Лишь твой.

Любовь, что режет как кинжал, рубит как топор, каждый предпочитает не прикасаться к такому, а если и тронут то отдернут руку и больше не прикоснуться. Но есть идиоты, которые предпочитают лить кровь на такое лезвие, оставлять на своём мягком теле раны и заливая себя собственной кровью. Кроулинг за это лезвие хватался обеими руками и тянулся к нему всё ближе и ближе, не замечая что лезвие с каждым разом всё тупее и мягче. Не видел как красный призрак становился мягче и ласковей. Как не кривил лицо при очередной попытке нежности и как выполнял любой каприз. Это лезвие тупилось о чужое призрачное тело. И оно не имело ничего против. Скарлетелла любил остро, вонзая зубы в призрачную плоть и оставляя собственные следы. Любил царапать, делать белые, ровные, с острыми концами шрамы на бёдрах. Заплетал чёрные смоляные волосы красной лентой, искал подлиннее, что бы та сплеталась с чёрными локонами в переплетении косы. Целовал серые губы до красна. А Кроулинг принимал всё полностью и с ответной страстью, правда его страсть очень нежна. Мягкие прикосновения и влюблённое поведение. Каждый писк был причиной для волнения и расспросов всё ли хорошо. Он добавлял в кровавый, страстный и смертельный красный, свой совсем светлый, мягкий и нежный розовый цвет. Ласкал, терпел и добавлял сладости всем пыткам. Скарлетелла привыкший к крикам и страхам словно губка пгубк каждую ласку. Лелеял каждую секунду доброты и нежности, будто это всё может прекратиться в любую секунду. Сам же Кроулинг кажется был организмом способным производить эту ласку на постоянной основе. Скарла не желал делиться этим, в первое время он был похож на человека, что бродил по пустыне без возможности напиться, или умереть от обезвоживания. Будто он только нашёл бутылку воды, что стало его отрадой. Он не желал делиться с остальными Кроулингом. Он кажется мог запереть в комнате призрака и не выпускать от туда. Но второй умудрялся убегать и провожать новых людей. Защищал их и учил языку, Скарлетелла безумно злился. Но был зол не долго, до первого поглаживания или поцелуя. Из-за полыхающей словно лесной огонь, накормленный спиртом, ревности, он крал Кроулинга. Связывал руки красной лентой, оставляя такие же красные отметены. Выбивал из него каждое имя, каждую не нужную мысль и лишние идеи. Кроулинг временно забывал призрачный язык и был готов на всё, лишь бы развязали руки и дали потрогать. Приласкать и сгладить в ответ, что бы не царапаться так сильно. Хотел теснее, так было теплее, так было живее и приятнее. Он после обязательно примется к красному призраку и спросит что он не так сделал и злиться ли Скарлетелла. Но всё будет хорошо, Скарла успокоиться и погладит по голове и отмоет. Приласкает в ответ, так как делает Кроулинг, будет брать с него пример. Укроет своим красным плащом и уложит в кровать и ляжет рядом. В ответ раздаётся весёлое хихиканье, будет ощущение, что в руках не призрак, а ласковый кот. Что прижимается к любимой груди сжимаясь в комок. Скарла не отказывал себе гладить тёмные волосы и целовать лоб, чувствуя руками выпирающие позвонки. Обещает себе что откормит своё чудо. Скарла чувствовал внутри ком, такой приятный и бархатный ком, который щекочет изнутри живот. Это было чувство любви и нежности, оно появлялось осторожно и будто дикое животное, намерением прижиться в красном зонтике. Ему от распирающих чувств хотелось рвать Кроулинга на куски целовать каждый дюйм и доказывать любовь каждому миллиметру. А после пришить их обратно, что бы потом повторить всё заново. Но он ведь знал какие последствия бы понесли такие действия, из-за чего ограничился поцелуями и метками. Но они были повсюду, один раз даже на ладони. Скарла сам был удивлён, но реакция Кроулинга его насмешила. Он сначала удивлённо на это пялился (как мог в отсутствии глаз), а после посмотрел на Скарлу. И у него получалось то, что у других никак не получалось. Всём своим видом он проявлял недопонимание, а после громко рассмеялся и поцеловал ладонь, там где была метка. Скарлетелла думал что там и умрёт от сердечного приступа, он не показывал лицом, но любил безумно и одержимо. Он твердил, обычно и спокойно, будто говорит что-то совсем не важное, но на самом деле... - Я твой. Навеки. Кроулинг замирает, перестаёт играть с красными прядями, наблюдая как они с кровавого