Ветер колеблющий воду

На острове, где сейчас сидел Ши Цинсюань редко кто-либо бывал. Тут было тихо. Единственным исключением этой тишины являлся гул волн. Тех самых волн, которые, казалось бы, пытались до него дотронуться, но останавливались, так и дойдя до цели. Небо, которое было почти полностью затянуто облаками, поблескивало редкими лучами солнца. Оно посылало свои слабые лучики на этот остров, придавая ему легкий блеск. В некотором отдалении от пляжа там, где линия песка заканчивалась, разрастался лес, который приходил в движение от прибрежного ветра. Вдалеке от Ши Цинсюаня развивались листья и молодая трава. Песок, цвета пепла, прилипал к его босым ногам. Большинство посчитало бы эту картину ужасно мрачной, но Ши Цинсюань научился находить комфорт и утешение в этих серых тонах. Так бывает, если проводить много времени рядом с Хэ Сюанем. Он сидел с прямой спиной, не смотря на то, что его колени были прижаты к груди и позволял своим одеяниям развиваться на ветру. Пусть он и замечал за собой то, что скучает по своим прежним нарядам, которые он носил, будучи Мастером Ветра, его нынешние подходили ему намного больше. Они подходили к его новому дому, настроению и тому, что было у него в сердце. Они, несомненно, были намного лучше обносков, которые он таскал множество лет, живя на улицах Королевской столицы. Закрыв глаза, он позволяет себе почувствовать то, как ветер нежно развивает его волосы. Сейчас они были длиннее, чем он когда-либо позволял им вырасти. Сегодня верхняя часть его волос была собрана в пучок, очень похожий на его прошлую прическу. Обычно он позволяет волосам свободно лежать у него за спиной, копируя типичный Хэ Сюаню стиль. Но сегодня он решил, что правильнее было бы вернуться к своему прежнему стилю. Приятно было чувствовать ветер. Ему всегда нравилось путешествовать и вдыхать свежий воздух, который бывает только за пределами больших городов. Тем более, ему так редко удавалась побывать на побережьях океанов. Он не был на них уже много лет. Океан пробуждал в нем слишком много воспоминаний. Но сейчас он сидел здесь и слушал то, как волны бьются о скалы. Сейчас он был рад, что вернулся. “Тут так красиво,” - думает он. Ши Цинсюань делает глубокий вдох, позволяя соленому воздуху наполнять его легкие, и медленно выдыхает. Сегодня важный день. Он медленно открывает глаза, позволяя себе снова посмотреть на океан. Даже отсюда видно, как вдалеке от него в море разыгрался шторм. Он был так далеко отсюда, что даже не беспокоил воду на берегу, но отрицать его присутствие было невозможно. “Как уместно,” - размышляет он. Внутри у Ши Цинсюаня сейчас было очень похожее состояние. Он мог лишь надеяться, что буря в его сердце со временем начнет утихать. Буря, которая была также далека, что большую часть времени удавалось просто смотреть в другую сторону. Он знает, что нет быстрого способа исцелить эту постоянно находящуюся рядом с ним боль. Ши Цинсюань может лишь надеяться, что сегодняшний день станет шагом к ее исцелению. Стоя вдалеке Хэ Сюань наблюдает за Ши Цинсюанем. Он облачен в длинные темные одежды, свободно сидящие на нем. Это простые одеяния из черной ткани и с золотыми акцентами. Его черные волосы также не собраны. Они свободно спадают с его плеч и закрывают всю его спину. Резкий контраст с волосами составляют золотые серьги-капли, которые поблескивают из-под волос Хэ Сюаня. Ветер совершенно не влияет на него, так что он представляет собой молчаливую и неподвижную фигуру вдалеке. Фигуру, которая неподвижна, как и ее небьющееся сердце. Каждый раз, когда он смотрит на Ши Цинсюаня, в его взоре плавает томление. То, что должно случиться сегодня, было тем, к чему Ши Цинсюань должен подготовиться сам. Он знает это, но и хочет убедиться в том, что тот знает о том, что Хэ Сюань рядом. В любом случае в эти дни они проводили большую часть времени вместе. Долгая разлука с ним становилась для Хэ Сюаня болью. Не то чтобы, в эти дни, у Ши Цинсюаня было чем себя занять, так что они часто были неразлучны. Это было одновременно комфортом и печалью для Хэ Сюаня. От этого чувство вины все ближе подбиралось к его не бьющемуся сердцу, чтобы стиснуть это своей когтистой лапой. “Я причина этому,” - знает Хэ Сюань. Иногда дыхание может