Тень и Пламя

      — Тише!— требовательный мысленный шёпот Алкара подстёгивал уцелевших Чистых вжиматься в землю ещё сильнее, буквально сливаясь с ней в единую, лишь изредка шевелящуюся плоскость. — Патруль слева. Всем замереть!       Полтора десятка едва различимых в ночном свете Древа теней послушно, точно детёныши под командой матери, затаились, позволяя хищникам — частью в привычных каждому подданному Первого Дома доспехах Мор Тирит, другой частью невиданным доселе, иным, передвигавшимся почти неслышно ищейкам — пройти мимо, направившись на северо-восток, к Кованым Воротам.       Тишина. Не слышно было уже сообщений от отрядов, решивших попытать счастья на других направлениях — слишком далеко Чистые отдалились друг от друга, так, что глава культа был вынужден разбить единую сеть на множество маленьких участков, замкнув каждый на себя, дабы тратить меньше сил. Не переговаривались и враги, шедшие в каком-то своём, окутанном мрачной торжественностью молчании. Острия идущих колонной алебард хищно поблёскивали в лучах Тьелпэриона и магических светильников, которыми преследователи освящали себе путь. Мерный, ровный, чёткий подобный накатывающей волне стук подкованных металлом сапог по мостовой ввинчивался в уши. Беглецы буквально кожей чувствовали, как опасность кружила вокруг них ленивым призраком — Тени то и дело пронзали не знающими пощады взглядами ночь, ища ускользнувшую между пальцами добычу.       Когда очередное скрытое тьмой капюшона лицо обернулся в их сторону, Нармо не то что замер — постарался забыть, как дышать. Испарина выступила на треугольном лице аколита, чей оттенок сейчас напоминал не молоко даже, а белый мрамор Тириона. Сказывалась потеря крови — во время одной из стычек Нармо успели зацепить. Стальной хваткой сомкнулось на горле осознание. Моргнёшь сейчас слишком громко — и всё, конец. Попытаешься сбежать — увидят и поймают. Замрёшь от ужаса — учуют и найдут. И неизвестно ещё, что хуже тогда — погибнуть сражаясь или попасть в лапы тех, кто сейчас по какой-то причине действовал от имени Князя.       — Крепись брат, —хлестнул в разуме голос бывшего Чёрного Стража, не дав Нармо окончательно погрузиться с головой в бездну. — Клянусь кровью Мелькора, мы спасёмся! Поверь мне. Отринь сейчас внешний мир, обрати свой взор к Владыке. Он поможет.       Юноша сомкнул зубы, мысленно кивнув другу, постаравшись последовать приказу. Закрыл глаза, представляя себе горные пики Железных Гор и огромную, попирающую небеса, фигуру Повелителя Арды во всей его славе. Послал к этому величественному существу отчаянную, безмолвную мольбу — укрой от взора Валаровых прихвостней, защити!       На удивление, совет Алкара сумел помочь. То ли наставник, следивший сейчас за всеми беглецами, услышал безмолвную мольбу и своей магией уберёг от смертельного оцепенения, то ли сам Мелькор вмешался, ответив на зов — но сковавший все члены страх со злым шипением отпрянул назад. Оставаясь на границе сознания, но уже не имея абсолютной власти над Чистым, позволяя вернуть душе уверенность и готовность драться дальше.       Спустя несколько самых долгих в жизни последователей Владыки минут, после того как последние фигуры исчезли в поднимавшейся от земли дымке тумана, отряд вновь поднялся на ноги. До реки было уже рукой подать.       Келумэ брала своё начало к югу от Тириона, срываясь со клонов Пелори струями многоступенчатого водопада. Прежде, до прихода Нолдор, набравший силу поток огибал холм Туна, затем неся свои воды на восток, к Морю. Народ, воздвигший на холме Тирион, многое изменил, подарив реке второе русло — сквозь холм, разделив его надвое, точно пирог разделяют острым ножом. Хитрая система террас и шлюзов, направившая воду снизу вверх, позволила создать набережные по обоим берегам нового канала. На его же дальнем конце, там, где вода рукотворного рукава Келумэ спускалась обратно, родилось окружённое рощей озеро.       К её берегам Чистые и стремились. Огонь и свет улиц сейчас сулили гибель. Вода обещала побег. Заметить кого-то в ночных волнах, а то и под ними, для любого стражника куда сложнее, чем отлавливать беглецов в городе. Не говоря уже о том, что расставить охрану вдоль всей линии берега было невозможно — в отличие от тех же ворот.       До реки они добрались минут через десять — уже у подножия холма, недалеко от последнего шлюза, выравнивающего уровень воды. Волны, стелющиеся вдоль облачённых в мрамор набережных, слегка колебались — словно нити судьбы, сейчас замершей на развилке и ещё не решившей, как именно ей сплетать свой узор. Лучи серебряного Древа отражались от поверхности воды, бликами играя на измождённых, вымазанных в земле и траве лицах. В тревоге оглядываясь по сторонам — нет ли за спиной и флангов преследователей? — уцелевшие последователи Мелькора уже едва ли не бежали к тёмной приветливой глади, манившей обещанием спрятать, сокрыть, донести в своих водах до безопасного места.       — Не расслабляться! —Алкар, пружинисто шагавший рядом с Нармо, словесным бичом подстегнул собратьев, заставляя тех не забывать об осторожности. Спина молодого аколита поневоле выпрямилась, расправив плечи — друг, пусть и в своеобразной манере, но умел ободрять подчинённых и приводить их в чувство. Морально Чистый был готов сражаться за жизнь дальше. Тело тоже подлатали — по счастью, среди уцелевших нашёлся знаток целительных заклинательных песен. — Сейчас начнём сплавляться вниз по течению. Рубите деревья — с брёвнами будет куда легче. Я не собираюсь вылавливать вас со дна.       — Тогда, быть может, сделаем плот?— спросил кто-то из послушников.       — Слишком заметно — и долго. Брёвна не дадут вам утонуть, если выбьетесь из сил. Плыть нам далеко. Но в темноте они куда меньше привлекают внимание, чем плот, да и нырнуть под них легче. Давайте, братья. И поживее, если не хотите держать ответ перед Манвэ и Феантури!       И первым, подавая пример, несколькими сильными движениями клинка заставил молодой ясень с жалобным скрипом рухнуть.       Работа закипела. Чистые валили древесные стволы, быстро очищая их от веток и листьев, после чего перетаскивали к берегу. В каждое движение вкладывали все силы, что остались. В каждый взмах меча или топора добавляли тёмную, отчаянную жажду жизни, что позволяла Детям Севера превзойти предел возможности рождённых тел. Каждый вдох — сквозил надеждой, что постепенно вновь позволяла укрепиться в их разуме.       Кончики пальцев босых ног уже касались прохладной воды, всё более подходя к долгожданной границе спасения. Ещё немного. Почти вырвались!       Но в тот момент, когда отряд уже был готов сплавляться, похоже, судьба всё же сделала свой выбор, выткав трагический узор. Чёрное на чёрном — из темноты ночи, с крыши ближайшего дома, выходившего своим внутренним двориком на набережную, спрыгнула худощавая, но высокая фигура, облачённая в уже ненавистно знакомый каждому из уцелевших Чистых плащ с капюшоном. Казалось, нисколько не боясь за собственную жизнь, предвестником скорой гибели Тень шагнула в сторону ощетинившихся оружием последователей Мелькора, мгновенно занявших круговую оборону.       — Значит, река, — практически меланхолично прозвучал его голос, напоённый седым хладнокровием. Фигура откинула капюшон, позволив смоляного цвета волосам рассыпаться по плечам. В серых глазах отразился лёд. Безжалостное безапелляционное превосходство, смешанное с полным отсутствием хоть каких-то тёплых чувств по отношению к своим противникам. Так смотрела каменная статуя. Так — неожиданно осознал для себя Нармо — выглядела абсолютная преданность. — Неплохой план, но… нет. Просто нет.       Последователь Ортхэннэра узнал его без труда — и узнавание это было до боли странным. Он-то здесь что делает?       Несмотря на своё мастерство и уважение среди Верных, не говоря уже об ученичестве у самого князя, Ангарин редко блистал на воинском поприще. Он и как творец предпочитал уступать большую часть славы их дуэта своей «платиновой» сестре, добровольно оставаясь в её тени, что уж говорить об искусстве меча? Если не знать историю Мэнэлдиль — и не ответишь сразу, что такой тихоня забыл среди Верных. А самое главное — почему личный ученик Малекита среди тех, кто сейчас загонял, словно зверей, вернейших его последователей?       Догадка пришла быстро — осознание пополам с отвращением. И как Арда подобное вытерпела, особенно учитывая, сколько сын Мелькора сделал для этой семейки после падения девчонки с неба?       Хотя, если вдуматься, а не подозрительно с самого начала было, что полукровка Нолофинвэ так быстро и внезапно со своей матерью примирился? И разумеется, жена пошла на поводу у мужа…       Твари!       — Прочь с дороги, предатель! — Нармо в ярости указал клинком в сторону явного перебежчика на сторону златовласок. Большинство Чистых, замершие было в первое мгновение появления ищейки, поддержали молодого аколита дружным гулом, встав плечом к плечу. Другие, не тратя времени зря, подтолкнули первые брёвна к водяной глади.       Вместо ответа Ангарин лишь невозмутимо покачал головой. Глаза блеснули приговором — и щелчок пальцев предателя прозвучал, словно его огласка. Многочисленные светильники зажглись, разгоняя мрак и обнажая перед культистами неприглядную правду, переводя ситуацию из «отвратительной» в «безнадёжную». Верхушки прилегавших к набережной домов покрылись тёмными силуэтами, словно город сам вдруг восстал против своих детей. В холодном свете светочей поблёскивали металлом дуги арбалетов и трёхгранные наконечники болтов. Блестела проклятым символом и серебряная голова ворона на плече Ангарина.       