переливаются в рубиновый под белым светом, и обратно. Он расцеловывал лицо напротив и тихо, совсем ехидно хихикал. Безумно ласковое создание рядом с которым, Скарла чувствовал себя любимым. Его ревность так быстро гасла, просто потому что он особенный. Просто потому что Кроулинг не особо рад прикосновением чужих, а вот к его прикосновениям он всегда тянется. Будто к спасательному кругу. Мнёт и кажется может лежать часами пока его гладят руки залитые по плечи в крови. Хотя его руки не лучше. С ним насилие становилось мягче, а после и вовсе стало словно вода утекать сквозь пальцы. Оставляя лишь слабо уловимую влагу на пальцах, которую Кроулинг так лелеял будто это было сладкая нега. Скарлетелла честно не понимал, а Кроулинг сказал что Скарлетелла просто любит так, а значит он рад это принимать. Скарла не отказывал Кроулингу ни в чем. Что бы тот не попросил ему давали абсолютно всё! Сладкого? Конечно, Кроулинг найдёт сладкую конфету в красной обёртке. Человечену? Конечно! Зря Скарла достаёт души и бродит по человеческому миру? Одежда? Дай пару уточнений какую конкретно и я принесу, и то что ты просил и то что я посчитал для тебя нужным. Скарлетелла не любил прикосновения, он злобно смеялся когда тот же Худ не мог его ударить или убить за его слишком высокую агрессию даже к призракам. Он не давал никого трогать себя, даже обувь или одежду. Сколько же он ловил заинтересованных взглядов Сильвиера. Но Кроулинг был абсолютным исключением из правил. Скарла любил его прикосновения, лёгкое касание к щеке, нежный поцелуй в губы, переплетённые пальцы. Самая частая ласка это поглаживание по голове. Столь важный для Скарлетеллы зонт мог трогать лишь он. И Кроулинг, конечно. Он нежно гладил рукоятку и мягко ввёл наверх. Первое время, даже не зная что это самое сердце Скарлетеллы. Не знал что тот внутреннее дрожал от каждого лёгкого прикосновения. А когда узнал просто из принципа тащил этот предмет с собой и пока Скарлетелла не мог найти любимого, гладил и целовал. Скарла честно не особо и пытался его найти, если чувствовал у кого он то он оставлял Кроулинга паясничать. Тот весело хихикал когда возвращал зонт его обладателю. Скарлетелла млел под прикосновениями костлявых пальцев. Они носили мёртвый холод, но ему всё равно было тепло от их прикосновений. Он желал больше, как бы много не получал ему было мало. А у Кроулинга будто была вечная жажда прикосновений и он всегда желал дарить это. Они нашли друг друга, любящий дарить и желающий получать. И жилось им хорошо. - Я тоже тебе! Он улыбается и отвечает взаимностью. И его улыбка стоит дорого, пусть она вечная, пусть сияет ярче любых звёзд, она всё равно очень дорога. Скарлу переполняет чувствами любви, кажется будто протяни руку и он сломает всего Кроулинга, что сидит на его коленях и жмётся ближе. Но каждый раз Скарла этого боится и лишь мягко гладит щеки и заплетенные волосы. Целует уголок тёмных губ и кутает в красное одеяло. ... Кроулинга ломит от страха и боли, и эта боль вовсе не связана со сломанными ступнями. Это рана ещё с прошлой жизни, из-за неё он не может ходить, она заставляет ноги подкашиваться и бить болью по всему телу. Эта проблема сейчас так мешала искать свою красную любовь, такую острую, но такую нужную и родную. Он тянется и открывает всё двери что попадаются ему на глаза, даже те что были заперты он выбил скорее случайно. Кроули тянется и ищет то что ему так необходимо. То из-за чего сердце, которая казалось давно забытым, билось в страхе. Он несколько раз упал на колени и кажется они тоже сломаны, кровоточат и болят. Бьют током по ногам и заставляют их неметь. Но это ему не помешает бежать и искать красный силуэт. Всё внутри зудело и болело, кажется будто каждая частичка Кроулинга кричала об опасности и о том что что-то очень важное пропало. Кроулинг даже почти сбил с ног удивленного Сильвиера. Ещё поворот, дверь, поворот, вода и вот он. Его красная и опасная любовь, она стоит перед человеком, другом Кроулинга. Последний питает надежды на то что Скарлетелла пришёл убить, но он согнулся кажется почти вдвое и держит человека за подбородок. Красный зонт опасно пропущен и открыт, почти скрывая человека сзади. Он был так близко к ней... Губами почти касался её, так близко как был с Кроулингом. Какие же ничтожные надежды... Красный демон шепчет: - Имя. Скажи. А человек кажется отвечает что-то лишь губами. Самый страшный свой секрет, самую большую тайну и самый страшный кошмар Кроулинга. Он не сдерживается и падает на колени, снова. Они болят и кажется коленные чашки опасно хрустнули. Боль отдаёт по всей ноге будто по венам электрическим разрядом, оставляя неприятное ощущение и делая ноги совсем ватными. Кажется Кроулинг их даже не чувствует, как и почву под ногами. Его заплетенные волосы пачкаются в грязи сзади, красная лента становится частично коричневой. Губы Скарлетеллы тянутся вверх, в опасном оскале, голодном и многообещающем. Глаз, что не скрыт чёлкой расширяется и в нём плещутся демоны в море крови. Они веселятся и кажется смеются над тем какой же Кроулинг жалкий и доверчивый. Как легко его сердце сломать, совсем хрустальное и нежное. - Ты моя, навеки. Бить уже не по чему, Скарлетелла же решил окончательно потоптаться на осколках. Ползающий призрак такого вынести не в силах, его внутренности опасно скручиваются и он готов выблевать их наружу. Сердце уходит в пятки и становится каменным, таким тяжёлым. Он встаёт, но ноги протестую полностью, от пяток до колен, но он всё равно упрямо тянется и бежит. Снова бежит, но уже даже не зная куда и зачем. Лишь бы спрятаться, в шкаф! Точно, вот там он и найдёт укрытие, там темно и спокойно. Теперь уже сбивает с ног Сильвиера, но помогает ему встать. - Что случится? Ты стоишь. Спрашивает врач, но Кроулинг не в силах отвечать. Сильвиер очень хороший, правда, один из любимых призраков Кроулинга, но второй сейчас не хочет говорить. Он оборачивается и без слов бежит дальше. Сжимает губы в тонкую полоску, лишь бы не пролить ненужных слез. Кроулинг наконец-то добегает и быстро прячется в шкафу. Он тихо сидит и скулит от одиночества и безнадёги. Его горячие слезы обжигают холодную мёртвую кожу. Слезы падают на грязную ткань одежды, и они совсем не чистые. Влага собирает с щёк застывшую кровь и грязь, скатываясь и становясь такой же грязной, как и сам призрак. Кроулинг честно не винит Скарлетеллу, так чисто верит что он в чём-то провинился. Правда вот, чем конкретно человек был лучше его? Неужели… Тем что человек просто живой? В отличие от Кроулинга. Нет, нет! Кроулинг не хочет верить, такое не изменить. Он хочет верить что это что-то что он смог бы исправить. Недостаточно было ласки? Возможно! Пусть будет так, Кроулинг верит что оно так. И плевать что Кроулинг постоянно ласкал Скарлетеллу, как мог и как виделись часто. Недостаточно значит! Кроулинг всегда был любознательным, а Скарлетелла так много знал и был начитан. Им было хорошо вместе, Скарла интенсивно рассказывал про всё что знал и искал новую информацию в мире людей. Лишь бы потом пересказать всё Кроулингу. А тот лежал и слушал, впитывал как губка и смеялся на тех моментах, что ему больше нравились. Скарлетелла не умеет читать эмоции и их предугадывать, но он так старался всегда угадать что чувствует Кроулинг. А второй всегда знал что Скарлетелла грустный, или злой. Просто чувствовал когда нужно тихо обнять, а когда срочно нужно начать веселить. И всегда угадывал, сам не понимая, как и не мог объяснить Скарле. Может это причина? Человек был способен объяснить? Но этого недостаточно! Кроулинг старался недостаточно. Ему нужно было стараться больше, к чему сейчас такая боль и эти слезы? Они не изменят ситуацию, чёлка давно намокла от влаги, как и подол его одежды. Ничего изменить нельзя. Темнота шкафа кажется ничто по сравнению с тьмой внутри Кроулинга. Она тянет вниз и съедает по кусочкам, медленно, не оставляя и следа от прежнего радостного и ласкового призрака. Кроулинг чувствует тихое и пустое ничего, оно так обволакивает и даёт чувство безопасности, что хочется плакать громче и больше, ощущение что его не услышат и не увидят. Из съедающей и безопасной темноты его вырывает яркий красный свет. Шкаф открыл Скарлетелла что опасно возвышался над тёмным призраком. - Я тебя не найти! Я искать тебя, зачем ты прятаться? Скарлетелла был злым и нервным, он явно придумал сразу всю тираду, что собирался сказать призраку, но растерял весь свой пыл увидев на чужих щеках слезы. Тот прижимал себе колени с припухшими ступнями, будто те были полностью в синяках. Он жался в угол шкафа и что, боялся, избегал Скарлетеллу? Его волосы на лице намокли и липли к грязной мёртвой