быть полезным для того, чтобы успокоится. Он делает глубокий вдох и продолжает наблюдать за тем, как волосы Ши Цинсюаня развиваются на ветру. Хэ Сюань проводит взглядом по растрепавшимся кудрям, свободно лежащим за его спиной, и переводит взгляд на его лицо, сохраняющее умиротворенное выражение. Когда он рядом с Ши Цинсюанем, он старается не задерживать долго взгляд на его лице. Но он позволяет себе рассматривать его издалека. Ши Цинсюань всегда являлся захватывающим зрелищем. “Он так прекрасен тут,” - думает Хэ Сюань. Когда он смотрит на Ши Цинсюаня, его чувство вины начинает утихать. Как правило, так оно и бывает. Он замечает за собой то, как ему нравиться видеть Ши Цинсюаня облаченного в эти одежды. Одежды, которые он сам для него подобрал. Эти цвета подходят к его длинным каштановым волосам и подчеркивают выразительные зеленые глаза. Во время их коротких бесед Хэ Сюань старается избегать пересечения взглядом с этими глазами, потому что от их взгляда у него перехватывало дыхание. Этот взгляд вызывал в нем нарастающую тоску. Так что Хэ Сюань прикладывал все усилия, чтобы не соприкасаться с Ши Цинсюанем взглядом. Он старается смотреть прямо перед собой в моменты их бесед. Если же Ши Цинсюань и заметил эти не характерные для Князя демонов вздохи, то не подавал виду. А может он и, действительно, не замечает. Есть также вероятность того, что Ши Цинсюань еще не готов думать о том, что они могли бы означать. Вместе на этом острове они были уже пару месяцев. Жили они тихо и редко покидали компанию друг друга надолго. Сначала Хэ Сюань боялся пересечь всевозможные границы и старался даже не стоять слишком близко к Ши Цинсюаню, чтобы не создавать для него неудобства. Но долго это не продлилось. Закончилось это в тот момент, когда он увидел первые попытки Ши Цинсюаня неловко ковылять по острову с его старой тростью. Тот спотыкался о гальку и любую неровность на его пути. И вскоре рука Хэ Сюаня стала заменять ему надежный костыль, помогая Ши Цинсюаню на его пути. Надо сказать, что Хэ Сюань предлагал вылечить обе его травмы с помощью духовных сил. Ту, что на руке, и ту, что на ноге. И вначале Ши Цинсюань наотрез отказывался от лечения обеих из них, и только после длительных споров им удалось достичь компромисса. Он позволил Хэ Сюаню вылечить его руку и то только потому, что Ши Цинсюань знал, что это поможет ослабить чувство вины у Хэ Сюаня. Но он настоял на том, что его нога должна остаться такой. Ши Цинсюань чувствовал ее важной частью себя. Она помогала ему видеть четкую грань между старой и новой версией себя. Хэ Сюаню хотелось умолять его, спорить с ним, настаивать, но он сохранял молчание. Он знал, что не имеет права решать за него. Хэ Сюань был уже рад и тому, что может присматривать за Ши Цинсюанем. Что может убедиться в том, что у того будет крыша над головой и что он будет всегда накормлен. Это наименьшее, что он мог сделать. Ши Цинсюань заслуживает большего, но Хэ Сюань не хотел напугать его своей заботой. Он очень боялся напугать его хоть чем-то. Напугать чрезмерной заботой. Напугать тем, что он сделает что-либо до того как Ши Цинсюань был бы готов. Напугать тем, что попросит слишком много. И во имя небес, он не мог позволить себе снова стать причиной его страхов. Это бы пожирало его изнутри еще больше. Оно и так уже пожирает его. Если Ши Цинсюань вдруг решил бы уйти, то Хэ Сюань снова остался бы совсем один. Тишина и редкие звуки его острова, которые он уже научился любить, больше не приносили бы ему радости и покоя. С ним оставалось бы только едкое чувство одиночества. Это и было одной из причин, по которой Хэ Сюань решил вернуть Ши Цинсюаня на этот, забытый богами, остров. Чувство неописуемого одиночества. Он должен был почувствовать удовлетворение. Должен был. Он исполнил свою месть и бросил Ши Цинсюаня на улицах Королевской столицы. Но не почувствовал. Вместо этого в его костях поселилось едкое чувство тревоги. У него больше не было цели и не было того, кого он называл бы другом. Он проводил свое время в бесцельных блужданиях. И так проходили дни. Проходили месяца. Проходили года. Над этим островом уже очень долго не сияло солнце. К его счастью, по совершенно неведомым ему причинам, Ши Цинсюань тоже по нему скучал.

