Стремление к свободе

Что такое свобода? Над этим можно размышлять бесконечно долго, и всё равно никто не сможет дать определённого ответа, ведь понятие свободы для всех разное. Кто-то борется, чтобы обрести её, кто-то даже и не задумывается о личной несвободе, а кто-то и вовсе считает, что он свободен. Николай уже очень долгое время надеется обрести столь желанную для него свободу. Он считает, что тело – это клетка для души. И обрести еë он сможет лишь после смерти, когда душа полностью освободится от тела, а разум не будет заключëн в клетку черепа. Но, когда у него возникли необычные чувства к своему приятелю, Гоголь ещё больше лишил себя свободы, но самое противоречивое то, что он сделал это по собственному желанию. Пожертвовав ей, он заключил себя в новую клетку, которую принято называть «отношения». Николай подвергся собственному ограничению в чувствах, действиях, эмоциях, и это очень сильно на него давит. Он с самого начала понимал, что это будет ограничивать его ещё больше, он надеялся, что сможет заглушить этим терзания души. Долго думал над этим и взвесив все «за» и «против» все-таки принял решение. Он думал, что погрузившись в эту новую клетку, она не будет ему ненавистна, а спустя время станет лишь желанна, что он даже не захочет из неё выходить, полностью уделяя свои мысли уже не свободе, а любимому человеку. Он думал, что перестанет задумываться о несвободе и ему станет хоть немного легче. И частично так и есть. Он почти полностью уделяет свои мысли и чувства любимому человеку. Человеку, что дарит ему заботу и комфорт. Но всё-таки иногда старая привычка о желании абсолютной свободы берёт своё и ломает его. Ломает медленно, мучительно. Пораждает желание порвать отношения и из-за этого возникает ещё и ненавистное ему чувство вины, которое давит на него ещё сильнее. Каждый день он вынужден носить уже приросшую к его лицу маску шута. Да и как-то Николай не пытался её снять. Ему было уже привычно смешить людей. Но каким бы весёлым он не казался, у него были свои личные переживания, казалось бы, как и у любого человека. Но у него эти переживания постепенно перерастают в мысли о самоубийстве, что не является чем-то хорошим и обыденным. Это не только по поводу свободы, но и много другого, что давит на него, скапливаясь в ещё большие проблемы. Эти переживания никто не понимал, кроме двух людей. Фёдор и Сигма понимали его. Именно ко второму у Гоголя появились необычные и столь непривычные чувства. Именно в отношениях с ним он хотел уйти от всех проблем. Но мысли о несвободе начали посещать его всё чаще, как бы он не старался избавиться от них. Вот с начала отношений прошло уже недолгих три месяца. Но терзания души мучали его всё сильнее, словно наказывая его за то, что он их пытается подавить и избавиться от них. Он вынужден долго подавлять все свои отрицательные чувства и эмоции, всю печаль и переживания, чтобы его возлюбленный не переживал за него, не страдал вместе с ним и из-за него. За счёт того, что он это стал подавлять намного больше, чем было до этого, неожиданно накатывающие эмоции стали сильнее. Намного. Как и истерики вместе с нервными срывами стали намного сильнее и разрушительнее для него, для его и так разрушающейся психики. Он нашёл способ немного приглушать всë это. Единственный способ, который хотя бы немного приглушает все его переживания. Единственный способ, который может успокоить навязчивые мысли о несвободе и никчемности его жизни. Он давно знал об этом способе. Не хотел пробовать и опускаться до него. Не верил, что это может помочь. Но раз другие люди делают, то почему бы и не попробовать? Хотя бы один раз. Он лишь попробует. Ничего же страшного не случится? Ведь так? И вот Николай стоит в ванной, опираясь на раковину и смотря в зеркало. На нем из одежды лишь чёрные спортивные штаны. По