Нармо поневоле сглотнул, облизав высохшие губы. Сияние светильников выделило каждую проклятую фигуру, каждый прицел, направленный на беглых служителей Тьмы. В этот момент первая тройка Чистых, поняв, что от брёвен толку уже немного, бросилась в воду, вспенивая её мощными гребками.       Сжатый кулак Ангарина взметнулся вверх, верша судьбу беглецов. В то же мгновение, прежде чем служители Мелькора успели уйти на достаточную для нырка глубину, десятки болтов пронзили тела собратьев Нармо. Три коротких крика. И вот уже поток лениво тащил тех, кто рассчитывал найти в нём своё спасение.       — Кто-нибудь ещё рискнёт? — нолдо скрестил руки на груди, выразительно подняв бровь. После чего голос, ранее звучавший спокойно, даже с каким-то лёгким сожалением, налился холодным гневом, готовым обрушиться на культистов в виде ещё сотни выстрелов. — Именем князя Феанаро, сложить оружие. В противном случае, нам придётся начать бить… по конечностям. Например по коленям. Не думаю, что вам это понравится.       Нарво скрипнул зубами, в праведной, но бессильной сейчас ярости сжимая рукоять меча и делая единственное, что мог сейчас — прожигая смевшего ещё что-то говорить о князе предателя взглядом. Спина аколита чувствовала хриплое дыхание тесно сбившихся собратьев по крови и службе.       Похоже, каждый из них сейчас понимал. Если будет бой — он будет для них последним и, увы, коротким. Прежде, чем Чистые даже сумели бы сблизиться с врагами, арбалетчики превратят их в окровавленных ежей. Но сдаться? Отдать себя в руки предателей и Валаровых прихвостней, что сейчас наверняка в лучшем случае заковали в цепи, а в худшем и убили князя, сына Владыки? И что ожидало его верных слуг в их оковах? Пытки и вечное заточение?       Молчание. Огненные, пылающие ненавистью взгляды, сталкивающиеся с прохладной сталью преследователей. Горстка истинно Верных, зажатых на мраморном берегу между выстрелами врага и холодной водой реки, что окрасилась алым за попытку побега через её волны.       — Я жду, — вновь разрушил безмолвие ненавистный, омерзительно бесстрастный голос кузнеца. — У моих Нолдор ещё много дел. Так что давайте не будем затягивать. Считаю до десяти. Один…       — Алкар, прикажи атаковать, — Нарво повернул голову за левое плечо, встретившись взглядом с другом. — Лучше смерть и чертоги Владыки, чем жизнь в рабстве Валар! Алкар?       Голос Чистого дрогнул в лёгкой растерянности. Ищущие поддержки, ожидавшие увидеть мрачное обречённое пламя последнего боя, глаза поклонявшегося Мелькору увидели лишь выжидающее, каменное спокойствие пополам с лёгким сожалением. В чём-то неуловимо напоминавшее взгляд Ангарина. Своей эдакой безучастностью к тому, что для Чистых было моментом жизни и смерти.       Медленно выйдя из строя собратьев, бывший Чёрный Страж сделал шаг по направлению к предателю. А затем ещё, ещё и ещё — совершенно не встречая на своём пути препятствий в виде арбалетных выстрелов, не пытаясь увернуться от ударов врага — так, будто его окружил незримый щит. Или словно для него не существовало засады. Алкар шёл так, точно прогуливался по этой набережной с девушкой звёздной ночью. Глаза Нарво в изумлении расширились, когда, уже находясь в шаге от предателя, один из лучших учеников Ортхэннэра плавно, с грацией истинного воина развернулся, встав рядом с Ангарином.       — Лучше сдавайтесь, — произнёс он, на мгновение прикрыв глаза — так, точно скинул с плеч груз, тяготивший его на протяжении долгого времени. Однако следующие его слова вышибли воздух из груди многих Чистых, судя по измученным вздохам позади. — Ангарин не лжёт. Он действует от имени и по приказу нашего князя — как и я!Бросьте оружие!       — Отличная работа, — предводитель Теней благодарно кивнул Чёрному Стражу на глазах у медленно бледнеющих культистов. — Уже шесть.       Полное бешенства рычание, в котором с огромным трудом можно было узнать голос Наставника, раздалось в разуме каждого из Чистых — прежде, чем Алкар, резко побледнев, схватился за шею. После чего стал медленно оседать — так, что Ангарин вынужден был подхватить того, подставив плечо.       — В РАССЫПНУЮ! —бессильная ярость — на всех вокруг и, в первую очередь, на самого себя — пополам с огромной долей разочарованием хлестнула бичом, заставляя многих Чистых резко вздрогнуть. Так рычит раненый хищник, полезший за запечённой дичью, но попавший прямо в ловчью яму. — В воду, разом! Кто-нибудь прорвётся! Однако прежде, чем Дети Севера исполнили приказ своего учителя, вслед за многочисленными щелчками спущенных тетив в сторону отряда полетели болты. Резкая боль в мгновенно подогнувшейся ноге заставила пошатнувшегося Нармо взвыть — прямо под коленом из штанины Чистого крайне неприятным украшением теперь торчало толстое оперённое древко.