***

“И ты был бы не против этого? Не против того, что я останусь там? Останусь вместе с тобой?” - спрашивал его Ши Цинсюань, широко распахнув глаза. Хэ Сюань стоит перед ним посередине дороги. Дороги, по которой Ши Цинсюань путешествовал по Королевской столице. Его взор направлен на землю, избегая взглядов мимо проходящих путешественников. Черные мешки под глазами, заметные даже невооруженным взглядом создают сильный контраст с его бледной кожей. Да и сам он представляет собой то еще зрелище, но он точно знает, что никто не посмеет к ним приблизится. “Если бы тебе хотелось…” - начинает произносить Хэ Сюань, крепко сжимая руки в кулаки, чтобы скрыть тот факт, что они немного дрожат. Его острые черные когти впиваются в собственные ладони. Он множество раз репетировал в своей голове этот разговор, но, не смотря на это, ему с трудом удается заставить себя говорить. Он так резко появился перед Ши Цинсюанем, что напугал его. Это было результатом его импульсивности и совсем не придавало ему уверенности сейчас. Хэ Сюань сделал глубокий вдох, “Он может стать твоим…” Маленький ребенок, который тоже двигался по этому пути, резко врезался в спину Ши Цинсюаня и тем самый толкнул его вперед. Его, и так шаткая, трость выскользнула у него из руки, про скользивши по влажной грязи дороги и он начал терять равновесие. Хэ Сюань тут же среагировал, и его руки оказались на талии Ши Цинсюаня, помогая тому не упасть. В этот же момент руку Ши Цинсюаня схватились за Хэ Сюаня в поисках опоры. Он медленно помог тому встать на ноги, попутно убеждаясь в том, что Ши Цинсюань уверенно стоит на своих ногах. И они замерли в таком положении. Просто держась друг за друга. “Сп-спасибо тебе,” - с запинкой произнес Ши Цинсюань. Его лицо раскраснелось от такой внезапной близости. Его руки все так же оставались на плечах Хэ Сюаня, держась за его одеяния. Он поднял взгляд и произнес: “Ты сказал, это может быть моим?” Хэ Сюань перевел на его лицо напряженный взгляд. Ши Цинсюаню не удавалось разобрать, какие эмоции были у него в глазах. Он и сменяли друг друга быстрее, чем он мог бы их расшифровать. “Твоим домом,” - прошептал Хэ Сюань в ответ. Пока он это говорил, Ши Цинсюань чувствовал как дрожат руки держащие его за талию. Этот ответ заставил Ши Цинсюаня резко вздохнуть. Он позволил себе краткий кивок и затем склонил голову, пытаясь спрятать застенчивую улыбку, появившуюся на его лице. “Хорошо…это было бы хорошо.”