светлым волнистым волосам стекает вода. Он только что из душа. Коля красив не только лицом, но и телом. Он широк в плечах, спортивного телосложения и высокого роста. Девушки всегда его считали привлекательным, что в подростковом возрасте, что сейчас. Но Николаю до этого нет дела. Он не прикладывал никаких усилий, чтобы получить такое привлекательно тело. Сейчас белки его глаз красные из-за недавнего нервного срыва. Снова его захлестнули эмоции, навязчивые мысли, которые он не смог остановить. Снова он чувствует себя ужасно. Он уже в отчаяние, он устал от этого. Поэтому все-таки решает попробовать этот способ, что может быть принесёт ему хоть капельку облегчения. В его руке красуется блестящий металл. Такой чистый, светлый. Очень тонкий и острый. В руке он держит лезвие от бритвы, которую распотрошил около минуты назад. Сделать пару порезов. Лишь пару небольших порезов, которые в случае чего легко можно списать на то, что он где-то как-то случайно порезался. Он держит руку над раковиной. Так, на всякий случай. Если снова потеряет контроль над своими действиями. Если он снова перестанет думать о последствиях и случайно сделает слишком глубокие порезы, из которых могла бы кровь стечь на пол. А мыть после себя светлый пол от тёмно-красной жидкости он не горит желанием. Голос в голове всë твердит, что это неправильно. Это слишком неправильно. Слишком неправильно вредить себе, намеренно выводить красные линии на коже. Но он это делает. Делает эти до боли неправильные действия, быстро проводя по коже металлом. Слегка выступила кровь. Но этого мало. Николай начинает делать порез за порезом на предплечье. Некоторые порезы были поверх других, что приносило немного больше боли. Он не останавливался, пока его рука не оказывается полностью в крови. Где-то уже слегка запекшейся, а где-то ещё только свежей, что тонкой струёй стекает в раковину, образуя на белой поверхности, бросающиеся в глаза красные пятна. Как и думал ранее Николай, он потерял контроль. Он практически не помнил, как от того маленького пореза, от того, что он планировал сделать лишь пару тонких линий, получилось такое. Бледная кожа на руке была почти полностью в крови. Где-то вокруг порезов виднелась покрасневшая кожа от недавних повреждений. Некогда чистое и светлое лезвие теперь местами покрывалось маленькими темно-красными пятнышками. Николаю и вправду стало легче. Этот шум из надоедающих навязчивых мыслей, которые он никак не мог прекратить, наконец утихли. Это действительно работает. Наконец-то, в его голове царит тишина, нет никакого шума, нет никаких мыслей, эмоций. Лишь апатия. Которая намного приятнее чем то, что он ощущал ранее. Которая ощущается как глоток прохладной воды в жарких день. Смыв всю кровь с руки и очистив раковину от неё, он выкинул лезвие в мусорное ведро, где уже давно покоилась разобранная бритва. Он достал из шкафчика небольшую аптечку, а из неё маленький рулон бинтов. Старался аккуратно и медленно обернуть бинт вокруг предплечья, но движения выходили дерганными, иногда слишком резкими из-за рук, которые все не переставали сильно трястись и из-за немного жгучей боли, которая сопровождала прикосновение бинта к израненной руке. Где-то белая поверхность бинта начала пропитываться кровью, что шла от порезов, что были сделаны самыми последними или самыми глубокими. Наконец-то перебинтовав руку, он завязал небольшой узелок и удостоверился, что бинт на руке держится достаточно крепко. Николай надевает толстовку, после чего выходит из ванной. Его действительно одалела апатия. Он ничего не хочет, ничего не чувствует, не знает, что делать. И он не хочет думать, что потом делать. Он решает посмотреть время на телефоне и заодно проверить, не написал ли ему кто-то за то время, пока он был в душе. Время показывало уже ближе к шести вечера. За