И поглотит нас... любовь

      Волхв, прислонившись спиной к широкой коре старого дерева, с задумчивым взглядом рассматривал звёздное небо, на котором ярко светила полая луна с алыми прожилками. Тени от костра, словно танцующие духи, волшебно плясали на его восточных прекрасных чертах лица, лаская угольные длинные локоны и рисуя невидимые узоры на одежде. Он был красив и коварен, как самая темная ночь, наполненная тайнами и промыслами самих богов.        Тем не менее в ауре Озара скрывалась опасность, окутанная многослойной пеленой, загадочность которой могла бы поставить в тупик даже самых отважных искателей. В тот самый момент, когда волхв погрузился в раздумья, желая долгожданного уединения, к нему стремительно подошли две девушки. Они невинно смеялись, сцепившись за руки, и их взгляды светились томным блеском, словно весь мир вокруг них растворился, оставив только волхва. Только его одного. Неизменный и капризный, он с хитрой улыбкой отвечал на их игривость, как ловкий паук-охотник, вплетающий невидимую паутину беззаботности, веселья из юных сердец.       Ветер, легкой волной доносил их беззаботный разговор и смех, возможно шептал, коварный, об их порочной связи. Отчего щёки Лады полыхнули жарким пламенем. Его тепло, словно неудержимая лавина, медленно прокатилось по груди, вызывая в сердце безумный ритм, как если бы оно стремилось вырваться на волю и разбиться. Сквозь легкую ткань своего сарафана, девушка крепко прижала руку к груди, там где неистово билось сердце, испытывая волнение. Неясно, было ли это вызвано жаром ярко полыхающих языков огня, что ранее разжигали для ритуала очищения, находясь в непосредственной близости к костру, или же осознанием того, что её сердце переполняет тревога. В молодой девушке разгорелось колкое чувство ревности, которое она никогда прежде не испытывала, и это чувство явно пугало девушку и выводило из привычного равновесия.       Ладе хотелось овладеть собою, избавиться от угнетающего чувства, и она отвернулась в другую сторону. Тата, её новоиспеченная подруга светилась радостью, легко погружаясь в ритм мелодии, в то время как она терялась в собственных размышлениях. Ей не хватало уверенности и свободы, чтобы так же открыться и отдаться танцу. Каждый новый шаг казался ей затянутым и неудобным, как будто реальность вокруг висела в воздухе, и она не могла найти в ней своё место. Собиравшиеся вокруг люди смеялись и танцевали, а Лада оставалась в стороне, наблюдая за игрой теней и света, словно это было что-то недосягаемое для нее.       Посему Лада с доброй завистью сейчас наблюдала за Татой, которая легко отдавала себя танцу, наслаждаясь каждым мгновением, словно переживала в это время крошечную, но яркую жизнь. Ладе это было не дано. И даже сейчас, находясь среди множества сельчан, среди веселья, смеха и песнопений, она чуралась, чувствовала себя неуютно, не зная, как вести себя правильно.       В этот неловкий миг настала пора ей перепрыгнуть через костёр, о чем ей шепнула Тата, деликатно подталкивая к костру за руку. Легкий румянец играл на разгоряченных щеках девушки, придавая им особую прелесть, в то время как лямки пшеничного цвета сарафана чуть спустились с плеч, очерчивая красивую форму груди, которая часто вздымалась, заполняя воздух теплом волнения. Золотые длинные локоны Таты слегка взъерошились, отразив в своем облике следы долгого танца — ее движения, словно завораживающие, излучали энергию и радость, царившую вокруг. Сияние её озёрных глаз, полных блеска и жизни, вдохновляло окружающих, а каждый вздох, с легкой дрожью, подчеркивал волну эмоций, переполнявших пространство.        Тата отпустила руку подруги и Лада шагнула вперед, ощущая, как по коже пробегает волнение, словно лёгкий холодок. Разувшись и приподняв подол своего сарафана, чтобы облегчить бег, она сделала глубокий вдох и устремилась прямо в пламя, бушующее, как неукротимый дракон. Сердце её колотилось, как птица, вырвавшаяся из клетки, и в то мгновение, когда она пересекла ту черту, она почувствовала, как вселенная вокруг неё сжалась и остановилась.       