Formidable

      День для Эдгара По не задался с самого утра. Он пролил на себя свой утренний кофе, потому что машина за окном издала слишком громкий звук. Затем умудрился опоздать на работу, потому что в голову пришла мысль для детективного романа, которую просто необходимо было записать, так теперь ещё, что хуже всего, к обеду он получил вызов в кабинет своего начальника — Фрэнсиса Фицджеральда.       Как только Луиза Олкотт передала ему это сообщение, Эдгар впал в ужас, совершенно уверенный, что сделал что-то не так, что его будут сейчас ругать и обязательно, непременно уволят, за то же опоздание, например. Кошмар. Хуже и не представишь. Он тотчас бросился собирать вещи, все свои книги и принадлежности для письма, чтобы как можно быстрее освободить офис. Всё забрать, ничего не оставить. Фицджеральд точно не даст много времени. От этой мысли По впал в ещё больший ужас. Он заставлял Фицджеральда ждать. Не прошло и минуты, как Эдгар пулей вылетел из кабинета и направился к начальнику, оставив вещи недособранными.       С каждым шагом ноги По наливались свинцом, а ужас превращался в уныние. Не то, чтобы он очень любил работать в Гильдии. Да, здесь хорошо платили, работа была не слишком для него сложной, даже местами креативной, но всё же истинным его увлечением было писательство. Открыл он в себе этот талант только три года назад. Когда расследование, которое он вёл параллельно с другим детективом-выскочкой Ранпо Эдогавой, обернулось для него полным и сокрушительным поражением. И теперь, чтобы иметь возможность обставить Ранпо, доказать, что он может его победить, Эдгару была нужна помощь и влияние Гильдии. Да и из-за врождённой ответственности просто отставить работу на второй план он не мог, даже наоборот, старался выслужиться, заработать авторитет и влияние, хоть и выходило это чуть лучше, чем никак. И теперь, идя на ковёр к Фицджеральду, Эдгар ужасно нервничал. Так не хотелось уходить. Да, люди здесь не были ему особо приятны, но и сильной неприязни тоже не вызывали. И многие обладали сверхспособностями, как и он сам, как и Ранпо Эдогава с его совсем несправедливо сильной Супер-дедукцией. Это всё лишь сильнее удручало уже настроившегося на худшее По. Еле дойдя до двери, он осторожно постучался и, приоткрыв её, заглянул в щёлку и прошептал:       — Фрэнсис-сама... м-можно?       За столом в огромном просторном кабинете сидел глава Гильдии. Одетый с иголочки, как и всегда, на этот раз в светлый костюм с нежно-розовой рубашкой, высокий, стройный, голубоглазый блондин с идеальной укладкой — Фицджеральд был эталоном селф-мейд бизнесмена, будто сошедшим с обложки "Форбс". Однако за этим фасадом прятался человек, которого многие совершенно оправданно боялись. Ради своего успеха он не чурался пройти по головам, втоптать кого нужно в грязь, других вообще устранить. У Фицджеральда были свои секреты успеха. Ими он не делился, но ходившая о нём слава примерно позволяла о них догадываться. Сейчас он молча сидел за столом, бегая глазами по отчётам, предоставленным ему сотрудниками Гильдии, с совершенно задумчивым выражением лица. Было ясно — он даже не услышал этот тихий шёпот, которым почти всегда разговаривал По. Правда была в том, что молодой архитектор очень смущался и даже боялся людей. И разговаривать с ними, а тем более со своим начальником, было для него огромным стрессом. Гораздо проще было коммуницировать посредством писем, но, увы, Фицджеральд вызвал его лично. И, попереминавшись с ноги на ногу, всё ещё шёпотом, но погромче, Эдгар обратился к нему ещё раз.       — Ф-Фрэнсис-сама…? Вы вызывали м-меня…?       Фицджеральд сам попросил так его называть, как и обязал всех сотрудников изучать японский для какой-то важной миссии через пару лет. Подробностями он пока не делился, но занятия оплачивал со средств компании. На всякий случай По ещё раз постучал в дверь, тоже погромче, и Фицджеральд наконец оторвал взгляд от бумаг, окинул им По и уверенно улыбнулся.       — О! А я тебя ждал, старина! Проходи-проходи, — жизнерадостно сказал он и поманил к себе По размашистым жестом. — У меня к тебе есть разговор.       От этого "у меня к тебе есть разговор" сердце По окончательно ушло в пятки. Точно увольнение. Ничего хорошего с этой фразы не начинают. Хотелось развернуться и убежать к себе в кабинет, а там закрыться и просидеть до вечера, пока все не уйдут. Будто тогда его не уволят, если не увидят и забудут. Но, заставляя себя хоть немного собраться, Эдгар медленно открыл дверь, на совершенно чугунных ногах зашёл в кабинет и остановился посреди него, искренне желая прижаться куда-нибудь к стене и спрятаться на фоне неё. Но, не имея такой возможности, он вместо этого склонил голову и, сгорбившись, мял пальцы, смотря в пол и уже заранее чувствуя себя виноватым, хоть до сих пор не понимал, за что именно.       — Ты чего, как не родной, а? — усмехнулся Фицджеральд. — Закрой хотя бы за собой дверь. Предпочитаю разговоры тет-а-тет, понимаешь ли…       Теперь ещё и опасаясь, что за закрытой дверью Фицджеральд, чем чёрт не шутит, убьёт его, Эдгар всё так же медленно вернулся обратно к двери, и осторожно, боясь скрипа и пытаясь отсрочить свою кончину, начал её закрывать. Фицджеральд же, не обращая никакого внимания на это чужое волнение и медленно закрывающуюся дверь, достал из стопки папок рядом с собой ту, что сдал на отчёт По, поднял её в руке и огласил:       — Что это, как думаешь?       Этот вопрос застал повёрнутого спиной к начальнику По врасплох. Всё настолько плохо, что Фицджеральд даже не знает, как это назвать? Для него этот кусок текста и не отчёт вовсе? Неужели он мог так облажаться? Медленно обернувшись и расширив спрятанные за волосами глаза так, что один даже стал из-за них проглядывать, Эдгар даже снова приоткрыл дверь, будто надеясь проскользнуть в щёлку, но тут же, снова повесив голову, понуро пробормотал, предполагая:       — Список м-моих ошибок?       — Неверно! — Фицджеральд громко хлопнул папкой по столу, заставляя По подпрыгнуть на месте. — Будут ещё попытки? И хватит стоять у двери, иди уже сюда! Время...       — Д-Деньги? — договорил за него По, ведь своей интонацией Фицджеральд явно на это намекал.       В ответ тот и правда довольно щёлкнул пальцами и рукой поманил По к себе, на что тот, уже не смея больше перечить начальству, медленно-медленно повернулся полностью и так же медленно подошёл к столу, всё равно останавливаясь на достаточно большом расстоянии от него. С тихим вздохом он снова повесил голову, чувствуя, как на глаза навернулись слёзы. Это всё. Финал. Он никогда не сможет достичь своей цели, ведь не смог совместить её реализацию с работой. Такой сокрушительный провал. Ему казалось, что сейчас Фицджеральд начнёт над ним смеяться. Но, припоминая вопрос начальника и то, как тот не любил повторяться, всё же сделал ещё предположение:       — Одна б-большая ошибка?       Опустивший голову По и не увидел, что Фицджеральд снова взял папку в руки, уверяясь, что позвал Эдгара сюда не зря.       — И вновь неверный ответ! Это… — он потряс папкой. — Наша новая нескончаемая денежная жила! Твои проекты… — Фицджеральд поднёс три сложенных пальца к губам и поцеловал их. — Просто блеск! Скажи мне, как ты умудряешься так хорошо чуять наживу, составлять такие проекты, но потом совсем теряться в таком простом вопросе? — он улыбнулся и хмыкнул. — Просто обворожительно.       — Я неспециально! — слушая, но не слыша чужие слова, начал оправдываться накрутивший себя По. — Ф-Фрэнсис-сама, не увол… — он осёкся, всё-таки осознавая смысл сказанных ему слов, и даже неосознанно поднял голову, чтобы убедиться, что его начальник не шутит, совершенно растерянно переспрашивая его. — Я ч-что? Обворожительно?       — Да, — Фицджеральд положил папку на стол и, сложив пальцы в домик и опустив на них подбородок, наблюдал за этими оправданиями с лёгкой ухмылкой. — Абсолютно обворожительно. В общем, дел у меня ещё много, не буду тянуть резину: я позвал тебя сюда, чтобы предложить новый контракт с повышением.       