пол часа, что он не брал в руки телефон, ему написал разве что его парень, предупреждая, что прибудет через час. О, черт. Как он мог забыть. Сегодня ведь суббота. Каждую неделю в субботу Сигма приходит к нему и остаётся на ночь. Он не должен видеть его в таком состоянии. Но рядом с ним ему будет легче. Стоит ему только представить, что они вдвоём и никого больше, кто сможет помешать их идилии, так ему сразу на душе становится легче. И как назло именно в такой самый неподходящий день на него нахлынули все эмоции и в голову пришло решение попробовать сделать «пару» порезов. Ну, деваться ему некуда. Не скажет же он Сигме, что не сможет принять его сегодня в гости. Да и сам он не желал оставаться одному. Он начал постепенно подготавливаться к тому, что вскоре должен приехать его парень. Как и обычно, он заказал пиццу и суши, чтобы они могли поесть что-то, нашёл фильм, который они вдвоём уже давно хотели посмотреть. Вино уже покоилось в холодильнике. Николай его купил ещё вчера. Это их любимое, красное полусухое. Слегка отдающее кислинкой, но не слишком. Сладковатое, но не такое приторное, как другие вины. Осталось дождаться только еду, которую должны привести как раз к приезду Сигмы. Поэтому он налил себе чай и ждал приезда любимого. Время ожидания тянулось слишком долго для Николая. Он всеми силами старался не погружаться ещё больше в апатию, чтобы не расстраивать своего парня. Хоть эта апатия и казалась облегчением. Но казалась таковой они лишь по сравнению с тем, что он испытывает при очередном приступе тревожных мыслей и негативных эмоций, что не может контролировать. Чтобы еще больше не погрузиться в свои не очень хорошие и приятные мысли, он старался думать о Сигме. О том, как они в компании друг друга проведут это время. Только они вдвоём. И после ожидания, которое тянулась слишком долго и мучительно, к огромному счастью Николая, наконец-то раздался звонок в дверь. Он как можно быстрее побежал открывать дверь, чтобы пустить на порог квартиры столь желанного гостя. – Устал после работы? – спрашивает Николай, обнимая любимого, как только тот зашёл в квартиру – Нет, совсем нет. Сигма часто приходит к Николаю домой как раз таки после рабочего дня. Он в такие дни даже не приходит домой, чтобы переодеться в более удобную одежду, чем рубашка и брюки. Не хочет тратить драгоценное время, которое он может провести вместе с Николаем. Сам же Николай работает на дому. Ему намного удобнее работать в свободном, насколько это возможно, графике, никуда не спешить и выполнять всю работу в нужные сроки. Сигма быстро снял верхнюю одежду и сразу потянулся за поцелуем к Николаю. Блондин был немного выше, из-за чего ему приходится немного наклониться, чтобы ответить на прикосновения таких мягких, ещё немного холодных после морозной улицы, губ. Его руки ложаться на талию парня, прижимая его к себе, так же чувствуя, как чужие руки ложаться на его плечи. Поцелуй ни в коем случае не пошлый, он нежный, трепетный, в нём парни стараются передать все свои чувства друг другу. Радом с Сигмой Николай почти забывает, что происходило около часа назад. Рядом с ним он чувствует себя хорошо. Слишком хорошо, чтобы это было правдой. Его лишь мучает чувство вины, что появляется у него с каждым днём всё больше. Он винит себя за то, что в итоге причинит только боль Сигме. Причинит боль из-за того, что скрывает от него свои проблемы, не хочет, чтобы тот знал о них. Не хочет, чтобы догадывался. Но Сигма вопреки желаниям Николая догадывается обо всём. Он видит, что с его Колей что-то не так, что-то его тревожит, но не может понять что. А все разговоры сводятся к тому, что блондин либо отшучивается, либо переводит тему. И вот они уже удобно устроились на диване, чтобы посмотреть тот фильм, который они уже очень долго не могли найти время, чтобы посмотреть