***

Когда они были рядом друг с другом, эта невыносимая боль гасла. Но все, же было что-то такое, что мешало постоянной близости. Что-то, что удерживало их от полной откровенности друг с другом. Сегодня тот самый день, когда они должны будут с этим чем-то, встретится. Сам Хэ Сюань был готов к этому еще с первой секунды, как Ши Цинсюань вернулся на остров вместе с ним, но он мог бы ждать сколько угодно. Ждать до тех пор, пока Ши Цинсюань не будет к этому готов. И даже если бы такой день никогда не настал, ему было достаточно того, что тот рядом. Вдалеке видно как Ши Цинсюань медленно поднимается со своего места на пляже. Он берется за свою новую трость, сделанную из темного дерева грецкого ореха, которое можно найти на этом острове. Эту трость сделал для него Хэ Сюань. Она была искусно вырезана и создана с целью его комфорта. Хэ Сюань вырезал на ней всякие замысловатые узоры. Тут были цветы по бокам и рядом с ними веера и букеты. Все это украшалось золотыми акцентами, вплетенными в дизайн. Сейчас Ши Цинсюань, несомненно, отличается от прежней версии себя, но Хэ Сюань знает что, тот не перестал ценить красивые вещи. По мнению самого Хэ Сюаня, красота этой трости не шла ни в какое сравнение с красотой его владельца, но этой мыслью он пока делиться не готов. Ши Цинсюань отворачивает свой взгляд от океана и начинает свой путь в сторону далекой фигуры облаченной в черные одеяния. Он уже привык к своей хромоте и та уже не беспокоит его. Теперь она важная часть его самого. Это постоянное напоминание о том, что он человек и им и должен был быть. От того как Хэ Сюань стоит так далеко от места где сидел Ши Цинсюань, у того возникает короткая тайная усмешка. Ему хотелось бы пошутить, назвать его жутким. Сказать ему, чтобы в следующий раз просто садился рядом. Но сейчас их отношения не такие как прежде. Он знает что его шутки могут не вызвать той легкой улыбки, по которой он так скучает. Улыбки, которую он хотел бы увидеть вновь. Хэ Сюань выставляет локоть вперед как раз в тот момент, как Ши Цинсюань к нему приблизился. Тот берет его под руку и позволяет себе опираться на него, чтобы перенести часть нагрузки с хромой ноги. Это уже стало для них привычкой, ходить таким образом. И, несмотря на безусловную практичность данной ситуации, Ши Цинсюань очень привязан и ценит моменты когда они прикасаются к друг другу. “Спасибо тебе,” - как и всегда, когда берет Хэ Сюаня под руку, произносит Ши Цинсюань. “Мм,”- как и всегда, отвечает ему Хэ Сюань. И так начинается их неспешная прогулка в сторону дворца Черных вод. Этот дворец был в запущенном состоянии так много лет. До тех самых пор, пока Ши Цинсюань не вернулся на этот остров. И вот сейчас он был почти полностью приведен в порядок. Когда он впервые прибыл сюда, Хэ Сюаню пришлось быстро начать работу над дворцом. Работу над тем, чтобы сделать из него стойкое и безопасное жилище. Чтобы сделать его домом. *** “Тебе не обязательно устраивать ради меня ремонт, Хэ-сюн.” - говорил Ши Цинсюань с улыбкой, наблюдая за тем, как тот расчищает разбросанные камни. “Зная тебя, ты сумеешь упасть и сломаешь себе и вторую ногу,” - категорично отвечал он. С притворной обидой Ши Цинсюань сказал на это: “Ты так жесток, Хэ-сюн. Самый жестокий!” Он говорил это с мягким смехом, не придавая этому значения. “...” Хэ Сюань замер в движении и перевел свой взгляд вдаль. “Я знаю,” - тихо прошептал он. Спокойствие это вещь очень хрупкая. У Ши Цинсюаня не было намерения причинить ему боль этой подколкой. Но теперь он будет осторожнее. Сейчас их отношения были очень шаткими, и он не хотел бы испортить их, сболтнув какую-нибудь глупость.