По вновь распахнул глаза так широко, что их стало видно даже из-за чёлки, не в силах сдержать чувства. Повышение. Фицджеральд предлагал ему повышение. Даже в своих самых смелых мечтах он не мог такого предположить. Уволить — да. Поругать — да. Высмеять — да. Но повысить? Это было совсем неожиданно, больше походило на сон, но в груди сразу поднялось восторженное волнение, и По, забыв про свой обычный шёпот, с неверием и робкой улыбкой воскликнул, хоть и всё равно тихо:       — П-Повышение? Я не ослышался, Ф-Фрэнсис-сама? Ущипните меня... — он снова осёкся, но всё с той же улыбкой пробормотал. — Ой, извините, не надо, я сам…       Щипнув себя, По пискнул и поморщился от боли, но тут же вновь поднял блестящие глаза на Фицджеральда, всё же веря, что это не сон. Что ему в самом деле предложил повышение сам глава Гильдии, собственной персоной, который теперь улыбнулся ему ещё более открыто, не отводя взгляда от этих умиляющих его ужимок, а после щипка и вовсе рассмеялся.       — Конечно, не ослышался, старина. Благодаря тебе наша прибыль растёт гораздо быстрее, чем я планировал в начале года. И я! — он важно поднял наверх указательный палец. — Я всегда ценю своих работников по достоинству и доказываю это делом. Скажем… — он призадумался, поднимая глаза куда-то наверх, точно вёл какие-то подсчёты в голове, и потом с ухмылкой спросил. — Повышение зарплаты в два с половиной раза тебя устроит, а, новый главный архитектор Гильдии?       По замер, подумав, что он ослышался.       Главный архитектор Гильдии.       Ему так хотелось иметь такую должность. Он так много для этого делал, так мечтал о признании и проклинал тех, кто его не замечал, и в частности, Фрэнсиса Фицджеральда, но… Теперь, услышав это от него самого, тут же порозовел от смущения и обхватил ладонью локоть другой руки, теряя уверенность. Сможет ли он справиться? Оправдает ли возложенные ожидания? Сможет ли так же эффективно совмещать это с написанием романа, или придётся спать ещё меньше? Все эти и многие другие вопросы тут же начали терзать Эдгара, и он заметно стушевался, мечась между своим желанием и своими страхами.       — М-Может, не надо, Ф-Фрэнсис-сама? Слишком много! — попытался отказаться он, но, глядя в пол с дурацкой улыбкой, которую был не в силах спрятать, всё же пробормотал что-то более искреннее. — Главный архитектор…       — Именно! — выкинул вперёд указательный палец Фицджеральд. — Главный архитектор! И, видимо, я поменяю формулировку, — он хмыкнул и сказал уже без вопросительной интонации, совсем буднично, будто просил чашку кофе. — Повышение, плюс увеличение оклада в два с половиной раза, документы принесёт Луиза, когда подготовит, заставлю её быстрее шевелиться, думаю, завтра уже подпишешь, — довольный, он широко улыбнулся и, снова открыв папку где-то на середине, мечтательно выдохнул. — Ох, эти цифры... Пока я читал твой отчёт, у меня складывались в голове такие суммы, ты их и представить не можешь. Даже количество нулей. А ты ещё пытаешься отказаться! — чуть помолчав, он усмехнулся, снова опуская подбородок на свои пальцы. — Очаровательно.       Фицджеральд замолчал, продолжая внимательно смотреть на По. Он будто пронизывал его взглядом, отчего тому становилось некомфортно. Слишком много внимания. Сразу начинало казаться, что у него где-то пятно на рубашке или остаток зубной пасты у рта. Но нет, он же с утра смотрелся в зеркало и всё перепроверял… "Зачем тогда так на меня смотреть?" — раздражённо подумал По, но, потеребив ещё свой рукав, он осторожно спросил совершенно другое.       — Т-То есть, мне не нужно собирать вещи?       Фицджеральд не сдержал смешок.       — А куда ты собрался, старина? Тебя никто не отпускал. Тем более ты так меня обрадовал! Я давно так не радовался отчёту по архитектуре, такая монотонная скучная штука, но вот цифры! Цифры всё меняют! Думал, что стоит тебе сюда прийти, я расцелую тебя на радостях!       