***

      — Вот это я называю правильной переговорной позицией, — пристально следящий с помощью теней за всем происходящим в Тирионе, Король-Чародей по-змеиному усмехнулся. Эта ночь окончательно показала, что он не ошибся в своём выборе на должность тайных дел мастера.       Последователей Мелькора привлекала слава на ристалище. Отродий Голодной Суки — громкое имя, связанное с искусством, в принципе. Талантливая, но редко блиставшая на небосводе звезда, предпочитавшая уступать всё внимание младшей сестрёнке и практически не появлявшаяся на ратном поле, по большей части считалась обоими культами почти что безобидной — и бесполезной в своих планах. В теории, подобным нолдо мог бы, со временем, заинтересоваться Майрон, постаравшись сыграть на амбициях «недооценённого». Но, по счастью, сделать этого он не успел. Его же последователи подобной дальновидностью не обладали. Будучи не привлекающим внимания, но крайне умным и схватывающим на лету учеником, Ангарин неплохо освоился с новой ролью, вычислив Алкара и других потенциальных завербованных Чёрных Стражей.       Без сомнения, он был одним из главных авторов сегодняшнего представления, развернувшегося на территории Верных. Начиная от маршрута патрулей, прочёсывавших местность перекрестно — от чего многие пытавшиеся бежать были загнаны ещё в первый час облавы. И заканчивая маршрутами для каждой из групп, собравшихся вокруг вернувшихся под крыло друкая шпионов в стане Майрона. Основной сложностью в этом было то, что брать каждый из этих отрядов необходимо было одновременно — едва ли не синхронно начиная окружение и захват. В противном случае, основатель Чистых, увидев предательство в своих рядах в одном месте, начал бы лихорадочно искать, быстро увидел бы, что у некоторых из Чистых вместо рабского ошейника осталась лишь видимость — и в этом случае остальные лазутчики среди культистов оказались бы под угрозой. Сейчас же подобное удалось предотвратить. Шпионы Малекита отделались, можно сказать, лёгким испугом. Получив серьёзный удар от окончательного разрыва связывавших их с Майроном цепей после того, как тому стала известна правда, но, всё же, оставшись в живых. В то время как большая часть настоящих последователей Мелькора сейчас заковывалась в цепи и отправлялась в темницу. Те же немногие, кто останутся после сегодняшней ночи на свободе, уже не смогут продолжить жить как ни в чём не бывало в Тирионе. Как шпионы — для Тёмного Валы они уже будут бесполезны.       Жаль, конечно, что соглядатаев при Майроне у былого Властителя Чёрной Башни более не осталось… Но следовало смотреть на вещи трезво — после случившейся зачистки пытаться оставлять кого-то из своих в его окружении означало попросту обречь своего эльфа на бессмысленную гибель. Получив столь звонкую оплеуху, как нынешняя облава, Майрон вряд ли успокоится, пока не проверит каждого оставшегося подле него Чистого на лояльность и крепость клятвы. Останься тот же Алкар при нём — неизбежно был бы раскрыт. Тем более, если бы отправился вместе с рыжим на восток, к его хозяину.       Холодное веселье сверкнуло в золотых глазах бусинками жестокости. Первая кровь сегодняшнего поединка разумов осталась за Королём-Чародеем. Теперь дело было за Эктелионом и его Серебряной Дланью.