вместе. Они открыли вино, разлили красную жидкость по бокалам. Красная жидкость. Слишком похожая на кровь, что совсем недавно текла из руки Николая. Он замер, смотрев на жидкость в стеклянном бокале. Всматривался в нее и видел картину, что наблюдал ранее, как на белоснежную поверхность раковины стекала прямо с его бледной кожи на руке такая же красная жидкость, как она же оставалась на блестящем прямоугольнике металла. – Коль, с тобой всё в порядке? – А? Да, конечно. Что со мной могло случиться? На лице парня тут же заиграла лёгкая улыбка, что была скорее частью его маски, что скрывала все переживания, но она была не такой искренней, какой могла бы быть. Сигма не стал расспрашивать парня, как и до этого множество раз. Он никогда не требует от него ответов. Он никогда не будет настаивать на том, чтобы Коля рассказал ему, что с ним происходит. Он придерживается того, что его парень поделиться этим с ним тогда, когда пожелает. Хоть это ему уже и порядком надоедает. Николай внутренне благодарил Сигму, что отвлёк его от воспоминаний того, что он сделал. Ему и вправду стало легче после этого. Но на смену тем переживанием постепенно начало приходить чувство вины за это. Если бы Сигма не отвлёк его, не исключено, что у него снова начался бы нервный срыв. Парни удобно устроились в просторном зале на диване, где уже постепенно становилось темно из-за заходящего солнца, что днём освещает помещение. Но свет не за чем включать. С выключенным светом будет намного атмосфернее, спокойнее. Николай приобнимал Сигму правой рукой. В процессе просмотра фильма они довольно часто поворачивались друг у другу и сливались в поцелуях. В таких нежных, наполненных чувствами в прикосновениях губ. Фильм оказался довольно интересным. Оба парня почти сразу погрузились в сюжет. И оба поняли, что не зря так хотели его посмотреть. На Николая сейчас всё это очень хорошо действовало. Времяпровождение со своим возлюбленным приносило ему облегчение. Он отвлёкся от всех проблем, которые его так и преследуют. Да и немного алкоголя делает своё дело. Голову перестаёт заполнять белый шум из потока навязчивых мыслей. Он чувствует спокойствие и умиротворение, буквально расстворяется во всём этом. Вскоре фильм закончился. Оба парня уже находятся под хоть и слабым, но всё же действием алкоголя после выпитого вина. Ещё перед просмотром фильма комната погрузилась в темноту, ведь всё-таки уже поздний вечер. Неяркое освещение дает только телевизор, находящийся на стене, который парни так и не удосужились выключить. Оба парня полностью погрузились в поцелуй. Не такой аккуратный и нежный, какие были ранее. Этот очень страстный, глубокий, местами грубый. Языки Сигмы и Николая сплетаются между собой, оба хотят вести в поцелуе, оба хотят быть ведущими в этом танце губ. Разум обоих затуманивали алкоголь и возбуждение. Николай начал растегивать рубашку Сигмы, в то время как сам сероглазый блуждал руками по телу Николая под его толстовкой. Маленькие пуговицы на рубашке было достаточно проблематично растегивать, но всё же парень с этим справился и в тусклом освещении любовался телом его возлюбленного. Сигма из карман брюк достал несколько презервативов и небольшой тюбик смазки, чем удивил Николая, ведь у него это есть. Зачем нести всë это с собой? – Я положил к себе в карман это, чтобы ты потом не искал их по всей квартире, как это обычно и бывает из-за того, что ты разбрасываешь эти ебучие презервативы и смазку где попало. Я не хочу ждать и хватит уже смотреть, приступай давай уже А ведь и правда, он не помнит, куда мог закинуть пачку с презервативами и смазку в последний их раз. Они на кухне? Или в спальне? А может и вовсе в ванной? Как же хорошо, что Сигма такой предусмотрительный, ведь пока ищешь эти необходимые вещь, можно всё желание и возбуждение растерять. Николай