Перебинтуй мою глупую любовь

Его учитель много курит, даже слишком, с ним наедине бывает оставаться физически не возможно, пока мальчик сам не пробует закурить. Только почему то ему так везет, что все сбежали, а он один остался с сигаретой в зубах. А пред ним стоял учитель, облокотив правую руку об стену школы, пока сам ученик прижимался ближе к этой самой стене, так и не выпустив из рта сигареты. — И давно? Сергей кивает в разные стороны. — Я впервые пробую, — глаза слезятся от дыма, учитель срывает из его губ гадость, позволяя Сергею прокашляться. — Как будем решать вопрос? — Мне это дали старшаки. — Понятное дело не первачки, Сережа. — Но я ведь... Маяковский был непреклонен, как скала. — Ты попался, Есенин, и сдавать всех по имённо будет не самым лучшим твоим решением. — Я их все равно не знаю... — Тем более! Почему ты вообще согласился на это? — "Из-за Вас." — Неужель захотели поглумиться? — Это кто еще над кем поглумиться решил, — показывает свои клыки Есенин. Ему надоел этот допрос. — Так то лучше, — Маяковский затягивается той самой сигаретой, от чего у Сергея сперло дыхание, а в голове: не прямой поцелуй. Его щеки краснеют. — Сереж тебе плохо? Может к медсестре сгоняем? — ехидно улыбается учитель. — Это Вам плохо со мной всё в порядке, — продолжает огрызаться юноша. — Ну, смотри, заходи, вдруг я тебе смогу тоже помочь. Не хуже медсестры, — ухмыляется мужчина и покидает мальчика с разными двойственными мыслями в голове один на один. Но младший быстро окликает старшего. Он хочет получить свой не прямой поцелуй. — А научите Вы меня курить, — а мужчина услышал так, будто мальчик попросил поставить тому хотя бы четверку за его предмет по изо, которую мальчику даже во влажных снах не видать. Маяковский оборачивается, не веря тому, о чем сейчас попросил его ученик, и улыбается, а потом ржет так, как никогда не ржал уж точно. — Нет, Сереж, будь паинькой, и не расстраивай меня, — он уходит, мальчик остается один. Ну, он пытался. — Когда это я был паинькой, учитель? — улыбается Есенин, спрашивая в пустоту.