Никак не в силах всё уложить в своей голове, По резко поднял её и устремил взгляд на Фицджеральда. Слишком много он сказал, чтобы сразу переварить. И… расцеловать? Что за странная фигура речи? По напрягся, ведь за все двадцать пять лет его жизни никто не говорил ему такое даже в шутку, даже метафорой. При этом он невольно осмотрел своего начальника, бездумно прикидывая вероятность того, что такой красивый, состоявшийся, да ещё и женатый человек, как Фицджеральд, мог предложить что-то такое на полном серьёзе, и, решив, что такая вероятность стремится к нулю, теперь не знал, как к такому относиться.       — Р-Расцелуете? — переспросил он.       — Да, — совершенно непринужденно кивнул Фицджеральд и завёл руки за голову, искренне наслаждаясь тем, как По поднял голову и вновь посмотрел на него своим видным из-за чёлки серым глазом. — Так и думал — только он придёт, сразу его расцелую за такую работу! Но, как видишь, удержался.       Хмыкнув, он прикрыл глаза и отклонился назад на спинку своего кресла, расслабившись. По же, наоборот, не знал, что сказать и верить ли Фицджеральду, ведь тот только что повторил эту странную фигуру речи. Фрэнсис проверяет его? Смотрит, как он среагирует? Хочет застать врасплох? Это у него точно получилось… И По не знал, как реагировать, поэтому от смущения закусил губу и кивнул, решая не задавать лишних вопросов и не портить начальнику хорошее настроение. Некоторое время они оба молчали, пока Фицджеральд, приоткрыв глаз и увидев, как По чуть порозовел и прикусил губу, не усмехнулся.       — Очаровательно… — он закрыл глаз обратно. — Что ж. Тогда я ещё подумаю над премией вдобавок ко всему остальному и выпишу её тебе в ближайшее время. Есть пожелания?       Эдгар отрицательно мотнул головой, покраснев ещё сильнее, и продолжил кусать губу. С одной стороны он, конечно, не ожидал такой щедрости от Фицджеральда, изначально вообще рассчитывая на увольнение, но тот мало того, что не уволил, но ещё и повысил, и выписал премию, но… Почему-то По, впервые услышавший от кого бы то ни было то, что его бы хотели расцеловать, теперь глубоко внутри чувствовал себя чуть ли не задетым, что этого не случилось. Конечно, Фрэнсис шутил, но всё же в глубине души… Эдгар невольно подумал об этом и успел расстроиться.       — Ты язык от счастья проглотил? — снова приоткрыв глаза, нарушил ход его мыслей Фицджеральд. — Я же не слышу, как ты киваешь, радуешься, или что ты там делаешь… — опустив руки обратно на стол, он посмотрел на чужое лицо с внимательным прищуром. — Чего ты так раскраснелся-то? — хмыкнув, он добавил. — И осторожнее, старина, губу можно и откусить.       — О-Ох… — испуганно приоткрыл рот По, выпуская губу и осознавая, что не поблагодарил Фицджеральда за всё, низко склонился перед ним. — П-Простите, Фрэнсис-сама! С-Спасибо вам б-большое! Я-я не подведу вас! — от волнения сильнее начал запинаться он. — Буду работать и работать и работать! Всё для вас!       Фицджеральд, наблюдая за этим с нескрываемым удовольствием, так умилился поведению подчинённого, такой искренней благодарности и самоотдаче, которую встречал крайне редко, что даже повторил ещё раз:       — Вот. Вот за это я и хотел тебя расцеловать, старина.       — Но удержались, — кивнул Эдгар, всё с теми же смешанными чувствами. Фицджеральд повторил это уже в третий раз. Теперь уже было совсем не смешно, а просто обидно, что он таким образом насмехался над тем, что его, По, никто и не расцеловал бы.       — Да, — усмехнулся Фицджеральд, и в глазах его что-то блеснуло. — И, кажется, в твоем голосе даже звучит нотка разочарования. Я прав?              — Д-Да? — полуутвердительно-полувопросительно произнёс По, вновь выпрямляясь и расширяя глаза, ужасаясь, что Фрэнсис мог залезть в его голову и прочитать мысли.              