взял то, что ему дал Сигма и положил их на небольшой столик, что стоит рядом с диваном, после чего снова приступил к прелюдиям. Он начал целовать шею Сигмы, иногда слабо прикусывая еë. Перешёл на ключицы и не смог сдержаться оставить пару бордовых засосов на светлой коже своего парня. Поцелуями блондин спустился до соска и начал его посасывать, обводить языком, в то время, как второй он взял в пальцы и немного сжимал его. Сигма тихо постанывает от действия Николай и начал сильнее возбуждаться от этого. Он уже чувствует, как брюки всё сильнее давят на уже давно вставший и пульсирующий член, который требует освобождения. Николай же начал спускаться всë ниже, целуя уже живот Сигмы и параллельно растегивая ширинку на брюках. Сняв полностью брюки и нижнее бельё с Сигмы, он взял его член в руку и медленно стал водить по нему вверх-вниз. От таких действий парень тяжело дышал и издавал низкие тихие стоны, прикрывая рот рукой. Блондин провёл языком от основания члена до его головки, после чего взял член в рот уже полностью. Не касаясь нежной кожи зубами, он обводил орган языком. Во рту чувствовался слегка солоноватый привкус предсеменной жидкости. Сероглазый положил одну руку на голову блондина и немного сжал светлые волосы, чтобы оттащить голову Николая от своего члена. – Коль, хватит, я же сейчас не выдержу и кончу. Я не позволю тебе трахать меня, когда я не возбуждён. – Полушёпотом произнёс парень, глядя в глаза блондина. Всё же Николай не хочет остаться без разрядки. И одного минета ему тоже будет недостаточно, поэтому остановился. – Хорошо, переворачивайся тогда на живот Сигма сделал так, как и попросил его Гоголь, перевернулся на живот и стал ожидать действий от Николая. Сам же блондин взял со стола тюбик смазки, выдавил её себе на пальцы, растер её между пальцами, чтобы немного разогреть субстанцию, после чего сначала провёл пальцами по колечку мышц и аккуратно ввел один палец, а следом и второй. Сигма почувствовал лёгкую прохладу, когда Николай начал его растягивать. Он не любит процесс растяжки, так как он приносит ему не очень приятные ощущения. Только если Коля своими длинными пальцами дотянется до простаты и будет её касаться. Неожиданно для Сигмы по телу словно пронеслась волна через чур приятного чувства. Николай как раз нашёл простату и стал слабо на неё нажимать и проводить по ней пальцами, чтобы принести удовольствие сероглазому, из-за чего Сигма громко и протяжно простонал и начал немного подрагивать, сжимая в руке одну из диванных подушек. Он настолько сильно зажмурился от этого приятного чувства, что перед глазами у него начали проноситься яркие разноцветные пятна. Вскоре Сигма почувствовал неприятную пустоту внутри себя, после чего понял, что его уже растянули и он полностью постарался расслабился, насколько это возможно в его возбуждённом состоянии, чтобы принять в себя член своего парня. Не пришлось ему долго ждать, как в него вошёл орган, который, как ни странно, больше по размеру даже трёх пальцев, Из-за чего чувствуется лёгкий дискомфорт. Надо лишь привыкнуть к размеру. Сероглазый рвано простонал, как и парень, что стоит позади него. Николай наконец-то ощутил приятную стимуляцию органа после ожидания того, когда он растянет партнера. Не забыв, конечно, надеть презерватив и нанести на член сказку, чтобы не принести боли Сигме, а только удовольствие. Он начал для начала медленно двигаться, сразу же услышав ответные, хоть и тихие, стоны. Блондину слишком жарко. Он и так находится в достаточно теплом помещении, так ещё и в теплой толстовке. Возбуждение только усугубляет ситуацию. Он даже не позаботился снять с себя одежду, напрочь забыв про это, но зато Сигма сейчас лежит под ним полностью обнаженный. Как бы жарко ему не было, он не будет снимать толстовку. Максимум, что он позволит себе, так это