В паутине грозы: Питер и его Бог

Какое-то время они молча смотрели на город. Молчание нарушил Тор: — Дорогой дружелюбный сосед, я сказал тебе слишком много. Того, что ты предпочёл бы не знать. Я... я испортил тебя. Прости, но я должен идти. Подай-ка мне Мьёльнир. Сердце Питера упало. Хотел ли он знать всё, что рассказал ему Тор? Скорее, хотел. Скорее, многое из этого он подозревал и раньше. Хотел ли он, чтобы Тор ушёл? Нет, точно нет! Однако Питер неуверенно кивнул и потянулся к молоту. Его пальцы обхватили рукоять, но… молот не шелохнулся. Питер стоял посреди крыши, растерянно глядя на неподатливый Мьёльнир. Его дыхание стало тяжелым, и он не заметил, как Тор подошел и замер прямо перед ним. Могучая фигура Громовержца нависала, бросая длинную тень под светом луны. Питер поднял взгляд и встретился с грозовыми глазами. В них кипела буря, но вместе с ней — тихая печаль. Питер почувствовал, как его сердце пропустило удар. Сейчас или никогда. И он решился. Бросив попытки поднять молот, Питер встал, падая в грозовое небо его глаз. — Сэр Бог… — прошептал он, подаваясь вперед. В следующий миг их губы соприкоснулись. Это был долгий, жаркий поцелуй, в котором слились все подавленные эмоции Питера: восхищение, трепет, желание. Мёд, что они пили, оставил на губах сладкий привкус, смешиваясь с их дыханием и с запахом озона. Питер чувствовал, как его сердце бьётся в такт с гулом грома, который, казалось, слышался где-то вдалеке. Тор долго не отстранялся, но потом всё же сделал шаг назад, нарушая этот интимный момент. Его лицо стало серьёзным, но в глазах всё ещё мерцало тепло. — Я не могу делать это, — произнёс он мягко. — Ты ещё ребенок. — Нет! — Питер сделал шаг вперёд, срываясь на почти отчаянный тон. — Я… я ведь уже попробовал твой мёд… Тор горько усмехнулся и кивнул. — И поднял мой молот. Но этого недостаточно, чтобы добавить тебе лет. И опыта. Ты не представляешь, как тебе везёт... пока ещё не нести на плечах груз этого мира. Я должен идти, Питер. Асгардский воин подошел к Мьёльниру и уверенно схватился за его рукоять. Он потянул раз, другой — но молот не двигался. Тор нахмурился и тихо пробормотал что-то себе под нос, а затем повернулся к Питеру. — А ведь сегодня… в Старк Индастриз… — Он чуть наклонил голову, словно вспоминая. — Я не смог поднять его потому... что запутался в паутине твоих глаз. — Не уходи! — Питер подскочил к Тору, не в силах сдержать себя, и поцеловал его снова. Этот поцелуй был ещё более отчаянным, как последний луч солнца перед закатом. Тор ответил, прижав его к себе. Казалось, что этот поцелуй длился вечность. Когда они, наконец, разжали объятия, во взгляде Тора было столько силы и нежности, что Питер едва мог выдержать этот взгляд. — Питер, ты настоящий герой, — сказал Тор. — И я не буду тем, кто сделает тебя таким, как они. Таким, как я. Твоё время ещё не пришло. Тор наклонился к Мьёльниру, и на этот раз молот легко подчинился его руке. Как только Тор коснулся рукояти, его простая одежда исчезла, уступив место сверкающим доспехам. Серебристая броня блестела в лунном свете, а красный плащ величественно развевался за спиной. Со своим молотом в руке, Тор, пятясь, сделал несколько шагов назад, не отрывая глаз от Питера. — Хаймдалл! — громко позвал он, и голос его разнёсся по ночному Нью-Йорку. Спустя мгновение с неба упал яркий луч, переливающийся всеми цветами радуги. Тор смотрел на Питера. — В Мидгарде время летит быстро. Мы скоро снова увидимся, Питер. С этими словами он шагнул в радугу и исчез, оставив за собой лишь лёгкое свечение, которое вскоре растаяло в ночи.