая настоящая, ведь какой гарант что в нужный момент эти самые люди помогут тебе? Что они не оставят, что ты им нужен, что ты хоть кому-то чёрт возьми нужен? Так он думал раньше, но теперь в душе была надежда. В комнате отдыха спокойно находилось несколько уже знакомых Чишии пациентов – жителей пограничья, вместе с их гостями и другими жертвами того страшного дня. За партией в шахматы собрались Кузюрю и Мира, они о чём-то долго разговаривали, перевязанные бинтами, сбоку сидел лысый мужчина со множеством шрамов на лице – это был Исао, он верно спорил с проходимым диалогом. Скоро к этой большой компании подошёл ещё один – красивый брюнет на костылях, он машет им костылём, Мира поворачивает голову и смеётся. С другой стороны за странными журналами сидят трое – девушка на коляске, в которой Чишия узнает Хейю, взрыв лишил её ноги, с трубками в носу был Агуни, который глядел как Шляпник, слегка хриповато говорит ему о чём-то, на груди его стоял внешний кардио-стимулятор, прямо у сердца, куда, кажется, ему и попали там. Он говорит о сотни вещей, о мастерской шляп, о том, что очень волновался и что кому-то сейчас точно нельзя нервничать. От этого у взрослого крепкого мужчины проступали слёзы, глядя на кардиостимулятор, но Хейя положит руку на его и посмотрит так спокойно и пронзительно, словно говоря, что всё хорошо, босс, главное что всё хорошо здесь. Наконец Чишия слышит знакомый голос. Это Куина, Анн и Татта, сидящие на креслах с картами, выглядели они не очень важно, Татта лишился руки, рядом с Куиной стоял костыль и разные синяки по телу, а у Анн перевязана голова, но это не лишало никого из старых друзей своей особой красоты. Заметив Чишию, Куина машет рукой. - Эй, а я думала, ты окончательно умер! – говорит она, смеясь, её голос звонкий. Живой, приятный. Кажется, слыша его, Чишия впервые смог успокоиться, выдохнуть. Он никогда и ни при каких обстоятельствах не расскажет о своих эмоциях, но оно просто и не нужно – ведь давняя подруга уже всё знает. Парень аккуратно к ним подходит. - Не помешаю? - Помешаешь. – ответила с усмешкой Анн, но это была явная ложь. - Я старался. – Чишия улыбнётся, присядет рядом, облокотившись на ручку кресел. – Во что играете? - В Уно, в Дуос я уже не могу – хохочет Татта, маша перед ним карточками. Кажется, он смирился с произошедшим, но от такой шутки у женщин виднелось очень грустное выражение лица. Им было его жалко. - Будем считать, что ты уже их переиграл. – отвеечает Чишия, похлопав старого друга по плечу. Куина в свою очередь карты положит, свободной рукой схватит его за шиворот больничной рубахи и обнимет, крепко-крепко, потому что за всё это время без него она скучала, безбожно скучала по этому странному парню, что слишком много думает. - А вы помните о…? - Да. – прервёт вопрос Анн. – Многие помнят. Некоторые, кто, кажется, ушёл раньше, постепенно об этом забывают, вот, например, Шляпник, - она обратит вновь внимание на тех и слабо улыбнётся. Ризуна бы встала, чтобы поддержать Агуни, но у неё страшно кружится голова и оно пока того попросту не стоит. – Те кто ушли позже, они так же здесь, но или не говорят про произошедшее или не верят что всё закончилось. Признаться и я до сих пор не знаю, было ли это сном или явью, но знаешь, Чишия… - женщина аккуратно коснётся его руки, заставляя посмотреть на себя. – Возможно, на некоторые вопросы не стоит искать ответы? Возможно, на некоторые вопросы попросту ответов нет? - Садись лучше с нами, поиграй в Уно, у вас с Таттой полторы руки, как раз хватит для победы! - Я подумаю над вашим предложением. Всё-таки, не поймите меня неправильно, но теперь карты носят слегка иной смысл, и я бы лучше взял шашки. Составлю компанию Самуре и Нираги, иначе один съест другого живьём, в попытке получить ответ. По телевизору показывают новости, голос молодого и элегантного диктора лет сорока восьми рассказывает о том, как они будут восстанавливать этот район, что семьям близких уже выплачена компенсация и что важно смотреть в светлое будущее. Никто не пускает салютов, словно о чём-то зная, а город? Город продолжает жить. Подбитый, потерянный, но продолжает жить. Будет тройная помолвка у Арису и друзей, будет новое восхождение Усаги с папой, будет новая работа и новая жизнь, откроется снова маленькая шляпная мастерская, кто-то сможет вылечиться от ПТСР и забыть о своём грехе, а кто-то продолжит творить всё ради справедливости, ведь наконец узнал цену жизни. Жизнь – столь странная, хаотичная, меняющая формы и существующая абсолютно везде, часто воспринимается как данность, но когда ты эту жизнь теряешь, когда теряешь тех, кто были твоей жизнью – понимаешь, что всё было хорошо раньше, понимаешь что так скучаешь по моментам, где близкие были рядом, жалеешь, что не делал больше их фотографий, не обнимал, не целовал и не говорил как же ты их любишь. И не понимал, как же ты на самом деле любишь жить. Странный доктор, что лечил Арису, выходит на лестничную клетку. Он достаёт сигарету и сладковатый дым поднимается куда-то вверх. Он думает о чём-то своём, о чём-то важном, но после достаёт из халата карту Джокера и сжигает её сигаретой. - Игра окончена – сообщит доктор сам себе. На лице его умиротворённая улыбка, а значит, возможно, всё это было не зря. Никто его больше не увидит ни в одной точке этого мира, он растворится из памяти, как исчезнет сном кошмарным Пограничье. Но одно доктор знал точно – найдутся в Пограничье новые игроки и что игра эта никогда не будет окончена. Ну ничего. Джокер умеет наслаждаться процессом.