освободить свои нижние конечности от таких же тёплых, как и толстовка, спортивных штанов. Он не хотел, чтобы его парень видел бинт на руке. Сразу начнуться вопросы. А он этого не хотел. Но уже поздно, он точно не будет что-либо снимать. Ему теперь намного важнее процесс, чем комфортная температура его тела, поэтому сразу же забывает о небольшом дискомфорте. Решив, что будет удобнее, когда они оба будут находиться в вертикальном положении, блондин аккуратно поднял парня так, что теперь они оба стояли на коленях на мягкой обивке дивана. Николай придерживал Сигму, чтобы тот не упал из-за дрожащих ног. Он целовал его шею и плечи, где-то остявляя еле видные засосы и укусы, прекрасно зная все слабые и чувствительные места на теле своего партнёра. Сигма спиной чувствует ткань толстовки на Гоголе, из-за чего возникает мысль, что его где-то обманули. Сам он сейчас стоит во всей красе, как говориться, в чем мать родила, а парень позади него даже не удосужился снять хотя бы верх. О чем он, конечно же, решил сообщить. – Это не честно. Я стою тут полностью голый, всего себя тебе показываю, а ты полностью одетый. Не чувствуешь здесь некую несправедливость? – Честно, он пытался это сказать как можно более ровным и строгим тоном, чтобы как бы наругать своего парня, но из-за стонов, что он не мог сдержать, несмотря на все усилия, у него этого не получилось. – Милый мой, я уже не хочу прерываться на такие пустяки. – На ухо Сигме прошептал Коля. Он как бы ненарочно сделал пару более грубых и резких толчков в наказание за упрёк из-за таких мелочей. На что получил пару немного более громких стонов и судорожные попытки схватить его за плечи, ну или ткань толстовки. – Не делай так больше. Это было слишком неожиданно. – Сигма повернул голову назад, чтобы посмотреть в хитрые глаза блондина. – Как? Вот так? – И снова несколько немного грубых толчков. На лице Николая появилась слабая улыбка. Такая улыбка, которая возникает при удовольствии от издевательства над другими людьми. – Ты невыносим. – За это ты меня и любишь. Сигма закатил глаза от этой фразы и на ответ ей поцеловал блондина. На что тот без возражений сразу же начал отвечать на поцелуй. Они слегка прикусывали друг другу губы. И тут Сигма почувствовал, что Николай взял его член в руку и стал медленно по нему водить, иногда надавливая на головку члена и размазывая по ней предэякулят. Вскоре оба парня кончили. Сигма уставший и без сил лёг на диван, пытаясь отойти от оргазма, а Коля заботливо прикрыл его пледом, что лежал на углу дивана, чтобы тот не замерз из-за контраста разгоряченного тела после возбуждения и оргазма между комнатной температурой, которая казалась практически морозным холодом после такого. Николай убрал со стола остатки еды, уже пустую бутылку вина и бокалы на кухню. Прибрал чужую одежду, аккуратно сложив её и надел на Сигму нижнее бельё, после чего взял его на руки, чтобы отнести в спальню. Не будет же он спать на неуютном диване? Хоть Сигма и препирался, что он самостоятельный молодой человек, у которого всё в порядке с ногами и координацией, чтобы самостоятельно дойти до спальни, но Николай просто указал ему на то, что тот дрожит и практически еле говорит, почти отрубаясь от реальности, после чего тот сразу замолчал и позволил донести его, уложить в мягкую постель и накрыть тёплым одеялом. Он не желал спать в спортивном костюме. И поэтому, просчитав все риски, если учесть то, что Сигма как обычно после оргазма слишком вялый и практически не обращает ни на что внимания, почти сразу засыпая, а так же то, что Николай всегда просыпался раньше сероглазого, то он может позволить себе снять одежду, чтобы спать в одном нижнем белье. Так он и поступил. Лёг на кровать рядом с Сигмой. И тот, почувствовав, что рядом с ним опустился матрас под тяжестью блондина, обнял его.