Пламя сверкало, приглашая к смелому поступку, собирая вокруг себя взоры завороженных зрителей. С каждым мгновением сердце Лады стучало всё громче, подгоняя её к риску, который крутился под ярким светом костра.       Смех и шепот сельчан, переплетённые в хоровод мелодий, создавали атмосферу волшебства. Быстрым движением она взмыла в воздух, ощущая, как мир вокруг раскрашивается яркими красками. В тот миг казалось, что она парит над огнём, словно сама искра, способная преодолеть любые преграды. И когда ноги её коснулись прохладной свежей земли, восторг вспыхнул внутри, словно вновь зажжённый огонь — она сделала это!       Но радость быстро угасла, и улыбка исчезла с лица, когда Лада вновь взглянула на то место, где прежде находился волхв, надеясь на теплый заинтересованный взгляд. Однако там не было ни его, ни тех девиц, и в душе возникло странное ощущение пустоты.       Неужели он ушёл с ними? Захотел провести ночь в их компании?         Необъяснимый холод коснулся её нежной кожи, заставив потерять привычное тепло. Обняв себя за плечи, девушка, испытывая внутренние противоречия, начала трястись от холода и шагать по поляне, желая как можно скорее спрятаться от посторонних глаз.       Нет. Нет. Нет.       Ей не хотелось думать об этом. Даже представить такое, становилось страшно. В груди начинало что-то немыслимо колоть, будто топором наотмашь рубили ребра. Но неугомонные вопросы продолжали одолевать разум: Видел ли Озар, как она перепрыгивала через костер? Интересовал ли его этот момент? Интересовала ли его она так, как интересовал её он? К чему все эти размышления?       Конечно — нет. Ведь на протяжении всего времени, что она здесь, он ни разу не удостоил ее взглядом, не подошёл и не заговорил с ней.        Горячий след на губах от их так и не случившегося поцелуя словно застыл жарким пламенем на коже. Ощущение тепла, оставшееся в памяти, было одновременно нежным и мучительным. Каждый миг, проведённый вместе, тогда, в лесу, под дождем, звучал как незабываемая мелодия. Но сейчас с уходом Озара, она словно остановилась. Что-то внутри оборвалось.       Внезапно под ногами заскрипели половицы, и Лада, озадаченно подняв голову, столкнулась с вывеской, на которой красовалась надпись «Трактир». Вероятно, она была так поглощена своими мыслями, что не заметила, как ноги сами привели её к этому месту. Лишь теперь девушка осознала, как пересохло её горло и как нестерпимо хотелось утолить жажду. Но дурное настроение нашептывало о запретном желании, о том, что когда-то приносило радость, а вкус медовухи, почти забытый ею, вновь вспомнился с особой остротой.        Недолго думая, влекомая инстинктом, она распахнула дверь и осторожно вошла внутрь. В небольшом помещении было немноголюдно, что несомненно радовало, было тускловато, на деревянных стенах догорели почти все свечи. В воздухе ощущался запах горящих дров в камине, пива и жареного мяса поросенка.        Лада не желая привлекать внимания, уселась в самом уединённом уголке. Подняла кружку ароматной медовухи и поднесла к губам:       — Опять ты здесь... Преследуешь меня? — внезапно пронзил воздух недовольный, даже жесткий голос, заставляя девушку вздрогнуть от неожиданности, отчего она едва не пролила питье на себя, когда ей пришлось в спешке повернуться к мужчине.        Драган не ощутил ни малейшего смущения, встретившись с ней взглядом. Его взор был холоден и отстранен, как зимний вечер. Он расположился в нескольких метрах от неё, удобно облокотившись спиной о стену, его правая нога вальяжно покоилась на скамье, а левая свободно свисала вниз. Черты его лица прятались в тени догорающих на столе свечей, лишь едва освещали красивый профиль, и в их свете сложно было разобрать детали. Однако темные зрачки, отражающие бушующий пламень от костра, выдавали в нем злой огонек, таящий в себе невысказанные мысли. Как же она могла его не заметить, проходя мимо к стойке, в то время как он, казалось, внимательно следил за каждым её шагом? В этом мгновении столкновения взглядов переплелись, и маятник напряжения вновь качнулся в их сиюминутную реальность.       — Тебе не кажется, что маленьким девочкам давно пора спать? — прозвучал очередной колкий вопрос, словно молния разом пронзила тишину, выбивая у девушки  буквально землю из-под ног. Она с досадой поставила кружку на стол, игнорируя, как пенистая жидкость запачкала рукав. Она скрестила на груди руки, и недовольство отразилось на лице.       — Что с тобой не так, Драган? — Он не показал никаких признаков смятения от её дерзкого тона, лишь изогнул насмешливо бровь. — Я просто пришла выпить, и мне уж исполнилось восемнадцать!         — Тебе здесь не место.         — Я сама решу, где моё место. Ты мне не отец, не брат, не… — Лада с раздражением выдохнула, но вовремя опомнилась и подавила желание сказать что-то лишнее. Отвернувшись, она ощутила, как от волнения холодеют пальцы.       Тем временем Драган от дерзости девушки поджал губы, но понимал, что заслужил. Больше он не произнес ни слова, но его взгляд, подобно орлиному хищному взору, не оставлял девушку не на секунду.       Мужчина пришёл сюда давно и успел изрядно выпить, но алкоголь, казалось, обошёл его стороной, отчего лишь усиливалась раздражение. Сегодня кузница не работала, и ему, как и всем прочим, было суждено присутствовать на празднике. Как бы он ни пытался отвлечься на разговоры с товарищем, она всё равно бесконечно мелькала в поле его зрения, как назло. Обличенная лёгким, нарядным одеянием, она была одновременно задумчивой и прекрасной. В памяти Драгана всё ещё мелькал узнаваемый силуэт; струящееся белая юбка, её пшеничные волосы, колышущиеся на ветру, аккуратно заплетенные в толстую косу, где искрилась красная шёлковая лента.       Даже сейчас, несмотря на лёгкую небрежность, волосы водопадами струились по спине девушки. Правда одна часть ленты распустилась, и руки его неодолимо чесались её поправить, лишь бы иметь  возможность коснуться её волос, ощутить их нежность шелка и запах. Мысли о девушке преследовали Драгана всё чаще и чаще, и в одну из ночей она даже приходила к нему во сне, окончательно отбрасывая покой. С одной стороны, это было помешательство, с другой – нечто опасное. Запретное...       К чёрту!       Драган одним глотком опустошил кружку ржаного пива, ощущая лишь горечь, и откинул голову, оперевшись затылком на деревянный сруб.       Попробовав медовуху, девушка старалась успокоиться, чтобы вернуть контроль над бурной волной эмоций. Тёплая ароматная жидкость медленно растекалась по её горлу и груди. Сладость напитка избавляла от усталости, а змеиный хмель окутывал, опьянял и затуманивал сознание еще более интенсивнее на голодный желудок.       Дыхание стало ровнее, но внутреннее волнение трудно было до конца подавить. Она ощущала спиной тяжелый, полным упрека взгляд мужчины.       Искренне не понимая, почему каждый раз, когда Драган говорит с ней, ей хочется убежать. Скрыться. Расплакаться. Может, это из-за его слишком грубого поведения? Или потому, что каждый раз сталкивается с его предвзятым отношением, она ощущала себя недостойной находится рядом с ним? Но она же ничего плохого ему не сделала, почему он так себя ведёт? Неужели она ему так противна?        Мысли девушки внезапно прервали. В таверну с громким стукам, тотчас к себе домой — вошли двое слегка подвыпивших мужчин, словно ветер, проносящий с собой волны смеха и непрекращающейся суеты. С громким, требовательным воскликом они призвали хозяина заведения налить им самый лучший напиток, моментально заполнив пространство вокруг себя атмосферой безрассудного веселья. Пока они усаживались, не утихая в бурной перепалке, один из них, бросил мимолетный взгляд на девушку, сидящую в углу, ощутил, как в его глазах зажегся огонек нездорового интереса.        Лада едва сдержала крик, когда тяжёлая ладонь легка на её плечо, слегка сжимая его большими грубыми пальцами. Драган слегка наклонился над ней, его дыхание было напряжённым, словно в воздухе витал заряд электричества.       — Пойдём, — произнёс он спокойно, но решительно. — Я провожу тебя домой. Возражения не принимаются.        Девушке не было времени возразить, задать вопрос о причине происходящего, да и какой смысл в этом, когда вся суровость и решимость отразились в чертах лица мужчины. Он едва ли не силой вытолкал её из таверны, едва сдерживая порыв выбить зубы бездумному преследователю, который столь дерзко сканировал девушку своими похотливыми взорами. Самообладание Драгана было плодом больших усилий, чтобы не совершить глупостей, о которых вскоре мог бы пожалеть. На повороте от таверны, по тропе к дому, Лада с решимостью вырвала свою руку из его крепкой хватки. Кожа на запястье слегка покраснела, и она начала растирать ее, словно прогоняя не только следы его прикосновений, но и подавляющее чувство тревоги.        — Может, хватит? Я уже не маленькая! Сама могу дойти! Не нужно меня провожать, — с непокорностью произнесла она, словно пытаясь вернуть себе утраченные границы свободы.       — Даже не мечтай! Пойдешь со мной, как послушная овечка! Я не успокоюсь, пока не отдам тебя отцу прямо в руки. — не терпя возражений, Драган вновь подтолкнул девушку вперед.       — Не пойду! — Вспомнив, что наверняка ее в комнате ждет покойная сестра, она с испугом отпрянула, стремясь убежать куда угодно, только не домой. Резко развернувшись, она едва не столкнулась лбом с широкой мужской грудью. От рубахи Драгона исходил запах хмеля, свежевыпеченного хлеба и холодного металла.       — Упрямая девчонка! — громко произнес он, крепко удерживая ее за хрупкие плечи. Но вместо того, чтобы утешить, чувствуя как она дрожит всем телом, он резко оттолкнул её от себя, так, что она едва не упала, зацепившись ногой о корявую ветку, торчащую из под земли. — Только и умеешь, что творить глупости!       — Почему… почему ты всё время так груб со мной? — Она устроилась на холме, не придавая значения испачканной юбке своего сарафана, и приложила свежесорванный листик к царапине на ноге.       — А ты не понимаешь?       — Нет.        Драгон опустился на корточки, находясь напротив нее, чтобы погрузиться в её взгляд, возможно, в попытке узнать что-то важное для себя.       — Чего притихла? — Вышла из заточения, чтобы привлечь к себе внимание, а?        — Не понимаю, о чем ты? — в недоумении часто захлопала она своими длинными ресницами.       — Что делала в таверне одна, да ещё и так поздно?! —  Драган наклонил голову набок, Тщательно изучая выражение лица девушки. Она молчала. — Не понимаешь, сколько там негодяев, которые как раз охотятся на таких невинных глупышек, как ты? Не осознаешь, к чему могло привести твоё безрассудство, если бы меня там не было?         — Хватит! Прекрати! Я могу за себя постоять! — Она воскликнула и сразу же накрыла холодными ладонями разгорячённые щёки, пытаясь успокоить нарастающее чувство возмущения. Да как он только смеет допрашивать её? Какое ему дело?        — Сомневаюсь в этом.              — Это твои проблемы, Драган. — произнесла Лада с отсутствием интереса в голосе. Наконец, собравшись с силами, она встретила его взгляд, и в глубоких каштановых глазах, словно в зеркале, отразилась лунный свет. — Скажи, я не могу понять одно: то ты утверждаешь, что я тебе надоела, призываешь не попадаться тебе на глаза, то в неожиданно проявляешь заботу, пытаясь проводить меня домой… Где ты настоящий?        — Не пытайся понять меня. Не получится. Закроем тему. Яркая вспышка молнии ослепила лес, и небо, словно натянутая черная вуаль, затянулось тучами. Вдалеке раздались первые раскаты грома, а разбежавшиеся грачи, будто веские посланцы непогоды, взмыли вверх и тут же растворились в зловещей синеве. Опустив взгляд, Драган, тревожно сжимая кулаки, стал подгонять девушку.        — Скоро начнется дождь. Вставай, идем, — произнес он, стараясь передать ей всю  суть сложившейся ситуации.       — Спасибо. Дальше я сама пойду, — сдержанно ответила она, в её голосе звучало непоколебимое достоинство, она так и продолжала сидеть, подперев колени.       — Не упрямься! — с заметной настойчивостью возразил он, наклоняясь, чтобы схватить её под локоть, но она уверенно отпрянула, как будто стремясь сохранить недоступное пространство между ними.        В воздухе повисло напряжение, и в сердце Драгана что-то защемило: он боялся не только дождя, но и неотвратимого расстояния, которое возникало между ними.       — Похоже, в своей кузнице ты совершенно разучился постигать загадки женской души.        Драган внезапно повернулся к голосу волхва, который, прислонясь плечом к клену, стоял неподвижно, словно олицетворение вечности. Дерево, несмотря на летнюю пору, уже сбросило желтые листья, обнажая обнажённые ветви. Ещё одна вспышка молнии пронзила лес, вырисовывая призрачные силуэты монстров из искривленных ветвей и пней, что до этого скрывались в тени.       