***

Ши Цинсюань очень сильно хотел бы, чтобы Хэ Сюань приводил свой дом в порядок ради себя, а не для его удобства и безопасности. Но даже так он радуется тому факту, что дом Хэ Сюаня теперь был в порядке. Когда они дошли до дверей, Хэ Сюань на мгновение отходит от него, чтобы открыть перед Ши Цинсюанем дверь. Тот проходит внутрь и дожидается возвращения Хэ Сюаня, чтобы вновь взять его под руку. И так они начинают свой путь по длинному коридору. По тому самому коридору, который Ши Цинсюань избегал с той самой секунды как вернулся сюда. И даже не смотря на то, что его сердце остается спокойным, в его желудке, как будто, начинается ураган из беспокойства. Он пытается начать легкую беседу, чтобы отвлечь себя от дискомфорта. “Трость, которую ты для меня сделал это самое настоящие произведение искусства,” - произносит Ши Цинсюань с похвалой, пока они медленно проходят мимо пары дверей. За этими дверьми сейчас пустые комнаты. “Оставил ли ты на ней свою подпись? Или хотя бы инициалы?” - продолжает Ши Цинсюань. “Нет,” - отвечает Хэ Сюань. “Не к чему.” “Как ты может так говорит? Мир должен знать мастера, создавшего эту красоту!” - восклицает Ши Цинсюань. Он поворачивает голову, чтобы посмотреть на Хэ Сюаня. Его лицо сохранят мягкость своих черт. Рука Хэ Сюаня легко подрагивает. “Достаточно того, что об этом знаешь ты,” - отвечает Хэ Сюань. Он на мгновение пересекается с ним взглядом, прежде чем вновь отвернуться. “Это все что имеет значение.” “...” Теперь за место тревоги в желудке Ши Цинсюаня расцветает другое чувство. Нечто столь легкое, словно призрачные бабочки, которыми славится Искатель Цветов под Кровавым Дождём. Он отворачивает свой взгляд и смотрит строго перед собой. Они уже почти подошли к большой черной двери, которая расположена в самом конце коридора. Хэ Сюань неожиданно сбавляет шаг и Ши Цинсюань останавливается вместе с ним. “Только если…” - начинает Хэ Сюань. “Ты планируешь расстаться с тростью?” - продолжает свой вопрос Хэ Сюань, все также глядя перед собой. “Чушь какая!” - сразу же отметает Ши Цинсюань. “Я уверен, что окажись я вновь на улицах столицы, я мог бы много за нее получить. И даже еще больше будь на ней подпись самой Черной Воды Погибели Кораблей. Но я скорее буду бродяжничать, чем расстанусь с ней!” - шутливо произнес он, позволяя той легкости, которую он чувствовал отразиться на его лице. Именно чувство этой легкость заставляет легкую улыбку появиться на его лице. От этого Хэ Сюань начинает слегка хмуриться и Ши Цинсюань тут же был готов отречься от своих слов и рассыпаться в извинениях. Он уже почти начал говорить, когда свободная рука Хэ Сюаня оказалась поверх руки Ши Цинсюаня. Поверх той руки, которой он держался за локоть Хэ Сюаня, чтобы сохранять равновесие. Хэ Сюань поднял глаза с пола и перевел их на него. “Это место всегда будет для тебя домом.” - прошептал Хэ Сюань, пристально гладя в глаза Ши Цинсюаню. Это заставило Ши Цинсюаня замереть на месте от такого напряженного взгляда. Это взгляд, словно заставлял его покрыться льдом. И даже не смотря на то, что он знал о том, что не окажется больше на улице уже больше никогда, слышать подтверждение этого в столь открытой форме было для него шоком. Тем более, слышать то, как эти слова исходят из уст Хэ Сюаня. Ши Цинсюань с трудом подбирал челюсть с пола и заставил себя неуверенно кивнуть в ответ на слова Хэ Сюаня. Ему не удалось заставить себя произнести что-либо еще. Он, внезапно, начал осознавать, как сильно его лицо покрылось румянцем. Оно, должно быть, уже горело. Ши Цинсюань переводит свой взгляд на то, что сейчас находится прямо перед ним. Это дверь. Огромная дверь, сделанная из черного металла. Она была лишена каких-либо деталей. Это создавало резкий контраст между ней и остальными дверьми, которые были в этом коридоре. Незаметно для себя, он задерживает дыхание от взгляда на нее. Атмосфера начинает давить, но ему помогает ощущение руки Хэ Сюаня, которая держит за его собственную руку. “Как же смешно,” - думает Ши Цинсюань. Хэ Сюань должен был быть самым последним из тех, с кем бы ему хотелось заходить в эту комнату. Но стоя перед ней сейчас, он знает, что тот был единственным, с кем ему этого хотелось. Время изменило и их обстоятельства, и их сердца. “Ну что ж…настал этот час,” - думает Ши Цинсюань. Он задается вопросом, а не сможет ли он продолжать оттягивать этот момент, если снова пуститься в пустую болтовню. Он знает, что если бы он озвучил свои тревоги, то Хэ Сюань развернул бы их и они попытались бы сделать это в другой день. Но после того как изменился тон их разговора, Ши Цинсюаню почувствовал неожиданный прилив уверенности. Если ему хочется того чтобы их отношения