***

Утром блондин проснулся. Он хотел было обнять парня, что должен прямо сейчас лежать рядом с ним. Но постель оказалась пуста. Тут то Николай и запаниковал. Проанализировав ситуацию, он понял, что снова во сне сбросил с себя одеяло и к тому же заметил, что бинт съехал с его предплечья, оставив на виду красные линии на руке, и был лишь как какой-то белый тканевый браслет, видимо, он слишком сильно ворочался во сне. Сигма вполне мог увидеть порезы. Чëрт. Он проебался. В надежде, что Сигма всё же ничего не заметил, он снял бинт и положил в карман, думая о том, что потом выкинет его, а после надел спортивные штаны и толстовку, в которых вчера был. На кухне он увидел Сигму, что разгуливал в его футболке и шортах, что были ему слегка великоваты. Парень готовил им завтрак. На кухне приятно пахло сырниками и свежим кофе. Видимо, он уже заканчивал готовить. Николай подошел к нему со спины и обнял так, чтобы тот не испугался неожиданного появления блондина. – Доброе утро, милый. – Напугал! – Вскликнул сероглазый от неожиданности. – Доброе утро. Иди зубы чисть, умывайся и сразу завтракать. Николай сразу же пошёл выполнять приказ его любимого. Придя в ванную, он принялся сначала чистить зубы, смотря на себя в зеркало и размышляя о том, заметил ли всё-таки Сигма бинты и порезы. Но как ему показалось, тот вел себя более чем нормально и как обычно. Хотя, это может быть лишь затишьем перед бурей. После всех процедур, он пошёл на кухню завтракать. Сидя за столом они иногда что-то обсуждали. Николай хвалил стряпню Сигмы, на что второй смущённо отвечал, что тот переоценивает его способности. Блондин всегда наслаждался такими моментами. Такие домашние, уютные дни в компании любимого человека. Но не долго длилось его счастье. Как только они поели и убрали всю посуду, то Сигма произнёс то, чего так боялся Николай. – Нам надо поговорить. – О чем же? – Тихо произнёс Николай, что было очень удивительно, ведь его голос всегда был громким и звонким. – О том, что на твоей руке. Как ты это объяснишь? Николай молчал. Он не хотел говорить об этом. Он не хотел нагружать любимого человека своими проблемами. – Сигма, давай не будем- Хотел уже прервать этот разговор блондин, но его перебил злой и строгий голос Сигмы – Нет, мы будем об этом говорить. Я уже устал закрывать глаза на то, что ты постоянно недоговариваешься о своём состоянии. Я переживаю за тебя. Я хочу тебе помочь. Николай просто молчит. Он не знает, что нужно говорить в таких ситуациях. Он не знает, как объяснять Сигме, из-за чего он это сделал. Он боиться, что это будет звучать глупо и у его любимого человека после таких откровений появится лишь отвращение к нему. Да это и есть глупо. Глупо, что он стремиться к абсолютной свободе. Ну что за бред? Считать, что абсолютной свободы можно добиться только благодаря смерти? – Ты любишь птиц? – При чем здесь они? – Я их просто обожаю. – Не обращая на вопрос внимания, продолжил Николай. – Они по-настоящему свободны и гравитация над ними не властна. – Не переводи тему. А он и не переводит тему. Он говорит то, что думает. – Это очень глупо, я знаю. Но я безумно завидую им. Птицы, рождённые вне воли даже не осознают, что они пленники. А тюрьма прямо тут – Он оказывает на голову. – внутри черепа. И нам не сбежать из этого тёплого, влажного ада. – Что ты хочешь этим сказать? – Обеспокоенно спросил Сигма. Он не совсем понимает, о чем говорит его парень, хотя он точно знает, что это сейчас важно и нужно лишь уловить суть, чтобы понять. – Я хочу сказать, что меня гнетёт эта клетка. И я завидую тем, кто ни разу не задумывался о своей несвободе в таком ключе. Все мы по своей сути несвободны. Идём на поводу у чувств, заключаем себя в различные рамки или же, можно сказать, «клетки». Некоторые же такие «клетки» являются желанными для людей. Они готовы себя ограничить ради чего-то. И у меня не раз возникали мысли освободиться от всего этого. Но я не могу. Не могу заглушить мысли об этом. То, что я сделал со своей рукой – попытка утихомирить мысли и лишние эмоции, которые не приводят ни к чему хорошему потом. Теперь ты понял? Сигма понял. Он всë понял. – Я могу тебе как-то с этим помочь? Я могу тебе помочь заглушить эти чувства? – Просто будь рядом. Рядом с тобой я забываю обо всём этом, мне становится легче – Хорошо. Я буду рядом. Хоть этот диалог и продлился не так уж и много, как думал Николай с самого начала, что его будут заваливать вопросами, заставлять отвечать более понятно. Нет, Сигма всё понял. Но это не отменяет того, то это был один из немногих моментов, когда он говорил о своих чувствах, переживаниях и о таком странном и безумном желании. Ему очень сложно говорить о таком, он сильно выгорел даже после такого короткого разговора между ними. Видимо, Сигма это заметил и чтобы поддержать его, он просто обнял. Без лишних слов. Слова здесь и не нужны. Иногда нужно просто обнять и этого будет уже достаточно.