Мужские взгляды пересеклись, словно острые клинки в немой схватке. Если Озар был расслаблен, погруженный в состояние веселья, то Драган, напротив, ощущал напряжение и гнев внутри себя. Он всегда это чувствовал, когда видел волхва рядом с Ладой. А вот она поспешно поднялась и стала отряхивать подол от травы. Сердце её стучало от волнения при виде волхва, который тут же перевел на неё взгляд, исполненный глубокой тайны.        Но в лукавых глазах и лисьей улыбке скрывалось нечто новое, неведомое девушке прежде.       Упрек? Ревность? Что? Он вдруг поймал себя на мысли, что ему не нравится лицезреть Ладу вместе с Драганом. Особенно наедине. Наконец отыскав девушку, что так спешно покинула праздник, Озар сделал шаг в сторону девушки, но Драган, как неприступная стена, мгновенно преградил ему путь, вставая перед ним с силой и решимостью, которая не поддавалась сомнению. Волхв мгновенно уловил от недруга запах спиртного и невольно усмехнулся про себя.        — Чего тебе от неё нужно? Зачем преследуешь? Опять поведёшь её вместе со своей бабкой и жрецом на ритуал с очередным жертвоприношением?       — Прекрати, Драган. Я сама выбрала участвовать в этом, — чувствуя себя в этот момент невидимкой, Лада решила вмешаться.        Закрапал леденящей душу дождь. Воздух в лесу сгустился, по тропах стелился густой белый туман.  Мужчины, собравшиеся вокруг Лады, пренебрежительно игнорировали ее присутствие, обмениваясь тяжелыми, полными осуждения взглядами.  Их молчаливое противостояние было напряженнее любого спора. Драган, высокий и широкоплечий, сжимал кулаки, его лицо было бледно, а глаза горели  недоумением и скрытой яростью. Лада, невысокая и хрупкая, стояла сбоку, лишний раз боясь пошевелиться. Она чувствовала себя заложницей этой немой сцены, не в силах понять, что происходит. Озар, мужчина с восточными чертами лица и пронзительным взглядом, наконец, нарушил молчание. Он сделал шаг вперёд и оказался лицом к лицу с Драганом. Их рост был практически одинаков, и между ними встала невидимая, но напряженная стена неприязни. Озар, с  холодным спокойствием, которое только  усиливало напряжение, промолвил.       — Она не хочет идти с тобой. Найди в себе мужество признать это и отступи. Можешь отпустить её. — его взгляд коснулся девушки всего на мгновение, и она потеряла способность дышать. — Отныне Лада под моей защитой, и теперь так будет всегда.        Эта фраза подействовала как ушат ледяной воды. Драган, впервые за все это время обратив внимание на саму Ладу, с нескрываемым изумлением и гневной удивлением бросил вопрос, адресованный больше ей, чем Озару.        — Что это значит?        Лада застыла, не в силах вымолвить ни слова. Она была потрясена откровенностью Озара, так как не подозревала о его намерениях. Ранее они не казались даже друзьями, но всё изменилось после того, как они провели ночь вдвоём в комнате, искупались в реке и обменялись поцелуем в лесу. Эти события привели к тому, что между ними возникло нечто большее, чем просто дружба. А ведь она даже не успела оправиться от своей утраты.       Теперь же чувства девушки переполняли целая буря  эмоций: удивление, смятение, небольшая надежда и недоверие к внезапно проявившейся решительности Озара.        — Тебе и правда лучше уйти, Драган. Озар меня проводит. Все будет хорошо.        — О тебе ходят разные слухи, волхв. Я тебе не доверяю.        — И не должен. Главное — она доверяет мне. — Озар, с легкой усмешкой на губах, протянул руку, и Лада, словно околдованная его вниманием, без колебаний вложила в его ладонь свою. Когда она оказалась рядом с ним, он накрыл её от дождя своим плащом, всё еще сохранившим тепло и запах его тела. Несмотря на усилившийся ливень, ей стало невероятно тепло и спокойно рядом с ним, так что она не услышала гневных ругательств Драгана, лишь пришла в себя, когда заметила его удаляющуюся спину, растворяющуюся в лесной дали.       