с Хэ Сюанем были более близкими, то это бы именно тот шаг, который ему было необходимо сделать. “Ты готов?” - спрашивает его Хэ Сюань. Он наконец-то освободил его из-под своего напряженного взгляда. Ши Цинсюань неосознанно сжимает его руку, прежде чем отпустит ее. “Да,” - отвечает он. Ему приходится приложить всю свою силу воли для того, чтобы заставить свой голос перестать дрожать. Он боится, что Хэ Сюань мог бы заметить эту дрожь. Хэ Сюань отходит от Ши Цинсюаня буквально на шаг и в последний раз окидывает его взглядом, чтобы убедится в правдивости его слов. Ши Цинсюань закрывает свои глаза и делает глубокий вдох. Хэ Сюань заставляет дверь, стоящую перед ними распахнуться и ждет. Ши Цинсюань слышит, то, как металл двери царапает о каменный пол, пока та открывается. Он сильнее сжимает руку, которой держится за трость и после этого делает несколько маленьких шагов вперед, заходя в комнату. Когда он распахивает свои глаза, он вновь оказывается в той самой комнате. В комнате из его кошмаров. В той комнате, где он физически был лишь один раз, но где он провел целые года. Множество лет он посещал ее во снах и просыпался в холодном поту. Кошмары, были словно чума. Они пожирали его разум и любая вода, на которую он натыкался, приводила его в ужас. Единственным что освещало эту комнату, был тот светом, который исходил из открытых дверей за их спинами. Камень, из которого были сделаны в той комнате пол и стены, был влажным и холодным. Так же как и в тот день. Но сама комната еле уловимо отличалась. Теперь в ней было чисто. Тут больше не было крови. Тут больше не было видно ползучих тварей. Сейчас в ней не было ни мертвого тела его брата, ни его оторванной головы. Ши Цинсюань пытается заставить свое сердце успокоится, пока в его голове мелькают воспоминания того дня. У него трясутся руки, и он тяжело дышит. Он знает, что то, что случилось в тот день, должно было произойти. У него были целые годы, которые он потратил, размышляя над этим. И сейчас он знает, что Хэ Сюань не оставит его как в тот день. Нет, он останется рядом с ним. Ши Цинсюань направляет свой взгляд в левую часть комнаты и задерживает его на четырех погребальных урнах, которые там стоят. От взгляда на них у него перехватывает дыхание. Его сердце наполняется удушающим чувством вины, которое как будто жестоко сдавливает его. Даже не смотря на то, что Ши Цинсюань знает, что он сам не убивал их, он также знает и о том, что он причина, того как они умерли. Затем Ши Цинсюань переводит взгляд в правую часть комнаты. Тут лежать цепи, которыми он был скован. Сейчас эти цепи были сломаны на несколько частей и валялись на полу. Выглядит так, словно кто-то разбил их на осколки. Ши Цинсюань не помнит того, чтобы разбивал их сам. Он полагает что, скорее всего, это произошло уже после всех этих событий. Он продолжает осматривать комнату, пока его разу все так же пестрит воспоминаниями того дня. Все это время за ним пристально наблюдает Хэ Сюань. Заметь он хоть малейший признак ужаса у Ши Цинсюаня, и он в эту же секунду унесет их из этой комнаты. Тут же запрет ее на замок и выбросит ключ на самое дно океана. Не только Ши Цинсюань тревожился о сегодняшнем дне. Хэ Сюань на дух не переносил вида этой комнаты. Той самой комнаты, которая была для него вечным напоминанием, того как много боли он причинил Ши Цинсюаню в тот день. Он наблюдает за тем как Ши Цинсюань поворачиваться к урнам. Урнам, в которых храниться прах его семьи. Хэ Сюань замечает как костяшки на той руке, которой Ши Цинсюань держит трость, начинают белеть от того с какой силой тот их сжимает. Сам Хэ Сюань заходит в комнату медленным шагом, с тоской смотря на урны. “Мне бы так хотелось, чтобы все было по-другому. Что бы оно не случилось вот так.” И все же Хэ Сюань знает, что его желания совершенно безуспешны. Он подходит к Ши Цинсюаню, но специально держится за его спиной так, что не попадать ему в поле зрения. Он еще не готов увидеть выражение его лица. Хэ Сюань прекращает всякое движение в тот момент, когда он видит, как Ши Цинсюань начинает смотреть вправо. Туда, где лежать цепи. Если бы Хэ Сюань мог побледнеть еще сильнее, то уж точно бы