коже. Он выглядел безусловно прекрасно, однако эти слезы не должны были украсить его, Кроулинга лицо! Скарлетелла себе обещал когда-то, а сейчас что? Этот призрак ревёт наврыд в шкафу ещё и боится Скарлетеллу. Скарлетелла честно не понял такой реакции, Кроулинг его свет. И это даже не ложь, Кроулинг действительно всегда излучал свет. Настолько яркий что красный призрак будет не против идти лишь за ним, словно светлячок за фонариком. Да Скарла обожал слезы со страххом и отчаянием, но нельзя допускать этих эмоций у того, кто терпел тебя всего. Скарлетелла слишком дорожит лаской холодных рук, что бы сейчас терять это из-за страха. Нельзя! Нельзя допустить. Скарла садится ближе на корточки и видит как Кроулинг жмётся к шкафу теснее, а его губы опасно дрожат. Скарлетелла не хотел... Что он собственно сделал? Зонт отходит на пол ближе к Кроулингу, там где он точно будет в безопасности. - Что случиться? Острый взгляд красных глаз бегает по всему телу тёмного призрака. Замечая, что... Красная лента испачкалась и срочно нужно искупать Кроулинга и поменять ленту, ему нужна новая одежда, эта грязная и порвана, плюс испачкана в... Слезах. Пятки и нижняя часть ног слегка посинели и припухли как от синяков, а колени так и вовсе в кровь разбиты. Нужны будут бинты. - Ты выбрать человека! Ты не любить меня. Что я сделать не так...? Кроулинг хочет спрятаться и пытается это сделать зарывая лицо в руки. Волосы будто поняв желание хозяина, занавесом закрыли вид на всё бледное лицо. Не давая Скалетелле и шанса на то что бы угадывать чужие эмоции. Скарлетелла очень редко чувствует желание защищать и оберегать, но он дорожит своей самой дорогой и любимой душой, которой не может обладать. Печаль на родном лице и слезы, сами будто толкают руки ближе к телу спереди. Ему так и хочется, обнять, приласкать и помять. Даже так его свет считает виноватым себя и только себя, почему он такой светлый? Скарлетелла его не заслужил. Он садится на грязный пол шкафа, совсем близко к тёмному призраку, тянет его в свои объятия и чувствует как чужое тело не тянется вперёд и при этом не пытается отодвинуться. Он будто застыл, словно игрушка, это ранит Скарлу, впервые так сильно колит сердце. Кажется ком, заставший в горле, пускает иглы в глотку и неприятно щекочет язык. Он прижимает чужое тело и чувствует, что не заслужил... Ему нравятся эти слезы на каком то скрытом участке сердца. Зачем и как, но это доставляет удовольствие, такое обжигающее и режущее. Но такое, неприятное даже. Скарлетелла не заслужил этот свет во всей мёртвой тьме призрачного мира. Он обязан не дать огоньку потухнуть и дальше идти вперёд. Как он может считать себя ответственным если даст Кроулингу считать себя виноватым в чувствах Скарлы? Второй честно думает и знает, что внутри он гниёт. Однако этот свет принадлежит ему. Скарлетелла ответственный, он ни за что не даст свету потухнуть, и слабые объятия в ответ действуют как утешение. - Человека душа принадлежать мне, я не люблю человека. Моя душа твоя, я твой. Впервые голос Скарлы звучит так нежно, это ему не свойственно и он сам удивлён. Но он целует чужой лоб и прижимает к своей груди, сажает на свои колени и обнимает покрепче. Гладит чёрные как смола волосы и убирает грязную ленту. Доставая из кармана свежую и более яркую, идеально подходящую под цвет его зонта. Связывает волосы в хвост, после чего гладит выпирающие позвонки и согнутые колени. Совсем осторожно, будто трогает самую дорогую ценность мира. Самую редкую душу на свете. Скарлетелла совсем тихо шепчет своё имя, чувствует как пальцы сжимают его плащ и как голова на плече хочет подняться. Но не даёт, он не знает откуда, помнит своё имя, просто помнит и хочет доверить не только сердце, но и душу Кроулингу. Это место, где Скарлетелла будет в безопасности, всегда. Что бы не случилось. А Кроулинг же всё-таки вырывается и целует лицо напротив и треплет красные локоны. От слез остались лишь ещё влажные локоны спереди и пара мокрых дорог на щеках. Он ещё не знает что сердце его новой подруги человека, завтра же будет стоять на столе в их комнате в качестве подарка, после самой нежной ночи в их бесконечной жизни. Он съест его и будет удивлён не найдя своего друга. Скарла соврет что та ушла, но кого волнует правда? Свет Скарлетеллы снова тут и снова рядом. Остальное не важно.