Дождь лил как из ведра, и Лада с Озар о вынуждены были ускорить шаг. Каждая капля, падающая с неба, словно подчеркивала их молчание. Внутри девушки бушевали эмоции — ей хотелось поделиться своими мыслями с волхвом, задать ему множество вопросов, получить его мудрый совет, но слова застревали в горле. Когда они подошли к дому, Лада вдруг остановилась, словно в нерешительности замерла на пороге. Она взглянула на окна, и её сердце забилось быстрее. На втором этаже горел свет, и в одном из окон она заметила силуэт девушки, которая, казалось, смотрела прямо на них. В душе всё мигом похолодело. Озар, поймав её испуганный взгляд, сразу понял, что она чувствует себя неуютно.        — Не хочешь идти домой? — спросил он, стараясь поддержать её.        Лада лишь кивнула, её глаза были полны тревоги. Она снова взяла его за руку, и они побежали в другую сторону, подальше от дома, который для неё сейчас казался местом, полным неясности и страха. Они оказались возле маленького, неприметного сарая, стоявшего в тени деревьев. Сарай выглядел старым и заброшенным, но внутри было тихо и спокойно. Пол был усыпан сухим сеном, которое, казалось, сохранило тепло солнечных дней.        Лада шагнула внутрь вместе с Озаром и затворила дверь, и её сердце успокоилось. Здесь, вдали от любопытных глаз, она могла, наконец, открыть свои чувства.        — Знаешь, — начала она, — есть вещи, которые Меня очень беспокоят.        — Например?       — Я не знаю, как справиться с тем, что происходит вокруг. Мне кажется, что все вокруг меня изменилось со смерти сестры, и я не могу найти своём есть. Пожалуйста, только не спрашивай меня ни о чём.       Озар внимательно её слушал, не перебивал, и в его глазах читалось понимание.        — Всё хорошо. Иди ко мне. — нежный, вкрадчивый голос, окончательно разрушил ту невидимую преграду, что отделяла их души.       Лада сбросила с себя плащ и прижалась к мужской груди, ища утешения и защиты в его объятиях, словно крошечный, беззащитный котенок. Волхв молча сжимал девушку в свои объятия, оперевшись подбородком к ее макушке, и, несмотря на промокшую одежду, они оба ощутили тепло единства их тел и сердец. Гром гремел над ними, а дождь, стучащий по старой крыше, казался лишь фоном для их мгновения, в котором мир за пределами исчез, оставив лишь их двоих. В этой тишине, наполненной звуками ненастья, они нашли укрытие друг в друге, словно в безопасном убежище, где страх и холод не имели власти.       На мягком теплом плаще они лежали вдвоем, обнявшись и согревшись, словно знали друг друга целую вечность, словно это было их естественным состоянием. Глаза Лады были закрыты, а голова тихо покоилась на его груди, которая ровно вздымалась, улавливая размеренное биение сердца и тепло его дыхания, обволакивающего её ухо.        — Мне неведомо, что ждет нас впереди, но я хочу, чтобы что бы ни случилось, ты всегда оставался рядом. Со мной.        Озар наклонил голову, вникая в глубину её озёрных глаз, и понимал, что с каждой секундой в них тонет. Только боги знали, что терзало его душу, но они порой жестоки. И лишь он один хранил в тайне то, что таилось в его сердце. Он коснулся пальцами её лица, осторожно и нежно вырисовывая контур скулы.       — Чтобы нам не уготовили боги, не волнуйся, я не покину тебя. Ни сейчас, ни потом. — Словно подтверждая свои слова, он наклонился и бережно коснулся щёки, собирая губами выступившую слезу.       Затем, как будто желая утешить её, наклонился и коснулся её губ поцелуем. Это было мгновение, полное мягкости и нежности, сладости, как у вина, которое окутывало девушку, заставляя её чувствовать неземное опьянение от эмоции, ранее ей неизведанной. Она закрыла глаза, и в этом мгновении мир вокруг исчез. Ощущение тепла его губ на её коже пробудило в ней давно забытые мечты, эмоции, которые она прятала глубоко внутри. Лада боялась открыть глаза, ведь тогда бы это мгновение рассеялось, как утренний туман под лучами солнца.       Озар отстранился, но энергия момента продолжала витать между ними, крепче любых слов. Взгляды встретились, и в его глазах она увидела отражение своих собственных чувств — смятение, нежность и желание, которые переплетались в единое целое, отражаясь на его красивой улыбке.        — Кажется, из-за тебя у меня будет снова бессонная ночь.