Тут же раздался хохот Фицджеральда, напугавший По и заставивший его сжаться. Происходящее его откровенно забавляло, от чего он довольно провозгласил:       — Да я же прав! В таком случае…       Перестав смеяться, Фицджеральд поднялся со своего стула и, поправляя на ходу галстук, с совершенно спокойным видом обошёл стол. Эдгар же, наоборот, насторожился. Он сделал маленький шажок назад, не понимая, чего ожидать. Фицджеральд шёл к нему грациозно, словно дикий кот, а ему лишь оставалось следить за этими плавными движениями, тихо дыша через приоткрытый рот. Неужели он серьёзно? Или хочет посмотреть, как он сейчас поведётся, чтобы рассмеяться ему в лицо? Эдгар не понимал. Намерения Фицджеральда оставались для него загадкой, но и правда походили на какой-то тест, который он сто процентов провалит. Наконец сократив дистанцию между ними, Фицджеральд встал напротив По, сжавшегося, кажущегося меньше, чем есть на самом деле, и мягко усмехнулся.       — Какой непостоянный-то.       Подняв одну руку, Фицджеральд заключил чужой подбородок между большим и указательным пальцем, заставляя поднять к себе лицо, и чуть улыбнулся.       Нет, ну теперь он явно не шутил. Фицджеральд стоял слишком близко и держал его за подбородок. В любую секунду он мог начать насмехаться, но этого не происходило. Будто намерения и впрямь были серьёзными. Эдгар расширенными глазами заглянул в чужие голубые и, совсем уж растерявшись, пробормотал:       — Ф-Фрэнсис-сама... Н-но... В-вы... У вас же...       Но Фицджеральд даже не слушал его. Со той же усмешкой он просто притянул По за подбородок к себе и, не церемонясь, по очереди поцеловал его в каждую щёку несколько раз подряд, весьма быстро и энергично, именно что расцеловывая.       Мягкие и тёплые губы касались кожи щёк. Губы его начальника. Фрэнсиса Фицджеральда. Это было так непривычно, так приятно, но так смущающе, что По уже после первых нескольких поцелуев начал вертеть головой, пытаясь избежать их, думая, как это странно и неправильно, и непонятно, и в то же время отчего-то испытывая в груди от этого слабое приятное тепло, которое только сильнее пугало.       — Ф-Фрэнсис-сама... — продолжая пытаться вывернуться, чуть протестующе выдохнул он и в этот момент случайно встретился своими губами с чужими, отчего в ужасе застыл, широко распахивая глаза.       Фицджеральд замер и сам, легонько касаясь чужих губ своими. Казалось, что если он и затеял всё это забавы ради, то теперь еле-еле заставил себя взять волю в кулак и чуть отстраниться, снова хмыкая.       — Даже так...? — Фрэнсис приподнял вторую руку, не выпуская чужой подбородок, и коснулся пальцами своих же губ. — Кто бы мог подумать.       — И-Извините… — пробормотал сбитый с толку По, всё ещё чувствуя на своих губах этот мягкий, теплый, первый свой поцелуй. — Я-я…       По не знал, как это сказать. Он явно не должен был целоваться с Фицджеральдом. Даже так, в шутку. У Фрэнсиса была жена, хоть о ней не было известно ничего, кроме того, что сейчас она далеко, в Лондоне, и что Фрэнсис её вроде как любит. Но почему тогда сейчас это случилось? И почему губы Фицджеральда сейчас расплылись в ещё более хитрой усмешке, а его рука мягко легла ему на талию? Что происходило?! Почему Фрэнсис не вытирает свои губы от омерзения, что поцеловал парня, так ещё и такого несуразного и убогого, и не выгоняет его, а вместо этого приобнимает и спокойно говорит:       — Чего ты извиняешься, а?       — Я-я в-вертелся и… — По вздрогнул, чувствуя чужую руку на своей талии, такую крепкую и сильную, и сбивчиво продолжил бормотать всё, что его терзало. — Н-но я... вы... м-мы не должны... У в-вас же... же… жена! И... и вы её лю... любите! И что "даже так"?       — Даже так… — начал Фицджеральд, умиленно улыбаясь этому бормотанию, и, ухмыльнувшись, провёл рукой дальше и положил её на чужую поясницу, продолжая объяснять, как ребёнку. — Ты не против того, чтобы я не просто "расцеловал" тебя, но и "поцеловал", да?       По тут же поднял взгляд, совсем не понимая, как Фицджеральд мог сделать такой вывод, где на его лице, вроде как скрытом волосами, это было написано, и поэтому вопросительно повторил:       — Я н-не против? А как же…       С судорожным вдохом По замолк. Он и сам не понимал, что же возразить и как возразить, ведь Фицджеральд звучал убедительно. Понять, хотел он или нет, По не мог, и всем рассуждениям мешал сам Фицджеральд, который с ухмылкой вёл пальцем по его щеке.       — Ну, у меня сложилось такое впечатление. Однако выбор всё же твой. Изначально я думал просто повысить тебя. Но теперь…       Первым правилом успеха Фицджеральда было следующее — "Дай человеку выбор, и ты сможешь предсказать дальнейшие его действия". Поэтому и то, что решит По, он должен был понимать. И тот правда начинал колебаться. Фрэнсис явно был вне его лиги, был слишком успешным, женатым, просто не мог интересоваться мужчинами, поэтому Эдгар никогда и не задумывался о нём в таком ключе, но… Фрэнсис красивый. И сейчас, когда он был ближе, он казался ещё красивее. Не ожившая обложка журнала, а… Человек с небольшими недостатками. Морщинки и синяки под глазами показывали, что он настоящий. Что он тоже работает, не покладая рук, иногда забывая про сон. Что он изводит себя. И эти недочёты делали Фрэнсиса красивее. Может, если он предлагает, всё же можно было согласиться? Такому, как По, могли и не подвернуться шансы лучше. Да и всё, что пока что делал Фицджеральд, было таким приятным, что сбивало все рациональные мысли о том, что так хорошо просто не бывает. Как он касался. Легонько, почти невесомо. Их губы соприкоснулись так же. Случайно, мимолётно, но оставляя такое приятное тёплое чувство…       — Ф-Фрэнсис-сама… — бездумно подавшись щекой за чужим пальцем, пробормотал По, пытаясь озвучить хоть часть своих сомнений. — Н-но как же... я же парень... у в-вас ж-жена... К-какой выбор? — уцепившись за последнюю фразу, По расстроенно уточнил. — Т-теперь... не повысите?       — Повышение тут никакой роли не играет, — Фрэнсис продолжал гладить пальцем щёку Эдгара, не моргая наблюдая за его выражением лица. — Оно в силе, что бы ты ни решил. Но и то, что у меня есть жена, тоже её не играет. Я давал ей клятву, что даже не посмотрю в сторону других женщин, что я выполняю... — хмыкнув, второй рукой Фицджеральд притянул По ближе к себе, прижимая того к своей груди. — Можно считать, что я даже никого не обманываю. И я люблю свою жену, но она больна, и я не могу себе позволить того, чего не хочет она, да и она так, так далеко… — он искренне печально вздохнул, но потом снова поднял глаза к По, хмыкнул и заговорил уже мягче. — А ты… Ты мне нравишься больше всех остальных в Гильдии. И меня не смущает, что ты парень. Я из тех, кто любит пробовать, и мне нужен кто-то, кто меня в этом поймёт. И мне кажется, ты лучший кандидат на эту роль. К тому же ты и так уже мой. Но если я чего-то хочу, я это получаю... — притянув По ближе к себе за подбородок, Фицджеральд вкрадчиво проурчал. — Понимаешь, дорогой мой Эдгар?       — Эдгар… — повторил По, моргнув и замерев. Никто не звал его по имени. Он так давно этого не слышал и совсем не ожидал услышать от своего начальника, который был склонен забывать все имена, отчего теперь посмотрел на того совершенно восхищённым и благодарным взглядом. — В-вы... Вы помните!       От такой радости По даже бездумно чуть подался навстречу, глядя в эти бездонные голубые глаза Фицджеральда, сейчас такие близкие к собственным, что, по-хорошему, должно было очень смущать, и оно смущало, но отвести взгляд Эдгар всё равно не мог. Фицджеральд же, усмехнувшись, наклонил По от себя над полом, придерживая его под поясницей, при этом своим носом касаясь чужого.       — А как я мог забыть имя своего главного архитектора?       — Н-Но я же ещё не он… — боясь упасть, По судорожно и крепко вцепился в чужие плечи, краснея от всех этих приятных слов. От такого положения тела его чёлка совсем упала назад и открыла его серые, несколько напуганные, но большие глаза.       — Формальная бюрократия… — хмыкнул Фрэнсис и, наклонившись ещё чуть ближе, почти коснулся губ По своими и выдохнул в них. — К чёрту. Я здесь главный и решаю, когда ты вступаешь в должность, — ещё чуть тише, с лёгкой улыбкой, он проурчал. — Ну так что ты выбрал?