сейчас это сделал. Чувство злости на самого себя ударяет его, словно огромный камень, сброшенный с горы. Ему приходится сделать шаг назад для того, чтобы не потерять равновесие. Именно эти чувства он испытывал все эти года от взгляда на эти цепи. Именно эти чувства привели его в состояние той ярости, в приступе которой он разбил их на куски. Но он так и не смог заставить себя избавится от них. Он оставил их лежать тут как напоминание. Так будто бы ему нужно было оно для того, чтобы не забывать о том, что он сотворил. Чувство вины переполняет его. Вина поглощает его целиком. Ши Цинсюань задержал взгляд на цепях буквально пару секунд, до того как он услышал как за его спиной что-то громко упало на пол. Это заставило его резко обернуться и увидеть, как Хэ Сюань упал на колени и прижался к полу. Его голова почти касалась пола, и его черные волосы растекались по полу вокруг него. Весь он дрожал. Такая картина заставила Ши Цинсюаня ахнуть. “Мне жаль,” - с трудом смог выдавить из себя Хэ Сюань сквозь стиснутые зубы. “Мне так жаль…” Его лицо было скрыто за его же ладонями. Ши Цинсюань смотрел на это широко распахнутыми глазами. Хэ Сюань был достаточно большим мужчиной, но сейчас, свернувшись в клубок, он выглядел невероятно крошечным. Ши Цинсюань резко наклоняется для того, чтобы присоединится к Хэ Сюаню. Он садится на колени, перед ним напрочь забыв о собственной трости, и она падает с громким звуком. Он осторожно тянется своей дрожащей рукой к нему, но останавливает ее, так и не коснувшись плеча Хэ Сюаня. “Хэ-сюн…” - начинает говорить Ши Цинсюань, но как только Хэ Сюань услышал то, как близко к нему раздался голос Ши Цинсюаня, он резко поднял свою голову из ладоней и посмотрел прямо на него. Хэ Сюань резко втянул воздух и начал качать головой, когда увидел, как Ши Цинсюань сел перед ним и протягивает к нему руку. Как он протягивает эту руку, чтобы успокоить его. Он так и продолжает качать головой, не отрывая свой взгляд от Ши Цинсюаня. Его глаза были широко распахнуты и зрачки расширены от шока. Шокирован он был тем, что Ши Цинсюань присоединился к нему в этом жесте коленопреклонения. “Нет,” - с отчаянием думал Хэ Сюань. “Нет же. Ты должен был позволить мне поклониться перед тобой. Позволить мне извинятся. Ты уж точно не должен был успокаивать меня.” Хэ Сюань резко вытягивается, чтобы должным образом поклониться перед Ши Цинсюанем. Он ударяет своим лбом по холодному каменному полу, и его слезы образуют на полу маленькие лужицы под его головой. “Прошу,” - снова произносит Хэ Сюань. Он говорит это снова и снова. Эта картина разрывает Ши Цинсюаню сердце на части. От того, как Хэ Сюань сжался клубком и от того, как его лоб остается прижатым к полу, из глаз Ши Цинсюаня начинаю бежать горячие слезы. “Прошу,” - повторяет Хэ Сюань. Он и сам не знает о чем, именно, он просит. Но сейчас это все, что он может сказать. Ши Цинсюань трясет головой. Все должно было быть совсем не так. Может быть, еще пару лет назад ему хотелось бы этого. Хотелось бы увидеть то, как Хэ Сюань извиняется и сожалеет. Но сейчас этот вид не приносит ему ничего кроме опустошения. Ши Цинсюань старается как можно скорее совладать с бурей эмоций и все-таки сжимает плечо Хэ Сюань, чтобы поднять того с пола. Хэ Сюань продолжает свои тихие мольбы, пока по его лицу все так же бегут слезы. Почти сразу до Ши Цинсюаня доходит, что ему не хватит сил, чтобы поднять его, и он решает лечь на него сверху. Он нависает на Хэ Сюанем и старается как можно сильнее обхватить того в объятиях. С начала этот жест заставляет Хэ Сюаня застыть и прервать свои мольбы, но и остановить Ши Цинсюаня он не пытается. Пусть он и считает, что не заслуживает утешения, он больше никогда бы не позволил себе оттолкнуть Ши Цинсюаня от себя. “Ты…” - практически выдыхает Хэ Сюань, пока его плечи все так же дрожат. “Да,” - также шепотом отвечает ему Ши Цинсюань, пытаясь еще сильнее его обнять. “Я здесь.” Они остаются в такой странной позе еще долгое время. У них все еще есть то, что нужно обсудить и произнести, но они дождутся момента, когда их слезы утихнут. В любом случае, они оба не желают, чтобы Ши Цинсюань сейчас отпускал Хэ Сюаня.