Когда рушатся иллюзии

Трёхлетний юбилей их брака оказался тихим. Слишком тихим. Эмма сидела на диване с чашкой чая, её глаза бесцельно блуждали по комнате, словно искали спасение от мысли, что дом, который они с Реджиной строили с такой любовью, теперь кажется ей тесной клеткой. Реджина, напротив, была участливой. Она стояла у плиты, готовя то, что должно было стать праздничным ужином. Но движение её рук были машинальными, лишёнными той страсти, с которой она обычно занималась кулинарией. — Ужин почти готов, — бросила Реджина через плечо, стараясь придать голосу бодрость. Эмма не ответила. Она знала, что их взаимное молчание стало привычным. Реджина больше не задавала вопросов, не спрашивала, как прошёл день. Эмма перестала делиться своими мыслями и переживаниями, даже когда это рвало её изнутри. Эмма, Спасительница, всегда носила в себе бремя. Это бремя стало привычным, как тяжёлый плащ, который невозможно снять. Каждый день она спасала кого-то — город, людей, даже саму Реджину, но кто бы спас её? Иногда ей казалось, что Реджина перестала видеть её. Как будто теперь, когда все проклятия сняты, все злодеи повержены, её роль была исполнена. И на что она осталась способна? Кто она без своей миссии? — Ты совсем не голодна? — голос Реджины звучал как-то отстранённо. Эмма подняла на неё глаза, видя родное лицо, которое теперь казалось чуждым. — Нет, — коротко ответила она, поставив чашку на стол. Молчание между ними стало невыносимым. Реджина резко обернулась, посмотрела на неё с каким-то скрытым гневом. — Может, мы поговорим? — предложила она, но даже это звучало больше как требование, чем просьба. Эмма лишь покачала головой. — Не думаю, что это поможет. Реджина разжала и сжала кулаки, пытаясь подавить нарастающее раздражение. Она ведь видела, что с Эммой происходит что-то странное, что-то тревожное, но не знала, как это исправить. А может, просто боялась, что исправить уже ничего нельзя. — Ты просто уходишь в себя, Эмма, — наконец выдохнула Реджина, стараясь сдерживать голос. — Я вижу это каждый день, и… — Ухожу в себя? — внезапно перебила её Эмма. Впервые за долгое время в её голосе прозвучали эмоции. — А куда мне ещё уходить, Реджина? Ты думаешь, что я не вижу, как ты тоже от меня отдаляешься? Реджина застыла. Эти слова больно ударили по ней, но она не нашла, что ответить. — Прости, — прошептала Эмма, вставая с дивана. Она надела куртку и направилась к двери. — Куда ты идёшь? — голос Реджины задрожал, в нём появилась тень страха. — Мне нужно подумать, — ответила Эмма и вышла, не оборачиваясь. Реджина осталась одна. Она обхватила себя руками, чувствуя, как ледяной холод медленно охватывает её душу. Эмма бродила по улицам Сторибрука, не замечая ни прохожих, ни витрин. Внутри неё кипели эмоции, которые она не могла понять. Это была смесь боли, усталости и отчаяния, которые накатывали волнами, заставляя её тело дрожать. «Почему я всегда одна?» — думала она. Она вспомнила все свои битвы, все свои победы и поражения. И в каждой из них была одна и та же истина: её никто не спасал. Её никто не поддерживал. Она остановилась у причала, глядя на тёмную воду. Вдруг внутри неё возникло странное предчувствие. Как будто что-то важное ускользает, как будто между ней и Реджиной разрывается невидимая связь. В этот момент, далеко от Эммы, в доме Реджины, случилось то, что изменит их жизни навсегда.